Forwarded from Energy Today
Китай установил больше солнечных мощностей за один месяц, чем любая другая страна за весь 2024 год. В мае в КНР установлено почти 93 ГВт солнечных панелей.
Конкуренция производителей оборудования на внутреннем рынке толкает цены вниз, снижая рентабельность производства, но компенсирует новые правила, которые усложнили подключения малых СЭС к сети и отказ от гарантии цен на электроэнергию для производителей, которая гарантировала прибыль для солнечных проектов.
В мае Китай также добавил 26 ГВт ветроэнергетики и 4,6 ТЭС.
Конкуренция производителей оборудования на внутреннем рынке толкает цены вниз, снижая рентабельность производства, но компенсирует новые правила, которые усложнили подключения малых СЭС к сети и отказ от гарантии цен на электроэнергию для производителей, которая гарантировала прибыль для солнечных проектов.
В мае Китай также добавил 26 ГВт ветроэнергетики и 4,6 ТЭС.
По индексу устойчивого развития Россия занимает 51-ое место из 187 стран. В отношении ЦУР 13 Россия движется не в том направлении
В только что вышедшем SUSTAINABLE DEVELOPMENT REPORT 2025. Financing Sustainable Development to 2030 and Mid-Century. Includes the SDG Index and Dashboard даны оценки прогресса разных стран по достижению ЦУР к 2030 г.
➡️ Главный вывод доклада
В среднем по миру ЦУР далеки от достижения. На глобальном уровне ни одна из 17 целей в настоящее время не будет достигнута к 2030 году. Конфликты, структурные уязвимости и ограниченное фискальное пространство препятствуют прогрессу ЦУР во многих частях мира. Но хотя только 17 процентов целей находятся на пути к достижению во всем мире, большинство государств-членов ООН добились значительного прогресса в достижении целей, связанных с доступом к основным услугам и инфраструктуре, включая использование мобильной широкополосной связи (ЦУР 9), доступ к электроэнергии (ЦУР 7), использование интернета (ЦУР 9), уровень смертности детей в возрасте до 5 лет (ЦУР 3) и неонатальную смертность (ЦУР 3).
➡️ Россия
Приведенные ниже графики говорят сами за себя. По индексу устойчивого развития Россия занимает 51-ое место из 187 стран. В России регресс отмечен в отношении 25% ЦУР, а прогресс – в отношении 43%. В отношении ЦУР 13 (Climate action) Россия движется не в том направлении.
И.А. Башмаков
В только что вышедшем SUSTAINABLE DEVELOPMENT REPORT 2025. Financing Sustainable Development to 2030 and Mid-Century. Includes the SDG Index and Dashboard даны оценки прогресса разных стран по достижению ЦУР к 2030 г.
В среднем по миру ЦУР далеки от достижения. На глобальном уровне ни одна из 17 целей в настоящее время не будет достигнута к 2030 году. Конфликты, структурные уязвимости и ограниченное фискальное пространство препятствуют прогрессу ЦУР во многих частях мира. Но хотя только 17 процентов целей находятся на пути к достижению во всем мире, большинство государств-членов ООН добились значительного прогресса в достижении целей, связанных с доступом к основным услугам и инфраструктуре, включая использование мобильной широкополосной связи (ЦУР 9), доступ к электроэнергии (ЦУР 7), использование интернета (ЦУР 9), уровень смертности детей в возрасте до 5 лет (ЦУР 3) и неонатальную смертность (ЦУР 3).
Приведенные ниже графики говорят сами за себя. По индексу устойчивого развития Россия занимает 51-ое место из 187 стран. В России регресс отмечен в отношении 25% ЦУР, а прогресс – в отношении 43%. В отношении ЦУР 13 (Climate action) Россия движется не в том направлении.
И.А. Башмаков
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Альтернативная климатическая коалиция России – консенсус или пустые намерения? Взгляд из Европы
На рисунке: NC-7 и NC-8 – Седьмое и Восьмое Национальные сообщения Российской Федерации. BTR-1 – Первый двухгодичный доклад Российской Федерации по вопросам транспарентности
➡️ Climate Strategies, UK Anna Korppoo, Alex Alisson
Реальная климатическая политика России никогда не фокусировалась на мерах по смягчению последствий климатических изменений в секторах, сжигающих топливо, из-за ориентации экономики страны на развитие ископаемой энергетики. В недавно принятой Энергетической Стратегии параметры выбросов ПГ даже не приведены. Несмотря на то, что Россия создала внутренние нормативные акты для климатических проектов и пилотную региональную схему торговли выбросами, остается неясным, приводят ли эти меры к реальному и заметному сокращению выбросов парниковых газов (ПГ).
Россия планирует «достичь» своей цели по углеродной нейтральности к 2060 году. Однако при отсутствии конкретных мер по снижению выбросов ПГ основным «инструментом» достижения этой цели на сегодняшний день стала игра на стороне стоков - представленное в национальной отчетности 2024 года увеличение оценок объемов поглощения углерода, компенсирующее внутренние выбросы ПГ (рисунок ниже). Благодаря выполненному пересчету установленные цели по росту объемов поглощения, которые должны были быть достигнуты Россией к 2050 году, уже, по сути, выполнены.
СВО и последовавшие за ней западные санкции против России привели к разрыву климатической дипломатии с Западом и активизации действий российского правительства по участию в формировании альтернативной климатической коалиции, которая, по замыслу, должна установить собственные «суверенные» приоритеты международного климатического сотрудничества. Российское правительство рассматривает БРИКС, Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС) и Евразийский экономический союз (ЕАЭС) как платформы для такого сотрудничества. Пытаясь продлить будущее мировых рынков ископаемого топлива, Россия выступает с предложениями по гармонизации климатического регулирования и углеродных рынков стран, входящих в указанные объединения.
