🎓Непрошенные товары (услуги, работы)

С 1 сентября начинает работать запрет на навязывание услуг потребителю. Соответствующий изменения внесены в частности в статью 16 Закона о защите прав потребителей.

Насколько я понимаю, это законодательная реализация того, что подробно расписано в Постановлении КС РФ от 03.04.2023 № 14-П.

Постановление это я крайне рекомендую всем, кому интересно договорное право. Там, кроме прочего, указано такое:

К явно обременительным для потребителя условиям в контексте пункта 2 статьи 428 ГК Российской Федерации можно отнести условия договора о цене, которые определены с использованием методов манипулирования информацией о действительной цене товара, препятствующих – в ситуации непрозрачности ценообразования – осознанию потребителем конечной стоимости сделки. К таким методам, в частности, можно причислить указание цены товара со скидкой под условием оплаты потребителем дополнительных товаров и услуг по завышенной (нерыночной) цене, а также предложение скидки с цены, произвольно указанной продавцом, или с цены, которая не является обычной рыночной, равно как и предложение цены, которая отличается от объявленной в рекламе, публичной оферте, на сайте продавца или изготовителя.

<...>

Когда продавец обеспечивает заключение с покупателем экономически обоснованных, рациональных, выгодных дополнительных договоров, корреспондирующие им условия договора купли-продажи также могут быть признаны судом справедливыми. … Если же установлено явное неравенство сторон и потребитель поставлен продавцом в процессе переговоров в положение, существенно затрудняющее для него согласование иного, чем предложено продавцом, то предполагается, что предприниматель свою обязанность действовать добросовестно не исполнил и с высокой степенью вероятности он мог злоупотребить своим положением, убедив покупателя приобрести товар на условиях, максимально выгодных для продавца.

Собственно, поскольку сам Закон не раскрывает, что есть эти «дополнительные товары (услуги, работы)», телеологию нормы, я полагаю, следует черпать из ratio Постановления.

Согласно вновь введённой норме, гражданско-правовым последствием навязанных потребителю дополнительных благ является возможность последнего их не оплачивать или требовать оплату обратно.

Интересно, что при этом на потребителя никакие обязанности по возврату не возлагаются.
Очень походит на механизм § 241a ГГУ. По нему непрошенное предоставление со стороны коммерсанта не даёт никакого права требования против потребителя. Иными словами, потребитель оставляет полученное благо за собой и по общему правилу может распорядиться им как хочет.

Тоже своего рода штрафной превентивный механизм.

🏦Вариация на тему Евроклира

Пока российские инвесторы не могут получить заблокированные на счетах Евроклира средства, в СКГД проскользнул интересный сюжет, в котором банк сначала в рамках погашения ценных бумаг зачислил средства на счёт клиента, а потом в одностороннем порядке их списал (!), сославшись на санкции (!) Евросоюза и блокировку средств в тамошнем клиринговом депозитарии. Мол, это были собственные средства банка, ошибочно перечисленные клиенту.

СКГД такой финт пресекла.

Получается, либо банк сначала зачислил принадлежавшие клиенту средства, а потом опомнился и вернул обратно (санкции же! все должны быть в равных условиях), либо СКГД присудила клиенту деньги неаккуратного банка.

Тут по знаменитой формуле Артура Кларка: обе [вероятности] одинаково пугающие.

Определение СКГД ВС РФ от 04.03.2025 № 5-КГ24-164-К2

P.s. клиента представляли юристы Бартолиуса. Тут можно прочитать про дело в релизе самой фирмы.

Издательства «М-Логос» и «Статут» подготовили очередной, 12 по счету том из Серии #Глосса.
Недействительность сделки: комментарий к ст. 166-181 ГК РФ. Отв. ред. А.Г. Карапетов. М., 2025

Авторский коллектив: Р.С. Бевзенко, С.Л. Будылин, А.А. Громов, А.В. Егоров, А.Г. Карапетов, А.А. Новицкая, А.А. Павлов, Д.О. Тузов, И.С. Чупрунов.

Пока книга вышла только в твердом переплете. Электронная версия выйдет несколько позже, об этом объявим отдельно.

Презентацию данного тома издательство «Статут» проводит 25 апреля с 18.30 в центре Москвы. Планируется выступления ряда авторов книги.

#глосса

🎓Оплата юруслуг уступкой права

СКЭС ВС РФ в Определении от 08.04.2025 № 310-ЭС22-25261 подтвердила, что юридические услуги можно оплачивать уступкой права на их взыскание.

