Уважаемые друзья!
11 декабря приглашаем на Кантовский лекторий (Академия Кантиана) в Культурно-просветительский центр университета.
«Психологические основания теории познания Германа Когена» — с такой лекцией выступит Алексей Перцев — магистр философии, соискатель НИУ «Высшая школа экономики».
Традиционным в истории философии считается мнение об общей антипсихологической направленности марбургской школы неокантианства, одним из основателей и лидеров которой являлся Герман Коген. Несмотря на декларируемое противостояние психологической программе философии, сформулированная Когеном эпистемологическая картина оказывается связанной с ней на глубинном теоретическом уровне.
«Чистое» в мышлении строилось из психологического материала, и раннее неокантианство оказалось зажато в тисках натуралистического описания процесса познания в той же степени, что и математическая психология Гербарта в ньютонианском физикализме, а психофизика Фехнера – в логарифмической форме вывода.
Лекторий состоится по адресу:
ул. Университетская, 2, ауд.115А
Культурно-просветительский центр БФУ им. И. Канта.
Начало мероприятия – 11 декабря в 18:30
Напоминаем, что на все мероприятия необходима предварительная регистрация: https://docs.google.com/forms/d/1K_YIHu9x2ya6Bszri1r8ffTkOK38igYe7RIEjunrGhI/edit
11 декабря приглашаем на Кантовский лекторий (Академия Кантиана) в Культурно-просветительский центр университета.
«Психологические основания теории познания Германа Когена» — с такой лекцией выступит Алексей Перцев — магистр философии, соискатель НИУ «Высшая школа экономики».
Традиционным в истории философии считается мнение об общей антипсихологической направленности марбургской школы неокантианства, одним из основателей и лидеров которой являлся Герман Коген. Несмотря на декларируемое противостояние психологической программе философии, сформулированная Когеном эпистемологическая картина оказывается связанной с ней на глубинном теоретическом уровне.
«Чистое» в мышлении строилось из психологического материала, и раннее неокантианство оказалось зажато в тисках натуралистического описания процесса познания в той же степени, что и математическая психология Гербарта в ньютонианском физикализме, а психофизика Фехнера – в логарифмической форме вывода.
Лекторий состоится по адресу:
ул. Университетская, 2, ауд.115А
Культурно-просветительский центр БФУ им. И. Канта.
Начало мероприятия – 11 декабря в 18:30
Напоминаем, что на все мероприятия необходима предварительная регистрация: https://docs.google.com/forms/d/1K_YIHu9x2ya6Bszri1r8ffTkOK38igYe7RIEjunrGhI/edit
Уважаемые друзья!
Сегодня 11 декабря приглашаем на Кантовский лекторий (Академия Кантиана) в Культурно-просветительский центр университета.
«Психологические основания теории познания Германа Когена» — с такой лекцией выступит Алексей Перцев — магистр философии, соискатель НИУ «Высшая школа экономики».
Традиционным в истории философии считается мнение об общей антипсихологической направленности марбургской школы неокантианства, одним из основателей и лидеров которой являлся Герман Коген. Несмотря на декларируемое противостояние психологической программе философии, сформулированная Когеном эпистемологическая картина оказывается связанной с ней на глубинном теоретическом уровне.
«Чистое» в мышлении строилось из психологического материала, и раннее неокантианство оказалось зажато в тисках натуралистического описания процесса познания в той же степени, что и математическая психология Гербарта в ньютонианском физикализме, а психофизика Фехнера – в логарифмической форме вывода.
Лекторий состоится по адресу:
ул. Университетская, 2, ауд.115А
Культурно-просветительский центр БФУ им. И. Канта.
Начало мероприятия – 11 декабря в 18:30
Напоминаем, что на все мероприятия необходима предварительная регистрация: https://docs.google.com/forms/d/1K_YIHu9x2ya6Bszri1r8ffTkOK38igYe7RIEjunrGhI/edit
Сегодня 11 декабря приглашаем на Кантовский лекторий (Академия Кантиана) в Культурно-просветительский центр университета.
«Психологические основания теории познания Германа Когена» — с такой лекцией выступит Алексей Перцев — магистр философии, соискатель НИУ «Высшая школа экономики».
Традиционным в истории философии считается мнение об общей антипсихологической направленности марбургской школы неокантианства, одним из основателей и лидеров которой являлся Герман Коген. Несмотря на декларируемое противостояние психологической программе философии, сформулированная Когеном эпистемологическая картина оказывается связанной с ней на глубинном теоретическом уровне.
«Чистое» в мышлении строилось из психологического материала, и раннее неокантианство оказалось зажато в тисках натуралистического описания процесса познания в той же степени, что и математическая психология Гербарта в ньютонианском физикализме, а психофизика Фехнера – в логарифмической форме вывода.
Лекторий состоится по адресу:
ул. Университетская, 2, ауд.115А
Культурно-просветительский центр БФУ им. И. Канта.