Привязка климатических режимов дружественных России стран к установленным в России правилам реализации «климатических проектов», не соответствующих требованиям Парижского соглашения в части обеспечения экологической целостности таких проектов (в том числе, требования по обеспечению дополнительности, требования к базовой линии и др) может привести к утечкам углерода. Отсутствие прозрачности при подготовке таких проектов и верификации сокращений выбросов также существенно снижает шансы российских компаний на продажу углеродных кредитов за пределами России или компенсацию углеродного следа своей экспортной продукции.
Примечательно, что некоторые российские экспортные компании продолжают реализовывать свои независимые климатические стратегии в соответствии с установленными международными принципами и стандартами. Однако отсутствие эффективной национальной системы регулирования выбросов ПГ вынуждает эти компании ограничивать свою климатическую политику фрагментированными добровольными действиями.
Попытки России гармонизировать углеродное регулирование в рамках ЕАЭС, ШОС или БРИКС пока не увенчались успехом. Не исключено, что в будущем настойчивые усилия России могут привести к принятию отдельных рамочных решений по формированию общих подходов объединений к отбору «климатических проектов» и взаимному признанию национальных методологий. Вместе с тем, возможность практической реализации таких решений будет в значительной степени определяться тем, в какой степени эти решения будет соответствовать духу и принципам Парижского соглашения.
На рисунке: NC-7 и NC-8 – Седьмое и Восьмое Национальные сообщения Российской Федерации. BTR-1 – Первый двухгодичный доклад Российской Федерации по вопросам транспарентности
Реальная климатическая политика России никогда не фокусировалась на мерах по смягчению последствий климатических изменений в секторах, сжигающих топливо, из-за ориентации экономики страны на развитие ископаемой энергетики. В недавно принятой Энергетической Стратегии параметры выбросов ПГ даже не приведены. Несмотря на то, что Россия создала внутренние нормативные акты для климатических проектов и пилотную региональную схему торговли выбросами, остается неясным, приводят ли эти меры к реальному и заметному сокращению выбросов парниковых газов (ПГ).
Россия планирует «достичь» своей цели по углеродной нейтральности к 2060 году. Однако при отсутствии конкретных мер по снижению выбросов ПГ основным «инструментом» достижения этой цели на сегодняшний день стала игра на стороне стоков - представленное в национальной отчетности 2024 года увеличение оценок объемов поглощения углерода, компенсирующее внутренние выбросы ПГ (рисунок ниже). Благодаря выполненному пересчету установленные цели по росту объемов поглощения, которые должны были быть достигнуты Россией к 2050 году, уже, по сути, выполнены.
СВО и последовавшие за ней западные санкции против России привели к разрыву климатической дипломатии с Западом и активизации действий российского правительства по участию в формировании альтернативной климатической коалиции, которая, по замыслу, должна установить собственные «суверенные» приоритеты международного климатического сотрудничества. Российское правительство рассматривает БРИКС, Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС) и Евразийский экономический союз (ЕАЭС) как платформы для такого сотрудничества. Пытаясь продлить будущее мировых рынков ископаемого топлива, Россия выступает с предложениями по гармонизации климатического регулирования и углеродных рынков стран, входящих в указанные объединения.
Привязка климатических режимов дружественных России стран к установленным в России правилам реализации «климатических проектов», не соответствующих требованиям Парижского соглашения в части обеспечения экологической целостности таких проектов (в том числе, требования по обеспечению дополнительности, требования к базовой линии и др) может привести к утечкам углерода. Отсутствие прозрачности при подготовке таких проектов и верификации сокращений выбросов также существенно снижает шансы российских компаний на продажу углеродных кредитов за пределами России или компенсацию углеродного следа своей экспортной продукции.
Примечательно, что некоторые российские экспортные компании продолжают реализовывать свои независимые климатические стратегии в соответствии с установленными международными принципами и стандартами. Однако отсутствие эффективной национальной системы регулирования выбросов ПГ вынуждает эти компании ограничивать свою климатическую политику фрагментированными добровольными действиями.
Попытки России гармонизировать углеродное регулирование в рамках ЕАЭС, ШОС или БРИКС пока не увенчались успехом. Не исключено, что в будущем настойчивые усилия России могут привести к принятию отдельных рамочных решений по формированию общих подходов объединений к отбору «климатических проектов» и взаимному признанию национальных методологий. Вместе с тем, возможность практической реализации таких решений будет в значительной степени определяться тем, в какой степени эти решения будет соответствовать духу и принципам Парижского соглашения.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from RenEn
Министерство экологии и окружающей среды Китая опубликовало отчет о ходе строительства системы управления углеродным следом продукции.
По состоянию на конец 2024 года в стране было выпущено или находилось в стадии разработки более 70 национальных стандартов.
Кроме того, было представлено 100 отраслевых («групповых») стандартов учета углеродного следа продукции.
Таким образом, КНР чрезвычайно активно выстраивает систему управления углеродным следом, которая охватит большинство товаров.
Подробнее:
https://renen.ru/kitaj-aktivno-vystraivaet-sistemu-upravleniya-uglerodnym-sledom/
По состоянию на конец 2024 года в стране было выпущено или находилось в стадии разработки более 70 национальных стандартов.
Кроме того, было представлено 100 отраслевых («групповых») стандартов учета углеродного следа продукции.
Таким образом, КНР чрезвычайно активно выстраивает систему управления углеродным следом, которая охватит большинство товаров.
Подробнее:
https://renen.ru/kitaj-aktivno-vystraivaet-sistemu-upravleniya-uglerodnym-sledom/
RenEn
Китай активно выстраивает систему управления углеродным следом - RenEn
Министерство экологии и окружающей среды Китая опубликовало отчет о ходе строительства системы управления углеродным следом продукции.