Напомню, коллегия решала (вроде бы) сложную логическую, но (скорее) простую юридическую задачу. Логическая сторона озвучена первой инстанцией и кассацией и звучит примерно так: можно ли оплатить судебные расходы путём уступки, если сама эта оплата услуг и есть судебные расходы?

При такой постановке вопроса, конечно, несложно поломаться и выявить сложную юридическую сторону. Мол, ну вы подумайте: вы же ещё не заплатили? Не заплатили. Значит, судебных расходов ещё нет? Нет. А как же вы их будете уступать, да ещё и оплачивая то, что даёт вам право на судебные расходы!

Вот когда заплатите обществу, тогда и появятся расходы – за сим и приходите их взыскивать.

И действительно, судебные расходы воспринимаются как расходы, фактически понесённые заявителем на защиту своего права. В п. 10 Пленума ВС РФ № 1 (2016) в частности указано:

Лицо, заявляющее о взыскании судебных издержек, должно доказать факт их несения, а также связь между понесенными указанным лицом издержками и делом, рассматриваемым в суде с его участием. Недоказанность данных обстоятельств является основанием для отказа в возмещении судебных издержек.

И коллегия решает этот логический уроборос через телеологию с щипоткой политики права.

Телеология в том, что возмещение уже понесённых судебных расходов связано с тем, чтобы заявитель не обогащался, не неся при этом фактически расходов на защиту права. В ситуации, когда с возмещением расходов приходит сам представитель, такой риск купируется, а цель регулирования достигается. Очевидно, расходы есть.

Более того, сложные цепочки перегонки одной и той же суммы от заявителя к представителю, затем от оппонента к заявителю схлопываются в одну компактную транзакцию, где заявитель снимает с себя бремя транзитного пункта для денег и даёт право представителю самому получить причитающееся.

Политику права же озвучивает сама СКЭС. Она продолжает рассуждение, озвученное выше:

Предоставление цессионарию права на взыскание судебных издержек обусловлено защитой цессионария как добросовестного участника гражданского оборота, так как цедент в связи с уступкой права требования и получением за него денежных средств или иного предоставления утрачивает интерес к присуждению издержек в свою пользу.

*Не представляю, при чём тут добросовестность цессионария

Иными словами, интерес заявителя - не нести расходы, представителя – получить оплату; у оппонента же нет значимого интереса, кому из двоих платить. Почему бы не решить вопрос уступкой?

В общем, да, изначально логический круг, но всё разумно и справедливо.

Но если быть совсем откровенным, весь этот пост был написан только для того, чтобы отдать дань тому, как апелляции проверяла описанный способ оплаты юруслуг на предмет соответствия публичному порядку. Вот это точно небанальный подход.

🎓Информированное добровольное согласие на корпоративное вмешательство

В достаточно широко обсуждаемом нынче определении СКЭС о взыскании убытков с директора, выписывавшего себе несогласованные премии, меня очень позабавил один момент.

Коллегия стремится преодолеть логику нижестоящих судов о том, что одобрение акционерами бухгалтерской отчётности, где данные выплаты были указаны в пуле прочих расходов, снимает ответственность с директора. По мысли СКЭС, согласие является надлежащим только тогда, когда выдано осознанно, с предоставлением полной информации о спорных платежах.

И в ходе обсуждения этого вопроса вводится термин «информированное добровольное согласие»:

Вместе с этим бремя доказывания наличия одобрения на совершение сделки возлагается на директора, который должен представить доказательства, свидетельствующие о наличии информированного добровольного согласия участников (акционеров) на заключение сделки. В случае, если генеральный директор скрывал информацию, относящуюся к сделке, или сведения, представленные акционерам (членам совета директоров) являлись недостоверными, одобрение не может считаться надлежащим.

Лингвистически выражение абсолютно корректное и точно передаёт закладывавшийся смысл. Но я уверен, не только у меня возник сильный референс к информированному добровольному согласию на медицинское вмешательство (ст. 20 ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации»). При этом, если не ошибаюсь, в биоэтике термин используется даже шире, отсылая к более широкому кругу возможных взаимодействий с организмом человека - в частности, для экспериментальных научных целей.

В общем-то эти строки ни в коем случае не укол в адрес автора определения, но наверное, лучше, когда такие аллюзии обходятся.

А может, я не прав. Погоняем остроты про то, что СКЭС почёл акционеров общества за пациентов, а дальше приживётся как удачное корпоративно-правовое выражение.

