Forwarded from Сон Сципиона
Нравится, не нравится — рожай, моя красавица!
На связи очередной дайджест депутатского безумия! В новом выпуске «Радио Республики» Андрей Быстров и Родион Белькович обсудили свежие запретительные и освободительные инициативы парламента.
Любит ли детей отец народов, и можно ли передать традиционные ценности половым путём? Отчего человек человеку квадробер, и по силам ли депутатам поднять страну с четверенек? Кого освобождают при диктатуре, и чьей кровью смывается преступление согласно УК? Наконец, отпустят ли чайлдфри на фронт из под следствия?
Снимай маску котика, ζώον πολιτικον, включай ютуб!
Поддержать нас: boosty.to/repcentre
На связи очередной дайджест депутатского безумия! В новом выпуске «Радио Республики» Андрей Быстров и Родион Белькович обсудили свежие запретительные и освободительные инициативы парламента.
Любит ли детей отец народов, и можно ли передать традиционные ценности половым путём? Отчего человек человеку квадробер, и по силам ли депутатам поднять страну с четверенек? Кого освобождают при диктатуре, и чьей кровью смывается преступление согласно УК? Наконец, отпустят ли чайлдфри на фронт из под следствия?
Снимай маску котика, ζώον πολιτικον, включай ютуб!
Поддержать нас: boosty.to/repcentre
YouTube
Радио Республика #59: Чайлдфри и освобождение по контракту
Нравится, не нравится — рожай, моя красавица!
На связи очередной дайджест депутатского безумия! В новом выпуске «Радио Республики» Андрей Быстров и Родион Белькович обсудили свежие запретительные и освободительные инициативы парламента.
Любит ли детей…
На связи очередной дайджест депутатского безумия! В новом выпуске «Радио Республики» Андрей Быстров и Родион Белькович обсудили свежие запретительные и освободительные инициативы парламента.
Любит ли детей…
Forwarded from Сон Сципиона (Андрей Быстров)
Мы наблюдаем как российское либеральное движение превращается в терпящий бедствие корабль, который уже давно потерял курс. Он ещё дрейфует по волнам политической эмиграции, но вот-вот развалится вдали от родных берегов. На борту — склоки, борьба за влияние и стремительно утекающие сквозь трещины в трюме ресурсы. Невольно вспоминается Тойнби, чья теория «вызова и ответа» помогает понять, как цивилизации сталкиваются с испытаниями. Способность найти адекватный ответ на угрозу определяет, выживут они или утонут в глубинах истории. К нашей либеральной эмиграции применима та же логика. Вызовов было много, а вот с ответами что-то не срослось.
Когда элита теряет способность генерировать адекватные ответы на вызовы времени, наступает этап надлома. Противоречия в обществе усиливаются, а правящее меньшинство начинает разлагаться. Распад после надлома сопровождают моральная деградация, внутренние конфликты, утрата легитимности — и длиться это может довольно продолжительное время. Либеральная эмигрантская тусовка находится именно на этой стадии — стадии распада, за которым мы можем следить в твиттере в режиме реального времени: постоянные разборки, кто тут настоящая оппозиция, кто хороший русский, а кто не очень, кому дозволено мечтать вслух о прекрасной России будущего, а кому нет.
Но упадок начался гораздо раньше, ещё тогда, в 2011–2013 годах, когда на митингах было тесно и казалось, что вот-вот всё изменится. Болотная, выборы мэра Москвы — моменты, которые могли бы стать переломными. Но нет, власть показала, что адекватный ответ на вызов ей-то как раз вполне по плечу, а оппозиция захлебнулась в собственных амбициях и частных интересах. Что мы имеем сейчас? «Творческое меньшинство» деградировало, перестав быть движущей силой. Вместо ожидаемого «дворцового переворота» мы получили только «дворцовые интриги» внутри самой оппозиции.
