Вот вы все ноете, что ничего нельзя, сплошные запреты, все только запрещают и запрещают, а между тем сегодня в Госдуме заявили, что россиянам разрешат вступать в Талибан после официального снятия запрета с организации. Чего вам еще не хватает?

Это очень смешно https://www.tgoop.com/AlteranivZ/547

Слава Партии!

30 лет назад Лимонов и его пацаны трахнули этот мир

С др, любимая!

28.11 — на старом пермском бункере был замочек с кодом, где паролем были эти четыре цифры — если недавно пришедший нацбол не вводил их после вопроса, когда день рождения Партии, он получал выстрел из пистолета (конечно, игрушечного с пульками, но очень больно бил) и вручение парт-значка отодвигалось минимум на пару месяцев.

28.11.94 — эта дата считается днем рождения нацбольского движения в современной России. Ровно 30 лет назад вышла газета Лимонка, и в 2001 году Эдуард Лимонов назначил этот день Днем Партии. Мне в 1994 было минус 4 года, а в 2001 я существовал уже целых три.

28.11.19 — здесь начинается моя личная история. В 2019 году в Перми я подал заявку, обнаружил, что в моем городе нет отделения и стал его строить. К ноябрю у нас сформировалась уже довольно крепкая ячейка и к дню Партии, мы решили издать свою газету, чтобы как Лимонов, Дугин и Летов когда-то. И мы сделали это — газету назвали «Молотов!» и отныне отсчитываем с этой даты возраст нашего отделения. Сегодня 5 лет нацболам в Перми.

Могу с полной уверенностью сказать, что моя жизнь разделилась на до и после. Я не знаю кем бы я стал без Партии, где бы был сейчас, стал бы вообще кем-то и был ли?

Партия дала мне цель развиваться и расти. Стеснительному по сути парню, мне пришлось несколько лет подряд каждую неделю проводить собрания. Мировая политика, внутренняя, городская, партийные новости, дела отделения. Первые мои речи были нелепы и длились до 15 минут. Конечно, у меня не получилось всё сразу. Уже через несколько месяцев я довольно бодро рассказывал партийцам «как надо понимать» всё прошедшее за неделю, строил планы, строил и учил новеньких. Оказалось, я могу быть лидером, разбираюсь в людях и могу их организовать, а самое главное — вдохновить.

Без Партии я бы вряд ли развил в себе эти навыки, да если бы и развил — применил бы в какой-нибудь бизнес-компании. Я вообще учился на бизнес-аналитика, 3 курса отучился без единого долга. Допустим, стал бы успешным аналитиком или сделал бы свой бизнес — разве дало бы это мне такую жизнь, которую я имею сейчас? Короче, универ я бросил и стал заниматься политикой (в универе я тоже немало подчерпнул, а в Партии применил на практике, так что не ленитесь учиться, товарищи, такие предметы как менеджмент, логика, психология дали некоторую базу).

Партия дала мне эксклюзивный опыт. От банального навыка быстро и хорошо писать (что мне потом пригодилось в журналистике) до умения действовать в критических ситуациях. Это и уличные стычки с гопниками и политическими гопниками, это пребывание в спецприемнике, это обыск по уголовному делу, это попытки сломать, это и жизнь в бегах, это незаменимая школа человековедения, умение общаться с очень разными людьми, убеждать их, понимать, разрешать конфликты, это и война со всеми её последствиями.

На войне я изначально был как военкор, но ни на один день не прекращал быть там нацболом. Партия помогала мне (вообще не представляю, что бы я делал там без нацболов, особенно на первых порах), я привычно работал на Партию: имел честь принять первый партийный гуманитарный груз на СВО для подразделения Олега Миронова (это были трубы разведчика и тепловизор), нашел знаменитый донецкий бункер. Моя последующая военная командировка неразрывно связана с Партией, иначе я не хотел, я хотел славить именно нас, нацболов.