Forwarded from Michael Yulkin
.Переход от управления выбросами ПГ к управлению углеродным следом продукции - это не просто шаг вперед. Это качественный скачок. При таком подходе учетной единицей становится не источник выбросов, а жизненный цикл производимой продукции. А это, как говорится, две большие разницы. 👇
Forwarded from Michael Yulkin
И да, вот еще что. Ни углеродные единицы, ни поглощения углерода в лесах и болотах не помогут сделать углеродный след продукции маленьким, а его долю на климатически чувствительных рынках - большой. Придется инвестировать в низкоуглеродные технологии, переходить на низкоуглердные материалы, виды топлива и источники энергии, придется диверсифицировать производство и расширять линейку поставляемых на рынок низкоуглеродных товаров.
Надежда на лучшее прошлое*
«У, ё!» Картина И.А. Башмакова. Холст. Масло.
Только что ИНП РАН при поддержке Фонда Мельниченко выпустил первый ежегодный национальный доклад «О климатической повестке в России».
Непонятно, почему он назван первым. Еще более непонятно, почему он назван национальным. Россия ежегодно представляет Национальный Кадастр антропогенных выбросов из источников и абсорбции поглотителями парниковых газов, не регулируемых Монреальским протоколом. Кроме того, раз в 2 года Россия представляет Национальное сообщение Российской Федерации. С 1995 г. было представлено 8 таких сообщений. Они включают раздел «Политика и меры». Почему ИНП РАН и Фонд Мельниченко стали говорить от имени страны – непонятно.
Доклад в основном посвящен описанию того, что в сфере климатической политики происходит в России. Он оформлен лучше, чем Национальное сообщение, и в этом плане может быть полезен.
В докладе есть раздел «Развитие национальной климатической политики в 2025–2026 годах». Вот его и обсудим, оставляя за бортом вопросы международного сотрудничества. Что предлагается? Сказано, что приоритет национального углеродного регулирования – повышение энергоэффективности. Эти слова звучат давно, но за ними не следует никаких практических действий. Доклад обещает нам: в 2025 году должна быть разработана новая государственная программа в сфере энергосбережения и повышения энергетической эффективности на период до 2035 года. Ее предполагалось закончить в мае. Уже кончается июнь, в ее нет, и что в ней будет – неясно. Значительная часть экспертного сообщества к ее разработке не привлекалась. Возможно, ее ждет судьба прежнего варианта, отвергнутого Госдумой. Так что по этой позиции пока что пшик.
Второе: развитие национального углеродного рынка и отрасли климатических проектов. Здесь авторы лягнули очень нелюбимые ими ВИЭ: «У России большой потенциал эффективных (то есть относительно недорогих по сравнению с ВИЭ и при этом с доказанным эффектом сокращения эмиссии) климатических проектов» - без этого они, видимо, не могут. Дальше идет заезженная пластинка про потенциал природных экосистем (увеличение стока на 2–3 млрд тСО2экв – откуда такие фантазии?); о том, что углеродные единицы должны стать инструментом выполнения обязательств хозяйствующими субъектами. Но этих обязательств нет, и авторы не предлагают их ввести. Далее – предложение общего характера о создании «многомерной системы государственной поддержки компаний, реализующих климатические проекты, а также проекты по снижению углеродного следа». Но конкретных предложений, как это сделать, нет, если не считать предложения о вычете по налогу на прибыль в размере установленного процента (какого?) расходов на реализацию климатического проекта и разработку бесплатных баз данных и стандартизированных базовых линий. По мнению авторов бесплатные базы данных решают многое! И это все на 2025-2026 гг.? Негусто! Имитация политики, а не политика.
В работах ЦЭНЭФ-XXI все гораздо масштабнее и конкретнее.
➡️ Russia on the pathways to carbon neutrality: forks on roadmaps;
➡️ Углеродная нейтральность в России: траектории до 2060 года;
➡️ Russia’s carbon neutrality: pathways to 2060;
➡️ Распределительные эффекты от мер по декарбонизации экономики России;
➡️ Углеродное регулирование в ЕС и российский сырьевой экспорт;
➡️ Низкоуглеродные технологии в России. Нынешний статус и перспективы
И.А. Башмаков
*Фраза из статьи А. Колесникова в Коммерсанте за 27.06.25.
«У, ё!» Картина И.А. Башмакова. Холст. Масло.
Только что ИНП РАН при поддержке Фонда Мельниченко выпустил первый ежегодный национальный доклад «О климатической повестке в России».
Непонятно, почему он назван первым. Еще более непонятно, почему он назван национальным. Россия ежегодно представляет Национальный Кадастр антропогенных выбросов из источников и абсорбции поглотителями парниковых газов, не регулируемых Монреальским протоколом. Кроме того, раз в 2 года Россия представляет Национальное сообщение Российской Федерации. С 1995 г. было представлено 8 таких сообщений. Они включают раздел «Политика и меры». Почему ИНП РАН и Фонд Мельниченко стали говорить от имени страны – непонятно.
Доклад в основном посвящен описанию того, что в сфере климатической политики происходит в России. Он оформлен лучше, чем Национальное сообщение, и в этом плане может быть полезен.