Коллеги!
30 апреля (среда) в 19:00 (мск) состоится круглый стол на тему: "Безвозмездность в договорном праве".

Казусы для обсуждения:

Блок 1. Ответственность дарителя
Антонов пообещал племяннику Борисову, что если последний закончит юрфак с отличием, то подарит ему автомобиль. Борисов достиг цели и получил красный диплом. Антонов предпринял поиски автомобиля на вторичном рынке. Выбранный продавец показался А несколько странным, однако автомобиль выглядел как новенький – внешний осмотр не выявил никаких недостатков. Борисов был безмерно рад подарку.

Однако спустя месяц у автомобиля начались проблемы – периодически не срабатывала система торможения, в результате чего Борисов как-то даже причинил вред муниципальному имуществу. Еще спустя месяц выяснилось, что данный автомобиль был арестован ФССП, поскольку еще до продажи он оказался заложенным, о чем имелась запись в нотариальном реестре.

Вопрос: какие требования может предъявить Борисов Антонову?

Модификация: изменится ли ответ, если бы автомобиль был предоставлен Борисову Антоновым в качестве благодарности за оказанную помощь в судебном процессе?

Блок 2. Понуждение дарителя к предоставлению дара (по мотивам задачи А.Г. Карапетова)
Алексеев и Петрова заключили договор дарения, согласно которому Алексеев обязался безвозмездно передать Петровой квартиру в собственность до 30 апреля 2025 г.

Далее сюжет может развиваться по двум сценариям.

Сценарий 2.1: в означенный срок Алексеев отказался исполнять договор вовсе.
Сценарий 2.2: в означенный срок Алексеев передал Петровой ключи и вселил ее в квартиру, однако подавать заявление о регистрации перехода права собственности отказался.
Сценарий 2.3: Алексеев умер и после 30 апреля 2025 г. его наследники отказались исполнять договор.

Вопрос: какие иски доступны Петровой в указанных ситуация?


Блок 3. Применение правил о дарении
к иным безвозмездным отношениям

Сюжет № 3.1: ссуда и явная неблагодарность
Профессиональный водитель Петров, недавно переехавший в Петербург, искал место для приложения своего труда. Его давний приятель Иванов решил оказать ему поддержку из чувства дружбы и признательности - предложил ему взять в безвозмездное пользование (в ссуду) автомобиль на год для использования его в качестве такси.

Спустя 6 месяцев на почве внезапно возникшей личной неприязни Петров вступил в конфликт с Ивановым и нанес последнему несколько ударов кулаком. Тем самым причинил его здоровью вред средней тяжести.

Вопросы:
(1) может ли Иванов заявить об отказе от ссуды на основании пп. 1 и 2 ст. 577 ГК и потребовать возврата автомобиля?
(2) может ли Иванов отменить ссуду на основании по п. 1 ст. 578 ГК и потребовать возврата автомобиля?
(3) может ли Иванов потребовать от Петрова выплаты денежной суммы, равной рыночной плате за пользование автомобилем в качестве такси за предшествующий период пользования? Имеет ли значение имел место отказ или была отмена? Если выплата уместна, то какова природа ее основания?
(4) изменятся ли ответы на предыдущие вопросы, если бы ссуда заключалась не в контексте лично-дружеских («теплых») отношений, а, например, в контексте «холодных взаимодействий». Например, если бы некая коммерческая структура предлагала неопределенному кругу лиц автомобили в ссуду, за счет чего она косвенно извлекала имущественную выгоду (например, получала субсидии, выполняла условия некоего инвестсоглашения с государством и т.п.)?

Сюжет № 3.2: безвозмездный товарный заем и дефекты в предмете займа
ООО «Альфа» (займодавец) заключило с ООО «Бета» (заемщик) договор займа сельскохозяйственной продукции без взимания какой-либо платы. В означенное время общество «Альфа» предоставило обществу «Бета» продукцию.

Далее общество «Бета» столкнулось со следующими трудностями:
(1) продукция оказалась некачественной;
(2) к обществу «Бетта» была предъявлена претензия со стороны общества «Гамма», которое представило неоспоримые доказательства того, что продукция на самом деле принадлежит именно ему. Поскольку продукция сохраняла индивидуализацию, общество «Бета» остановило ее использование и поместило на ответственное хранение.

