Всё мне мерещится поле с гречихою,
В маленьком доме сирень на окне,
Ясное-ясное, тихое-тихое
Летнее утро мерещится мне.
 
Мне вспоминается кляча чубарая,
Аист на крыше, скирды на гумне,
Тёмная-тёмная, старая-старая
Церковка наша мерещится мне.
 
Чудится мне, будто песню печальную
Мать надо мною поёт в полусне,
Узкая-узкая, дальняя-дальняя
В поле дорога мерещится мне.
 
Где ж этот дом с оторвавшейся ставнею,
Комната с пёстрым ковром на стене?
Милое-милое, давнее-давнее
Детство мое вспоминается мне.
 
Дмитрий Кедрин,
13 мая 1945 года.

4 (17) февраля 1907 года родился Дмитрий Борисович Кедрин,
русский советский поэт.

Человек печальной судьбы.

Он погиб на 132-й день после Победы, 18 сентября 1945 года. Что произошло с ним — до сих пор неизвестно. Поэт жил в Черкизово, под Москвой, поехал в город за гонораром и лекарствами для заболевшей жены. Завершив дела, должен был отправиться домой с Ярославского вокзала, но оказался в электричке, идущей с Казанского.

Случайные прохожие обнаружили его утром следующего дня у железнодорожной насыпи близ станции Вешняки — избитым и без сознания. По дороге в больницу он скончался.

Дмитрию Борисовичу Кедрину
было 38 лет.

Стихи у него все прекрасные.
И он до сих пор недооценен,
к сожалению.

Иллюстрация -
В. Пермиловский,
Портрет Дмитрия Кедрина.

«Я прожил с первой женой три года. Она была настоящая леди, имела тысячу пятьсот фунтов в год, и мы давали званые обеды в нашем красном кирпичном домике в Кенсингтоне. Она была очаровательной женщиной; все так утверждали – адвокаты и их жены, которых мы угощали обедами, баловавшиеся литературой биржевые маклеры и подававшие надежды юные политики; ох, какая это была очаровательная женщина!

Она заставляла меня ходить в церковь во фраке и в цилиндре, водила на концерты классической музыки, особенно же она любила воскресные лекции. Каждое утро она садилась завтракать ровно в восемь тридцать,
а если я опаздывал, мне подавали завтрак холодным; она читала те книги, которые полагается читать, восхищалась теми картинами, которыми полагается восхищаться, обожала ту музыку, которую полагается обожать.

Боже мой, как надоела мне эта женщина!»,

Уильям Сомерсет Моэм,
«Бремя страстей человеческих».

«В деле распространения
здравых мыслей не обойтись,
чтобы кто-нибудь паскудой не назвал»,

М.Е. Салтыков-Щедрин,
«Вяленая вобла».

Готовимся к 14-му февраля…

Автор К. Ротов, 1930 год.

«Бред и болезненная логика помешанных явились образцом мудрости и подражания для населения, которое раньше обнаруживало здравую логику
и здравое мышление.

Это объединение здоровых с помешанными на почве болезненной логики является в истории человеческой мысли фактом глубоко интересным и в некоторых отношениях загадочным. То, что случилось на наших глазах, случалось и раньше, и, чтобы не приводить многих примеров, сошлемся на факт, что некоторые действия Парижской коммуны 1871 г. были плодом распоряжения помешанных, которым толпа повиновалась слепо»,


В.М. Бехтерев,
«Гипноз, внушение, телепатия».

«Клянусь, я не понимаю, почему люди перестали использовать свои мозги по назначению. Ты только подумай: этим ребятам противно сесть за стол с черным, но зато они преспокойно едят яйца, вылезшие прямо из куриной задницы»,

Фэнни Флэгг,
«Жареные зеленые помидоры».

«Был такой случай, когда я заснул на сцене во время спектакля. Вообще-то по сценарию мой герой ложится и засыпает, но я погрузился в царство Морфея на самом деле. И меня очень долго не могли разбудить. Пытались щипать, пинать, колоть, кричать прямо в ухо. Но я спал, сопровождая все это громким храпом. Публика умирала от хохота, овации были бесподобные. Правда, разбудить меня так и не удалось, а потом я был приглашен в дирекцию театра. Хотели уволить, но, подумав, все-таки оставили в труппе. Я до сих пор пытаюсь контролировать свой сон после той истории. Но я рад, что мой храп так повеселил зрителей, главное — они и правда не поняли, что я заснул по-настоящему»,

Пьер Ришар.
⠀

«Когда фильм «Сережа» вышел на экраны, на встречах со зрителями чаще всего спрашивали, как мы работали с детьми. Без системы.

Выкручивались каждый раз
по-разному.
В роли Серёжи Боря Бархатов.
Снимаем кадр: Сережа сидит на скамейке и думает.
Объясняем Боре:
- Мама вчера вышла замуж. Утром ты проснулся, побежал к маме - дверь заперта. Постучался - не пускают. Вышел, сел на скамейку и думаешь - что ж такое происходит? Понял?
- Понял.
Снимаем. Сидит Боря на скамейке, и по глазам видно — ему смертельно скучно. Что делать? А если так…

- Борис Павлович, футбольный мяч хочешь?
- Хочу!
- Мы будем считать до десяти, а ты к двум прибавь три и отними один. Камера! Считай!
У Бори в глазах — напряженная работа мысли:
- Четыре!
- Снято!»,

Георгий Данелия.

Соловей, старина Робин Гуд,
Соловей, мой сподвижник по горьким моленьям
Соловей, сотоварищ, собрат,
Не рассыпай в мюзик-холле
Своих серебристых рулад!
Не засыпай на заре.
Завтра будет прекрасное утро.
Соловей, драгоценное божье созданье,
Соловей, мой маленький Моцарт,
Маленький Моцарт с горлышком белым,
Соловей, о матери спой мне моей!

Соловей,
Твоя трель, словно звон Алладиновой лампы
Купи мне гору и барашка с курчавой шерстью
Купи мне дом, где очаг пылает зимой,
Звонок с уроков, дорогу домой,
Купи мне школьную куртку,
Самый счастливый билет,
Купи мне ссадину на колене
И побольше чернильных клякс в необъятной
Тетрадке воспоминаний...

Соловей, купи мне
Улицу, что ведет к моей маме.

Малек Хаддад.

«Я всегда пью виски на ночь для профилактики зубной боли.
У меня никогда не болели зубы и
я хочу, чтобы так продолжалось и дальше»,

Марк Твен.

«Я ел мясо антилопы, фунт которого стоил 18 франков и, клянусь честью, что я с удовольствием променял бы его на простого зайца под хорошим соусом. Кошка стоила 6 франков, а крыса 30 су. Забавнее всего то, что
кошатина, собачина, крысятина, все эти мяса, считавшиеся до сих пор
не чистыми, покупались больше всего богатой буржуазией, употреблявшей их больше из капризного диллетантизма.

— Подайте нам крысу под соусом из мадеры, говорил угощатель.

И гости восклицали:
О! о! крыса, посмотрим, посмотрим!
И слегка посмеиваясь, принимались за это блюдо, не сразу решаясь коснуться до него губами»,

Ф. Сарсе, «Осада Парижа».

Иллюстрация из книги
«Памяти осады Парижа, 1871».

«Делать добро дуракам -
все равно что лить воду в море»,

Мигель Сервантес.

«Центральный неф неровно выложен истертыми каменными плитами, перемежающимися древними надгробиями. На ближайшем из них вырезан череп; под ним какой-то средневековый камнерез изобразил многообещающую надпись:

Таким, как ты, и я когда-то был.
Таким, как я, и ты когда-то станешь»,

Саймон Беккет, «Химия смерти».

«Красота хуже вина, она опьяняет
и обладателя, и смотрящего»,

Олдос Хаксли.

Художник - Витторио Маттео Коркос.

5 февраля 1812 года
родился Жорж Шарль Дантес (барон Геккерен), французский монархист,
в 1830-е годы живший в России.

Это он убил на дуэли
Александра Сергеевича Пушкина,
отчего и вошел в историю.

В 1887 году посетивший барона парижский коллекционер-пушкинист Онегин не смог удержаться и спросил Дантеса о дуэли с гением:

- Но как же вы решились? Неужели вы не знали?

Ничуть не смутившись, Дантес вызывающе ответил:

- Я-то? Так ведь и он мог меня убить.
А я между прочим потом был сенатором!

19 октября 1913 года, в Театре миниатюр, в Мамоновском переулке, открылось новое кабаре "Розовый фонарь" с литературной программой.

Билет стоил 5 рублей, но несмотря на дороговизну, яблоку негде было упасть. Ожидались футуристы. Разогревала публику певица…

И тут прямо посреди выступления певицы явился опоздавший Маяковский. Он пересекал сцену, направляясь к кулисе, но публика тут же радостно завопила. Раздался громкий выкрик: "Рыжего!"
И тогда Маяковский остановился, повернулся к залу и холодно произнес: "Нате!"
И понеслось…

"Через час отсюда в чистый переулок
вытечет по человеку ваш обрюзгший жир..."