В докладе есть раздел «Развитие национальной климатической политики в 2025–2026 годах». Вот его и обсудим, оставляя за бортом вопросы международного сотрудничества. Что предлагается? Сказано, что приоритет национального углеродного регулирования – повышение энергоэффективности. Эти слова звучат давно, но за ними не следует никаких практических действий. Доклад обещает нам: в 2025 году должна быть разработана новая государственная программа в сфере энергосбережения и повышения энергетической эффективности на период до 2035 года. Ее предполагалось закончить в мае. Уже кончается июнь, в ее нет, и что в ней будет – неясно. Значительная часть экспертного сообщества к ее разработке не привлекалась. Возможно, ее ждет судьба прежнего варианта, отвергнутого Госдумой. Так что по этой позиции пока что пшик.
Второе: развитие национального углеродного рынка и отрасли климатических проектов. Здесь авторы лягнули очень нелюбимые ими ВИЭ: «У России большой потенциал эффективных (то есть относительно недорогих по сравнению с ВИЭ и при этом с доказанным эффектом сокращения эмиссии) климатических проектов» - без этого они, видимо, не могут. Дальше идет заезженная пластинка про потенциал природных экосистем (увеличение стока на 2–3 млрд тСО2экв – откуда такие фантазии?); о том, что углеродные единицы должны стать инструментом выполнения обязательств хозяйствующими субъектами. Но этих обязательств нет, и авторы не предлагают их ввести. Далее – предложение общего характера о создании «многомерной системы государственной поддержки компаний, реализующих климатические проекты, а также проекты по снижению углеродного следа». Но конкретных предложений, как это сделать, нет, если не считать предложения о вычете по налогу на прибыль в размере установленного процента (какого?) расходов на реализацию климатического проекта и разработку бесплатных баз данных и стандартизированных базовых линий. По мнению авторов бесплатные базы данных решают многое! И это все на 2025-2026 гг.? Негусто! Имитация политики, а не политика.
В работах ЦЭНЭФ-XXI все гораздо масштабнее и конкретнее.
И.А. Башмаков
*Фраза из статьи А. Колесникова в Коммерсанте за 27.06.25.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Мировой спрос на нефть в этом десятилетии выходит на плато, а спрос на энергетические нужды начинает падать
Это вывод недавно выпущенного МЭА отчета – Oil 2025. Analysis and forecast to 2030. Прогнозируется, что мировой спрос на нефть увеличится на 2,5 мб/д в 2024-30 гг. и достигнет пика 105,5 мб/д к концу десятилетия. Однако, этот прирост в значительной степени заложен на начальном этапе, с замедлением роста примерно с 720 кб/д в 2025-2026 гг. до плато в середине периода, прежде чем войти в небольшое сокращение в последнем году. Недостаточный экономический рост и ускоряющееся замещение нефти в секторах транспорта и производства электроэнергии являются основными структурными факторами этого замедления (см. рисунок 1).
Нефтехимия, наряду с устойчивым ростом мировых поставок СПГ и продолжающимся переходом на биотопливо, составляют подавляющую часть роста с 2026 г. В результате спрос на нефть из горючих ископаемых видов топлива – исключая нефтехимическое сырье и биотопливо – по всей видимости, стабилизируется на уровне около 84 мб/д, а выбросы CO2 от использования нефти достигнут пика к 2027 г.
Развивающиеся экономики обеспечат весь дополнительный прирост спроса. Напротив, потребление нефти в странах ОЭСР, завершив свой постпандемический подъем в 2023 г., снизится на 1,7 мб/д в 2024-2030 гг. Прогресс в электрификации автопарка и структурно слабый экономический рост оказывают давление на спрос на транспорте и в промышленности. Потребление газойля и бензина падает примерно на 1 мб/д каждое. Только СНГ и реактивный газ/керосин смогут избежать общего тренда с годовыми темпами прироста около 1% каждое. Подчеркивая постоянно растущую важность нефтехимического сектора, нафта и сжиженный нефтяной газ/этан составят 24% от общего спроса на нефть в 2030 г. по сравнению с 22% в 2024 г. и 20% в 2019 г., рост сжиженного нефтяного газа/этана будет самым высоким среди продуктов в обоих регионах.
Рост потребления нефти в 2025 и 2026 годах еще примерно соответствует уровню, роста ВВП. Однако эта зависимость сначала ослабевает, а затем сменяется декаплингом: стагнацией или сокращением спроса на нефть при росте ВВП (рисунок 2).
Это вывод недавно выпущенного МЭА отчета – Oil 2025. Analysis and forecast to 2030. Прогнозируется, что мировой спрос на нефть увеличится на 2,5 мб/д в 2024-30 гг. и достигнет пика 105,5 мб/д к концу десятилетия. Однако, этот прирост в значительной степени заложен на начальном этапе, с замедлением роста примерно с 720 кб/д в 2025-2026 гг. до плато в середине периода, прежде чем войти в небольшое сокращение в последнем году. Недостаточный экономический рост и ускоряющееся замещение нефти в секторах транспорта и производства электроэнергии являются основными структурными факторами этого замедления (см. рисунок 1).
Нефтехимия, наряду с устойчивым ростом мировых поставок СПГ и продолжающимся переходом на биотопливо, составляют подавляющую часть роста с 2026 г. В результате спрос на нефть из горючих ископаемых видов топлива – исключая нефтехимическое сырье и биотопливо – по всей видимости, стабилизируется на уровне около 84 мб/д, а выбросы CO2 от использования нефти достигнут пика к 2027 г.
Развивающиеся экономики обеспечат весь дополнительный прирост спроса. Напротив, потребление нефти в странах ОЭСР, завершив свой постпандемический подъем в 2023 г., снизится на 1,7 мб/д в 2024-2030 гг. Прогресс в электрификации автопарка и структурно слабый экономический рост оказывают давление на спрос на транспорте и в промышленности. Потребление газойля и бензина падает примерно на 1 мб/д каждое. Только СНГ и реактивный газ/керосин смогут избежать общего тренда с годовыми темпами прироста около 1% каждое. Подчеркивая постоянно растущую важность нефтехимического сектора, нафта и сжиженный нефтяной газ/этан составят 24% от общего спроса на нефть в 2030 г. по сравнению с 22% в 2024 г. и 20% в 2019 г., рост сжиженного нефтяного газа/этана будет самым высоким среди продуктов в обоих регионах.