Вопросы:
(1) отвечает ли общество «Альфа» перед обществом «Бета» за некачественные товары? В каком объеме? Изменился ли бы объем ответственности, если бы товарный заем был возмездным?
(2) отвечает ли общество «Альфа» перед обществом «Бета» за предоставление чужих вещей (за непредоставление права собственности)? В каком объеме? Изменился ли бы объем ответственности, если бы товарный заем был возмездным? И нужно ли дожидаться истребования по суду?
(3) если в уставных капиталах «Альфа» и «Бета» на 100 % участвует одно лицо – ООО «Дельта», – то влияет ли это на квалификацию их отношений и изменятся ли ответы на вопросы выше?


Блок 4. Смешанное дарение
Генеральный директор и единственный участник ООО «Альфа», являвшийся близким другом директора ООО «Бета», принял решение продать ООО «Бета» роскошный автомобиль, принадлежащий ООО «Альфа», со значительной скидкой, чтобы его друг мог комфортно и с шиком перемещаться из дома до работы и назад.

Участник ООО «Бета», узнав о совершении этой сделки возмутился: ведь общество будет вынуждено уплачивать транспортный налог и нести расходы на содержание автомобиля. Поэтому участник общества «Бета» обратился в суд, требуя признать договор ничтожным. Он ссылался на то, что директор ООО «Альфа» заключил договор купли-продажи с «сентиментальным мотивом» – с намерением облагодетельствовать своего друга. Значит, к такому договору применяются правила о дарении, в том числе о запрете дарения между коммерческими организациями (ст.  575 ГК РФ). Поэтому такой договор является ничтожным в целом.

Вопросы:
(1) можно ли считать, что возмездный договор, цена которого существенно отличается от рыночной в меньшую сторону, содержит в себе элементы дарения? В каких случаях?
(2) можно ли говорить о смешанном дарении, если «льготным» является не условие о цене, а любое другое условие договора? Если да, то при каких условиях?
(3) всегда ли речь должна идти об уменьшении цены? Возможно ли смешанное дарение в пользу продавца, когда товар продается по цене, существенно выше рыночной?
(4) допустимо ли признавать смешанное дарение недействительным, если оно нарушает установленные запреты на совершение дарения? Каковы последствия недействительности дарения?

Спикеры:
- Радислав Радикович Репин - адвокат, преподаватель НИУ ВШЭ (СПб), советник VERSUS.legal;
- Александр Николаевич Гуна, аспирант МГУ;
- Даниил Владимирович Борейшо - аспирант СПбГУ.

Модератор: Андрей Анатольевич Павлов - к.ю.н.

Данные для подключения будут опубликованы позже.

🏢Вам информписьмо

Приятно, что Верховный суд после 11 лет правоприменения видит важным обосновывать актуальность позиций Высшего Арбитражного суда - ещё и мотивированно, со ссылкой на закон:

Аналогичная позиция изложена в пункте 11 Обзора судебной практики по спорам, связанным с признанием договоров незаключенными (информационное письмо Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 25 февраля 2014 г. № 165), сохраняющего свою актуальность в соответствии с частью 4 статьи 170 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Определение СКЭС ВС РФ от 22.04.2025 № 305-ЭС24-23156

Правда с информационными письмами загвоздка.
По своей сути это обзоры практики, которые выпускались в не предусмотренном законом формате информирования нижестоящих судов. Такой, квази-пленум.

Так вот, поскольку такая форма была самодеятельностью ВАСа, в ст. 170 ч.4 АПК РФ, устанавливающей, чем могут руководствоваться суды при мотивировке решений, информписем как явления вы не найдёте.

Это, кстати, было отдельной веткой дискуссии после ликвидации ВАС. Непонятен был статус этих самых писем, поскольку пленумы можно было формально отменить, дав знак, что они не применяются. А вот документы в жанре информирования как будто не отменишь. И непонятно, можно ли руководствоваться их позициями.

Время показало, что ещё как можно, а ВС РФ уже не первый год ссылается на многие позиции информационных писем ВАС. А тут вот решил ещё и со ссылкой на закон обосновать такую возможность.

Но, как говорится, есть нюанс :)

При первом приближении проблематика казалась простой и понятной. Можно ли выставить санкции, которые кредитор получил по смежному контракту вследствие нарушения должника по текущему договору? Скажем, ваш должник просрочил, из-за этого, в свою очередь, просрочили вы. Далее последовали санкции от вашего контрагента, которые было бы неплохо перевыставить зачинщику срыва контракта. Реальный ущерб как он есть.

Но как это часто бывает, вскрытие показало ряд неочевидных моментов, в которых я с удовольствием покопался. В частности, выяснилось, что есть как минимум три определения СКЭС ВС РФ, где возможность такого перевыставления ставится под сомнение.

