Эстонская православная церковь Московского патриархата (ЭПЦ МП) второй раз пытается сменить название.
В прошлом году она просто изъяла упоминание о Московском патриархате. Но здесь возникла проблема – в стране действует другая православная структура – Эстонская апостольская православная церковь (ЭАПЦ), имеющая автономию в составе Константинопольского патриархата. Именно ее эстонское государство считает правопреемницей церкви, существовавшей в 1920-1930-е году в Эстонии. И название ЭПЦ (без МП) используется иногда для обозначения именно «константинопольской» церкви как приоритетной для государства. Поэтому предложение просто изъять «МП» государство не устроило.
Теперь новый вариант – «Эстонская христианская православная церковь» (ЭХПЦ), но он также вряд ли пройдет. Власти настаивают на полном отказе от любой связи с Московским патриархатом, а церковь с любым названием остается официально «самоуправляемой» в составе Русской православной церкви (РПЦ).
Статус «самоуправляемой церкви» достаточно размыт – это и не автокефалия, и не автономия. В начале 1990-х годов РПЦ стремилась сохранить все свои церковные структуры на территории бывшего СССР и в то же время адаптироваться к новым государственным реалиям. И не создавать официальные автономии, которые могут перерасти в автокефалии (то есть отделиться). Такой подход патриарха Алексия II, восходящий к практике патриарха Тихона в 1920-е годы, работал в течение долгого времени и помог РПЦ не рассыпаться – но теперь его возможности исчерпываются.
Для властей Эстонии неприемлемо то, что во главе церкви стоит митрополит Евгений (Решетников), российский гражданин, вынужденный почти год назад покинуть Эстонию из-за продления вида на жительство. И что предстоятель утверждается московским патриархом, который также утверждает и устав церкви. ЭАПЦ, в свою очередь, предлагает «московской» церкви не только отказаться от подчинения Москве, но и влиться в свой состав на правах викариатства. Это значит подчиниться на условиях сохранения привычных обычаев (то есть юлианского календаря и церковнославянского языка в богослужении). Но не более того.
Ситуация похожа на события столетней давности в Польше, Финляндии, Эстонии, Латвии. Там государство настаивало на выходе местных церквей из состава Московского патриархата – для них был неприемлем сам факт подчинения религиозных организаций Москве, причем степень зависимости от советской власти здесь принципиальной роли не играла. Патриарх Тихон как церковный «начальник» был почти столь же неприемлем, как и арестовывавшие его большевики.
Правительство Польши не хотело принимать в качестве главы местных православных верующих будущего новомученика Серафима (Чичагова), который был решительным противником автокефалии Польской церкви. Вопрос решился, когда Серафима арестовали большевики – в Польшу он так и не въехал. Из Финляндии был выслан архиепископ Серафим (Лукьянов), также настаивавший на подчинении московскому патриарху.
Везде правительства договаривались с Константинополем о порядке функционирования православных церквей на своей территории. В Польше это была автокефалия, в Финляндии и Эстонии – автономии, в Латвии церковь долгое время оставалась в юрисдикции Москвы, так что «константинопольскую» автономию перед войной официально оформить не успели. Исключение составляла Литва, у которой был конфликт с Польшей из-за Вильнюса, а столицей страны являлся Каунас. Раз в Вильнюсе находился автокефальный архиерей, признанный Константинополем, то в Каунасе – «московский» митрополит. Сейчас Литва таким исключением не является – история все же дважды не повторяется.
Если же вернуться к современной ситуации в Эстонии, то главным ограничителем является мнение верующих. А они в большинстве своем не хотят входить в состав некоего «русского викариатства» в рамках ЭАПЦ. С другой стороны, «московская» церковь не имеет прав собственности на здания, включая храмы, что ставит ее в уязвимое положение. Конфликт обостряется, и паллиативные меры типа вынужденных переименований не могут его разрешить.
Алексей Макаркин
В прошлом году она просто изъяла упоминание о Московском патриархате. Но здесь возникла проблема – в стране действует другая православная структура – Эстонская апостольская православная церковь (ЭАПЦ), имеющая автономию в составе Константинопольского патриархата. Именно ее эстонское государство считает правопреемницей церкви, существовавшей в 1920-1930-е году в Эстонии. И название ЭПЦ (без МП) используется иногда для обозначения именно «константинопольской» церкви как приоритетной для государства. Поэтому предложение просто изъять «МП» государство не устроило.
Теперь новый вариант – «Эстонская христианская православная церковь» (ЭХПЦ), но он также вряд ли пройдет. Власти настаивают на полном отказе от любой связи с Московским патриархатом, а церковь с любым названием остается официально «самоуправляемой» в составе Русской православной церкви (РПЦ).
Статус «самоуправляемой церкви» достаточно размыт – это и не автокефалия, и не автономия. В начале 1990-х годов РПЦ стремилась сохранить все свои церковные структуры на территории бывшего СССР и в то же время адаптироваться к новым государственным реалиям. И не создавать официальные автономии, которые могут перерасти в автокефалии (то есть отделиться). Такой подход патриарха Алексия II, восходящий к практике патриарха Тихона в 1920-е годы, работал в течение долгого времени и помог РПЦ не рассыпаться – но теперь его возможности исчерпываются.
Для властей Эстонии неприемлемо то, что во главе церкви стоит митрополит Евгений (Решетников), российский гражданин, вынужденный почти год назад покинуть Эстонию из-за продления вида на жительство. И что предстоятель утверждается московским патриархом, который также утверждает и устав церкви. ЭАПЦ, в свою очередь, предлагает «московской» церкви не только отказаться от подчинения Москве, но и влиться в свой состав на правах викариатства. Это значит подчиниться на условиях сохранения привычных обычаев (то есть юлианского календаря и церковнославянского языка в богослужении). Но не более того.
Ситуация похожа на события столетней давности в Польше, Финляндии, Эстонии, Латвии. Там государство настаивало на выходе местных церквей из состава Московского патриархата – для них был неприемлем сам факт подчинения религиозных организаций Москве, причем степень зависимости от советской власти здесь принципиальной роли не играла. Патриарх Тихон как церковный «начальник» был почти столь же неприемлем, как и арестовывавшие его большевики.
Правительство Польши не хотело принимать в качестве главы местных православных верующих будущего новомученика Серафима (Чичагова), который был решительным противником автокефалии Польской церкви. Вопрос решился, когда Серафима арестовали большевики – в Польшу он так и не въехал. Из Финляндии был выслан архиепископ Серафим (Лукьянов), также настаивавший на подчинении московскому патриарху.
Везде правительства договаривались с Константинополем о порядке функционирования православных церквей на своей территории. В Польше это была автокефалия, в Финляндии и Эстонии – автономии, в Латвии церковь долгое время оставалась в юрисдикции Москвы, так что «константинопольскую» автономию перед войной официально оформить не успели. Исключение составляла Литва, у которой был конфликт с Польшей из-за Вильнюса, а столицей страны являлся Каунас. Раз в Вильнюсе находился автокефальный архиерей, признанный Константинополем, то в Каунасе – «московский» митрополит. Сейчас Литва таким исключением не является – история все же дважды не повторяется.
Если же вернуться к современной ситуации в Эстонии, то главным ограничителем является мнение верующих. А они в большинстве своем не хотят входить в состав некоего «русского викариатства» в рамках ЭАПЦ. С другой стороны, «московская» церковь не имеет прав собственности на здания, включая храмы, что ставит ее в уязвимое положение. Конфликт обостряется, и паллиативные меры типа вынужденных переименований не могут его разрешить.
Алексей Макаркин
«Народ Абхазии всегда проявлял верность союзническим обязательствам. Мы являемся надежным партнером России в противостоянии коллективному Западу». Временно исполняющий обязанности абхазского президента Валерий Бганба обратился с открытым письмом к Владимиру Путину. В нем он в самом сжатом виде представил текущую ситуацию в республике и обозначил ряд принципиально важных моментов для отношений между Москвой и Сухумом.
15 февраля в Абхазии пройдут досрочные президентские выборы. Однако уже сейчас накал политических страстей очень высок. Предпринимаются и попытки выставить оппонентов в не самом выгодном свете, и дать оценки перспективам развития республики. Конечно же, внутриполитический кризис в Абхазии, вызванный отставкой Аслана Бжания в ноябре прошлого года под давлением массовых протестов, вызывает интерес в России. Однако преобладание т.н. «геополитического дискурса» в оценках любых событий на постсоветском пространстве не позволяет до конца понять и уяснить некоторые особенности небольшого частично признанного образования. Как следствие, тиражирование представлений об Абхазии, зачастую далеких от реальности.
На этом фоне Валерий Бганба решил действовать по принципу «не могу молчать». Несколько слов о нем. Бганба из старшего поколения абхазских политиков, из тех, кто прошел вооруженный конфликт с Грузией. Но он не один такой в Абхазии. Однако в его биографии есть несколько важных моментов, выделяющих нынешнего врио из числа остальных. Бганба- опытный антикризисный менеджер. Несколько раз он занимал пост временного главы Абхазии во время кризисов и транзитов власти. Так было в 2014 году после отставки Александра Анкваба, и в 2020 году - после ухода от власти Рауля Хаджимбы. Сегодня Бганба- и.о. в квадрате, так как он занял свою нынешнюю должность после того, как вице-президент Бадра Гунба принял решение об участии в досрочных выборах. Таким образом, репутация Бганбы такова, что он может говорить, как политик, стоящий над схваткой.
И собственно, весь пафос его обращения выдержан в этом ключе. Бганба говорит о том, что не стоит делить абхазских политиков на антироссийских и пророссийских, особо подчеркивает консенсус в обществе по вопросам безопасности. Особо следует обратить внимание на следующий тезис врио президента: «В настоящее время в Абхазии проходит предвыборная кампания, в которой участвуют кандидаты нового поколения». И действительно, из пяти претендентов трое представляют невоенное поколение, 1981-1982 годов рождения (Гунба, Ардзинба, Хурхумал). И только двое (Барциц и Аршба – соответственно 1967 и 1974 гг.). Налицо проблема преемственности в политике и управлении. Бганба высказывает особую озабоченность по поводу ряда инфотрендов в российском медиа-пространстве: «Без достаточных оснований утверждается, что в Абхазии существуют силы, стремящиеся подорвать наши отношения с Россией». Здесь, конечно, стоило бы добавить, что и в самой республике это противопоставление некоторые деятели пытаются инструментализировать для привлечения голосов и очернения оппонентов.
Но некритическое восприятие реальности, попытки впихнуть сложную картинку в двухцветную палитру – важная проблема для российского экспертного и журналистского сообщества. Она не позволяет понять действительные проблемы, существующие внутри Абхазии и в российско-абхазских отношений, укрепляет упрощенческие представления, что общему благу отнюдь не способствует.
Сергей Маркедонов
15 февраля в Абхазии пройдут досрочные президентские выборы. Однако уже сейчас накал политических страстей очень высок. Предпринимаются и попытки выставить оппонентов в не самом выгодном свете, и дать оценки перспективам развития республики. Конечно же, внутриполитический кризис в Абхазии, вызванный отставкой Аслана Бжания в ноябре прошлого года под давлением массовых протестов, вызывает интерес в России. Однако преобладание т.н. «геополитического дискурса» в оценках любых событий на постсоветском пространстве не позволяет до конца понять и уяснить некоторые особенности небольшого частично признанного образования. Как следствие, тиражирование представлений об Абхазии, зачастую далеких от реальности.
На этом фоне Валерий Бганба решил действовать по принципу «не могу молчать». Несколько слов о нем. Бганба из старшего поколения абхазских политиков, из тех, кто прошел вооруженный конфликт с Грузией. Но он не один такой в Абхазии. Однако в его биографии есть несколько важных моментов, выделяющих нынешнего врио из числа остальных. Бганба- опытный антикризисный менеджер. Несколько раз он занимал пост временного главы Абхазии во время кризисов и транзитов власти. Так было в 2014 году после отставки Александра Анкваба, и в 2020 году - после ухода от власти Рауля Хаджимбы. Сегодня Бганба- и.о. в квадрате, так как он занял свою нынешнюю должность после того, как вице-президент Бадра Гунба принял решение об участии в досрочных выборах. Таким образом, репутация Бганбы такова, что он может говорить, как политик, стоящий над схваткой.
И собственно, весь пафос его обращения выдержан в этом ключе. Бганба говорит о том, что не стоит делить абхазских политиков на антироссийских и пророссийских, особо подчеркивает консенсус в обществе по вопросам безопасности. Особо следует обратить внимание на следующий тезис врио президента: «В настоящее время в Абхазии проходит предвыборная кампания, в которой участвуют кандидаты нового поколения». И действительно, из пяти претендентов трое представляют невоенное поколение, 1981-1982 годов рождения (Гунба, Ардзинба, Хурхумал). И только двое (Барциц и Аршба – соответственно 1967 и 1974 гг.). Налицо проблема преемственности в политике и управлении. Бганба высказывает особую озабоченность по поводу ряда инфотрендов в российском медиа-пространстве: «Без достаточных оснований утверждается, что в Абхазии существуют силы, стремящиеся подорвать наши отношения с Россией». Здесь, конечно, стоило бы добавить, что и в самой республике это противопоставление некоторые деятели пытаются инструментализировать для привлечения голосов и очернения оппонентов.
Но некритическое восприятие реальности, попытки впихнуть сложную картинку в двухцветную палитру – важная проблема для российского экспертного и журналистского сообщества. Она не позволяет понять действительные проблемы, существующие внутри Абхазии и в российско-абхазских отношений, укрепляет упрощенческие представления, что общему благу отнюдь не способствует.
Сергей Маркедонов
Илон Маск работает неформальным пиарщиком Дональда Трампа.
Илон Маск сообщил, что президент Дональд Трамп обратился к SpaceX с просьбой скорее вернуть на Землю двух астронавтов, «застрявших на Международной космической станции». Маск подчеркнул, что SpaceX выполнит просьбу нового главы Белого дома. Бизнесмен добавил, что администрация экс-президента США Джо Байдена совершила «ужасный» поступок, «бросив» астронавтов НАСА Барри Уилмора и Суниту Уильямс.
История с Уилмором и Уильямс началась в июне прошлого года, когда они прибыли на МКС на корабле Starliner, созданном Boeing – конкурентом SpaceX. Но если компания Маска создала корабли Crew Dragon, уже давно регулярно летающие к МКС и возвращающиеся обратно, то Starliner полетел только в прошлом году и не совсем удачно. То есть астронавтов на станцию он доставил, а обратный полет с ними же из-за ряда неполадок был признан слишком рискованным. В результате Starliner был отправлен на Землю в беспилотном режиме и благополучно приземлился. Но послать его обратно нельзя, а другого Starliner в запасе нет.
В результате астронавты застряли на МКС – и для их вызволения пришлось обращаться к конкуренту, то есть к Маску. Для Boeing это был серьезный (хотя и не первый) имиджевый удар – для Маска подтверждение успешности его курса. Уже в августе прошлого года НАСА объявило, что астронавты вернуться назад в феврале 2025 года на очередном Crew Dragon, экипаж которого будет соответственно сокращен, чтобы освободить место.
Ситуация несколько напоминает историю советского космонавта Сергея Крикалева, который совершил полет на станцию «Мир» в мае 1991 года в качестве бортинженера. Он должен был вернуться на Землю через пять месяцев, но добровольно остался на станции, так как в очередной экипаж в качестве бортинженера включили космонавта из Казахстана (тогда еще советской республики, но уже принявшей декларацию о государственном суверенитете) Токтара Аубакирова. Он не был подготовлен к длительному полету и вернулся на Землю вместо Крикалева. Сам же Крикалев вернулся в марте 1992 года, уже после распада СССР. Отличие состоит в том, что в 1991-м причиной задержки на орбите была политика (к качеству «Союзов» претензий не было), а в 2024-м – техника.