Рост потребления нефти в 2025 и 2026 годах еще примерно соответствует уровню, роста ВВП. Однако эта зависимость сначала ослабевает, а затем сменяется декаплингом: стагнацией или сокращением спроса на нефть при росте ВВП (рисунок 2).
Определение abated выбросов ПГ от ископаемого топлива и промышленных процессов
Опубликована статья - Bataille Christopher , Al Khourdajie Alaa , de Coninck Heleen , de Kleijne Kiane , Nilsson Lars J , Bashmakov Igor , Davis Steve , Fennell Paul S. Defining ‘abated’ fossil fuel and industrial process emissions, Energy and Climate Change (2025). Она посвящена определению того, что значит abated. Для перевода этого термина на русский нет адекватного аналога. Это скорее не сокращенные, а устраненные выбросы. Непросто определить и порог, начиная с которого можно считать, что выбросы устранены.
Существует научный консенсус, что ограничение потепления в соответствии с целями Парижского соглашения требует достижения нулевых чистых выбросов CO2 к середине столетия и чистых отрицательных выбросов в дальнейшем. Из-за сохранения определенного использования ископаемого топлива и сырья почти во всех глобальных смоделированных сценариях, «устраненные» выбросы CO2 от ископаемого топлива и промышленных процессов и продуктов (IPPU) с использованием технологий улавливания и хранения углерода (CCS) для управления углеродом, скорее всего, станут частью любого перехода. Помимо сжигания ископаемого топлива, это будет происходить в первую очередь в цементных и известковых печах, химическом производстве и, возможно, сжигании отходов и производстве чугуна и стали, в процессах, производящих максимально концентрированные потоки отходов CO2. Однако сокращение выбросов CO2 от ископаемого топлива и IPPU в контексте недавних обязательств требует рассмотрения показателей улавливания для переработки топлива и конечного использования, постоянства хранения, сокращения утечек метана в процессах производства и конечного использования топлив, а также достаточных средств для секвестрации остаточных выбросов. Основываясь на оценке развивающихся технологий CCS в существующих секторах и юрисдикциях, в статье предлагаются критерии для определения контрольного показателя для «устраненных» выбросов ПГ от ископаемого топлива и IPPU, где в конечном итоге должно быть достигнуто почти 100% снижение выбросов ПГ, при этом N2O и фторированные газы рассматриваются отдельно. Это может быть достигнуто за счет:
1) показателей улавливания CO2, превышающих или равных 95% от выбрасываемого CO2;
2) постоянного хранения уловленных выбросов;
3) сокращения выбросов метана от начального и конечного использования до менее 0,5% и до 0,2% от добычи газа и эквивалента для угля; и
4) уравновешивание оставшихся выбросов с помощью постоянного удаления углекислого газа.
Применение этих критериев только к стали и цементу дает оценки равные, или превышающие 1,37 Гт CO2 в год сокращения после реализации всех других разумных и менее затратных мер. В то же время мы признаем ценность коэффициентов улавливания ниже 95%, так как они предназначены для обеспечения возможного полного снижения посредством процесса обучения. Мы также обсуждаем политику коммерциализации и развертывания CCS, подчеркивая необходимость интеграции этих критериев в международные климатические соглашения.
И.А. Башмаков
Опубликована статья - Bataille Christopher , Al Khourdajie Alaa , de Coninck Heleen , de Kleijne Kiane , Nilsson Lars J , Bashmakov Igor , Davis Steve , Fennell Paul S. Defining ‘abated’ fossil fuel and industrial process emissions, Energy and Climate Change (2025). Она посвящена определению того, что значит abated. Для перевода этого термина на русский нет адекватного аналога. Это скорее не сокращенные, а устраненные выбросы. Непросто определить и порог, начиная с которого можно считать, что выбросы устранены.
Существует научный консенсус, что ограничение потепления в соответствии с целями Парижского соглашения требует достижения нулевых чистых выбросов CO2 к середине столетия и чистых отрицательных выбросов в дальнейшем. Из-за сохранения определенного использования ископаемого топлива и сырья почти во всех глобальных смоделированных сценариях, «устраненные» выбросы CO2 от ископаемого топлива и промышленных процессов и продуктов (IPPU) с использованием технологий улавливания и хранения углерода (CCS) для управления углеродом, скорее всего, станут частью любого перехода. Помимо сжигания ископаемого топлива, это будет происходить в первую очередь в цементных и известковых печах, химическом производстве и, возможно, сжигании отходов и производстве чугуна и стали, в процессах, производящих максимально концентрированные потоки отходов CO2. Однако сокращение выбросов CO2 от ископаемого топлива и IPPU в контексте недавних обязательств требует рассмотрения показателей улавливания для переработки топлива и конечного использования, постоянства хранения, сокращения утечек метана в процессах производства и конечного использования топлив, а также достаточных средств для секвестрации остаточных выбросов. Основываясь на оценке развивающихся технологий CCS в существующих секторах и юрисдикциях, в статье предлагаются критерии для определения контрольного показателя для «устраненных» выбросов ПГ от ископаемого топлива и IPPU, где в конечном итоге должно быть достигнуто почти 100% снижение выбросов ПГ, при этом N2O и фторированные газы рассматриваются отдельно. Это может быть достигнуто за счет:
1) показателей улавливания CO2, превышающих или равных 95% от выбрасываемого CO2;
2) постоянного хранения уловленных выбросов;
3) сокращения выбросов метана от начального и конечного использования до менее 0,5% и до 0,2% от добычи газа и эквивалента для угля; и
4) уравновешивание оставшихся выбросов с помощью постоянного удаления углекислого газа.