Начало мероприятия – 11 декабря в 18:30
Напоминаем, что на все мероприятия необходима предварительная регистрация: https://docs.google.com/forms/d/1K_YIHu9x2ya6Bszri1r8ffTkOK38igYe7RIEjunrGhI/edit
Трансляцию лекции Алексея Перцева смотрите сегодня по ссылке в 19:30 по московскому времени
YouTube
Алексей Перцев — Психологические основания теории познания Германа Когена
Лекция Алексея Сергеевича Перцева, магистра философии, соискателя НИУ «Высшая школа экономики»
Источник изображения: https://facecollection.ru/people/german-kogen
Наши соц. сети:
Официальный сайт — https://lib.kantiana.ru
ВКонтакте — https://vk.com/kpcbfu…
Источник изображения: https://facecollection.ru/people/german-kogen
Наши соц. сети:
Официальный сайт — https://lib.kantiana.ru
ВКонтакте — https://vk.com/kpcbfu…
Forwarded from Канал К. М. Антонова
Итак, «кантовский» выпуск «Вестника», сделанный по итогам конференции "Религиозные идеи Иммануила Канта в русской философской и богословской традиции XIX - начала XX века", прошедшей в ПСТГУ 12 марта 2024 года.
Богословие и философия тут вперемежку.
Номер начинается с похвалы «философской скромности Канта», установившего границу между философской и библейской теологией и неуклонно остававшегося в рамках первой, претендуя не на ревизию догматики, а лишь на ее интерпретацию без вероучительной претензии и в рамках морально-практической ориентации. Теоретические рассуждения о «свойствах Бога» здесь невозможны, и лишь этико-теология предстает как единственно возможное основание рационального учения о религии. Напротив, философия религии Форберга и гр.Л.Толстого, подобной философской скромностью не отличается и уклоняясь к теории «здравого смысла» дает повод для критики исторической религии (статья А.К. Судакова).
Номер продолжается похвалой Канту-апологету (В.П. Лега): показав, что законы природы существуют в человеческом рассудке в виде его априорных форм, Кант опроверг материализм, однако этот вывод хорошо согласуется с суммой утверждений Декарта и Галилея, согласно которым законы природы даны миру Богом-творцом и отцов Церкви, согласно которым человек есть образ Божий. Тем самым должны быть довольны и ученые, для которых законы природы объективно-реальны, и философы-гносеологи, для которых они априорны. Страдают только материалисты.
Дальше мы все-таки переходим к выяснению отношений Канта и русской религиозной мысли (как философской, так и богословской, как светской, так и духовно-академической).
Алексей Круглов предлагает детальный анализ «общего состояния исследований рецепции Канта в русской религиозной философии и его проблем». Автор видит 4 основных проблемы: 1. Трансляция устаревших шаблонов начала XX века. 2. Редукция русской философии к соловьевскому направлению и, как следствие, игнорирование множества сюжетов к. XVIII – XIX веков. 3. Наличие существенных пробелов знания рецепции Канта в русской религиозной философии – прежде всего, в духовных школах – в семинариях, академиях, их печатных органах, а также темы Кант и русская эмиграция. 4. Игнорирование рецепции кантовской философии в западноевропейском протестантизме и католицизме, а также в православии за пределами России – что ведет к ложному представлению об уникальном характере отношений Канта и русской религиозной мысли.
Константин Антонов (т.е. я) – является хорошим примером 2-го пункта статьи Круглова, поскольку анализирует роль кантовского этического аргумента в дискуссии Соловьева, Чичерина, Толстого и Новгородцева. Общий вывод тот, что, вопреки расхожему представлению (все-таки, здесь преодолевается п. 1), идея автономии этического субъекта была для русской религиозной мысли конституирующим фактором, а отказ от этой автономии – критическим аргументом, которого они серьезно боялись и активно использовали в полемике друг с другом (см. предыдущий пост).
Последующие авторы, наоборот, преодолевают проблемность п. 2 и немножко закрывают пп. 3 и 4.
Людмила Крыштоп рассматривает этикотеологию Канта в восприятии Н. П. Рождественского и Ф. А. Голубинского: оба богослова являются примером редкой для России положительной рецепции кантовской этикотеологической мысли, поскольку, в частности, они защищают Канта от высказывавшихся в его адрес обвинений в моральном эгоизме.
Еще более подземное влияние Канта на русское богословие вскрывает Артем Малышев в статье «Кантовская антропология в русской христологии: случай свящ. Иоанна Петропавловского». Здесь показывается роль, сыгранная трактатом «Религия в границах одного только разума» в дискуссии о нравственных совершенствах Христа по Его человеческой природе между о. Иоанном Петропавловским, архиеп. Саввой (Тихомировым), прот. Иоанном Янышевым, у истоков которой стояло богословие св. Иннокентия Херсонского, с его опиравшейся на кантианское представление о свободе, идеей, что Христос теоретически мог согрешить во время земной жизни, однако не согрешил.
Богословие и философия тут вперемежку.