В финальную редакцию заметки не вошла моя рекомендация литературы по теме. Сомнений было чуть меньше чем ноль. Однозначно очень рекомендую как всегда емкую, информативную статью Антона Владимировича Томсинова с очень тонкими рассуждениями по проблематике.

Томсинов А.В. Убытки производителя при нарушении договора поставщиком. Комментарий к Определению Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 16.05.2018 N 307-ЭС17-22975 // Вестник экономического правосудия Российской Федерации. 2019. N 4. С. 92 - 114

Приятного и, надеюсь, полезного чтения!

«Рикошетные» убытки. Можно ли взыскать договорные санкции, уплаченные контрагенту из-за нарушений должника?

Допустим, одна компания нарушила обязательства перед своим контрагентом. Из-за этого контрагенту пришлось компенсировать договорные санкции третьим лицам, то есть уже своим контрагентам. Можно ли взыскать эти суммы с компании-нарушителя в качестве убытков? Как складывается судебная практика Верховного суда и нижестоящих инстанций по этому вопросу? Что для этого нужно доказать?

Рассказывает магистр права (РШЧП) Александр Гуна.

Читайте здесь.

@shortreadlaw

🎓Верховный суд и нотариальное удостоверение решений единственного участника

Нотариальное удостоверение решений участников непубличных обществ было в своё время введено помимо прочего с целью исключения фальсификации (ст. 67.1 п. 3 ГК РФ). По состоянию на конец 2019-го года в практике не было понимания, распространяется ли нотариальное удостоверение на решения единственного участника.

Считается, что, введя в п. 3 Обзора практики по хозяйственным обществам (2019) обязательность такого удостоверения, Верховный суд прилично перетряс оборот. Встал вопрос, что делать с тем огромным массивом решений собраний, которые не удостоверялись, поскольку не рассчитывали такую позицию. Напомню, несоблюдение нотариальной формы – это ничтожность (ст. 163 п. 3 ГК). Таковы были ставки по решениям в ненадлежащей форме.

Потому спустя пять дней после выхода Обзора Верховный суд в не свойственной ему манере в силу авральности ситуации выпустил отказное (!) определение, в котором указал, что разъяснения действуют на будущее (Определение от 30.12.2019 № 306-ЭС19-25147)

Вот на это отказное определение по сути и была подвешена определённость по вопросу удостоверения решений вплоть до наших дней.

В Определении СКЭС ВС РФ от 25.04.2025 № 307-ЭС24-22235 мы наконец-то получили данное разъяснение в полноценном постановлении высшей инстанции по существу:

Вместе с тем, суды, применяя в настоящем деле положения пункта 3 статьи 67.1 Гражданского кодекса, не учли, что разъяснения о нотариальном удостоверении решения единственного участника хозяйственного общества, установленном подпунктом 3 пункта 3 статьи 67.1 Гражданского кодекса, впервые были даны в пункте 3 Обзора судебной практики по некоторым вопросам применения законодательства о хозяйственных обществах, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 25 декабря 2019 г.

Данные разъяснения Президиума Верховного Суда Российской Федерации применимы только при рассмотрении споров в отношении решений единственного участника хозяйственного общества, принятых после указанной даты, поскольку в ином случае не обеспечивалась бы защита правовой определенности и разумных ожиданий участников гражданского оборота (определение Верховного Суда Российской Федерации от 30 декабря 2019 г. № 306-ЭС19-25147).

Таким образом, у судов отсутствовали основания для применения пункта 3 статьи 67.1 Гражданского кодекса к согласию администрации на отчуждение имущества, которое было дано 20 июня 2018 г.

В этом же определении, кстати, коллегия бомбардирует апелляцию к ничтожности из-за несоблюдения нотариальной формы ссылкой на п. 5 ст. 166 ГК РФ, или exceptio doli, говоря по-нашему.

В общем, есть чем поживиться!

Не зря в воскресенье под вечер заглянул на огонёк.

Ну и в этом же определении есть такое:

Принимая во внимание, что приватизация имущества муниципального образования состоялась в 2007 г., правомерность действий органов местного самоуправления при приватизации в течение длительного времени не вызывала претензий со стороны заинтересованных лиц, а последующие сделки состоялись от 22 августа 2007 г., от 7 декабря 2018 г., от 16 июля 2018 г., информация об их совершении не скрывалась от администрации, вывод судов о соблюдении срока исковой давности при обращении прокурора с настоящим иском, основанным на результатах проведенной в 2023 г. проверки, не может быть признан законным.