Применение этих критериев только к стали и цементу дает оценки равные, или превышающие 1,37 Гт CO2 в год сокращения после реализации всех других разумных и менее затратных мер. В то же время мы признаем ценность коэффициентов улавливания ниже 95%, так как они предназначены для обеспечения возможного полного снижения посредством процесса обучения. Мы также обсуждаем политику коммерциализации и развертывания CCS, подчеркивая необходимость интеграции этих критериев в международные климатические соглашения.
И.А. Башмаков
Forwarded from «Зелёный» змий
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Just Energy Transition – что это?
Рисунок. Схема реализации и анализа результатов макроэкономических прогнозов – «метод семи матриц»
В одном из последних постов моего тезки Игоря Алексеевича Макарова был затронут вопрос о термине «справедливой зеленой трансформации» (Just Energy Transition, JET). Он отметил, что этот термин «прочно вошел в мейнстрим климатических переговоров, но при этом никто не понимает, что он означает». В нашем словаре есть много слов, которые не имеют точных определений, но в целом мы понимаем, что они означают. Например, любовь, счастье, мужество и даже такое тривиальное слово как «стул» не имеет точного определения, которое отличает его кресла, табурета, скамейки, лавочки и т.п.
Попробуем разобраться что же такое Just Transition. Анализу этого явления посвящены две мои работы (Bashmakov IA. Distributional Effects of Expected Climate Mitigation Policies in Russia. Mod Econ Manag, 2024; 3: 5. DOI: 10.53964/mem.2024005 и И. Башмаков. Распределительные эффекты от мер по декарбонизации экономики России. Distribution_effects_787b4369e3.pdf).
Первое. Важным недостатком разработки климатической политики является слабое внимание к оценкам ее влияния на: положение экономических агентов и их способность формально или неформально консолидироваться, используя различные институты, чтобы продвигать эти меры политики или, напротив, противостоять им. Для решения этой задачи я предложил использовать методологический подход под названием «метод семи матриц», требующий активного взаимодействия экономистов, социологов и политологов (см. рисунок).
Второе – как трактовать справедливость? Нужно согласиться с А. Гельманом а том, что «справедливость не в том, чтобы все получали поровну, а в том, чтобы все справедливо получали не поровну». В литературе используются несколько концепций справедливости: распределительная (справедливое распределение затрат и выгод между группами с разными доходами или между регионами); процедурная (обеспечивающая как возможность участия, так и учета мнений разных групп в процессах принятия решений) и признания (гарантии справедливого представительства недостаточно признанных групп людей). (Forrester S.P. and A.J. Satchwell. Developing an Equity Framework for State Regulatory Decision-Making. Electricity Markets & Policy. Energy Analysis & Environmental Impacts Division. Lawrence Berkeley National Laboratory. August 2023). Вот эти три аспекта и должны стать фокусом дискуссии о Just Transition. Не только с первым, но и со вторым и третьим аспектами в России, где создаются Консорциумы и существенное влияние на принятие решений оказывает РСПП, пока плохо.
Третье. Меры климатического регулирования могут быть: регрессивными (по затратам), если они ведут к непропорционально высокому росту доли затрат в доходах наименее обеспеченных экономических агентов; прогрессивными (по затратам) – в противном случае и пропорциональными – если затраты равномерно распределяются по всем доходным группам. Под справедливым распределением затрат и выгод между группами с разными доходами или между регионами могут считаться меры, архитектура которых позволяет получить либо пропорциональные, либо прогрессивные эффекты. Как показал опыт многих исследований, в т.ч. упомянутых выше по России, за счет грамотного инжиниринга мер практически всегда можно добиться прогрессивных, или пропорциональных эффектов. Этому аспекту уделяется все больше внимания. Примером может служить работа The Seventh Carbon Budget. Advice for the UK Government. February 2025.
Рисунок. Схема реализации и анализа результатов макроэкономических прогнозов – «метод семи матриц»
В одном из последних постов моего тезки Игоря Алексеевича Макарова был затронут вопрос о термине «справедливой зеленой трансформации» (Just Energy Transition, JET). Он отметил, что этот термин «прочно вошел в мейнстрим климатических переговоров, но при этом никто не понимает, что он означает». В нашем словаре есть много слов, которые не имеют точных определений, но в целом мы понимаем, что они означают. Например, любовь, счастье, мужество и даже такое тривиальное слово как «стул» не имеет точного определения, которое отличает его кресла, табурета, скамейки, лавочки и т.п.
Попробуем разобраться что же такое Just Transition. Анализу этого явления посвящены две мои работы (Bashmakov IA. Distributional Effects of Expected Climate Mitigation Policies in Russia. Mod Econ Manag, 2024; 3: 5. DOI: 10.53964/mem.2024005 и И. Башмаков. Распределительные эффекты от мер по декарбонизации экономики России. Distribution_effects_787b4369e3.pdf).
Первое. Важным недостатком разработки климатической политики является слабое внимание к оценкам ее влияния на: положение экономических агентов и их способность формально или неформально консолидироваться, используя различные институты, чтобы продвигать эти меры политики или, напротив, противостоять им. Для решения этой задачи я предложил использовать методологический подход под названием «метод семи матриц», требующий активного взаимодействия экономистов, социологов и политологов (см. рисунок).