Так что все было согласовано еще до Трампа – но именно Трамп торжественно встретит астронавтов, которых, как выясняется из слов Маска, «бросил» на орбите Байден. Маск раздражен на демократов, которые давали деньги и ему, и Boeing – причем у Boeing лоббистских возможностей было больше, и он получил на свой проект более крупную сумму. Возможно, это стало одной из многочисленных причин его прихода к Трампу. Но сейчас Маск вместе с Трампом творят новую информационную реальность, в которой Трамп выглядит демиургом, наводящим порядок в доставшемся ему беспорядочном мире. А Маск – его ближайшим креативным соратником.
Впрочем, вся эта история имеет и аппаратное измерение. Маск хотел, чтобы штаб-квартиру его еще не созданного департамента эффективности правительства (DOGE) открыли в западном крыле Белого дома, рядом с Овальным кабинетом. Против выступила глава аппарата Трампа Сьюзи Уайлс, которой не нравится, что о Маске говорят как о «сопрезиденте». Вместо этого команда DOGE будет базироваться в здании Административного офиса имени Эйзенхауэра, которое находится на территории Белого дома, но в нескольких минутах ходьбы от главного комплекса. Для свободного прохода в западное крыло туда требуется специальный пропуск. Возможно, Маск пользуется любой возможностью, чтобы напомнить Трампу о себе и осудить администрацию Байдена, что нынешнему президенту заведомо нравится.
В общем, как писал Жюль Верн в романе «С Земли на Луну», Импи Барбикен «не отличался рыцарскими наклонностями, но любил приключения и вносил свой практический дух в самые рискованные предприятия». А чем Маск не герой жюльверновского времени?
Алексей Макаркин
Илон Маск сообщил, что президент Дональд Трамп обратился к SpaceX с просьбой скорее вернуть на Землю двух астронавтов, «застрявших на Международной космической станции». Маск подчеркнул, что SpaceX выполнит просьбу нового главы Белого дома. Бизнесмен добавил, что администрация экс-президента США Джо Байдена совершила «ужасный» поступок, «бросив» астронавтов НАСА Барри Уилмора и Суниту Уильямс.
История с Уилмором и Уильямс началась в июне прошлого года, когда они прибыли на МКС на корабле Starliner, созданном Boeing – конкурентом SpaceX. Но если компания Маска создала корабли Crew Dragon, уже давно регулярно летающие к МКС и возвращающиеся обратно, то Starliner полетел только в прошлом году и не совсем удачно. То есть астронавтов на станцию он доставил, а обратный полет с ними же из-за ряда неполадок был признан слишком рискованным. В результате Starliner был отправлен на Землю в беспилотном режиме и благополучно приземлился. Но послать его обратно нельзя, а другого Starliner в запасе нет.
В результате астронавты застряли на МКС – и для их вызволения пришлось обращаться к конкуренту, то есть к Маску. Для Boeing это был серьезный (хотя и не первый) имиджевый удар – для Маска подтверждение успешности его курса. Уже в августе прошлого года НАСА объявило, что астронавты вернуться назад в феврале 2025 года на очередном Crew Dragon, экипаж которого будет соответственно сокращен, чтобы освободить место.
Ситуация несколько напоминает историю советского космонавта Сергея Крикалева, который совершил полет на станцию «Мир» в мае 1991 года в качестве бортинженера. Он должен был вернуться на Землю через пять месяцев, но добровольно остался на станции, так как в очередной экипаж в качестве бортинженера включили космонавта из Казахстана (тогда еще советской республики, но уже принявшей декларацию о государственном суверенитете) Токтара Аубакирова. Он не был подготовлен к длительному полету и вернулся на Землю вместо Крикалева. Сам же Крикалев вернулся в марте 1992 года, уже после распада СССР. Отличие состоит в том, что в 1991-м причиной задержки на орбите была политика (к качеству «Союзов» претензий не было), а в 2024-м – техника.
Так что все было согласовано еще до Трампа – но именно Трамп торжественно встретит астронавтов, которых, как выясняется из слов Маска, «бросил» на орбите Байден. Маск раздражен на демократов, которые давали деньги и ему, и Boeing – причем у Boeing лоббистских возможностей было больше, и он получил на свой проект более крупную сумму. Возможно, это стало одной из многочисленных причин его прихода к Трампу. Но сейчас Маск вместе с Трампом творят новую информационную реальность, в которой Трамп выглядит демиургом, наводящим порядок в доставшемся ему беспорядочном мире. А Маск – его ближайшим креативным соратником.
Впрочем, вся эта история имеет и аппаратное измерение. Маск хотел, чтобы штаб-квартиру его еще не созданного департамента эффективности правительства (DOGE) открыли в западном крыле Белого дома, рядом с Овальным кабинетом. Против выступила глава аппарата Трампа Сьюзи Уайлс, которой не нравится, что о Маске говорят как о «сопрезиденте». Вместо этого команда DOGE будет базироваться в здании Административного офиса имени Эйзенхауэра, которое находится на территории Белого дома, но в нескольких минутах ходьбы от главного комплекса. Для свободного прохода в западное крыло туда требуется специальный пропуск. Возможно, Маск пользуется любой возможностью, чтобы напомнить Трампу о себе и осудить администрацию Байдена, что нынешнему президенту заведомо нравится.
В общем, как писал Жюль Верн в романе «С Земли на Луну», Импи Барбикен «не отличался рыцарскими наклонностями, но любил приключения и вносил свой практический дух в самые рискованные предприятия». А чем Маск не герой жюльверновского времени?
Алексей Макаркин
В Германии ХДС/ХСС и «Альтернатива для Германии» (АдГ) впервые совместно добились принятия резолюции бундестага. Прекратил свое действие «брандмауэр» (глухая противопожарная стена) – так назывался неформальный запрет на любое взаимодействие с АдГ со стороны других парламентских партий.
23 февраля в Германии пройдут парламентские выборы. Согласно опросу INSA от 27 января, блок ХДС/ХСС имеет поддержку 30% избирателей. У СДПГ всего 15,5%, в то время как у АдГ - 22%. Опрос компании YouGov, опубликованный 29 января, показал, что ХДС/ХСС набирает 29% и его отделяет от АдГ (23%) всего лишь шесть пунктов. А социал-демократы получают 15%. На самом деле, говорить о тенденции пока рано, поскольку колебания умещаются в статистическую погрешность. Но есть психологическая особенность опросов – такие колебания влияют на общественное мнение, если они происходят в условиях острой политической борьбы. А в Германии как раз такая ситуация.
В разгар избирательной кампании случилась трагедия. 22 января психически неуравновешенный афганский иммигрант напал в баварском городе Ашшафенбург на местных жителей. Погибли мужчина и ребенок, еще несколько человек были ранены. Еще летом ему было отказано в предоставлении убежища, и он должен был покинуть страну, но остался в ней.
На следующий день после этого кандидат в канцлеры от ХДС/ХСС Фридрих Мерц представил план из пяти пунктов по ужесточению миграционной политики. В нем содержится призыв к постоянному пограничному контролю, запрету на въезд для людей без действительных документов, задержанию тех, кто должен покинуть страну, и установлению ежедневных депортационных рейсов. Должны быть созданы федеральные выездные центры, а лица, которые обязаны покинуть страну, должны оставаться под стражей до тех пор, пока они не смогут добровольно вернуться на родину или не будут депортированы.
Этот план ХДС/ХСС внесли на рассмотрение бундестага 29 января в виде необязательной для исполнения правительством резолюции. В резолюцию была еще включена резкая и развернутая критика в адрес России и Владимира Путина, в том числе за поддержку свергнутого режима Башара Асада, от которого в Германию при Ангеле Меркель бежали сирийские граждане. Возможно, это делалось для того, чтобы АдГ и другой партии, выступающей против миграции, левому Союзу Сары Вагенкнехт (ССВ), было сложнее проголосовать за эту резолюцию. Если бы они ее не поддержали, что ХДС/ХСС получили бы имиджевые плюсы при сохранении брандмауэра.
ССВ отказалась поддержать документ, но АдГ проголосовала за него. Также ХДС/ХСС поддержала СвДП, находящаяся на грани непрохождения в бундестаг. Еще несколько голосов дали независимые депутаты, в основном ранее входившие в АдГ. В результате резолюция была принята.
АдГ довольна разрушением брандмауэра, прогнозирует свою победу на выборах и предлагает ХДС/ХСС присоединиться к ней в будущем кабинете. Социал-демократы и Зеленые считают резолюцию нарушением не только принципа изоляции АдГ, но и фактической ревизией шенгенских соглашений, то есть европейских обязательств Германии. Мерц в ответ заявил, что национальный закон имеет преимущество в случае угрозы общественной безопасности и порядку.
Теперь возникает вопрос о составе будущей коалиции. Мерц продолжает критиковать АдГ и заявляет, что коалиции с крайне правыми не будет, а он сам «не ищет никакого другого большинства, кроме как в демократическом центре парламента». Еще в 2018 году ХДС приняла постановление о недопустимости сотрудничества и каких-либо форм совместной работы с АдГ. Теперь Мерц предлагает СДПГ и Зеленым новые переговоры по вопросу миграции, но при этом настаивает на принципиальных уступках с их стороны, которые противоречат идентичности левоцентристских партий.
А тем временем в соседней Австрии Народная партия (аналог ХДС/ХСС) согласилась на переговоры о создании правительственной коалиции во главе с лидером Партии свободы, близкой к АдГ – после того, как переговоры с социал-демократами провалились. Правда, там брандмауэра никогда не было. Но все равно это прецедент, за которым внимательно следят и в Германии.
Алексей Макаркин
23 февраля в Германии пройдут парламентские выборы. Согласно опросу INSA от 27 января, блок ХДС/ХСС имеет поддержку 30% избирателей. У СДПГ всего 15,5%, в то время как у АдГ - 22%. Опрос компании YouGov, опубликованный 29 января, показал, что ХДС/ХСС набирает 29% и его отделяет от АдГ (23%) всего лишь шесть пунктов. А социал-демократы получают 15%. На самом деле, говорить о тенденции пока рано, поскольку колебания умещаются в статистическую погрешность. Но есть психологическая особенность опросов – такие колебания влияют на общественное мнение, если они происходят в условиях острой политической борьбы. А в Германии как раз такая ситуация.
В разгар избирательной кампании случилась трагедия. 22 января психически неуравновешенный афганский иммигрант напал в баварском городе Ашшафенбург на местных жителей. Погибли мужчина и ребенок, еще несколько человек были ранены. Еще летом ему было отказано в предоставлении убежища, и он должен был покинуть страну, но остался в ней.
На следующий день после этого кандидат в канцлеры от ХДС/ХСС Фридрих Мерц представил план из пяти пунктов по ужесточению миграционной политики. В нем содержится призыв к постоянному пограничному контролю, запрету на въезд для людей без действительных документов, задержанию тех, кто должен покинуть страну, и установлению ежедневных депортационных рейсов. Должны быть созданы федеральные выездные центры, а лица, которые обязаны покинуть страну, должны оставаться под стражей до тех пор, пока они не смогут добровольно вернуться на родину или не будут депортированы.
Этот план ХДС/ХСС внесли на рассмотрение бундестага 29 января в виде необязательной для исполнения правительством резолюции. В резолюцию была еще включена резкая и развернутая критика в адрес России и Владимира Путина, в том числе за поддержку свергнутого режима Башара Асада, от которого в Германию при Ангеле Меркель бежали сирийские граждане. Возможно, это делалось для того, чтобы АдГ и другой партии, выступающей против миграции, левому Союзу Сары Вагенкнехт (ССВ), было сложнее проголосовать за эту резолюцию. Если бы они ее не поддержали, что ХДС/ХСС получили бы имиджевые плюсы при сохранении брандмауэра.
ССВ отказалась поддержать документ, но АдГ проголосовала за него. Также ХДС/ХСС поддержала СвДП, находящаяся на грани непрохождения в бундестаг. Еще несколько голосов дали независимые депутаты, в основном ранее входившие в АдГ. В результате резолюция была принята.
АдГ довольна разрушением брандмауэра, прогнозирует свою победу на выборах и предлагает ХДС/ХСС присоединиться к ней в будущем кабинете. Социал-демократы и Зеленые считают резолюцию нарушением не только принципа изоляции АдГ, но и фактической ревизией шенгенских соглашений, то есть европейских обязательств Германии. Мерц в ответ заявил, что национальный закон имеет преимущество в случае угрозы общественной безопасности и порядку.
Теперь возникает вопрос о составе будущей коалиции. Мерц продолжает критиковать АдГ и заявляет, что коалиции с крайне правыми не будет, а он сам «не ищет никакого другого большинства, кроме как в демократическом центре парламента». Еще в 2018 году ХДС приняла постановление о недопустимости сотрудничества и каких-либо форм совместной работы с АдГ. Теперь Мерц предлагает СДПГ и Зеленым новые переговоры по вопросу миграции, но при этом настаивает на принципиальных уступках с их стороны, которые противоречат идентичности левоцентристских партий.
А тем временем в соседней Австрии Народная партия (аналог ХДС/ХСС) согласилась на переговоры о создании правительственной коалиции во главе с лидером Партии свободы, близкой к АдГ – после того, как переговоры с социал-демократами провалились. Правда, там брандмауэра никогда не было. Но все равно это прецедент, за которым внимательно следят и в Германии.
Алексей Макаркин
29 января в Азербайджане прошли муниципальные выборы. В них приняли участие более 16 тысяч кандидатов, но в итоге половина из них была избрана депутатами в 700 муниципальных образований по всей стране. Первая избирательная кампания по выборам местного самоуправления состоялась в 1999 году. С этого времени они проходят каждые пять лет. Следовательно, нынешняя кампания стала пятой по счету.
За весь этот период в законодательство о местном самоуправлении вносились различные поправки. В результате последней волны новелл (апрель прошлого года) количество муниципалитетов сократилось, произошло их административное укрупнение.
На первый взгляд, интриги в прошедших выборах нет никакой. В Азербайджане муниципалитеты не играют той роли, которая есть у местных органов власти и управления в союзной Баку Турции. Это там возможны сюрпризы и порой значительные, когда в крупнейших муниципалитетах страны власти проигрывают оппозиции, притом несколько раз кряду. По сравнению с кампанией 2019 года в нынешней кампании не было значительного количества оппозиционных кандидатов.
И все же избирательная кампания 2024 года представляет интерес. В азербайджанском инфопространстве (СМИ, социальные сети) назвали завершившиеся выборы «историческими». Дело в том, что они проходят на всей международно признанной территории Азербайджана. Первые пять кампаний не проводились в Нагорном Карабахе и в семи смежных районах, которые были заняты в ходе боевых действий в 1991-1994 гг. армянскими вооруженными формированиями. Сегодня официальный Баку особо подчеркивает, что факт деоккупации азербайджанских земель состоялся. И муниципальные выборы-2025 - это продолжение серии электоральных кампаний прошлого года. Речь о досрочных выборах президента (февраль 2024 года) и национального парламента (Милли Меджлиса) Азербайджана (сентябрь 2024 года). При этом на муниципальных выборах президент Ильхам Алиев голосовал на избирательном участке в столичном Баку, а не на карабахской территории.
В любом случае местные выборы (даже если реальная роль муниципалитетов в системе власти Азербайджана и не высока) вписываются в общенациональный политический дискурс «собирания земель».
Сергей Маркедонов
За весь этот период в законодательство о местном самоуправлении вносились различные поправки. В результате последней волны новелл (апрель прошлого года) количество муниципалитетов сократилось, произошло их административное укрупнение.