Партия дала мне прикоснуться к Истории. Я верю в нашу победу и не перестану на неё работать, но, я без особых сожалений готов умереть уже в данной точке — благодаря Партии я вписал себя на Ёе страницы. Если немного поубавить пафоса, я просто-напросто интересно живу, мне есть, что вспомнить и рассказать, с Партией мне никогда не было и не будет скучно. Да посмотрите на старых нацболов — они все, сука, энергичны и молоды! Можно поставить рядом среднестатического обывателя и увидеть разницу. Нацболы не стареют.

»»»

«««

Ну и самое важное — Партия дала мне вторую семью. Естественно, мы больше, чем просто товарищество. Здесь есть любимчики, есть неприкасаемые авторитеты, есть те самые нелюбимые родственники, которых нечасто хочется видеть, но они всё равно родня, и если нужно я за них буду рвать (даже если они неправы). Мне трудно представить себя без моей семьи, и чтобы добровольно выйти из неё — нужно быть безумцем.

В общем, Партия — это наркотик. Подумайте хорошо прежде, чем к нам вступать. А если вступаете, будьте готовы разделить свою жизнь на до и после. Проходимцев тут не любят. Она вам много даст, но и многое сделает недоступным. Меня не один раз убеждали отказаться от Партии: и запугиванием, и возможностями лучшей материальной жизни. Я остаюсь верен, ибо такого прихода как у нас вы больше нигде не найдете.

С др, любимая! Да, смерть!

Помню, сидел прошлой зимой с Даней Тоталисом в «Дружбе». Пили горькую и говорили о нацбольстве. Он спросил меня, почему я не в Партии. Я сказал, что не признаю партий. А через пару месяцев – на День русской нации – подал заявление на вступление. И я по-прежнему не признаю партий. Просто нашу Партию (только так, с большой буквы) надо понимать не как partie – часть какого-то множества, в данном случае политического (целое всегда больше суммы его частей), а как party – вечеринку, мистический праздник, без которого «жизнь не нужна нахуй». Сегодня исполняется 30 лет этому великому празднику, затеянному Лимоновым, Дугиным и Летовым, сформировавшими всю эстетико-интеллектуальную парадигму постсовесткой эпохи, празднику веселому и страшному, как сами эта эпоха, как сама Россия, которая Всё – Всё вообще и наше очень конкретное Всё. «Нам досталась тяжёлая страна, но мы всё равно переупрямим своё время. Были и остаёмся первыми, авангардом, бешеным штрафным батальоном русского народа» (Лимонов). Да, смерть!

Вообще, у меня интересно складывались отношения с Независимым Блоком Патриотов, ну вы поняли. В нулевые, когда формировались мои политические взгляды, нацболы не были мне близки, поскольку тогда они взаимодействовали с либералами. Вновь присмотреться к лимоновцам меня заставил 14-й год, когда они заняли твердую прорусскую позицию, не колебавшуюся в годы предательских минских соглашений и позже еще более ярко проявившуюся в безоговорочной и деятельной поддержке СВО. Как ни парадоксально, моему приходу в Партию поспособствовали именно молодые нацболы, сильно моложе меня самого, многие из которых почти или совсем не застали живого Лимонова и тем более H6n: Родион Гвоздодеров, Кирилл Имашев, Даня Куликов, Рома и Земфира Сулеймановы, сурикаты Берега. Смелые, умные, чувствующие, свободные и одухотворенные Идеей – Живые Русские. Когда я сам был молод, таких сверстников у меня не было, а благодаря вам я вижу, что у России есть будущее – Другое, не то, что нам готовят. Еще раз с Праздником!

Хочу домой

Больше нас нет.
Мы никуда не поедем после войны, наши дети не будут лучшими друзьями, мы не сможем больше выпить за старое пройденное.

У меня забрали половину меня. Половину которую я любил всем сердцем. Половину, без которой не представлял себя.
Все кто знал меня, первым вопросом всегда задавался:
-как Сибирь?
..даже родная мать.
Так сложилось что при виде любого человека, я в первую очередь представляю его похорона. Я был на множестве похорон даже тех, кто казался вечным. Так и было.
Только представляя гроб, где лежал мой лучший товарищ, я не мог выразить все что творилось бы в голове. Я узнал о его смерти поминая годовщину гибели товарищей. Сначала я прочел. Начал писать людям по поводу организации похорон, уточнял информацию… потом беспощадно рыдал. Я бы желал себе тысячи смертей, лишь бы избежать этого.