Второе – как трактовать справедливость? Нужно согласиться с А. Гельманом а том, что «справедливость не в том, чтобы все получали поровну, а в том, чтобы все справедливо получали не поровну». В литературе используются несколько концепций справедливости: распределительная (справедливое распределение затрат и выгод между группами с разными доходами или между регионами); процедурная (обеспечивающая как возможность участия, так и учета мнений разных групп в процессах принятия решений) и признания (гарантии справедливого представительства недостаточно признанных групп людей). (Forrester S.P. and A.J. Satchwell. Developing an Equity Framework for State Regulatory Decision-Making. Electricity Markets & Policy. Energy Analysis & Environmental Impacts Division. Lawrence Berkeley National Laboratory. August 2023). Вот эти три аспекта и должны стать фокусом дискуссии о Just Transition. Не только с первым, но и со вторым и третьим аспектами в России, где создаются Консорциумы и существенное влияние на принятие решений оказывает РСПП, пока плохо.
Третье. Меры климатического регулирования могут быть: регрессивными (по затратам), если они ведут к непропорционально высокому росту доли затрат в доходах наименее обеспеченных экономических агентов; прогрессивными (по затратам) – в противном случае и пропорциональными – если затраты равномерно распределяются по всем доходным группам. Под справедливым распределением затрат и выгод между группами с разными доходами или между регионами могут считаться меры, архитектура которых позволяет получить либо пропорциональные, либо прогрессивные эффекты. Как показал опыт многих исследований, в т.ч. упомянутых выше по России, за счет грамотного инжиниринга мер практически всегда можно добиться прогрессивных, или пропорциональных эффектов. Этому аспекту уделяется все больше внимания. Примером может служить работа The Seventh Carbon Budget. Advice for the UK Government. February 2025.
Что касается международных механизмов, то приведу пример с СВАМ. Цена на углерод в размере 5 долл./тСО2 для развивающейся страны с точки зрения экономической доступности энергии и материалов может значить столько же, как и цена 100 долл./тСО2 для развитой страны. Затраты на декарбонизацию делают не только экспортируемые, но и все СВАМ-товары в стране в среднем дороже. Изменение их экономической доступности можно отразить отношением цены на углерод к среднедушевому ВВП. Справедливой было бы схема СВАМ, при которой при внесении импортерами платежей цена на углерод корректировалась бы на соотношение подушевых ВВП страны-экспортера и ЕС. Нынешнюю схему СВАМ назвать справедливой нельзя.
Четвертое. Восприятие справедливости мер является ключевым. Опросы населения 20-ти стран (на долю которых приходится 72% выбросов ПГ) на разных континентах с разными уровнями доходов, показали, что поддержка мер климатической политики зависит от трех ключевых факторов: эффективность мер (проблема результативности); влияние мер на домохозяйства с низкими доходами (проблема неравенства) и личный интерес (проблема мотивации). Следовательно, для мобилизации поддержки мер климатической политики необходимы оценки того, как они повлияют на затраты и кто сможет получить от них выгоду. Как показали эти же опросы, простое информирование людей о возможных негативных последствиях изменения климата оказалось малоэффективным для обеспечения такой поддержки. Поэтому работ с оценками распределительных, социальных и политических эффектов от реализации мер климатической политики должно становиться все больше.
Было бы интересно узнать, что по этому поводу думают подписчики нашего канала.
И.А. Башмаков
Четвертое. Восприятие справедливости мер является ключевым. Опросы населения 20-ти стран (на долю которых приходится 72% выбросов ПГ) на разных континентах с разными уровнями доходов, показали, что поддержка мер климатической политики зависит от трех ключевых факторов: эффективность мер (проблема результативности); влияние мер на домохозяйства с низкими доходами (проблема неравенства) и личный интерес (проблема мотивации). Следовательно, для мобилизации поддержки мер климатической политики необходимы оценки того, как они повлияют на затраты и кто сможет получить от них выгоду. Как показали эти же опросы, простое информирование людей о возможных негативных последствиях изменения климата оказалось малоэффективным для обеспечения такой поддержки. Поэтому работ с оценками распределительных, социальных и политических эффектов от реализации мер климатической политики должно становиться все больше.
Было бы интересно узнать, что по этому поводу думают подписчики нашего канала.
И.А. Башмаков
ЕС разрешает международные кредиты на CO2 в зачет выполнения следующей климатической цели
Европейская комиссия предложит в среду климатическую цель ЕС на 2040 г., которая впервые позволит странам использовать углеродные кредиты развивающихся стран для выполнения небольшой доли (3%) своих целей по выбросам. EU adds international CO2 credits as part of next climate goal
В проекте говорится, что исполнительный орган ЕС предложит юридически обязательную цель по сокращению нетто выбросов ПГ на 90% к 2040 г. по сравнению с уровнями 1990 г. Это позволит ЕС придерживаться траектории достижения чистых нулевых выбросов к 2050 г. Проект предложения ЕС включает гибкость, которая смягчит 90%-ный целевой показатель выбросов для европейской промышленности после давления со стороны Франции, Германии и других правительств, включая Италию, Польшу и Чешскую Республику. Предыдущие целевые показатели выбросов ЕС основывались исключительно на внутренних сокращениях выбросов. Проект отражает публичную позицию Германии о том, что до трех процентных пунктов от целевых показателей 2040 года могут быть покрыты за счет углеродных кредитов, приобретенных у других стран через поддерживаемый ООН рынок. Это сокращает усилия, необходимые для отечественной промышленности.
В проекте указано, что углеродные кредиты будут вводиться поэтапно с 2036 г. «ЕС предложит законодательство, устанавливающее надежные и высокие стандарты и критерии добросовестности, а также условия происхождения, сроков и использования этих кредитов», — говорится в нем. Странам будет предоставлена большая гибкость в выборе секторов своей экономики, которые вносят наибольший вклад в достижение целевого показателя 2040 г.