На первый взгляд, интриги в прошедших выборах нет никакой. В Азербайджане муниципалитеты не играют той роли, которая есть у местных органов власти и управления в союзной Баку Турции. Это там возможны сюрпризы и порой значительные, когда в крупнейших муниципалитетах страны власти проигрывают оппозиции, притом несколько раз кряду. По сравнению с кампанией 2019 года в нынешней кампании не было значительного количества оппозиционных кандидатов.
И все же избирательная кампания 2024 года представляет интерес. В азербайджанском инфопространстве (СМИ, социальные сети) назвали завершившиеся выборы «историческими». Дело в том, что они проходят на всей международно признанной территории Азербайджана. Первые пять кампаний не проводились в Нагорном Карабахе и в семи смежных районах, которые были заняты в ходе боевых действий в 1991-1994 гг. армянскими вооруженными формированиями. Сегодня официальный Баку особо подчеркивает, что факт деоккупации азербайджанских земель состоялся. И муниципальные выборы-2025 - это продолжение серии электоральных кампаний прошлого года. Речь о досрочных выборах президента (февраль 2024 года) и национального парламента (Милли Меджлиса) Азербайджана (сентябрь 2024 года). При этом на муниципальных выборах президент Ильхам Алиев голосовал на избирательном участке в столичном Баку, а не на карабахской территории.
В любом случае местные выборы (даже если реальная роль муниципалитетов в системе власти Азербайджана и не высока) вписываются в общенациональный политический дискурс «собирания земель».
Сергей Маркедонов
История с аэропортом «Домодедово» демонстрирует относительно новый риск для собственников на российском рынке – наличие у них иностранных паспортов. Такая практика достаточно распространена, и «российских иностранцев» до последнего времени считали своими. Но теперь ситуация меняется.
Ранее была известна только пара таких дел – вот одно из них. В 2022 году ФАС обратилась в суд, заявив, что группа лиц, включая иностранного инвестора, путем последовательных сделок установила контроль над Мурманским морским рыбным портом (ММРП), имеющим стратегическое значение «для обеспечения обороны страны и безопасности государства». Причем это произошло без обязательного в таких случаях предварительного согласования со специальной правительственной комиссией. Антимонопольное ведомство посчитало, что такие действия нарушают закон «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства». Арбитражные суды в 2022-2023 годах постановили порт у собственников изъять. Сходная ситуация с некоторыми нюансами была с Соликамским магниевым заводом.
Эти сюжеты не привлекли большого внимания из-за своего локального характера (в «соликамском» деле куда больше обсуждается судьба акций миноритариев). Однако в нынешнем месяце имели место уже две истории, связанные с иностранными собственниками. Первая – дело бывшего топ-менеджера «Газпрома», директора ООО «Газпром энерго» Алексея Митюшова, объявленного в 2023 году в розыск по обвинению в хищениях средств «дочки» «Газпрома». По версии Генпрокуратуры, будучи гражданином Литвы и имея вид на жительство в Испании, он в нарушение российского законодательства и без ведома правкомиссии и ФАС фактически установил «иностранный контроль» за предприятиями, имеющими стратегическое для страны значение. Речь идет о восьми предприятиях, занимающихся обслуживанием башкирского ООО «Газпром нефтехим Салават». Литовский гражданин Митюшов покупал их акции от имени подконтрольных ему российских компаний.
И вот теперь дело «Домодедово». Арбитражный суд Московской области, удовлетворив ходатайство, поданное в рамках искового заявления Генпрокуратуры, арестовал 100% долей ООО «ДМЕ Холдинг», владеющей аэровокзальным комплексом «Домодедово». Генпрокуратура утверждает, что структуры аэропорта «Домодедово» оказались в собственности зарегистрированной на Мальте компании «Аламо лимитед» и под реальным контролем резидентов иностранных государств: Дмитрия Каменщика (Турция, ОАЭ) и Валерия Когана (Израиль).
В 2024 году, по версии Генпрокуратуры, Каменщик и Коган «решили создать ложную видимость отсутствия иностранного контроля над стратегическими предприятиями», Для этого они обратились в ФАС с ходатайствами о согласовании сделок по передаче стратегических предприятий под контроль ООО «ДМЕ холдинг», учредителями которого являются Каменщик (1%) и АО «Аламо холдинг» (99%, бенефициар – Каменщик). Скрыв при этом статус Когана как контролирующего ГК «Домодедово» лица и сведения о его израильском гражданстве.
В результате правкомиссия и ФАС, «будучи введенными Каменщиком и Коганом в заблуждение», согласовали им сделки. Генпрокуратура пришла к грозному выводу, что, «установив иностранный контроль над названными стратегическими обществами, Каменщик и Коган следуют агрессивной политике западных государств по нанесению стратегического поражения Российской Федерации путем причинения ущерба ее экономике».
Таким образом бенефициары аэропорта обвиняются и в обмане ФАС и правкомиссии – так объясняется то обстоятельство, что, в отличие от других аналогичных дел, иск Генпрокуратуры последовал после решений этих инстанций. Все это вписывается в наметившийся тренд по изъятию активов у «российских иностранцев». В 2016 году Каменщику удалось сохранить контроль над аэропортом, несмотря на уголовное дело и домашний арест – позднее оно было прекращено по реабилитирующим основаниям. Сейчас шансов на сохранение контроля у него, как представляется, существенно меньше.
Алексей Макаркин
Ранее была известна только пара таких дел – вот одно из них. В 2022 году ФАС обратилась в суд, заявив, что группа лиц, включая иностранного инвестора, путем последовательных сделок установила контроль над Мурманским морским рыбным портом (ММРП), имеющим стратегическое значение «для обеспечения обороны страны и безопасности государства». Причем это произошло без обязательного в таких случаях предварительного согласования со специальной правительственной комиссией. Антимонопольное ведомство посчитало, что такие действия нарушают закон «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства». Арбитражные суды в 2022-2023 годах постановили порт у собственников изъять. Сходная ситуация с некоторыми нюансами была с Соликамским магниевым заводом.
Эти сюжеты не привлекли большого внимания из-за своего локального характера (в «соликамском» деле куда больше обсуждается судьба акций миноритариев). Однако в нынешнем месяце имели место уже две истории, связанные с иностранными собственниками. Первая – дело бывшего топ-менеджера «Газпрома», директора ООО «Газпром энерго» Алексея Митюшова, объявленного в 2023 году в розыск по обвинению в хищениях средств «дочки» «Газпрома». По версии Генпрокуратуры, будучи гражданином Литвы и имея вид на жительство в Испании, он в нарушение российского законодательства и без ведома правкомиссии и ФАС фактически установил «иностранный контроль» за предприятиями, имеющими стратегическое для страны значение. Речь идет о восьми предприятиях, занимающихся обслуживанием башкирского ООО «Газпром нефтехим Салават». Литовский гражданин Митюшов покупал их акции от имени подконтрольных ему российских компаний.
И вот теперь дело «Домодедово». Арбитражный суд Московской области, удовлетворив ходатайство, поданное в рамках искового заявления Генпрокуратуры, арестовал 100% долей ООО «ДМЕ Холдинг», владеющей аэровокзальным комплексом «Домодедово». Генпрокуратура утверждает, что структуры аэропорта «Домодедово» оказались в собственности зарегистрированной на Мальте компании «Аламо лимитед» и под реальным контролем резидентов иностранных государств: Дмитрия Каменщика (Турция, ОАЭ) и Валерия Когана (Израиль).
В 2024 году, по версии Генпрокуратуры, Каменщик и Коган «решили создать ложную видимость отсутствия иностранного контроля над стратегическими предприятиями», Для этого они обратились в ФАС с ходатайствами о согласовании сделок по передаче стратегических предприятий под контроль ООО «ДМЕ холдинг», учредителями которого являются Каменщик (1%) и АО «Аламо холдинг» (99%, бенефициар – Каменщик). Скрыв при этом статус Когана как контролирующего ГК «Домодедово» лица и сведения о его израильском гражданстве.
В результате правкомиссия и ФАС, «будучи введенными Каменщиком и Коганом в заблуждение», согласовали им сделки. Генпрокуратура пришла к грозному выводу, что, «установив иностранный контроль над названными стратегическими обществами, Каменщик и Коган следуют агрессивной политике западных государств по нанесению стратегического поражения Российской Федерации путем причинения ущерба ее экономике».
Таким образом бенефициары аэропорта обвиняются и в обмане ФАС и правкомиссии – так объясняется то обстоятельство, что, в отличие от других аналогичных дел, иск Генпрокуратуры последовал после решений этих инстанций. Все это вписывается в наметившийся тренд по изъятию активов у «российских иностранцев». В 2016 году Каменщику удалось сохранить контроль над аэропортом, несмотря на уголовное дело и домашний арест – позднее оно было прекращено по реабилитирующим основаниям. Сейчас шансов на сохранение контроля у него, как представляется, существенно меньше.
Алексей Макаркин
Новым премьер-министром Бельгии стал Барт Де Вевер, лидер правой партии «Новый фламандский альянс». Он считался сепаратистом, но официально выступает за конфедерацию фламандцев и валлонов и в качестве премьера присягнул королю Филиппу. Представитель этой партии занимает пост премьера впервые в истории страны.
Выборы в Бельгии прошли в июне прошлого года, но правительство сформировано только сейчас. Это свойственно бельгийской политике, которая не просто «поделена» на фламандский и валлонский сегменты, но еще и фрагментирована. И любое правительство – это результат сложных коалиционных переговоров с участием представителей обеих общин и разных политических сил, иногда с противоположной идеологией.
Тем более, что фламандские избиратели активно поддерживают правые партии – главный конкурент партии Де Вевера, Vlaams Belang («Фламандский интерес»), существенно правее по своим программным положениям. И в отношении «Интереса» действует неформальный барьер, исключающий включение этой партии в правительство – как в случае с «Альтернативой для Германии». Впрочем, «Новый фламандский альянс» давал понять, что теоретически мог бы вступить в альянс с «Интересом», но в практическую фазу эти намерения не перешли.
На июньских выборах партия Де Вевера получила 16,7% (первое место), а «Интерес» остался на втором с 13,7%. Валлонцы же активнее голосуют за либералов. Социалисты традиционно имеют влияние в обеих общинах. В 2024 году партия Де Вевера объявила о создании отделения в Валлонии, демонстрируя свой отход от сепаратизма – впрочем, ее кандидатов валлонские избиратели предсказуемо не избрали. Но и задачи такой не ставилось.
В новое правительство кроме партии Де Вевера вошли фламандские христианские демократы, фламандские социалисты, валлонские либералы, а также валлонская центристская партия Les Engagés («Вовлеченные»). Де Вевер был бургомистром фламандского Антверпена, а новый глава МИД Максим Прево из «Вовлеченных» – бургомистром валлонского Намюра.
Правительство обещает ужесточение бюджетной политики, жесткий антимигрантский курс, возвращение к атомной энергетике и рост расходов на безопасность. Интересен отказ от гендерного баланса – если в прошлом левоцентристском правительстве он соблюдался, то нынешнее от него отказалось. Из 15 министров – три женщины.
Де Вевер – поклонник Маргарет Тэтчер и Фридриха фон Хайека, сторонник экономического либерализма (в этом у него есть точки соприкосновения с валлонскими либералами). Он выступает против системы квот, рассматривая ее как дискриминационную и нелегитимную. Выступая за свободу религии, исходит из того, что она является европейской ценностью и не относится к тем, кто эти ценности не разделяет. Мигранты, по его мнению, должны не демонстрировать публично свою «неевропейскую» культуру, а ограничивать ее личным пространством. Де Вевер, как и другие правые европейские политики, критикует Ангелу Меркель за то, что она допустила мигрантов в Евросоюз как тогдашний неформальный лидер объединенной Европы.
В Евросоюзе партия Де Вевера близка к умеренным евроскептикам – в Европарламенте она входит в группу Европейских консерваторов и реформистов вместе с «Братьями Италии» Джорджи Мелони и польской партией «Право и справедливость». Как антимигрантский политик, Де Вевер решительно поддерживает Израиль в его противостоянии с Ираном, ХАМАС и «Хезболлой». В отношении России существенных перемен в бельгийской политике с приходом нового правительства не ожидается – она останется в европейском мейнстриме.
Назначение премьером Де Вевера вписывается в современный западный тренд, связанный с усилением влияния правых политических сил, выступающих с ярко выраженных антимигрантских позиций. Но в Бельгии (как и в соседних Нидерландах, где в прошлом году в кабинет министров впервые вошла праворадикальная Партия свободы Герта Вилдерса) это поправение смягчается фрагментированностью политической системы и, как следствие, необходимостью учитывать разные интересы. Кроме того, бельгийская политическая стилистика по определению компромиссна – иначе страна давно бы развалилась.
Алексей Макаркин
Выборы в Бельгии прошли в июне прошлого года, но правительство сформировано только сейчас. Это свойственно бельгийской политике, которая не просто «поделена» на фламандский и валлонский сегменты, но еще и фрагментирована. И любое правительство – это результат сложных коалиционных переговоров с участием представителей обеих общин и разных политических сил, иногда с противоположной идеологией.
Тем более, что фламандские избиратели активно поддерживают правые партии – главный конкурент партии Де Вевера, Vlaams Belang («Фламандский интерес»), существенно правее по своим программным положениям. И в отношении «Интереса» действует неформальный барьер, исключающий включение этой партии в правительство – как в случае с «Альтернативой для Германии». Впрочем, «Новый фламандский альянс» давал понять, что теоретически мог бы вступить в альянс с «Интересом», но в практическую фазу эти намерения не перешли.
На июньских выборах партия Де Вевера получила 16,7% (первое место), а «Интерес» остался на втором с 13,7%. Валлонцы же активнее голосуют за либералов. Социалисты традиционно имеют влияние в обеих общинах. В 2024 году партия Де Вевера объявила о создании отделения в Валлонии, демонстрируя свой отход от сепаратизма – впрочем, ее кандидатов валлонские избиратели предсказуемо не избрали. Но и задачи такой не ставилось.
В новое правительство кроме партии Де Вевера вошли фламандские христианские демократы, фламандские социалисты, валлонские либералы, а также валлонская центристская партия Les Engagés («Вовлеченные»). Де Вевер был бургомистром фламандского Антверпена, а новый глава МИД Максим Прево из «Вовлеченных» – бургомистром валлонского Намюра.
Правительство обещает ужесточение бюджетной политики, жесткий антимигрантский курс, возвращение к атомной энергетике и рост расходов на безопасность. Интересен отказ от гендерного баланса – если в прошлом левоцентристском правительстве он соблюдался, то нынешнее от него отказалось. Из 15 министров – три женщины.
Де Вевер – поклонник Маргарет Тэтчер и Фридриха фон Хайека, сторонник экономического либерализма (в этом у него есть точки соприкосновения с валлонскими либералами). Он выступает против системы квот, рассматривая ее как дискриминационную и нелегитимную. Выступая за свободу религии, исходит из того, что она является европейской ценностью и не относится к тем, кто эти ценности не разделяет. Мигранты, по его мнению, должны не демонстрировать публично свою «неевропейскую» культуру, а ограничивать ее личным пространством. Де Вевер, как и другие правые европейские политики, критикует Ангелу Меркель за то, что она допустила мигрантов в Евросоюз как тогдашний неформальный лидер объединенной Европы.
В Евросоюзе партия Де Вевера близка к умеренным евроскептикам – в Европарламенте она входит в группу Европейских консерваторов и реформистов вместе с «Братьями Италии» Джорджи Мелони и польской партией «Право и справедливость». Как антимигрантский политик, Де Вевер решительно поддерживает Израиль в его противостоянии с Ираном, ХАМАС и «Хезболлой». В отношении России существенных перемен в бельгийской политике с приходом нового правительства не ожидается – она останется в европейском мейнстриме.