А после февраля 2022 началась стадия окончательного распада — не системы, как мечтали либеральные пророки в очередном агитационном видео о крахе российской экономики, а самого либерального движения. И это не просто внутренние конфликты — это демонтаж всего здания, когда-то казавшегося крепким. Смерть Навального, который до последнего мужественно удерживал этот ветхий каркас (как оказалось, практически в одиночку), ускорила процесс. Физический разрыв между «оставшимися» и «уехавшими» превратил борьбу за ограниченные ресурсы в чужих юрисдикциях в единственный смысл существования оппозиции в изгнании, лишив большинство представителей политической эмиграции самого дорогого — какой-либо когнитивной свободы. И вот они уже хотят быть большими украинцами, чем сами украинцы, или хлопают в ладоши аресту Дурова, потому что «это законное требование государства». Но где здесь та свобода мысли, о которой они когда-то много говорили? К сожалению, лозунг «не врать и не воровать» теперь звучит не менее фальшиво, чем патриотическая пропаганда на госканалах.
Мы наблюдаем финал либерального движения в его привычной, так называемой «болотной» (насколько красноречив топоним, столь важный для политической истории последних десятилетий) ипостаси. Положение дел напоминает начало нулевых, когда на либеральные митинги выходил десяток интеллигентствующих бабушек вместе с кучкой вечно недовольных «очкариков».
Но конец одной истории всегда означает начало другой, что бы там ни рассказывал Фукуяма. Кризис — штука и неприятная, и неизбежная. Но он не просто разрушает, он очищает и готовит почву для нового. Если мы действительно стремимся к переменам, устаревшие структуры должны быть разобраны до основания. Освальд Шпенглер писал: «Закат — это не конец, это завершение естественного цикла развития культуры». И это не просто угасание, это переход к новому дню — добавим мы.
Когда элита теряет способность генерировать адекватные ответы на вызовы времени, наступает этап надлома. Противоречия в обществе усиливаются, а правящее меньшинство начинает разлагаться. Распад после надлома сопровождают моральная деградация, внутренние конфликты, утрата легитимности — и длиться это может довольно продолжительное время. Либеральная эмигрантская тусовка находится именно на этой стадии — стадии распада, за которым мы можем следить в твиттере в режиме реального времени: постоянные разборки, кто тут настоящая оппозиция, кто хороший русский, а кто не очень, кому дозволено мечтать вслух о прекрасной России будущего, а кому нет.
Но упадок начался гораздо раньше, ещё тогда, в 2011–2013 годах, когда на митингах было тесно и казалось, что вот-вот всё изменится. Болотная, выборы мэра Москвы — моменты, которые могли бы стать переломными. Но нет, власть показала, что адекватный ответ на вызов ей-то как раз вполне по плечу, а оппозиция захлебнулась в собственных амбициях и частных интересах. Что мы имеем сейчас? «Творческое меньшинство» деградировало, перестав быть движущей силой. Вместо ожидаемого «дворцового переворота» мы получили только «дворцовые интриги» внутри самой оппозиции.
А после февраля 2022 началась стадия окончательного распада — не системы, как мечтали либеральные пророки в очередном агитационном видео о крахе российской экономики, а самого либерального движения. И это не просто внутренние конфликты — это демонтаж всего здания, когда-то казавшегося крепким. Смерть Навального, который до последнего мужественно удерживал этот ветхий каркас (как оказалось, практически в одиночку), ускорила процесс. Физический разрыв между «оставшимися» и «уехавшими» превратил борьбу за ограниченные ресурсы в чужих юрисдикциях в единственный смысл существования оппозиции в изгнании, лишив большинство представителей политической эмиграции самого дорогого — какой-либо когнитивной свободы. И вот они уже хотят быть большими украинцами, чем сами украинцы, или хлопают в ладоши аресту Дурова, потому что «это законное требование государства». Но где здесь та свобода мысли, о которой они когда-то много говорили? К сожалению, лозунг «не врать и не воровать» теперь звучит не менее фальшиво, чем патриотическая пропаганда на госканалах.
Мы наблюдаем финал либерального движения в его привычной, так называемой «болотной» (насколько красноречив топоним, столь важный для политической истории последних десятилетий) ипостаси. Положение дел напоминает начало нулевых, когда на либеральные митинги выходил десяток интеллигентствующих бабушек вместе с кучкой вечно недовольных «очкариков».