Номер начинается с похвалы «философской скромности Канта», установившего границу между философской и библейской теологией и неуклонно остававшегося в рамках первой, претендуя не на ревизию догматики, а лишь на ее интерпретацию без вероучительной претензии и в рамках морально-практической ориентации. Теоретические рассуждения о «свойствах Бога» здесь невозможны, и лишь этико-теология предстает как единственно возможное основание рационального учения о религии. Напротив, философия религии Форберга и гр.Л.Толстого, подобной философской скромностью не отличается и уклоняясь к теории «здравого смысла» дает повод для критики исторической религии (статья А.К. Судакова).
Номер продолжается похвалой Канту-апологету (В.П. Лега): показав, что законы природы существуют в человеческом рассудке в виде его априорных форм, Кант опроверг материализм, однако этот вывод хорошо согласуется с суммой утверждений Декарта и Галилея, согласно которым законы природы даны миру Богом-творцом и отцов Церкви, согласно которым человек есть образ Божий. Тем самым должны быть довольны и ученые, для которых законы природы объективно-реальны, и философы-гносеологи, для которых они априорны. Страдают только материалисты.
Дальше мы все-таки переходим к выяснению отношений Канта и русской религиозной мысли (как философской, так и богословской, как светской, так и духовно-академической).
Алексей Круглов предлагает детальный анализ «общего состояния исследований рецепции Канта в русской религиозной философии и его проблем». Автор видит 4 основных проблемы: 1. Трансляция устаревших шаблонов начала XX века. 2. Редукция русской философии к соловьевскому направлению и, как следствие, игнорирование множества сюжетов к. XVIII – XIX веков. 3. Наличие существенных пробелов знания рецепции Канта в русской религиозной философии – прежде всего, в духовных школах – в семинариях, академиях, их печатных органах, а также темы Кант и русская эмиграция. 4. Игнорирование рецепции кантовской философии в западноевропейском протестантизме и католицизме, а также в православии за пределами России – что ведет к ложному представлению об уникальном характере отношений Канта и русской религиозной мысли.
Константин Антонов (т.е. я) – является хорошим примером 2-го пункта статьи Круглова, поскольку анализирует роль кантовского этического аргумента в дискуссии Соловьева, Чичерина, Толстого и Новгородцева. Общий вывод тот, что, вопреки расхожему представлению (все-таки, здесь преодолевается п. 1), идея автономии этического субъекта была для русской религиозной мысли конституирующим фактором, а отказ от этой автономии – критическим аргументом, которого они серьезно боялись и активно использовали в полемике друг с другом (см. предыдущий пост).
Последующие авторы, наоборот, преодолевают проблемность п. 2 и немножко закрывают пп. 3 и 4.
Людмила Крыштоп рассматривает этикотеологию Канта в восприятии Н. П. Рождественского и Ф. А. Голубинского: оба богослова являются примером редкой для России положительной рецепции кантовской этикотеологической мысли, поскольку, в частности, они защищают Канта от высказывавшихся в его адрес обвинений в моральном эгоизме.
Еще более подземное влияние Канта на русское богословие вскрывает Артем Малышев в статье «Кантовская антропология в русской христологии: случай свящ. Иоанна Петропавловского». Здесь показывается роль, сыгранная трактатом «Религия в границах одного только разума» в дискуссии о нравственных совершенствах Христа по Его человеческой природе между о. Иоанном Петропавловским, архиеп. Саввой (Тихомировым), прот. Иоанном Янышевым, у истоков которой стояло богословие св. Иннокентия Херсонского, с его опиравшейся на кантианское представление о свободе, идеей, что Христос теоретически мог согрешить во время земной жизни, однако не согрешил.
Forwarded from Канал К. М. Антонова
Отец Давид Рожин возвращает нас в духовные академии и рассматривает «Функцию кантовской теоретической философии в рациональном объяснении богопознания В. Д. Кудрявцева-Платонова». Используя в анализе эмпирического и рационального познания ряд кантовских интуиций (концепции априори и эмпирического синтеза), Кудрявцев против Канта стремится обосновать аподиктическую достоверность богопознания, обосновывая объективное значение идеи Бога, расширяя сферу применения рассудочных категорий на сверхчувственные предметы, а также постулируя реальность сверхчувственных ощущений.
Номер завершается статьей прот. Павла Хондзинского, который частично решает 4-ю проблему Круглова: «Митрополит Антоний (Храповицкий) между Кантом и французским спиритуализмом». Владыка Антоний пытается достроить кантовскую идею нравственного долга идей любви как волящей и преображающей мир божественной силы. Здесь он находит себе неожиданных, на первый взгляд, союзников в лице французских спиритуалистов Ш. Секретана и А. Фулье, от которых след ведет к бл. Августину.
@KMAntonov_PSTGU
Номер завершается статьей прот. Павла Хондзинского, который частично решает 4-ю проблему Круглова: «Митрополит Антоний (Храповицкий) между Кантом и французским спиритуализмом». Владыка Антоний пытается достроить кантовскую идею нравственного долга идей любви как волящей и преображающей мир божественной силы. Здесь он находит себе неожиданных, на первый взгляд, союзников в лице французских спиритуалистов Ш. Секретана и А. Фулье, от которых след ведет к бл. Августину.
@KMAntonov_PSTGU