Назначение премьером Де Вевера вписывается в современный западный тренд, связанный с усилением влияния правых политических сил, выступающих с ярко выраженных антимигрантских позиций. Но в Бельгии (как и в соседних Нидерландах, где в прошлом году в кабинет министров впервые вошла праворадикальная Партия свободы Герта Вилдерса) это поправение смягчается фрагментированностью политической системы и, как следствие, необходимостью учитывать разные интересы. Кроме того, бельгийская политическая стилистика по определению компромиссна – иначе страна давно бы развалилась.
Алексей Макаркин
Досрочные президентские выборы в Абхазии входят в решающую фазу. До дня голосования осталось менее двух недель. В СМИ и социальных сетях не утихают споры о том, кто из кандидатов является «протеже Кремля». Фактор Москвы всегда важен в абхазских выборах. И, к слову сказать, далеко не всегда он обеспечивал победу «нужному претенденту». Бывали и сюрпризы.
На этом фоне стоит обратить внимание на рабочий визит в Сухум первого заместителя руководителя администрации президента РФ Сергея Кириенко. Высокопоставленный чиновник нанес его под занавес первого месяца нового года. Интерес к нему подогрели публикации в различных медиа. Кириенко называли новым «куратором» абхазского направления. Не обладая полным доступом к первоисточникам, не станем строить конспирологические теории по поводу влияния той или иной кремлевской «башни» или «подъезда» на Старой площади. Посмотрим на визит, как на важный факт в развитии россйиско-абхазского асимметричного союзничества.
Во-первых, сам визит был подан именно как рабочий, формат соответствовал названию. В фокусе внимания первого зама оказались вопросы авиасообщения между Россией и Абхазией. И встречу с одним из фаворитов президентской гонки (вице-президентом в команде Аслана Бжания, а затем и.о. главы республики до начала избирательной кампании) Бадрой Гунбой Кириенко провел в формате «аэропортной инспекции». Здесь, забегая вперед, не все так просто. Ведь открытие сообщения, которого жители Абхазии ждут уже не первый год, наверняка вызовет недовольство Тбилиси. И может создать проблемы для не вполне начавшейся, но ожидаемой многими в Москве «перезагрузки» российско-грузинских отношений.
Но это завтра, а вчера Кириенко встретился с и. о. президента Абхазии Валерием Бганбой (автором открытого письма к Владимиру Путина и опытного кризис-менеджера уже третьего переходного периода) и спикером парламента Лашей Ашубой. Для рядовых жителей Абхазии личные сигналы всегда крайне важны. Кириенко родился, жил, учился в Сухуме. Да, времена Абхазской АССР сильно отличаются от нынешних. Но образ «своего» крайне важен для диалога с местным обществом. И в этом контексте посещение первым замом родной школы детства будет, очевидно, воспринято со знаком плюс.
Кириенко попытался сгладить острые углы, которых в последние полгода возникло, прямо скажем, немало. Во-первых, он четко артикулировал, что Москва примет любой выбор Абхазии. И не стал педалировать тему неких «русофобских сил», якобы дестабилизирующих республику. Важный сигнал многим не в меру резвым радетелям интересов РФ в Черноморском регионе, что, правда, не всегда пропорционально их познаниям. Во-вторых, признал сложность абхазской политэкономии и «спокойной вдумчивой работы» над соглашениями между Москвой и Сухумом в будущем.
Сергей Маркедонов
На этом фоне стоит обратить внимание на рабочий визит в Сухум первого заместителя руководителя администрации президента РФ Сергея Кириенко. Высокопоставленный чиновник нанес его под занавес первого месяца нового года. Интерес к нему подогрели публикации в различных медиа. Кириенко называли новым «куратором» абхазского направления. Не обладая полным доступом к первоисточникам, не станем строить конспирологические теории по поводу влияния той или иной кремлевской «башни» или «подъезда» на Старой площади. Посмотрим на визит, как на важный факт в развитии россйиско-абхазского асимметричного союзничества.
Во-первых, сам визит был подан именно как рабочий, формат соответствовал названию. В фокусе внимания первого зама оказались вопросы авиасообщения между Россией и Абхазией. И встречу с одним из фаворитов президентской гонки (вице-президентом в команде Аслана Бжания, а затем и.о. главы республики до начала избирательной кампании) Бадрой Гунбой Кириенко провел в формате «аэропортной инспекции». Здесь, забегая вперед, не все так просто. Ведь открытие сообщения, которого жители Абхазии ждут уже не первый год, наверняка вызовет недовольство Тбилиси. И может создать проблемы для не вполне начавшейся, но ожидаемой многими в Москве «перезагрузки» российско-грузинских отношений.
Но это завтра, а вчера Кириенко встретился с и. о. президента Абхазии Валерием Бганбой (автором открытого письма к Владимиру Путина и опытного кризис-менеджера уже третьего переходного периода) и спикером парламента Лашей Ашубой. Для рядовых жителей Абхазии личные сигналы всегда крайне важны. Кириенко родился, жил, учился в Сухуме. Да, времена Абхазской АССР сильно отличаются от нынешних. Но образ «своего» крайне важен для диалога с местным обществом. И в этом контексте посещение первым замом родной школы детства будет, очевидно, воспринято со знаком плюс.
Кириенко попытался сгладить острые углы, которых в последние полгода возникло, прямо скажем, немало. Во-первых, он четко артикулировал, что Москва примет любой выбор Абхазии. И не стал педалировать тему неких «русофобских сил», якобы дестабилизирующих республику. Важный сигнал многим не в меру резвым радетелям интересов РФ в Черноморском регионе, что, правда, не всегда пропорционально их познаниям. Во-вторых, признал сложность абхазской политэкономии и «спокойной вдумчивой работы» над соглашениями между Москвой и Сухумом в будущем.
Сергей Маркедонов
Дональд Трамп демонстрирует, что другого такого президента в США еще не было.
Даже сам Трамп во время своего первого срока был окружен многочисленными советниками, которых до этого плохо знал – и в их лояльности не был убежден. И был прав – лично за ним идти до конца они не были готовы, а многие считали своим долгом помочь случайно попавшему на пост президента бизнесмену протянуть четыре года без большого ущерба для американского государства.
Теперь же ситуация совсем иная – и Трамп, чуть было не оказавшийся в тюрьме, настроен куда более жестко, и его команда состоит из идеологических трампистов и карьерных прагматиков, присягнувших на верность Трампу. Последние понимают, что будут сразу же выброшены из команды, если Трамп заподозрит их в нелояльности. И отдельно Илон Маск, уже успевший поругаться с Вивеком Рамасвами и крушащий ненавистную ему бюрократию. Раньше он выступал в качестве просителя господдержки на космос – теперь вершит судьбами чиновников.
Причем внутри и вне страны ситуация у Трампа разная. Внутри США он пользуется тем, что американцев «перекормили» политкорректностью. Крупный бизнес, конечно же, не отказывался от своей излюбленной меритократии в подборе кадров, но был вынужден выделять квоты для меньшинств. Теперь же все ограничения сняты.
Значительная часть населения хотела бы притормозить с прогрессом в морально-нравственной сфере, который неясно куда ведет – Трамп гарантирует, что минимум четыре года перемен не будет (но и привычные уже аборты на общенациональном уровне не запретят). Религиозные люди опасались, что в случае победы Камалы Харрис их обяжут следовать антидискриминационным законам, противоречащим их убеждениям – теперь они вздохнули с облегчением. И, наконец, многие хотят элементарно самоутвердиться в мире – и им импонирует, как Трамп лихо заставляет слушаться лидеров других стран.
Вне США на Трампа смотрят как на непредсказуемого лидера, который стремительно растрачивает американскую «мягкую силу», исходя из того, что ею все равно пользуются неблагодарные люди, сегодня получающие помощь США, а завтра выступающие под антиамериканскими лозунгами (как те же палестинцы, которых Трамп хочет выселить из Газы). И размахивающего дубинкой в виде тарифов для того, чтобы принудить партнеров по переговорам к уступкам.
Сейчас вспомнили о президенте Уильяме Мак-Кинли, в честь которого Трамп переименовал аляскинскую вершину, но по сравнению с Трампом он был примером осторожности. Из европейских держав сталкивался (правда, с военным исходом) только с безнадежно отсталой колониальной Испанией, завязшей в борьбе с повстанцами на Кубе и Филиппинах. А протекционистский тариф компенсировал спокойными, без шантажа, двусторонними переговорами. И добивался взаимовыгодных решений, которые способствовали развитию американской экономики и не вредили американским же потребителям.
Трамп же куда более бесшабашен, спешит и может сильно промахнуться. Пока что часть партнеров уступают ему на символическом уровне – как Панама, вышедшая из китайской инициативы «Пояс и путь» (на самом деле, главный вопрос – это обслуживание терминалов на обеих сторонах канала – а здесь пока неясно, сможет ли Трамп изгнать из этой сферы китайцев). Или как Колумбия, пославшая за своими высылаемыми гражданами президентский самолет. Через месяц узнаем, удовлетворят ли Трампа уступки со стороны Канады и Мексики.
Но так можно решать вопросы, если другая сторона исходит из логики торга, в который ее втягивает Трамп. А если нет, и логика у нее совершенно другая. Как у палестинцев, которые не хотят покидать Газу, а арабские страны не принимают бизнес-логики Трампа о создании в Газе некоей Ривьеры с неясным составом населения. А среди арабских лидеров нет желающих повторить судьбы иорданского короля Абдаллы I и египетского президента Анвара Садата. Своя логика у Китая, рассчитывающего на биполярный мир и не согласного с очередной версией однополярности, причем более грубой, чем предыдущие. И здесь у Трампа может быть много проблем, которые не решить с наскока.
Алексей Макаркин
Даже сам Трамп во время своего первого срока был окружен многочисленными советниками, которых до этого плохо знал – и в их лояльности не был убежден. И был прав – лично за ним идти до конца они не были готовы, а многие считали своим долгом помочь случайно попавшему на пост президента бизнесмену протянуть четыре года без большого ущерба для американского государства.
Теперь же ситуация совсем иная – и Трамп, чуть было не оказавшийся в тюрьме, настроен куда более жестко, и его команда состоит из идеологических трампистов и карьерных прагматиков, присягнувших на верность Трампу. Последние понимают, что будут сразу же выброшены из команды, если Трамп заподозрит их в нелояльности. И отдельно Илон Маск, уже успевший поругаться с Вивеком Рамасвами и крушащий ненавистную ему бюрократию. Раньше он выступал в качестве просителя господдержки на космос – теперь вершит судьбами чиновников.
Причем внутри и вне страны ситуация у Трампа разная. Внутри США он пользуется тем, что американцев «перекормили» политкорректностью. Крупный бизнес, конечно же, не отказывался от своей излюбленной меритократии в подборе кадров, но был вынужден выделять квоты для меньшинств. Теперь же все ограничения сняты.
Значительная часть населения хотела бы притормозить с прогрессом в морально-нравственной сфере, который неясно куда ведет – Трамп гарантирует, что минимум четыре года перемен не будет (но и привычные уже аборты на общенациональном уровне не запретят). Религиозные люди опасались, что в случае победы Камалы Харрис их обяжут следовать антидискриминационным законам, противоречащим их убеждениям – теперь они вздохнули с облегчением. И, наконец, многие хотят элементарно самоутвердиться в мире – и им импонирует, как Трамп лихо заставляет слушаться лидеров других стран.
Вне США на Трампа смотрят как на непредсказуемого лидера, который стремительно растрачивает американскую «мягкую силу», исходя из того, что ею все равно пользуются неблагодарные люди, сегодня получающие помощь США, а завтра выступающие под антиамериканскими лозунгами (как те же палестинцы, которых Трамп хочет выселить из Газы). И размахивающего дубинкой в виде тарифов для того, чтобы принудить партнеров по переговорам к уступкам.
Сейчас вспомнили о президенте Уильяме Мак-Кинли, в честь которого Трамп переименовал аляскинскую вершину, но по сравнению с Трампом он был примером осторожности. Из европейских держав сталкивался (правда, с военным исходом) только с безнадежно отсталой колониальной Испанией, завязшей в борьбе с повстанцами на Кубе и Филиппинах. А протекционистский тариф компенсировал спокойными, без шантажа, двусторонними переговорами. И добивался взаимовыгодных решений, которые способствовали развитию американской экономики и не вредили американским же потребителям.
Трамп же куда более бесшабашен, спешит и может сильно промахнуться. Пока что часть партнеров уступают ему на символическом уровне – как Панама, вышедшая из китайской инициативы «Пояс и путь» (на самом деле, главный вопрос – это обслуживание терминалов на обеих сторонах канала – а здесь пока неясно, сможет ли Трамп изгнать из этой сферы китайцев). Или как Колумбия, пославшая за своими высылаемыми гражданами президентский самолет. Через месяц узнаем, удовлетворят ли Трампа уступки со стороны Канады и Мексики.
Но так можно решать вопросы, если другая сторона исходит из логики торга, в который ее втягивает Трамп. А если нет, и логика у нее совершенно другая. Как у палестинцев, которые не хотят покидать Газу, а арабские страны не принимают бизнес-логики Трампа о создании в Газе некоей Ривьеры с неясным составом населения. А среди арабских лидеров нет желающих повторить судьбы иорданского короля Абдаллы I и египетского президента Анвара Садата. Своя логика у Китая, рассчитывающего на биполярный мир и не согласного с очередной версией однополярности, причем более грубой, чем предыдущие. И здесь у Трампа может быть много проблем, которые не решить с наскока.
Алексей Макаркин
РЭНКИНГ телеграм-каналов о бизнес и политических коммуникациях
🔝 ТОП50 каналов о политических коммуникациях. Внутри каждой группы каналы представлены в алфавитном порядке
⬇️ТОП 10
Зеленая папка
Как бы Mikhail Vinogradov
Комитет по политтехнологиям РАСО - Politteh
Политбюро 2.0
Политджойстик / Politjoystic
Преемник
Трезвый политолог
The Гращенков
Федоров. Механизмы власти
Homo Politicus. Мария Сергеева
⬇️ТОП 20
Восьмой созыв
Глеб Кузнецов
Госсовет 2.0
Еловский. Политика и управление
Логика Маркова
«Минченко консалтинг» RUS
Обухов. PRO
ЭИСИ - Повестка дня
Эксперт по Госдуме
16 негритят
⬇️ТОП 50
Александр Кынев Kynev
Александр Семёнов
Антонов такой Антонов
АСАФОВ
БРЕНД ПОЛИТИКА
Замгубернатора
Заметки Андрея Винокурова
Клуб Регионов
Косачёва_мнение
Пётр Милосердов: Соображения. Комментарии. Будущее.
Платформа «ДИГОРИЯ»
Полилог. Экспертиза
Политген
Политесса Кислицына
Политконсультант.ру
Процедуры & Ритуалы
Пять партий
РАПК
Семен Уралов
Смыслы и Стратегии
Социальный архитектор
Старовойтов о политике
ТолмачёV наZтоящий
Фетисов. Мнение
ФоРГО
Харисов о политике
Центр политических технологий
Чеснаков
Что-то знаю / Павел Данилин
ЭИСИ - Регионы
🔝 ТОП50 каналов о политических коммуникациях. Внутри каждой группы каналы представлены в алфавитном порядке
⬇️ТОП 10
Зеленая папка
Как бы Mikhail Vinogradov
Комитет по политтехнологиям РАСО - Politteh
Политбюро 2.0
Политджойстик / Politjoystic
Преемник
Трезвый политолог
The Гращенков
Федоров. Механизмы власти
Homo Politicus. Мария Сергеева
⬇️ТОП 20
Восьмой созыв
Глеб Кузнецов
Госсовет 2.0
Еловский. Политика и управление
Логика Маркова
«Минченко консалтинг» RUS
Обухов. PRO
ЭИСИ - Повестка дня
Эксперт по Госдуме
16 негритят
⬇️ТОП 50
Александр Кынев Kynev
Александр Семёнов
Антонов такой Антонов
АСАФОВ
БРЕНД ПОЛИТИКА
Замгубернатора
Заметки Андрея Винокурова
Клуб Регионов
Косачёва_мнение
Пётр Милосердов: Соображения. Комментарии. Будущее.