Но конец одной истории всегда означает начало другой, что бы там ни рассказывал Фукуяма. Кризис — штука и неприятная, и неизбежная. Но он не просто разрушает, он очищает и готовит почву для нового. Если мы действительно стремимся к переменам, устаревшие структуры должны быть разобраны до основания. Освальд Шпенглер писал: «Закат — это не конец, это завершение естественного цикла развития культуры». И это не просто угасание, это переход к новому дню — добавим мы.
Forwarded from Минутная История
🇷🇺 Русский язык: откуда он на самом деле?
Каким был предок всех славянских языков и что язык может рассказать о славянской истории? Кто и какие преступления совершили против русского языка? Как и почему он разделился? Что стало основой для всех славянских языков?
В гостях — Микитко, сын Алексеев — блогер, лингвист, историк языка.
СМОТРЕТЬ:
VK
Каким был предок всех славянских языков и что язык может рассказать о славянской истории? Кто и какие преступления совершили против русского языка? Как и почему он разделился? Что стало основой для всех славянских языков?
В гостях — Микитко, сын Алексеев — блогер, лингвист, историк языка.
СМОТРЕТЬ:
VK
VK Видео
Русский язык: откуда он на самом деле? (Микитко, Соколов, Гурков) / "Минутная история"
Каким был предок всех славянских языков и что язык может рассказать о славянской истории? Кто и какие преступления совершили против русского языка? Как и почему он разделился? Что стало основой для всех славянских языков? И существовала ли раньше орфография?…
Forwarded from Минутная История
🧊 Легендарный Смеренбург: забытая полярная столица XVII века
Гигантские печи на жиру, экзотичные бордели с индийскими проститутками, горы китайского опиума и высоченная протестантская церковь в стиле барокко, соседствующая с минаретом, подаренным неким падишахом из Индонезии — все это посреди арктической пустыни на краю света.
Нет, это не описание сюжета нового Frostpunk 2, а то, что ожидало беззубых из-за цинги европейских китобоев в северной столице — Смеренбурге!
В XVII веке после изнурительных плаваний в Северном Ледовитом океане голландские моряки ломились в островной город, где свобода текла попутно с невиданным развитием, богатством и немного развратом. В местных знаковых тавернах Dat spul (буквально «Вот дерьмо!») и Hette Walvisspek («Горячая Ворвань») постоянно происходили пьяные побоища. Городской шум был не меньше, чем на пиратских Карибах. Буквально город Восторг из BioShock.
И все это благодаря «золоту» северных вод — китовому жиру, который шел на экспорт. Его использовали для освещения жилищ, мануфактур, а также для отопления. Для многих датских авантюристов это был прекрасный способ быстро разбогатеть, несмотря на ужасную цингу и полярные ночи.
По рассказам путешественников, смог Смеренбурга был плотнее, чем в Лондоне, а население больше, чем в Бостоне (столице английских колоний в Америке так-то). Великий исследователь заполярья, лауреат Нобелевской премии Фритьоф Нансен так описывал это чудо света в своем «Путешествии на Шпицберген» 1920 года:
«Здесь был целый город с киосками и улицами… Около десяти тысяч человек жили тут летом, терпя шум шатров, масляных котлов, игровых залов, кузниц, мастерских, торговцев и танцевальных залов. Вдоль этого плоского пляжа всегда плывет множество судов с моряками, только что пришедшими с захватывающей охоты на китов. Здесь же — женщины разных цветов и рас сами охотились на сих статных мужчин».
Именно таким великий и прекрасный Смеренбург запомнился многим европейцам. Но был нюанс: на самом деле 99% из вышеописанного было выдумкой пьяных моряков, желающих похвастать 🌚
Ну как бы «город» существовал — голландские авантюристы в 1614 году действительно основали в арктических широтах мини-колонию, но через 50 лет, когда киты переплыли в другие места, поселение на 200 человек, представляющее собой до десяти деревянных домов, палатки и маленькую лютеранскую церковь, было абсолютно заброшено.