Война - ни Арэс, ни Марс. Война это люди. И только люди несут за это ответственность. Каждый будет отомщен. Пусть ожидание для них окажутся хуже самой язвенной смерти.

Почитал, что у Хована от синьки ноги начали отказывать. Спешу всех обнадежить. У меня нет никаких сомнений, что Юра справится со своими страхами и продолжит пить, даже если откажут не только ноги, но и все остальное тело, а потом и мозг. Все дело в том, что Юра человек мужественный и целеустремленный, так что такие мелочи как отказ ног никогда его не остановят на пути в алкогольную Вальхаллу. По себе знаю, что даже когда лежишь полумертвый в луже кровавой блевотины и буквально умоляешь Бога и врачей спасти тебе жизнь, клянешься никогда больше не пить - ты не более чем самый мерзкий пиздабол во вселенной. Алкоголизм - это билет в один конец. Ты умираешь либо от синьки, либо, если бросил пить, умираешь от скуки, так как ничего кроме алкашки тебя больше радовать не будет, как бы ты себя не обманывал. Так что про синьку могу сказать одно - никогда не начинайте, иначе потом будете считать отказывающие органы и конечности.

Наши везде

Я хотел бы переехать в Пермь.

Устроил бы рейв-вечеринку в микрорайоне «Кислотные Дачи». Любовался бы деревянной дачей Синакевича. Фотографировался бы со всеми медведями на пути и считал, что их больше, чем в Берлине. Сплавлялся бы по Чусовой и Вишере.

Пил бы кофе на заводе Шпагина и вспоминал, что здесь работал Александр Грин. Называл бы Пермь Юрятиным. Играл бы в «Человеколося». Катался бы на городской электричке от Банной Горы до Краснокамска. Подписался бы на «Слушай соловья» и исследовал долины малых рек Перми.

Считал бы город культурной столицей Урала. Прогуливался бы по берегам Стикса. Ездил бы в Соликамск, Покчу, Чердынь и Ныроб проникаться Пермью Великой. Готовил бы пистики и посикунчики. Отдыхал бы в Хохловке.

Рассказывал бы страшилки про башню смерти. Учил бы приезжих говорить «Перьмь» и «перьмяк». Пил бы кефир «Ашатли» и скучал бы по «Пермскому губернскому». Зимой ездил бы в Белогорский монастырь. Разбивал бы палатку у мыса Стрелка.

Читал бы детям рассказы Евгения Пермяка. За полгода покупал бы билеты на Дягилевский фестиваль. Наблюдал бы за очередью из желающих сделать селфи у «Счастья не за горами». Ел бы пиццу в Старокирпичном переулке. Следил бы за производством ПД-8 и ПД-14.

Болел бы за «Парму». Плавал бы на лодке на Мотовилихинском пруду. Искал бы древности пермского геологического периода. Загорал бы на пляже в Усть-Качке. Хранил бы в облаке снимки деревянных домов Висима.

Покупал бы украшения в зверином стиле. Ходил бы в художественную галерею ради пермских богов. Слушал бы Теодора Курентзиса. Посмотрел бы все спектакли Театра-Театра и «У моста».

Катался бы на велосипеде по Черняевскому лесу. Играл бы в баскетбол на набережной. Вспоминал бы «Пермские ворота» Полисского и остановки Лебедева. Возил бы группы москвичей в Молебку.

Называл бы Кунгур чайной столицей. Заглядывал бы в музей Пастернака во Всеволодо-Вильве. Пил бы чай из суксунского самовара. Смотрел бы в Губахе балет на закате.

Гордился бы роботами «Промобота». Отправлял бы друзьям мармелад «Лаврушин», вязовские пряники, пермские конфеты и яблочные пастилки. Держал бы под подушкой книгу Абашева «Пермь как текст». Считал бы Волгу притоком Камы.

Пермь, жди.

Альтушки берите пушки у Кишлака дома