Платформа «ДИГОРИЯ»
Полилог. Экспертиза
Политген
Политесса Кислицына
Политконсультант.ру
Процедуры & Ритуалы
Пять партий
РАПК
Семен Уралов
Смыслы и Стратегии
Социальный архитектор
Старовойтов о политике
ТолмачёV наZтоящий
Фетисов. Мнение
ФоРГО
Харисов о политике
Центр политических технологий
Чеснаков
Что-то знаю / Павел Данилин
ЭИСИ - Регионы
Telegram
Российская ассоциация по связям с общественностью (РАСО)
Российская ассоциация по связям с общественностью (РАСО) представляет уникальный Рэнкинг Telegram-каналов, посвященных деловым и политическим коммуникациям.
Его главное отличие от прочих аналогичных продуктов заключается в тщательной верификации, осуществленной…
Его главное отличие от прочих аналогичных продуктов заключается в тщательной верификации, осуществленной…
«Вестернизация» внешнеполитического курса Армении- одна из самых обсуждаемых тем в дискуссиях о ситуации на Южной Кавказе, старых вызовах и новых трендах в этом регионе. Визит Никола Пашиняна в Вашингтон- прекрасный повод еще раз обратиться к данному сюжету, понять масштабы поворота Еревана на Запад и ответить на вопрос, необратимы ли эти перемены.
Итак, премьер-министр Армении отправился в Вашингтон. Сразу скажем, визит не выглядит рядовым событием. Глава армянского кабмина прибыл в США 3 февраля и покинет эту страну через 4 дня. Есть формальные поводы и глубокие причины для посещения американской столицы. Пашинян принимает участие в Международном саммите по свободе совести, ежегодном мероприятии, которое проводится в Вашингтоне. Штаты на самом высоком уровне продвигают свой имидж покровителя религиозных свобод во всем мире. В стране действует Комиссия по международной религиозной свободе (USCIRF), это- независимый консультативным орган американского правительства, отдельный от Госдепа, действующий на двухпартийной основе.
Но Армения- де-факто монорелигиозная страна, и вряд ли проблема свободы совести – ключевой приоритет лично Пашиняна и его команды. Значит, важно понимание причин, приведших его в США. Для Еревана сейчас особо актуальны несколько задач. Во-первых, Пашинян хочет показать команде Дональда Трампа, что активная кооперация с Джо Байденом- это не личное, а интерес к сотрудничеству с США на системной основе. Не зря поэтому глава кабмина обратился к новой администрации с эмоциональным призывом больше уделять внимания Южному Кавказу. Во-вторых, есть намерение не уступить Баку в негласной конкуренции за внимание Вашингтона.
В-третьих, как бы мы ни относились к к перспективам пашиняновской диверсификации, премьер твердо нацелен искать источники безопасности своей страны и в Вашингтоне, и в Дели, и в Тегеране, не забывая о Москве. Получается не самым лучшим образом. Но достаточно почитать даже проправительственные ресурсы, чтобы увидеть, какое удовлетворение испытали авторы тексов в них по поводу недавних иранских сигналов Баку о недопустимости пересмотра границ на Южном Кавказе. Как это совместить с дружбой с США? Загадка сия велика есть! В- четвертых, Пашинян пытается использовать американскую трибуну и для сигналов другим силам. Москве он показывает, что собирается соблюдать «всем сестрам по серьгам», Баку и Анкаре - свою незаинтересованность в реванше и приверженность геополитическому минимализму.
Сергей Маркедонов
Итак, премьер-министр Армении отправился в Вашингтон. Сразу скажем, визит не выглядит рядовым событием. Глава армянского кабмина прибыл в США 3 февраля и покинет эту страну через 4 дня. Есть формальные поводы и глубокие причины для посещения американской столицы. Пашинян принимает участие в Международном саммите по свободе совести, ежегодном мероприятии, которое проводится в Вашингтоне. Штаты на самом высоком уровне продвигают свой имидж покровителя религиозных свобод во всем мире. В стране действует Комиссия по международной религиозной свободе (USCIRF), это- независимый консультативным орган американского правительства, отдельный от Госдепа, действующий на двухпартийной основе.
Но Армения- де-факто монорелигиозная страна, и вряд ли проблема свободы совести – ключевой приоритет лично Пашиняна и его команды. Значит, важно понимание причин, приведших его в США. Для Еревана сейчас особо актуальны несколько задач. Во-первых, Пашинян хочет показать команде Дональда Трампа, что активная кооперация с Джо Байденом- это не личное, а интерес к сотрудничеству с США на системной основе. Не зря поэтому глава кабмина обратился к новой администрации с эмоциональным призывом больше уделять внимания Южному Кавказу. Во-вторых, есть намерение не уступить Баку в негласной конкуренции за внимание Вашингтона.
В-третьих, как бы мы ни относились к к перспективам пашиняновской диверсификации, премьер твердо нацелен искать источники безопасности своей страны и в Вашингтоне, и в Дели, и в Тегеране, не забывая о Москве. Получается не самым лучшим образом. Но достаточно почитать даже проправительственные ресурсы, чтобы увидеть, какое удовлетворение испытали авторы тексов в них по поводу недавних иранских сигналов Баку о недопустимости пересмотра границ на Южном Кавказе. Как это совместить с дружбой с США? Загадка сия велика есть! В- четвертых, Пашинян пытается использовать американскую трибуну и для сигналов другим силам. Москве он показывает, что собирается соблюдать «всем сестрам по серьгам», Баку и Анкаре - свою незаинтересованность в реванше и приверженность геополитическому минимализму.
Сергей Маркедонов
В начале февраля помощник президента Азербайджана по внешнеполитическим вопросам Хикмет Гаджиев посетил Иран. Здесь важны сразу несколько обстоятельств. Во-первых, Хикмет Гаджиев- не просто высокопоставленный чиновник азербайджанской президентской администрации. Де-факто он один из координаторов внешней политики страны, эдакий суперминистр иностранных дел.
Во-вторых, в последние годы отношения Тегерана и Баку нельзя было назвать блестящими. Иранская сторона после второй и третьей карабахских войн, возвращения спорного региона под юрисдикцию Азербайжана опасалась по поводу усиления стратегического союзника прикаспийской республики Турции. Не способствовали улучшению взаимоотношений и разные позиции сторон в ирано-израильском противостоянии. Исламскую республику всегда тревожила (и даже откровенно раздражала) кооперация Азербайджана и Еврейского государства. Расхождения между Турцией и Ираном по Сирии также нельзя было назвать позитивным сюжетом для двусторонней азербайджано-иранской повестки. Конечно же, серьезным испытанием и для Тегерана, и для Баку стала январская трагедия 2023 года (теракт против посольства Азербайджана в Иране). При этом обе стороны всегда проявляли взаимный интерес к поддержанию прагматической двусторонней повестки.
Что получилось у Гаджиева в феврале 2025 года? Как можно оценивать итоги его тегеранского визита? Помощник Ильхама Алиева провел ряд важных встреч, включая переговоры с президентом Масудом Пезешкианом и министром иностранных дел Аббасом Аракчи. Было передано приглашение посетить Баку. И это, конечно, работает на нормализацию отношения между двумя государствами. Прозвучали и все приличествующие моменту слова. Значит нормализация успешна и можно говорить о ее необратимости?
Не все так просто и однозначно. От внимания наблюдателей не ушел тот факт, что президент Пезешкиан подчеркнул, что сохранение территориальной целостности стран Кавказского региона является основополагающим принципом внешней политики его страны. В Ереване в этом сразу же увидели некий сигнал: Тегеран не даст провести процесс демаркации границы с Азербайджаном с нарушением армянских интересов. И не позволит «открыть Зангезурский коридор» силой. Впрочем, такие заявления, традиционные для Тегерана, обращены и к внутренней аудитории. Иранским властям надо показать, что, несмотря на свою репутацию «реформистов», они держат руку на пульсе, готовы защитить национальные интересы, а отступление, начавшееся в Ливане и в Сирии, не является тотальным и «порох в пороховницах» есть.
Сергей Маркедонов
Во-вторых, в последние годы отношения Тегерана и Баку нельзя было назвать блестящими. Иранская сторона после второй и третьей карабахских войн, возвращения спорного региона под юрисдикцию Азербайжана опасалась по поводу усиления стратегического союзника прикаспийской республики Турции. Не способствовали улучшению взаимоотношений и разные позиции сторон в ирано-израильском противостоянии. Исламскую республику всегда тревожила (и даже откровенно раздражала) кооперация Азербайджана и Еврейского государства. Расхождения между Турцией и Ираном по Сирии также нельзя было назвать позитивным сюжетом для двусторонней азербайджано-иранской повестки. Конечно же, серьезным испытанием и для Тегерана, и для Баку стала январская трагедия 2023 года (теракт против посольства Азербайджана в Иране). При этом обе стороны всегда проявляли взаимный интерес к поддержанию прагматической двусторонней повестки.
Что получилось у Гаджиева в феврале 2025 года? Как можно оценивать итоги его тегеранского визита? Помощник Ильхама Алиева провел ряд важных встреч, включая переговоры с президентом Масудом Пезешкианом и министром иностранных дел Аббасом Аракчи. Было передано приглашение посетить Баку. И это, конечно, работает на нормализацию отношения между двумя государствами. Прозвучали и все приличествующие моменту слова. Значит нормализация успешна и можно говорить о ее необратимости?
Не все так просто и однозначно. От внимания наблюдателей не ушел тот факт, что президент Пезешкиан подчеркнул, что сохранение территориальной целостности стран Кавказского региона является основополагающим принципом внешней политики его страны. В Ереване в этом сразу же увидели некий сигнал: Тегеран не даст провести процесс демаркации границы с Азербайджаном с нарушением армянских интересов. И не позволит «открыть Зангезурский коридор» силой. Впрочем, такие заявления, традиционные для Тегерана, обращены и к внутренней аудитории. Иранским властям надо показать, что, несмотря на свою репутацию «реформистов», они держат руку на пульсе, готовы защитить национальные интересы, а отступление, начавшееся в Ливане и в Сирии, не является тотальным и «порох в пороховницах» есть.
Сергей Маркедонов
Найиб Букеле между США и Китаем.
В ходе турне нового госсекретаря США Марко Рубио по Латинской Америке было достигнуто предварительное соглашение, согласно которому Сальвадор готов принимать депортируемых с территории США лиц с любым гражданством, в том числе осужденных за тяжкие преступления американских заключенных.
По словам Рубио, президент Сальвадора Найиб Букеле согласился на «самое беспрецедентное, необыкновенное миграционное соглашение где бы то ни было в мире». В свою очередь Букеле подтвердил подобные договоренности. Он пояснил, что Сальвадор согласен принимать лишь осужденных преступников и будет взимать за это плату. Президент отметил, что «она будет сравнительно низкая, но значительная для Сальвадора, и она сделает всю тюремную систему устойчивой».
Букеле за время своего президентства построил в стране крупнейшую в Латинской Америке тюрьму, рассчитанную на 40 тысяч заключенных – и поместил в нее участников местных банд, терроризировавших население. Уровень преступности пошел вниз, а рейтинг президента – вверх. В 2024 году Букеле переизбрался на второй пятилетний срок с почти 85% голосов.
Впрочем, у предложения Букеле есть существенный недостаток – американское законодательство запрещает депортировать собственных граждан, в том числе и осужденных. И любой суд в США остановит первую же попытку отправить рецидивистов в Сальвадор. Поэтому предложение Букеле в полном объеме носит сугубо гипотетический характер. Его задача – понравиться Дональду Трампу, которого президент Сальвадора в прошлом ноябре одним из первых поздравил с победой на выборах.
Но в этой истории есть и оборотная сторона. Букеле – один из лидеров Латинской Америки, в наибольшей степени связанных с Китаем. В 2019 году, вскоре после своего избрания на первый срок, он посетил Китай, где подписал ряд меморандумов о взаимопонимании с Си Цзиньпином. В них Китай обещал Сальвадору в общей сложности 500 млн долларов на проекты развития. Эти проекты включают новый Национальный футбольный стадион, новую Национальную библиотеку и инвестиции в инфраструктуру туристического проекта «Surf City» (там, в частности, китайцы соорудили парк развлечений и строят новый пирс в порту Ла-Либертад). Еще до того, как увлечься биткоинами, Букеле выдвинул проект превращения Сальвадора в мировой центр серфинга – и китайцы оказались ему полезны.
Surf City включает строительство Pacific Airport, которое планируется начать в этом году – Букеле рассчитывает, что он будет обслуживать 3 млн пассажиров в год. Завершение строительства планируется уже в 2027 году – то есть Букеле в ходе своего второго срока должен успеть «перерезать ленточку». О китайских инвестициях непосредственно в строительство аэропорта неизвестно, но интересно, что в минувшем октябре Сальвадор посетила делегация из китайской провинции Чжэцзян. И в ходе встречи обсуждалось, в частности, строительство Pacific Airport.
Суперсовременную Национальную библиотеку в Сан-Сальвадоре китайцы построили меньше, чем за два года – Букеле «перерезал ленточку» осенью 2023 года, как раз перед президентскими выборами. Одной тюрьмой не обойтись – для популярности нужны также яркие масштабные проекты, которыми люди будут пользоваться с удовольствием, а не отправляться туда под конвоем. А вот Национальный стадион на 50 тысяч мест начали строить в том же 2023 году – Букеле вместе с китайским послом торжественно заложили первый камень. Открытие ожидается также в 2027-м – с учетом любви латиноамериканцев к футболу, это важнейший для президента политический проект.
Так что Букеле явно рассчитывает, что Трамп запомнит его предложение по приему заключенных (а на возможной отправке в Сальвадор из США уголовников без американского гражданства можно будет при случае и заработать). И на этом фоне не станет предъявлять претензий к политически значимой для Букеле сальвадорско-китайской дружбе. Тем более, что такого стратегического значения, как у Панамы с ее каналом, у Сальвадора нет.
Алексей Макаркин
В ходе турне нового госсекретаря США Марко Рубио по Латинской Америке было достигнуто предварительное соглашение, согласно которому Сальвадор готов принимать депортируемых с территории США лиц с любым гражданством, в том числе осужденных за тяжкие преступления американских заключенных.
По словам Рубио, президент Сальвадора Найиб Букеле согласился на «самое беспрецедентное, необыкновенное миграционное соглашение где бы то ни было в мире». В свою очередь Букеле подтвердил подобные договоренности. Он пояснил, что Сальвадор согласен принимать лишь осужденных преступников и будет взимать за это плату. Президент отметил, что «она будет сравнительно низкая, но значительная для Сальвадора, и она сделает всю тюремную систему устойчивой».
Букеле за время своего президентства построил в стране крупнейшую в Латинской Америке тюрьму, рассчитанную на 40 тысяч заключенных – и поместил в нее участников местных банд, терроризировавших население. Уровень преступности пошел вниз, а рейтинг президента – вверх. В 2024 году Букеле переизбрался на второй пятилетний срок с почти 85% голосов.
Впрочем, у предложения Букеле есть существенный недостаток – американское законодательство запрещает депортировать собственных граждан, в том числе и осужденных. И любой суд в США остановит первую же попытку отправить рецидивистов в Сальвадор. Поэтому предложение Букеле в полном объеме носит сугубо гипотетический характер. Его задача – понравиться Дональду Трампу, которого президент Сальвадора в прошлом ноябре одним из первых поздравил с победой на выборах.
Но в этой истории есть и оборотная сторона. Букеле – один из лидеров Латинской Америки, в наибольшей степени связанных с Китаем. В 2019 году, вскоре после своего избрания на первый срок, он посетил Китай, где подписал ряд меморандумов о взаимопонимании с Си Цзиньпином. В них Китай обещал Сальвадору в общей сложности 500 млн долларов на проекты развития. Эти проекты включают новый Национальный футбольный стадион, новую Национальную библиотеку и инвестиции в инфраструктуру туристического проекта «Surf City» (там, в частности, китайцы соорудили парк развлечений и строят новый пирс в порту Ла-Либертад). Еще до того, как увлечься биткоинами, Букеле выдвинул проект превращения Сальвадора в мировой центр серфинга – и китайцы оказались ему полезны.
Surf City включает строительство Pacific Airport, которое планируется начать в этом году – Букеле рассчитывает, что он будет обслуживать 3 млн пассажиров в год. Завершение строительства планируется уже в 2027 году – то есть Букеле в ходе своего второго срока должен успеть «перерезать ленточку». О китайских инвестициях непосредственно в строительство аэропорта неизвестно, но интересно, что в минувшем октябре Сальвадор посетила делегация из китайской провинции Чжэцзян. И в ходе встречи обсуждалось, в частности, строительство Pacific Airport.
Суперсовременную Национальную библиотеку в Сан-Сальвадоре китайцы построили меньше, чем за два года – Букеле «перерезал ленточку» осенью 2023 года, как раз перед президентскими выборами. Одной тюрьмой не обойтись – для популярности нужны также яркие масштабные проекты, которыми люди будут пользоваться с удовольствием, а не отправляться туда под конвоем. А вот Национальный стадион на 50 тысяч мест начали строить в том же 2023 году – Букеле вместе с китайским послом торжественно заложили первый камень. Открытие ожидается также в 2027-м – с учетом любви латиноамериканцев к футболу, это важнейший для президента политический проект.
Так что Букеле явно рассчитывает, что Трамп запомнит его предложение по приему заключенных (а на возможной отправке в Сальвадор из США уголовников без американского гражданства можно будет при случае и заработать). И на этом фоне не станет предъявлять претензий к политически значимой для Букеле сальвадорско-китайской дружбе. Тем более, что такого стратегического значения, как у Панамы с ее каналом, у Сальвадора нет.
Алексей Макаркин
Ливан: новое правительство и «Хезболла»
Новое ливанское правительство Навафа Салама сформировано в условиях сильнейшего международного давления. США и Саудовская Аравия настаивали на исключении из кабинета «Хезболлы». В свою очередь, движение «Амаль» отказывалось участвовать в правительстве без «Хезболлы» - а в этом случае шиитские политические силы вообще не были бы представлены в кабинете министров.
В разгар переговоров по формированию правительства в Ливан прибыла заместитель спецпредставителя США на Ближнем Востоке Морган Ортагус. Она из команды Дональда Трампа, была в его первое президентство пресс-секретарем Госдепартамента. Работала аналитиком в государственном (финансовая разведка) и частном секторе. После командировки на Ближний Восток (в Ирак) приняла иудаизм – она шокировала политический класс Ливана тем, что во время визита на ее руке было кольцо со звездой Давида.
Ортагус - политическая союзница Трампа, при поддержке которого в 2022 году пыталась баллотироваться в Палату представителей от штата Теннесси. Местные лидеры республиканцев отказались ее поддерживать – в результате в штате был стремительно принят закон о трехлетнем цензе оседлости для кандидатов. Правда, ситуация была столь скандальной, что он вступил в силу только после завершения подачи кандидатами документов. Тогда местное отделение Республиканской партии просто не допустило ее к праймериз, сославшись на партийные уставные нормы – и суд с этим согласился.
Ортагус в ходе визита прямо назвала участие «Хезболлы» в правительстве «красной линией», неприемлемой для США. И публично выразила удовлетворение победой Израиля над «Хезболлой». В то же время она встретилась с союзником «Хезболлы», спикером парламента и лидером «Амаль» Набихом Берри. И положительно отозвалась о плане премьера Салама сформировать кабинет из технократов, исключив участие политиков – эта идея популярна в Ливане, где большинство общества считает, что именно политики завели страну в экономический тупик. Впрочем, технократов в правительство рекомендуют партии – так что их представительство де-факто сохраняется.
Формирование нового кабинета было важно в условиях, когда Израиль перенес срок вывода своих войск с ливанской территории с 26 января на 18 февраля, сославшись на то, что ливанская армия «не полностью разместилась» в южных районах страны. Но без дееспособного кабинета министров вывод мог быть снова перенесен. В результате был достигнут сложный компромисс.
В правительство вошли пятеро министров-шиитов (как и в прошлое), но удельный вес «Амаль» и «Хезболлы» снизился. По квоте каждой из этих партий в кабинет делегированы по два министра (раньше у «Амаль» было три). Пятым министром по квоте премьера Салама назначен экономист Фади Макки, не связанный с этими партиями. За это «Амаль» сохранила под своим контролем ключевой пост министра финансов. А вот «Хезболлу» потеснили – вместо «денежного» министерства общественных работ у нее теперь хлопотный Минздрав.
Но главное в другом. В правительстве больше нет христианских партнеров «Хезболлы». Нет Свободного патриотического движения экс-президента Мишеля Ауна (оно долгое время было союзником «Хезболлы», хотя сейчас союз прекращен). Нет движения «Марада» Сулеймана Франжье, которого «Хезболла» продвигала в президенты. Нет и министров-суннитов, ориентированных на экс-премьера Наджиба Микати, устраивавшего «Хезболлу». Свержение Башара Асада в Сирии и военное поражение «Хезболлы» ослабило позиции этих политических сил. Зато христиан-маронитов в кабинете представляют противники «Хезболлы» - «Ливанские силы» и «Катаиб». А министром обороны стал отставной генерал, православный Мишель Менасса – по квоте президента Жозефа Ауна. Президент же будет контролировать и информационные потоки – его кандидаты возглавили министерства информации и телекоммуникаций.
Посольство США уже приветствовало формирование нового кабинета, понимая, что это предел возможного. Но неясно, как отнесется Трамп к тому, что «Хезболла» все же присутствует в правительстве, и что американская «красная линия» перейдена, став предметом торга.
Алексей Макаркин
Новое ливанское правительство Навафа Салама сформировано в условиях сильнейшего международного давления. США и Саудовская Аравия настаивали на исключении из кабинета «Хезболлы». В свою очередь, движение «Амаль» отказывалось участвовать в правительстве без «Хезболлы» - а в этом случае шиитские политические силы вообще не были бы представлены в кабинете министров.
В разгар переговоров по формированию правительства в Ливан прибыла заместитель спецпредставителя США на Ближнем Востоке Морган Ортагус. Она из команды Дональда Трампа, была в его первое президентство пресс-секретарем Госдепартамента. Работала аналитиком в государственном (финансовая разведка) и частном секторе. После командировки на Ближний Восток (в Ирак) приняла иудаизм – она шокировала политический класс Ливана тем, что во время визита на ее руке было кольцо со звездой Давида.
Ортагус - политическая союзница Трампа, при поддержке которого в 2022 году пыталась баллотироваться в Палату представителей от штата Теннесси. Местные лидеры республиканцев отказались ее поддерживать – в результате в штате был стремительно принят закон о трехлетнем цензе оседлости для кандидатов. Правда, ситуация была столь скандальной, что он вступил в силу только после завершения подачи кандидатами документов. Тогда местное отделение Республиканской партии просто не допустило ее к праймериз, сославшись на партийные уставные нормы – и суд с этим согласился.
Ортагус в ходе визита прямо назвала участие «Хезболлы» в правительстве «красной линией», неприемлемой для США. И публично выразила удовлетворение победой Израиля над «Хезболлой». В то же время она встретилась с союзником «Хезболлы», спикером парламента и лидером «Амаль» Набихом Берри. И положительно отозвалась о плане премьера Салама сформировать кабинет из технократов, исключив участие политиков – эта идея популярна в Ливане, где большинство общества считает, что именно политики завели страну в экономический тупик. Впрочем, технократов в правительство рекомендуют партии – так что их представительство де-факто сохраняется.
Формирование нового кабинета было важно в условиях, когда Израиль перенес срок вывода своих войск с ливанской территории с 26 января на 18 февраля, сославшись на то, что ливанская армия «не полностью разместилась» в южных районах страны. Но без дееспособного кабинета министров вывод мог быть снова перенесен. В результате был достигнут сложный компромисс.
В правительство вошли пятеро министров-шиитов (как и в прошлое), но удельный вес «Амаль» и «Хезболлы» снизился. По квоте каждой из этих партий в кабинет делегированы по два министра (раньше у «Амаль» было три). Пятым министром по квоте премьера Салама назначен экономист Фади Макки, не связанный с этими партиями. За это «Амаль» сохранила под своим контролем ключевой пост министра финансов. А вот «Хезболлу» потеснили – вместо «денежного» министерства общественных работ у нее теперь хлопотный Минздрав.
Но главное в другом. В правительстве больше нет христианских партнеров «Хезболлы». Нет Свободного патриотического движения экс-президента Мишеля Ауна (оно долгое время было союзником «Хезболлы», хотя сейчас союз прекращен). Нет движения «Марада» Сулеймана Франжье, которого «Хезболла» продвигала в президенты. Нет и министров-суннитов, ориентированных на экс-премьера Наджиба Микати, устраивавшего «Хезболлу». Свержение Башара Асада в Сирии и военное поражение «Хезболлы» ослабило позиции этих политических сил. Зато христиан-маронитов в кабинете представляют противники «Хезболлы» - «Ливанские силы» и «Катаиб». А министром обороны стал отставной генерал, православный Мишель Менасса – по квоте президента Жозефа Ауна. Президент же будет контролировать и информационные потоки – его кандидаты возглавили министерства информации и телекоммуникаций.
Посольство США уже приветствовало формирование нового кабинета, понимая, что это предел возможного. Но неясно, как отнесется Трамп к тому, что «Хезболла» все же присутствует в правительстве, и что американская «красная линия» перейдена, став предметом торга.
Алексей Макаркин
О выгорании политиков.
Тема выгорания на работе носит распространенный характер. Часто люди жалеют своих «выгорающих» коллег, не только из эмпатии, но и внутренне опасаясь самим оказаться на их месте. Но политиков, подверженных этой проблеме, мало кому жалко. Так как они слуги народа, а народ представить себя на месте своих слуг как-то не может.
Вот так сорвался парламентский заместитель министра здравоохранения Великобритании Эндрю Джон Гвинн. 72-летняя избирательница задала вопрос о мусорных баках рядом с ее домом и получила ответ: «Дорогой житель, к черту ваши мусорные баки. Я переизбран и без вашего голоса. К черту вас. P.S. Надеюсь, вы сдохнете раньше». Последняя фраза относилась к следующим парламентским выборам, которые должны состояться в 2029 году.
Также местные партийные активисты спросили депутата, посетит ли их собрание эксперт по разрешению конфликтов Маршалл Розенберг. Гвинн ответил, что нет, и, не остановившись на этом, пустился в разъяснения, что его фамилия «звучит слишком воинственно и слишком по-еврейски. Он работает в Моссаде?». Тут же выяснилось, что Гвинн несколько лет назад был замечен в антисемитской группе в Интернете, но тогда отбился от обвинений, заявив, что был добавлен туда без своего согласия. Целый ряд других сходных историй стали дополнением, сути дела не меняющим.
Гвинн, пришедший в политическую сферу в 21 год (сейчас ему 50), продемонстрировал оборотную сторону некоторых (понятно, что далеко не всех) публичных политиков. Он по определению должен быть дружелюбным экстравертом, готовым охотно пожимать руки всем своим избирателям, прилежно слушать их мнения по многочисленным вопросам – от большой политики до цветоводства, делая вид, что все это чрезвычайно для него важно. А внутренне может закипать из-за того, что приходится общаться с толпой озабоченных граждан, часть из которых смело решает мировые проблемы, часть занята мелкими сюжетами коммунального уровня («мусорными баками»), а часть совмещает первое и второе.
И еще такому политику приходится постоянно думать о том, чтобы не промахнуться. Никого не обидеть, не сказать лишнего, не выдать тайных мыслей. Он в такой ситуации похож на разведчика, который должен постоянно себя контролировать. Причем разведчик может когда-нибудь вернуться домой и стать самим собой – а политик обречен на ношение маски, не только пока является действующим депутатом. Даже после отставки он член разных сообществ и институций общенационального и местного масштаба. Если его больше не зовут перерезать ленточки, то приглашают в качестве почетного гостя, который должен соответствовать ожиданиям аудитории.
Гвинн сорвался и проговорился. До этого он шесть раз избирался в округе. Перед прошлогодними выборами пережил перенарезку округов, в результате которой потерял часть своих избирателей и приобрел новых, незнакомых. Перенарезка, впрочем, оказалась удачной – к его округу присоединились настолько «твердые» лейбористские районы, что проиграть в нем было просто невозможно. И голоса отдельных избирательниц, недовольных решением мусорного вопроса, здесь действительно роли не играли. Впрочем, демонстративного пренебрежения не прощают самые лояльные избиратели – так что в седьмой раз его вряд ли выберут. Уже партия заменит такого депутата, опасаясь репутационных издержек, далеко выходящих за пределы округа.
И еще политик внимательно следит за своей карьерой, соразмеряя ее с достижениями конкурентов. Гвинн долгое время был министром в «теневых кабинетах», в 2017 году был координатором национальной кампании Лейбористской партии (впрочем, неудачной). Но когда после полутора десятилетий пребывания в оппозиции партия вернулась к власти, ему достался лишь пост замминистра в далеко не главном ведомстве (возможно, вспомнили о его членстве в антисемитской группе – у лейбористов сейчас с этим строго). Это также не способствовало благостному настроению.
В общем, перефразируя и.о. царя И.В. Буншу, можно сказать, что политикам молоко надо за вредность бесплатно давать. Только вот избиратели вряд ли с этим согласятся. Особенно с тем, что бесплатно.
Алексей Макаркин
Тема выгорания на работе носит распространенный характер. Часто люди жалеют своих «выгорающих» коллег, не только из эмпатии, но и внутренне опасаясь самим оказаться на их месте. Но политиков, подверженных этой проблеме, мало кому жалко. Так как они слуги народа, а народ представить себя на месте своих слуг как-то не может.
Вот так сорвался парламентский заместитель министра здравоохранения Великобритании Эндрю Джон Гвинн. 72-летняя избирательница задала вопрос о мусорных баках рядом с ее домом и получила ответ: «Дорогой житель, к черту ваши мусорные баки. Я переизбран и без вашего голоса. К черту вас. P.S. Надеюсь, вы сдохнете раньше». Последняя фраза относилась к следующим парламентским выборам, которые должны состояться в 2029 году.
Также местные партийные активисты спросили депутата, посетит ли их собрание эксперт по разрешению конфликтов Маршалл Розенберг. Гвинн ответил, что нет, и, не остановившись на этом, пустился в разъяснения, что его фамилия «звучит слишком воинственно и слишком по-еврейски. Он работает в Моссаде?». Тут же выяснилось, что Гвинн несколько лет назад был замечен в антисемитской группе в Интернете, но тогда отбился от обвинений, заявив, что был добавлен туда без своего согласия. Целый ряд других сходных историй стали дополнением, сути дела не меняющим.
Гвинн, пришедший в политическую сферу в 21 год (сейчас ему 50), продемонстрировал оборотную сторону некоторых (понятно, что далеко не всех) публичных политиков. Он по определению должен быть дружелюбным экстравертом, готовым охотно пожимать руки всем своим избирателям, прилежно слушать их мнения по многочисленным вопросам – от большой политики до цветоводства, делая вид, что все это чрезвычайно для него важно. А внутренне может закипать из-за того, что приходится общаться с толпой озабоченных граждан, часть из которых смело решает мировые проблемы, часть занята мелкими сюжетами коммунального уровня («мусорными баками»), а часть совмещает первое и второе.
И еще такому политику приходится постоянно думать о том, чтобы не промахнуться. Никого не обидеть, не сказать лишнего, не выдать тайных мыслей. Он в такой ситуации похож на разведчика, который должен постоянно себя контролировать. Причем разведчик может когда-нибудь вернуться домой и стать самим собой – а политик обречен на ношение маски, не только пока является действующим депутатом. Даже после отставки он член разных сообществ и институций общенационального и местного масштаба. Если его больше не зовут перерезать ленточки, то приглашают в качестве почетного гостя, который должен соответствовать ожиданиям аудитории.
Гвинн сорвался и проговорился. До этого он шесть раз избирался в округе. Перед прошлогодними выборами пережил перенарезку округов, в результате которой потерял часть своих избирателей и приобрел новых, незнакомых. Перенарезка, впрочем, оказалась удачной – к его округу присоединились настолько «твердые» лейбористские районы, что проиграть в нем было просто невозможно. И голоса отдельных избирательниц, недовольных решением мусорного вопроса, здесь действительно роли не играли. Впрочем, демонстративного пренебрежения не прощают самые лояльные избиратели – так что в седьмой раз его вряд ли выберут. Уже партия заменит такого депутата, опасаясь репутационных издержек, далеко выходящих за пределы округа.
И еще политик внимательно следит за своей карьерой, соразмеряя ее с достижениями конкурентов. Гвинн долгое время был министром в «теневых кабинетах», в 2017 году был координатором национальной кампании Лейбористской партии (впрочем, неудачной). Но когда после полутора десятилетий пребывания в оппозиции партия вернулась к власти, ему достался лишь пост замминистра в далеко не главном ведомстве (возможно, вспомнили о его членстве в антисемитской группе – у лейбористов сейчас с этим строго). Это также не способствовало благостному настроению.
В общем, перефразируя и.о. царя И.В. Буншу, можно сказать, что политикам молоко надо за вредность бесплатно давать. Только вот избиратели вряд ли с этим согласятся. Особенно с тем, что бесплатно.
Алексей Макаркин
С началом нового 2025 года Грузия исчезла с первых полос газет и из топов информационных агентств. Внутриполитический кризис, сопровождавший парламентские и президентские выборы, выглядит урегулированным. Правящая партия уверенно контролирует силовой блок, парламент и правительство. Массовые протесты пошли на спад. Время от времени они проходят, но не достигают значений конца прошлого года. В общем, внимание к Грузии ослабло, хотя в республике политическая жизнь не остановилась. Напротив, она продолжается. И дает богатую пишу для размышлений.
Во-первых, мы наблюдаем определенную гомогенизацию внутриполитического пространства страны. Так 5 февраля депутаты от правящей партии «Грузинская мечта» в ходе пленарного заседания парламента проголосовали за лишение мандатов их оппозиционных коллег. Впрочем, речь шла не только о этом, но о лишении оппонентов власти депутатского иммунитета. «Под раздачу» попали 49 представителей депутатского корпуса, избранных в ходе кампании-2024. После того, как оппозиционеры из трех политобъединений не признали итогов парламентских выборов, они отказались от своих мандатов. Правящая партия посчитала, что таким подарком надо воспользоваться. Получается однопартийный парламент? Не совсем. Одна из оппозиционных сил партия «За Грузию» (Георгий Гахария), осудив власти за нарушения в ходе выборов, тем не менее не отказалась от депутатских мандатов.
Во-вторых, парламент в его нынешнем составе принял ряд поправок в законодательство о массовых протестных акциях. Налицо определенное ужесточение мер. И ожидаемая критика со стороны представителей ЕС. Кая Каллас, главный евродипломат уже пригрозила Тбилиси «далеко идущими последствиями».
В-третьих, грузинские власти пытаются найти оптимальное позиционирование на международной арене. И в этом контексте стоит обратить внимание на эксклюзивное интервью Ираклия Кобахидзе для «Евроньюс» (6 февраля). Премьер-министр Грузии отправил два четких сигнала: он готов к возобновлению переговоров с Брюсселем о евроинтеграции, которые сам же поставил «на паузу». Напротив, он не против форсирования восстановления дипотношений с Россией, как минимум, пока та «оккупирует» территории двух бывших автономий Грузинской ССР. Прагматике – да, восстановлению дипломатического общения-нет.
В то же время грузинские власти всячески подчеркивают свои надежды на новую американскую администрацию и готовность взаимодействовать с ней. В данном контексте показательны комментарии спикера парламента Грузии Шалвы Папуашвили о необходимости принятия такой версии закона об иноагентах, которая бы полностью соответствовала бы стандартам американского законодательства.
Таким образом, наступление властей на оппозицию не означает внешнеполитических разворотов Тбилиси. Правящая партия «Грузинская мечта» четко разводит два этих направления. И от выбора в пользу «Евро-Атлантики» пока что не отказывается!
Сергей Маркедонов
Во-первых, мы наблюдаем определенную гомогенизацию внутриполитического пространства страны. Так 5 февраля депутаты от правящей партии «Грузинская мечта» в ходе пленарного заседания парламента проголосовали за лишение мандатов их оппозиционных коллег. Впрочем, речь шла не только о этом, но о лишении оппонентов власти депутатского иммунитета. «Под раздачу» попали 49 представителей депутатского корпуса, избранных в ходе кампании-2024. После того, как оппозиционеры из трех политобъединений не признали итогов парламентских выборов, они отказались от своих мандатов. Правящая партия посчитала, что таким подарком надо воспользоваться. Получается однопартийный парламент? Не совсем. Одна из оппозиционных сил партия «За Грузию» (Георгий Гахария), осудив власти за нарушения в ходе выборов, тем не менее не отказалась от депутатских мандатов.
Во-вторых, парламент в его нынешнем составе принял ряд поправок в законодательство о массовых протестных акциях. Налицо определенное ужесточение мер. И ожидаемая критика со стороны представителей ЕС. Кая Каллас, главный евродипломат уже пригрозила Тбилиси «далеко идущими последствиями».
В-третьих, грузинские власти пытаются найти оптимальное позиционирование на международной арене. И в этом контексте стоит обратить внимание на эксклюзивное интервью Ираклия Кобахидзе для «Евроньюс» (6 февраля). Премьер-министр Грузии отправил два четких сигнала: он готов к возобновлению переговоров с Брюсселем о евроинтеграции, которые сам же поставил «на паузу». Напротив, он не против форсирования восстановления дипотношений с Россией, как минимум, пока та «оккупирует» территории двух бывших автономий Грузинской ССР. Прагматике – да, восстановлению дипломатического общения-нет.
В то же время грузинские власти всячески подчеркивают свои надежды на новую американскую администрацию и готовность взаимодействовать с ней. В данном контексте показательны комментарии спикера парламента Грузии Шалвы Папуашвили о необходимости принятия такой версии закона об иноагентах, которая бы полностью соответствовала бы стандартам американского законодательства.
Таким образом, наступление властей на оппозицию не означает внешнеполитических разворотов Тбилиси. Правящая партия «Грузинская мечта» четко разводит два этих направления. И от выбора в пользу «Евро-Атлантики» пока что не отказывается!
Сергей Маркедонов
О миссии Стива Уитхоффа.
1. Дональд Трамп занимается диверсификацией на персональном уровне. В Киев направляется отставной генерал Кит Келлог – это должно показать и Украине, и союзникам США по НАТО жесткость позиции нового американского президента. И стать сигналом того, что Украину не сдадут. Келлог удобен для Трампа и тем, что ранее он не взаимодействовал с Владимиром Зеленским, с которым выстраивала отношения демократическая администрация. И, следовательно, может комфортно общаться и с другими представителями украинского политического класса, которые могут участвовать в будущих украинских президентских выборах. Здесь тоже происходит своего рода диверсификация, впрочем, свойственная американской внешней политике – ставить не на одного, а на нескольких игроков.
2. Но в Россию Келлога с его репутацией «ястреба» посылать контрпродуктивно, по крайней мере, на нынешнем, стартовом этапе. Поэтому с Россией сейчас разговаривает Уитхофф – бизнесмен и мастер сделок, пользующийся личным доверием Трампа – и к тому же куда более близкий к нему, чем Келлог. Бизнесмены значительно меньше уделяют внимания многочисленным вопросам, интересующим политиков, дипломатов и экспертов и связанным с историческими проблемами, национальными эмоциями, общественными настроениями. Они ориентированы на достижение сделки, исходя из того, что противостоящие стороны исходят из категорий «выгоды» и их можно привлечь рациональными экономическими аргументами. Отсюда и неожиданная трамповская идея «ривьеры» в секторе Газа, противоречащая всей логике развития событий на Ближнем Востоке с 1947 года.
3. Уитхофф официально является спецпредставителем Трампа по Ближнему Востоку. Но, похоже, что он уже в значительной степени переключился на Россию, так как в Ливан вести переговоры с тамошними лидерами была направлена его заместительница Морган Ортагус. Впрочем, ближневосточная тема может оставаться в поле зрения Уитхоффа, так как «закачалась» только что достигнутая, но крайне ненадежная сделка между Израилем и ХАМАС, достигнутая при его самом активном участии. Так что ему придется, видимо, «разрываться» между двумя направлениями.
4. История с освобождением Марка Фогеля подтверждает принципиальную позицию Трампа – для него важно вернуть в страну американцев, вне зависимости от того, где и в чем они обвиняются. Это соответствует настроениям его избирателей, которые в большинстве своем равнодушны к судьбе любых иностранных оппозиционеров (напомним, что при Джо Байдене в список для обмена были включены россияне), зато переживают за «своих».
В 2019 году будущий помощник Трампа по национальной безопасности Роберт О'Брайен по его поручению помог вызволить из шведской тюрьмы задержанного за драку популярного американского рэпера A$AP Rocky. Американские мейнстримные СМИ отнеслись к такой позиции Трампа критично, так как Швеция – страна демократическая, дело было неполитическим, а действия президента США можно было расценить как давление на правосудие. Но сторонникам Трампа понравилось, что гражданин США оказался дома – и Трамп оценил усилия О’Брайена, назначив вскоре своим помощником. Более свежий пример – в прошлом месяце только что назначенный госсекретарь Марко Рубио объявил о том, что власти Беларуси освободили гражданку США Анастасию Нюфер, которая вернулась в Америку.
5. Любые принципиальные решения, связанные с американской политикой на украинском направлении, принимает Трамп – с учетом и миссий Уитхоффа и Келлога, и других многочисленных факторов. Роль посредника может быть велика, но он все равно остается коммуникатором, стремящимся согласовать параметры возможных договоренностей. А дальше уже дело за политиками.
Алексей Макаркин
1. Дональд Трамп занимается диверсификацией на персональном уровне. В Киев направляется отставной генерал Кит Келлог – это должно показать и Украине, и союзникам США по НАТО жесткость позиции нового американского президента. И стать сигналом того, что Украину не сдадут. Келлог удобен для Трампа и тем, что ранее он не взаимодействовал с Владимиром Зеленским, с которым выстраивала отношения демократическая администрация. И, следовательно, может комфортно общаться и с другими представителями украинского политического класса, которые могут участвовать в будущих украинских президентских выборах. Здесь тоже происходит своего рода диверсификация, впрочем, свойственная американской внешней политике – ставить не на одного, а на нескольких игроков.
2. Но в Россию Келлога с его репутацией «ястреба» посылать контрпродуктивно, по крайней мере, на нынешнем, стартовом этапе. Поэтому с Россией сейчас разговаривает Уитхофф – бизнесмен и мастер сделок, пользующийся личным доверием Трампа – и к тому же куда более близкий к нему, чем Келлог. Бизнесмены значительно меньше уделяют внимания многочисленным вопросам, интересующим политиков, дипломатов и экспертов и связанным с историческими проблемами, национальными эмоциями, общественными настроениями. Они ориентированы на достижение сделки, исходя из того, что противостоящие стороны исходят из категорий «выгоды» и их можно привлечь рациональными экономическими аргументами. Отсюда и неожиданная трамповская идея «ривьеры» в секторе Газа, противоречащая всей логике развития событий на Ближнем Востоке с 1947 года.
3. Уитхофф официально является спецпредставителем Трампа по Ближнему Востоку. Но, похоже, что он уже в значительной степени переключился на Россию, так как в Ливан вести переговоры с тамошними лидерами была направлена его заместительница Морган Ортагус. Впрочем, ближневосточная тема может оставаться в поле зрения Уитхоффа, так как «закачалась» только что достигнутая, но крайне ненадежная сделка между Израилем и ХАМАС, достигнутая при его самом активном участии. Так что ему придется, видимо, «разрываться» между двумя направлениями.
4. История с освобождением Марка Фогеля подтверждает принципиальную позицию Трампа – для него важно вернуть в страну американцев, вне зависимости от того, где и в чем они обвиняются. Это соответствует настроениям его избирателей, которые в большинстве своем равнодушны к судьбе любых иностранных оппозиционеров (напомним, что при Джо Байдене в список для обмена были включены россияне), зато переживают за «своих».
В 2019 году будущий помощник Трампа по национальной безопасности Роберт О'Брайен по его поручению помог вызволить из шведской тюрьмы задержанного за драку популярного американского рэпера A$AP Rocky. Американские мейнстримные СМИ отнеслись к такой позиции Трампа критично, так как Швеция – страна демократическая, дело было неполитическим, а действия президента США можно было расценить как давление на правосудие. Но сторонникам Трампа понравилось, что гражданин США оказался дома – и Трамп оценил усилия О’Брайена, назначив вскоре своим помощником. Более свежий пример – в прошлом месяце только что назначенный госсекретарь Марко Рубио объявил о том, что власти Беларуси освободили гражданку США Анастасию Нюфер, которая вернулась в Америку.
5. Любые принципиальные решения, связанные с американской политикой на украинском направлении, принимает Трамп – с учетом и миссий Уитхоффа и Келлога, и других многочисленных факторов. Роль посредника может быть велика, но он все равно остается коммуникатором, стремящимся согласовать параметры возможных договоренностей. А дальше уже дело за политиками.
Алексей Макаркин
«Мы ценим многолетние отношения между Грузией и Республикой Беларусь. Взаимное уважение суверенитета и территориальной целостности является важнейшим фундаментом нашего сотрудничества и отношений между нашими народами». Грузинский президент Михаил Кавелашвили поздравил своего белорусского коллегу Александра Лукашенко с избранием на пост главы государства.
Тем, кто пытается представить процессы в Грузии, как «геополитический разворот», такой шаг вновь избранного президента кавказской республики, будет, наверное, очередным «лыком в строку». Можно, конечно, добавить, что оба избранных президента имеют проблемы с признанием их избрания со стороны «политического Запада». Беларусь, к тому же, самое близкое к РФ государство из постсоветских образований, стратегический партнер Москвы и даже сооснователь общего Союзного государства.
Однако, есть нюансы. Белорусско-грузинская дружба возникла не вчера и не сегодня. Отношения Александра Лукашенко с предшественниками и главными оппонентами «Грузинской мечты» выглядели, как пример прагматичной и взаимовыгодной кооперации. В июле 2010 года на ресурсе Би-Би-Си появляется материал с «говорящим заголовком»: «Президент Грузии на белорусском ТВ раздражает Москву». Сам же Михаил Саакашвили неоднократно благодарил и Лукашенко, и белорусских парламентариев. Секрет прост. Минск традиционно дистанцировался от российских подходов к Закавказью. Ни в 2006 году, когда Россия ввела экономические санкции против Грузии, ни в 2008 году, когда она признала независимость Абхазии и Южной Осетии, Беларусь не поддерживала эти решения.