Можно выдвигать разные предположения о том, почему легенда о Смеренбурге получила столь широкое распространение: возможно, голландским властям были выгодны преувеличения в рассказах об «арктической столице», так как образ обжитого места мог отпугивать конкурентов, пробивавшихся на китовый рынок Севера. Например, ранее поблизости были датчане, но их прогнала Северная Гренландская компания (это как Ост-Индийская компания, только за полярным кругом и у голландцев).
Впрочем, стоит отметить, что в какой-то мере этот город действительно был северной столицей: для Заполярья Смеренбург, вроде как, был единственным поселением с населением 200 человек.
На фото:
1. Элементы картины 1639 года «Смеренбург» голландского художника Корнелиса де Мана.
2. Остатки Смеренбурга, дошедшие до наших дней.
3. Элементы картин голландского художника Абрахама Сторка со сценами китобойного промысла.
#горатекста
Минутная История
Гигантские печи на жиру, экзотичные бордели с индийскими проститутками, горы китайского опиума и высоченная протестантская церковь в стиле барокко, соседствующая с минаретом, подаренным неким падишахом из Индонезии — все это посреди арктической пустыни на краю света.
Нет, это не описание сюжета нового Frostpunk 2, а то, что ожидало беззубых из-за цинги европейских китобоев в северной столице — Смеренбурге!
В XVII веке после изнурительных плаваний в Северном Ледовитом океане голландские моряки ломились в островной город, где свобода текла попутно с невиданным развитием, богатством и немного развратом. В местных знаковых тавернах Dat spul (буквально «Вот дерьмо!») и Hette Walvisspek («Горячая Ворвань») постоянно происходили пьяные побоища. Городской шум был не меньше, чем на пиратских Карибах. Буквально город Восторг из BioShock.
И все это благодаря «золоту» северных вод — китовому жиру, который шел на экспорт. Его использовали для освещения жилищ, мануфактур, а также для отопления. Для многих датских авантюристов это был прекрасный способ быстро разбогатеть, несмотря на ужасную цингу и полярные ночи.
По рассказам путешественников, смог Смеренбурга был плотнее, чем в Лондоне, а население больше, чем в Бостоне (столице английских колоний в Америке так-то). Великий исследователь заполярья, лауреат Нобелевской премии Фритьоф Нансен так описывал это чудо света в своем «Путешествии на Шпицберген» 1920 года:
«Здесь был целый город с киосками и улицами… Около десяти тысяч человек жили тут летом, терпя шум шатров, масляных котлов, игровых залов, кузниц, мастерских, торговцев и танцевальных залов. Вдоль этого плоского пляжа всегда плывет множество судов с моряками, только что пришедшими с захватывающей охоты на китов. Здесь же — женщины разных цветов и рас сами охотились на сих статных мужчин».
Именно таким великий и прекрасный Смеренбург запомнился многим европейцам. Но был нюанс: на самом деле 99% из вышеописанного было выдумкой пьяных моряков, желающих похвастать 🌚
Ну как бы «город» существовал — голландские авантюристы в 1614 году действительно основали в арктических широтах мини-колонию, но через 50 лет, когда киты переплыли в другие места, поселение на 200 человек, представляющее собой до десяти деревянных домов, палатки и маленькую лютеранскую церковь, было абсолютно заброшено.
Можно выдвигать разные предположения о том, почему легенда о Смеренбурге получила столь широкое распространение: возможно, голландским властям были выгодны преувеличения в рассказах об «арктической столице», так как образ обжитого места мог отпугивать конкурентов, пробивавшихся на китовый рынок Севера. Например, ранее поблизости были датчане, но их прогнала Северная Гренландская компания (это как Ост-Индийская компания, только за полярным кругом и у голландцев).
Впрочем, стоит отметить, что в какой-то мере этот город действительно был северной столицей: для Заполярья Смеренбург, вроде как, был единственным поселением с населением 200 человек.
На фото:
1. Элементы картины 1639 года «Смеренбург» голландского художника Корнелиса де Мана.
2. Остатки Смеренбурга, дошедшие до наших дней.
3. Элементы картин голландского художника Абрахама Сторка со сценами китобойного промысла.
#горатекста
Минутная История