Изменение климата сделало Европу одним из самых быстро нагревающихся континентов в мире. Волна тепла, обрушившаяся на континент на этой неделе, вызвала лесные пожары, сбои и хаос. Но агрессивная политика Европы по борьбе с повышением температуры усилила напряженность среди 27 членов блока. Климатическая повестка Европейской комиссии — это способ для Европейской комиссии повысить конкурентоспособность и безопасность Европы. Однако некоторые правительства и законодатели говорят, что отрасли, которые уже борются с высокими ценами на энергоносители и тарифами США, не могут позволить себе более строгие правила выбросов.
В проекте говорится, что «декарбонизация не только имеет решающее значение для окружающей среды, но и может стать ключевым фактором роста экономики, если она интегрирована с политикой в области промышленности, торговли и конкуренции». Однако, советники ЕС по климатическим наукам выступают против их учета до 2040 года и говорят, что трата д нег на углеродные кредиты из-за рубежа отвлечет инвестиции от местных отраслей. Законодатели ЕС и страны должны договориться о цели на 2040 год. Этот процесс принятия законов может занять много лет, но к середине сентября ЕС должен представить в ООН свою новую климатическую цель на 2035 год, которая должна быть напрямую выведена из текущей цели на 2040 год.
Европейская комиссия предложит в среду климатическую цель ЕС на 2040 г., которая впервые позволит странам использовать углеродные кредиты развивающихся стран для выполнения небольшой доли (3%) своих целей по выбросам. EU adds international CO2 credits as part of next climate goal
В проекте говорится, что исполнительный орган ЕС предложит юридически обязательную цель по сокращению нетто выбросов ПГ на 90% к 2040 г. по сравнению с уровнями 1990 г. Это позволит ЕС придерживаться траектории достижения чистых нулевых выбросов к 2050 г. Проект предложения ЕС включает гибкость, которая смягчит 90%-ный целевой показатель выбросов для европейской промышленности после давления со стороны Франции, Германии и других правительств, включая Италию, Польшу и Чешскую Республику. Предыдущие целевые показатели выбросов ЕС основывались исключительно на внутренних сокращениях выбросов. Проект отражает публичную позицию Германии о том, что до трех процентных пунктов от целевых показателей 2040 года могут быть покрыты за счет углеродных кредитов, приобретенных у других стран через поддерживаемый ООН рынок. Это сокращает усилия, необходимые для отечественной промышленности.
В проекте указано, что углеродные кредиты будут вводиться поэтапно с 2036 г. «ЕС предложит законодательство, устанавливающее надежные и высокие стандарты и критерии добросовестности, а также условия происхождения, сроков и использования этих кредитов», — говорится в нем. Странам будет предоставлена большая гибкость в выборе секторов своей экономики, которые вносят наибольший вклад в достижение целевого показателя 2040 г.
Изменение климата сделало Европу одним из самых быстро нагревающихся континентов в мире. Волна тепла, обрушившаяся на континент на этой неделе, вызвала лесные пожары, сбои и хаос. Но агрессивная политика Европы по борьбе с повышением температуры усилила напряженность среди 27 членов блока. Климатическая повестка Европейской комиссии — это способ для Европейской комиссии повысить конкурентоспособность и безопасность Европы. Однако некоторые правительства и законодатели говорят, что отрасли, которые уже борются с высокими ценами на энергоносители и тарифами США, не могут позволить себе более строгие правила выбросов.
В проекте говорится, что «декарбонизация не только имеет решающее значение для окружающей среды, но и может стать ключевым фактором роста экономики, если она интегрирована с политикой в области промышленности, торговли и конкуренции». Однако, советники ЕС по климатическим наукам выступают против их учета до 2040 года и говорят, что трата д нег на углеродные кредиты из-за рубежа отвлечет инвестиции от местных отраслей. Законодатели ЕС и страны должны договориться о цели на 2040 год. Этот процесс принятия законов может занять много лет, но к середине сентября ЕС должен представить в ООН свою новую климатическую цель на 2035 год, которая должна быть напрямую выведена из текущей цели на 2040 год.
Рисунок 1. Доли электромобилей в продажах в 2025 г.
Рисунок 2. Мировые продажи пассажирских электромобилей по рынкам
Рисунок 3. Общее количество общественных зарядных станций в мире
В только что вышедшем отчете BloombergNEF - Electric Vehicle Outlook 2025. Electric Vehicle Outlook | BloombergNEF даны оценки перспектив развития электромобилей на 2025 г. Основные цифры такие:
Глобальные продажи электромобилей продолжают расти и, как ожидается, составят одну четвертую часть проданных автомобилей в этом году. Но некоторые рынки переживают значительный спад, и многие автопроизводители отодвинули свои цели по электромобилям. Электрификация быстро распространяется в других областях дорожного транспорта, причем автобусы и двух- и трехколесные транспортные средства уже достигли очень высокого уровня внедрения.
Китай доминирует на мировом рынке электромобилей, более половины продаваемых там транспортных средств — электрические. Продажи в США замедляются и сталкиваются с неопределенностью из-за изменений в политике. Распространение электромобилей в Европе замедлилось в 2024 г., поскольку автопроизводители отложили продажи и планы запуска моделей, чтобы совпасть с ужесточением норм выбросов CO2 транспортными средствами в 2025 г. Продажи электромобилей в регионе сейчас снова растут, но прогресс в разных странах разный, а некоторые страны отстают еще больше. В то же время некоторые развивающиеся экономики переживают рекордные продажи, поскольку появляется все больше недорогих электрических моделей, ориентированных на местных покупателей.
Выше даны рисунки из этого отчета, которые говорят сами за себя.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM