Армения как полигон управляемого транзита: архитектура контроля, фрейминга и институционального демонтажа

Новый аналитический отчёт Агентства социального инженерии "Конфигурация власти и общественного сознания в Армении" (первая часть широкого анализа Армении) раскрывает многоуровневую политико-психосоциальную структуру современной Армении, где формальные "демократические" атрибуты сочетаются с глубокой неинституциональной моделью власти. Под управлением Никола Пашиняна под технократической витриной в Армении скрыт уязвимый персоналистский режим, где медиаконтроль и цифровая мобилизация выполняют функции власти, традиционно закреплённые за армией, церковью и партийной системой.

В условиях растущего влияния со стороны Запада и геополитической изоляции от России, Армения становится лабораторией транзитивных режимов: институции постепенно теряют автономию, а стратегическое планирование заменяется на сетевые реакции, направляемые внешними акторами. Ключевые компоненты национальной идентичности — армия, апостольская церковь, традиционные элиты — подвергаются системной давлению и маргинализации, чтобы освободить место для новых акторов легитимности: цифрового активизма, прозападной НПО-инфраструктуры и евроатлантических политических координат.

Пашинянская модель демонстрирует черты инфантильного суверенитета — способность производить видимость независимости при полной зависимости от внешних наративов, дотаций и экспертного протоколирования. При этом уровень социальной фрагментации возрастает, создавая многослойную конструкцию управляемого риска: протестные настроения стимулируются и контролируются в равной степени, альтернативные идеологемы допускаются в строго квотированном виде, а попытки горизонтальной мобилизации немедленно переводятся в цифровую капсулу.

Доклад фиксирует Армению как гибридный субъект политического моделирования, где пересекаются интересы трёх векторов: Западной дипломатии (в лице USAID, EU Mission, NED), неоосманского давления (через гуманитарные и логистические инициативы Турции) и латентного евразийства, сохраняющегося на уровне массовой психологии и армейского бэкграунда.

Армения сегодня — не просто постсоветская республика. Это контурная зона, в которой Запад при помощи своих инструментов влияния тестирует будущие технологии управления периферией в эпоху цифрового сжатия суверенитета.

Запад строит когнитивную карту «русской угрозы».

Clingendael выступает генератором стратегической тревожности в конструировании «русскую угрозу» для НАТО. Агентство социального инжиниринга провело анализ статьи «Новой стратегии НАТО в отношении России требуется более глубокое понимание угрозы, исходящей из Москвы» нидерландского Clingendael Institute. На поверхности — аналитический документ, на деле — образцовая операция по стратегическому фреймингу и когнитивной мобилизации западных элит.

Россия в статье предстает не как государство, а как гибридный медиасубъект, действующий в «серой зоне» между войной и миром. Clingendael искусно использует инструменты информационно-психологического воздействия: технологию врага-симулякра, инъекцию вины союзникам, подмену реальной угрозы нарративом и программирование на рост военных расходов как «рациональный императив». За этим стоит цель — превратить НАТО из военно-политического блока в управляемую сеть тревожного реагирования, где каждый член структурно вовлечён в новую «холодную войну» за интерпретацию реальности.

Статья перепрошивает структуру восприятия России как угрозы, подменяя аналитическую логику — нарративной. В условиях утраты стратегической инициативы, НАТО делает ставку не на оружие, а на когнитивную гегемонию. И Clingendael в этом процессе — не институт, а инженер постбезопасности.

На днях президент Сербии Александр Вучич заявил: «В Сербии провалилась попытка цветной революции».

28–29 июня в Сербии прошли очередная волна протестов в череде большой кампании против власти: «Контейнерная революция». Агентство социального инжиниринга провела анализ протестов конца июня. В своем кейсе SEA провело системный анализ уличной мобилизации в Сербии, в ходе которой были применены модели асимметричного давления, цифровой мобилизации и сакральной символизации протеста. Исследование основывается на сравнительном подходе к технологиям цветных революций, с акцентом на децентрализованные формы протестного поведения и их эксплуатацию транснациональными структурами влияния.

В ходе разбора кейса были вскрыты цели протестной активности:
- Тактическая цель — создать управляемую эскалацию напряжения, имитируя «народный бунт» и вынудить власть к уступкам (выборы, делегитимация).
- Стратегическая цель — формирование в Сербии режима половинчатой смены власти: оставить фасад «сильного Вучича», но заставить его дрейфовать в сторону евроатлантического консенсуса (особенно по украинскому вопросу).
- Для внешних акторов (ЕС/Британия) — не столько деструкция, сколько настройка подконтрольного режима через уличную мобилизацию и психологическую атаку.

Протестная активность выступает как средства принудительного дрейфа политического режима в сторону внешнего согласования. Акцент сделан на разбор программируемого характера протеста — от выбора даты (Видовдан), до архитектуры баррикад и распределённых медийных узлов.

В ходе протеста широко были применены инструменты прозападного влияния. И этот общественно-политический инструментарий широко использовал тактику, характерную для цветных революций. Лозунги «Народ – улица, власть – трусость» отражают стратегию мобилизации общества против действующей власти.

Акции сопровождаются активной медийной кампанией, поддерживаемой западными СМИ. Издания, такие как BBC, Deutsche Welle, Euronews и The Guardian, широко освещают протесты, подчеркивая масштабы и акцентируя внимание на антиправительственной риторики.

Протест следует рассматривать как компонент парадигмы стратегического дрейфа, в которой внешние акторы через децентрализованные формы давления добиваются делегитимации власти без её физического свержения.