Банальные истины, конечно.

Но мало ли, вдруг что случится.

Мои замечательные коллеги Наталья Тололаева и Андрей Громов выпустили курс лекций по общей части обязательственного и договорного права, основанный на читаемом ими в РШЧП курсе. Мастрид!

Презентация к сегодняшнему круглому столу от Радислава Радиковича Репина

🎓Воля v эстоппель

В новом Определении от 25.04.2025 № 303-ЭС24-23691 СКЭС разбирает вопросы совершения сделок с заинтересованностью. А точнее, решает, может ли новый участник предъявлять требования к директору, который действовал в рамках некоего заведённого в обществе хозяйственного порядка.

Как следствие, мы встречаем целый каталог институтов, которые помогают сказать: выраженное ранее согласие (одобрение) исключают возможность переобуться. Интересно, что средства эти очень разные – в том числе по свое природе – и я уже не в первый раз задумываюсь над их соотношением.

Итак, по порядку.

Во-первых, коллегия, признав, что молчание само по себе не признаётся согласием (ст. 157. 1 п. 4 ГК), пишет:

Однако в ряде случаев совокупность фактических обстоятельств, в том числе длительное осуществление деятельности в определенном порядке, сложившаяся экономическая модель, а также отсутствие возражений со стороны единственного участника общества в отношении совершаемых директором действий, могут свидетельствовать об их конклюдентном одобрении и приводить к невозможности их оспаривания (абз. 2 п. 3 ст. 182 ГК РФ).

Но простите, пассивное одобрение какой-то экономической модели – это не конклюдентные действия. Примеры конклюдентного одобрения представлены в п. 123 абз. 2 Пленума № 25 (2015) (правда там ситуация одобрения иная – в данном случае не применимая). Суть в том, что конклюдентные действия – это активное поведение, подменяющее одобрение. А говорить, что пассивное принятие есть конклюдентное одобрение – это обходить на вираже ст. 157.1 п. 4 ГК. Правда таким конклюдентным одобрением может быть переназначение директора, о чём коллегия справедливо оговаривается.

Во-вторых, СКЭС противоречит предыдущей логике, выводя парой абзацев ниже одобрение уже из ст. 166 п. 5 ГК. Ведь если было выражено конклюдентное согласие на действия директора – это равносильно тому, что одобрение произошло в принципе – конклюдентные действия это сделочное волеизъявления.

А вот exceptio doli из ст. 166 п. 5 ГК работает иначе: воли могло и не быть, но своим фактическим поведением лицо давало понять, что против не высказывается и исходит из действительности совершаемых действий.

В сухом остатке: можно либо сказать, что произошло конклюдентное одобрение, либо констатировать, что исходя из принципа добросовестности лицу запрещено ссылаться на отсутствие оного. Разница драматическая: наличие воли в первом случае и запрет возражать во втором.

Я же для себя до сих пор не понимаю, как должны соотноситься два механизма. По-хорошему, в определении СКЭС средства должны восприниматься как звенья каскадной аргументации («даже если конклюдентно не одобрял, не может ссылаться»).

В-третьих, коллегия отмечает также и лукавость покупателя, который знал или должен был знать о modus operandi общества при покупке доли.

Тот факт, что покупатель на момент приобретения доли в уставном капитале хозяйственного общества знал или должен был знать о порядке и способах ведения предпринимательской деятельности, включая состав сделок с заинтересованностью и применявшуюся в юридическом лице ценовую политику, исключает последующее предъявление им требования о взыскании убытков с директора (п. 1 ст. 461, п. 1 ст. 475 ГК).

Обратите внимание на ссылки: ст. 461 и 475 ГК. Тут есть интересная деталь: в ст. 475 ГК нет стандарта «должен был знать» (в 461-й есть). Это значит очень простое: ты не в праве предъявлять требования по тем качествам, о которых знал потому, что они становятся частью соглашения. Но вот с недостатками, о которых «должен был знать», чуть сложнее. Они отсекаются не через логику соглашения (волевое согласие), а скорее через субъективную недобросовестность (эстоппелирование).

Получается, что ссылкой на ст. 461 и 475 ГК коллегия пресекает возражения покупателя так же, как и участника: по линии как волевого согласия, так и запрета на возражения.

Итак, уже второе определение за неделю с вовлечением ст. 166 п. 5 ГК. Кажется, кто-то вызывает Ростислава Романовича на дуэль.