Более того, в 2009 году Тбилиси посетил президент белорусской ТПП Василий Романов. Этот визит активизировал экономическое взаимодействие двух постсоветских стран. И даже в 2017 году, когда у власти уже уверенно находилась «Грузинская мечта», Лукашенко принимая Ираклия Кобахидзе (на тот момент спикера парламента) подчеркивал, что несмотря на весь свой вестернизм, экс-президент Грузии «всегда открыто говорил только хорошие и теплые слова в отношении народа и белорусского президента, хотя это было непопулярно». Но с его уходом официальный Минск не свернул с пути прагматичных отношений с Тбилиси.
В сентябре 2022 года Александр Лукашенко стал первым после российских президентов лидером государства-члена ООН, посетившим Абхазию. Но, во-первых, он воздержался от обещаний признания абхазской независимости (таковая и не признана Минском до сих пор). Во-вторых, некоторые комментаторы обратили внимание на место встречи Лукашенко с тогдашним главой Абхазии Асланом Бжания. Это была Госдача в Пицунде, которая с 1995 года находилась в аренде у российской стороны, а за несколько месяцев до визита белорусского лидера было подписано Соглашение о передаче данного имущественного комплекса РФ. То есть с формальной точки зрения Лукашенко был не совсем в Абхазии…
Сергей Маркедонов
Тем, кто пытается представить процессы в Грузии, как «геополитический разворот», такой шаг вновь избранного президента кавказской республики, будет, наверное, очередным «лыком в строку». Можно, конечно, добавить, что оба избранных президента имеют проблемы с признанием их избрания со стороны «политического Запада». Беларусь, к тому же, самое близкое к РФ государство из постсоветских образований, стратегический партнер Москвы и даже сооснователь общего Союзного государства.
Однако, есть нюансы. Белорусско-грузинская дружба возникла не вчера и не сегодня. Отношения Александра Лукашенко с предшественниками и главными оппонентами «Грузинской мечты» выглядели, как пример прагматичной и взаимовыгодной кооперации. В июле 2010 года на ресурсе Би-Би-Си появляется материал с «говорящим заголовком»: «Президент Грузии на белорусском ТВ раздражает Москву». Сам же Михаил Саакашвили неоднократно благодарил и Лукашенко, и белорусских парламентариев. Секрет прост. Минск традиционно дистанцировался от российских подходов к Закавказью. Ни в 2006 году, когда Россия ввела экономические санкции против Грузии, ни в 2008 году, когда она признала независимость Абхазии и Южной Осетии, Беларусь не поддерживала эти решения.
Более того, в 2009 году Тбилиси посетил президент белорусской ТПП Василий Романов. Этот визит активизировал экономическое взаимодействие двух постсоветских стран. И даже в 2017 году, когда у власти уже уверенно находилась «Грузинская мечта», Лукашенко принимая Ираклия Кобахидзе (на тот момент спикера парламента) подчеркивал, что несмотря на весь свой вестернизм, экс-президент Грузии «всегда открыто говорил только хорошие и теплые слова в отношении народа и белорусского президента, хотя это было непопулярно». Но с его уходом официальный Минск не свернул с пути прагматичных отношений с Тбилиси.
В сентябре 2022 года Александр Лукашенко стал первым после российских президентов лидером государства-члена ООН, посетившим Абхазию. Но, во-первых, он воздержался от обещаний признания абхазской независимости (таковая и не признана Минском до сих пор). Во-вторых, некоторые комментаторы обратили внимание на место встречи Лукашенко с тогдашним главой Абхазии Асланом Бжания. Это была Госдача в Пицунде, которая с 1995 года находилась в аренде у российской стороны, а за несколько месяцев до визита белорусского лидера было подписано Соглашение о передаче данного имущественного комплекса РФ. То есть с формальной точки зрения Лукашенко был не совсем в Абхазии…
Сергей Маркедонов
12 февраля Национальное собрание (парламент) Армении в первом чтении проголосовало за принятие проекта закона о начале процесса вступления республики в Евросоюз. Никаких политических сюрпризов не произошло. И премьер-министр Никол Пашинян, и его соратники-депутаты уже не раз озвучивали свои позиции по данному вопросу. При этом, обосновывая свою правоту, они опираются на общественную инициативу по сбору подписей за внесение законопроекта о евроинтеграции в парламент.
Рассмотрим два аспекта данной проблемы. Первый- итоги голосования в Национальном собрании. Кто и как продвигал положительное решение? Из 107 депутатов 63 поддержали «европейский проект». Фронтменами этого решения стали представители проправительственного объединения «Гражданский договор». Впрочем, ожидаемо. Предсказуемо повели себя и оппозиционеры. Фракция «Честь имею» (6 мандатов) заявила о том, что не поддержит инициативу. Более крупное парламентское объединение «Альянс Армения» (28 депутатов) заявило о бойкоте голосования. Обе эти силы пытаются время от времени фрондировать, но всякий раз отступают перед превосходящими провластными силами. Фактор улицы также не срабатывает. И, похоже, на этом этапе такие действия даже и не рассматриваются оппозицией всерьез. Как бы то ни было, говорить о всеобщем единодушии и энтузиазме всех сил Армении не представляется возможным.
Второй аспект не менее важен. Как армянские власти видят себе европейскую перспективу? На сегодняшний день это видится, скорее, как объединение всего хорошего против всего плохого. Министр экономики республики Геворг Папоян заявлял о том, что его страна продолжит сотрудничество с ЕАЭС (читай с Россией, как с главным партнером). Но в Москве этот энтузиазм министра не вполне разделяют, указывая на неcjdместимость европейской и евразийской интеграции. Ереван в условиях фактической незавершенности конфликта с Азербайджаном и дефицита безопасности пытается найти некие компенсаторные механизмы. И присутствие миссии ЕС на границе видится ему хорошим решением. Но миссия и урегулирование конфликта - это немного про другое. Тем более, что евроинтеграция - это не линейный и необратимый процесс (смотри пример соседней Грузии), и в нем помимо желания потенциального кандидата есть еще и устремления самого ЕС.
Впрочем, руководство Армении выбрало свою линию и следует ей, не принимая критические аргументы. Еще один шаг к евроинтеграции сделан. Но далеко не факт, что весь процесс будет легким и однозначным по своим последствиям.
Сергей Маркедонов
Рассмотрим два аспекта данной проблемы. Первый- итоги голосования в Национальном собрании. Кто и как продвигал положительное решение? Из 107 депутатов 63 поддержали «европейский проект». Фронтменами этого решения стали представители проправительственного объединения «Гражданский договор». Впрочем, ожидаемо. Предсказуемо повели себя и оппозиционеры. Фракция «Честь имею» (6 мандатов) заявила о том, что не поддержит инициативу. Более крупное парламентское объединение «Альянс Армения» (28 депутатов) заявило о бойкоте голосования. Обе эти силы пытаются время от времени фрондировать, но всякий раз отступают перед превосходящими провластными силами. Фактор улицы также не срабатывает. И, похоже, на этом этапе такие действия даже и не рассматриваются оппозицией всерьез. Как бы то ни было, говорить о всеобщем единодушии и энтузиазме всех сил Армении не представляется возможным.
Второй аспект не менее важен. Как армянские власти видят себе европейскую перспективу? На сегодняшний день это видится, скорее, как объединение всего хорошего против всего плохого. Министр экономики республики Геворг Папоян заявлял о том, что его страна продолжит сотрудничество с ЕАЭС (читай с Россией, как с главным партнером). Но в Москве этот энтузиазм министра не вполне разделяют, указывая на неcjdместимость европейской и евразийской интеграции. Ереван в условиях фактической незавершенности конфликта с Азербайджаном и дефицита безопасности пытается найти некие компенсаторные механизмы. И присутствие миссии ЕС на границе видится ему хорошим решением. Но миссия и урегулирование конфликта - это немного про другое. Тем более, что евроинтеграция - это не линейный и необратимый процесс (смотри пример соседней Грузии), и в нем помимо желания потенциального кандидата есть еще и устремления самого ЕС.
Впрочем, руководство Армении выбрало свою линию и следует ей, не принимая критические аргументы. Еще один шаг к евроинтеграции сделан. Но далеко не факт, что весь процесс будет легким и однозначным по своим последствиям.
Сергей Маркедонов
О Стивене Уиткоффе.
1. Друг Дональда Трампа, который не только регулярно играет с ним в гольф, но и пришел поддержать его на суд о мошенничестве в 2023 году. Пользы Трампу его показания не принесли, но важную для него в то время моральную поддержку оказали. В 2024-м Уиткофф выступил на предвыборном республиканском съезде. В тщательно прописанном сценарии мероприятия он отвечал за, пожалуй, самую сложную задачу - презентовать Трампа как человека, которому свойственны доброта и эмпатия.
2. Дружба с Трампом не мешала ему на дальних подступах к выборам присматриваться к Рону Десантису как к возможному кандидату в президенты. Но когда стало ясно, что Трамп безальтернативен для подавляющего большинства республиканского актива и никакие варианта «Трампа-лайт» не проходят, то Уиткофф однозначно поддержал своего друга. Трамп, насколько можно судить, в обиде не был.
3. Уиткофф после нескольких лет работы юристом занялся в 1980-е годы бизнесом в области недвижимости, но независимо от Трампа (хотя их первая встреча была связана с тем, что Уиткофф как юрист сопровождал одну из сделок Трампа). Если Трамп известен как элитный застройщик, то Уиткофф начинал со скупки дешевого жилья, куда приезжал за арендной платой, на всякий случай имея при себе пистолет (который, впрочем, он вроде так и не пустил в ход). С Трампом они подружились через несколько лет, когда Уиткофф стал значимой фигурой в нью-йоркском бизнесе.
4. Агрессивная и рискованная бизнес-стратегия Уиткоффа с широким использованием заемных средств привела к тому, что он вырвался из маргинального сегмента недвижимости Нью-Йорка и прорвался в элитную сферу. Но строительный бум сменился спадом, и в конце 1990-х он чуть было не прогорел. Его спасло то, что не надо было в ближайшее время погашать кредиты. Волевые качества и способность принимать быстрые решения привели к тому, что он смог остаться на плаву, восстановить доверие кредиторов и уже вскоре снова начать экспансию. Но на этот раз существенно более осторожную и осмотрительную с учетом полученного опыта.
5. Стимулом для перехода Уиткоффа в публично-политическую сферу стала позиция Демократической партии, колебавшейся между традиционной поддержкой Израиля как стратегического союзника США и настроениями своего левого крыла, активно сочувствующего палестинцам. Для Уиткоффа это было недопустимо – и он активно привлекал еврейских бизнесменов для вложений в избирательную кампанию Трампа, который должен был снять ограничения для поставок в Израиль тяжелых вооружений.
6. Но при этом Уиткофф как представитель Трампа по Ближнему Востоку без колебаний надавил на Биньямина Нетаньяху, настаивая на скорейшем подписании соглашения с ХАМАС. Освобождение заложников стало для него на данном этапе приоритетом. Уиткофф понимал, что израильская армия «завязла» в Газе, не может разгромить ХАМАС и нуждается в довооружении (после вступления в силу соглашения Трамп поручил снять байденовские ограничения по поставкам). Внутриполитическая ситуация в Израиле, хрупкость правой правительственной коалиции Нетаньяху Уиткоффа не интересовали. Он исходил не из политических интересов Нетаньяху, а из интересов США и Израиля в своем понимании.
7. В бизнесе Уиткофф имеет репутацию сильного переговорщика, которую он подтверждал при покупке (а также выгодной перепродаже) очередных активов. Но в политике речь идет как о куда большем числе раздражителей и ограничителей, так и о проблеме неустойчивости достигнутых компромиссов, особенно при взаимном недоверии сторон. Если в бизнесе подписанный договор является завершением процесса, то в политике логика совершенно иная.
Алексей Макаркин
1. Друг Дональда Трампа, который не только регулярно играет с ним в гольф, но и пришел поддержать его на суд о мошенничестве в 2023 году. Пользы Трампу его показания не принесли, но важную для него в то время моральную поддержку оказали. В 2024-м Уиткофф выступил на предвыборном республиканском съезде. В тщательно прописанном сценарии мероприятия он отвечал за, пожалуй, самую сложную задачу - презентовать Трампа как человека, которому свойственны доброта и эмпатия.
2. Дружба с Трампом не мешала ему на дальних подступах к выборам присматриваться к Рону Десантису как к возможному кандидату в президенты. Но когда стало ясно, что Трамп безальтернативен для подавляющего большинства республиканского актива и никакие варианта «Трампа-лайт» не проходят, то Уиткофф однозначно поддержал своего друга. Трамп, насколько можно судить, в обиде не был.
3. Уиткофф после нескольких лет работы юристом занялся в 1980-е годы бизнесом в области недвижимости, но независимо от Трампа (хотя их первая встреча была связана с тем, что Уиткофф как юрист сопровождал одну из сделок Трампа). Если Трамп известен как элитный застройщик, то Уиткофф начинал со скупки дешевого жилья, куда приезжал за арендной платой, на всякий случай имея при себе пистолет (который, впрочем, он вроде так и не пустил в ход). С Трампом они подружились через несколько лет, когда Уиткофф стал значимой фигурой в нью-йоркском бизнесе.
4. Агрессивная и рискованная бизнес-стратегия Уиткоффа с широким использованием заемных средств привела к тому, что он вырвался из маргинального сегмента недвижимости Нью-Йорка и прорвался в элитную сферу. Но строительный бум сменился спадом, и в конце 1990-х он чуть было не прогорел. Его спасло то, что не надо было в ближайшее время погашать кредиты. Волевые качества и способность принимать быстрые решения привели к тому, что он смог остаться на плаву, восстановить доверие кредиторов и уже вскоре снова начать экспансию. Но на этот раз существенно более осторожную и осмотрительную с учетом полученного опыта.
5. Стимулом для перехода Уиткоффа в публично-политическую сферу стала позиция Демократической партии, колебавшейся между традиционной поддержкой Израиля как стратегического союзника США и настроениями своего левого крыла, активно сочувствующего палестинцам. Для Уиткоффа это было недопустимо – и он активно привлекал еврейских бизнесменов для вложений в избирательную кампанию Трампа, который должен был снять ограничения для поставок в Израиль тяжелых вооружений.
6. Но при этом Уиткофф как представитель Трампа по Ближнему Востоку без колебаний надавил на Биньямина Нетаньяху, настаивая на скорейшем подписании соглашения с ХАМАС. Освобождение заложников стало для него на данном этапе приоритетом. Уиткофф понимал, что израильская армия «завязла» в Газе, не может разгромить ХАМАС и нуждается в довооружении (после вступления в силу соглашения Трамп поручил снять байденовские ограничения по поставкам). Внутриполитическая ситуация в Израиле, хрупкость правой правительственной коалиции Нетаньяху Уиткоффа не интересовали. Он исходил не из политических интересов Нетаньяху, а из интересов США и Израиля в своем понимании.
7. В бизнесе Уиткофф имеет репутацию сильного переговорщика, которую он подтверждал при покупке (а также выгодной перепродаже) очередных активов. Но в политике речь идет как о куда большем числе раздражителей и ограничителей, так и о проблеме неустойчивости достигнутых компромиссов, особенно при взаимном недоверии сторон. Если в бизнесе подписанный договор является завершением процесса, то в политике логика совершенно иная.
Алексей Макаркин