Тут уже настроение зала стало меняться - этот футурист, очевидно,
не развлекал публику, он оскорблял ее.

"Вот вы, мужчина, у вас в усах капуста
Где-то недокушанных, недоеденных щей;
вот вы, женщина, на вас белила густо,
вы смотрите устрицей из раковин вещей"

"А если сегодня мне, грубому гунну,
кривляться перед вами не захочется — и вот
я захохочу и радостно плюну,
плюну в лицо вам
я — бесценных слов транжир и мот"

После последней фразы разверзся ад. Зал неистовствовал, что-то падало, гремело и звенело, неслись проклятия.

Ларионов (один из основателей кабаре), лицо которого было размалевано черной краской, взобрался на стол, назвал всех хамами и провозгласил: "Верую только в себя!"

Потом на сцену поднялся Бальмонт
и обратился к Ларионову:
«— Все, что вы делаете, — все прекрасно! Все, что вы сделали, — все прекрасно! Прекрасна и эта раскраска ваших лиц: так древние маори раскрашивали свои лица.
Да здравствуете Ларионов!
Да здравствуют и те идиоты,
что рядом с Ларионовым!»

Концовка вечера проходила
в каком-то угаре. Все перепились, передрались и переругались. Пощечины, дуэли и визг.
Вызвали полицию.

Итог:
- дебют «Нате!», Маяковского,
- мероприятие прозвали
«Розовое мордобитие»,
- кабаре закрыли…

Вот это я понимаю вечеринка!😁

ЧЕКИСТ

Я был знаком с берлинским палачом,
Владевшим топором и гильотиной.
Он был высокий, добродушный, длинный,
Любил детей, но выглядел сычом.

Я знал врача, он был архиерей;
Я боксом занимался с езуитом,
Жил с моряком, не видевшим морей,
А с физиком едва не стал спиритом.

Была в меня когда-то влюблена
Красавица - лишь на обертке мыла
Живут такие девушки, - она
Любовника в кровати задушила.

Но как-то в дни молчанья моего
Над озером угрюмым и скалистым
Я повстречал чекиста. Про него
Мне нечего сказать - он был чекистом.

Юрий Домбровский.

Ровно 2 (два) года назад я сделал
этот телеграмм-канал.

Не знаю, хорошо получилось или нет, но стараюсь, чтобы было хорошо.

Не знаю, насколько еще хватит энергии, сил и терпения, но постараюсь, чтобы надолго.

Претензии, пожелания, предложения -
в комментарии, пожалуйста.

Рад всех видеть, искренне и от всего сердца говорю.

"6 февраля [1963]. Вчера был вечер Юрского.
Я всё видела, кроме «Обыкновенного чуда» и «Цезаря». Билетов не было, мама пошла за кулисы, а я встала у белой колонны в двух метрах у сцены. На меня сначала шикали, потом привыкли. Но актёры меня все узнавали.

Серёжа первый раз читал «Цезаря». Он вышел в чёрном плаще и говорил что-то страшное и красивое. Потом он взглянул прямо на меня и громко и надменно говорил в лицо мне что-то про Кассия. Я отвечала зрачками и побелевшим лицом. Слава богу, я в него уже не влюблена. Я сейчас ни в кого не влюблена. Междуцарствие",

Елена Шварц, из дневника.

«Кстати, спасибо тебе. На Унече твои коммунисты приняли меня замечательно. Правда, комендант Унечи — знаменитая курсистка товарищ Хайкина сначала хотела меня расстрелять.
— За что? — спросил я.
— За то, что вы в своих фельетонах так ругали большевиков.
Я ударил себя в грудь и вскричал обиженно:
— А вы читали мои самые последние фельетоны?
— Нет, не читала.
— Вот то-то и оно! Так нечего и говорить!
А что «нечего и говорить», я, признаться, и сам не знаю, потому что в последних фельетонах — ты прости, голубчик, за резкость — просто писал, что большевики — жулики, убийцы и маровихеры...
Очевидно, тов. Хайкина не поняла меня, а я её не разубеждал»,

А. Аверченко,
«Приятельское письмо Ленину».

А чего я эти строки вспомнил?
А день рождения сегодня у
Фрумы Ефимовны Ростовой (1897),
она же Хайкина, она же жена
Николая Щорса, она же теща академика, физика Халатникова.