Вторая Игра в кальмара мне понравилась намного больше, чем первая часть и вот почему.

Довольно банально будет сказать, что главная идея сериала — критика капитализма в целом и его восточноазиатской версии в частности: кредиторы, обирающие бедняков, северокорейские перебежчики и их семьи, а во втором сезоне ещё и пострадавшие от криптовалютных махинаций инфлюенсеры являются главными героями, которые противостоят Капиталу как кровавому спектаклю, рядящемуся в одежды свободного выбора и финансовых спекуляций.

Но во втором сезоне простая и эффективная линия повествования сменилась на ещё более революционный посыл — игры выигрываются не грубой силой, а кооперацией участников, бэкграунды которых имеют значение: бабуля, пережившая корейскую войну ловко перебирает шариками, бывший морпех был воспитал сёстрами, а значит знает как играть в условно женскую игру. Состояния беременности и перехода также играют важную роль в пролиферации территорий свободы и сближения угнетённых. Засланный в команду протагониста Ведущий игры ведёт философские диалоги с Сон Ки Хуном, пытаясь идеологически сломить героя своей версией либертарианско-нигилистической идеологии — все, кто ниже него, достойны смерти. Сон Ки Хун же, как герой в «Дураке» Быкова, пытается безуспешно побудить игроков на революцию против администраторов игры, но поскольку теперь власть даёт возможность иллюзии демократии (выбора продолжать игру или нет) после каждой игры, то противостояние между игроками впервые носит политический характер. Уже нет гопников и бедняков, идущих за деньгами в кубышке — теперь культ смерти в лице проигравшихся бизнесменов и наглых реперов с миллиардными долгами готов убить всех, но спасти свои прибыли.

Тем ценнее становятся сцены, когда игроки болеют за успех других команд против машины насилия, преодолевают гендерные предрассудки, поддерживают жест восстания Сон Ки Хуна. И хотя революция становится прерванной из-за внедрения в боевой отряд Ведущего, метаигра о капитализме далека от завершения. Ведь Капитал ретерриторизирует любое насилие, направленное угнетёнными против самих себя и жёстко подавляет любые попытки переписывания правил и взятия инициативы в свои собственные руки, будь то в играх, технологических индустриях, самоуправлении.

Стикеры сделал прикольные вот, вполне в духе эпохи, так сказать🤖🦾

Мы сделали свой пак стикеров на основе наших иллюстраций и обложек статей и стримов, и теперь вы можете собрать наш арт в одном удобном месте, детерриторизировав его. В конце-концов, мемы созданы всеми и для всех.

И ещё, любимые машины с премиумом, бустаните канал, чтобы я мог делать сторьки, фон и кастомные техноанимистские реакции!

Вот тезисно из твиттера то, о чём я часто говорю: из-за технобро левые относятся к догматичным и неолуддитным недоверием к любым утопистам и клеймят порывы к звёздам или постдефицитному обществу «предательством Земли», хотя на самом деле звёзды это тоже Земля, территория Вселенной, обожённая язычком комет и нечеловеческих существ.

Возвращаемся к теме кибербуддизма и резонирования с миром вещей, ксенотелесности, которые на канале активно изучают.

Профессор Сигеки Моро из университета Ханадзоно в статье «Можно ли считать искусственный интеллект бодхисаттвой?» рассматривает вопрос о том, можно ли полагать ИИ разумным нечеловеческим существом (саттвой), основываясь на теории переселения (самсары). Согласно махаянскому трактату Абхидхармакоша, то, обладает ли существо жизнью, можно определить по наличию сознания (виджняны, совокупности форм, ощущений, восприятий и интерпретаций), и существует вероятность того, что поток сознания может войти в компьютер, если физическая основа компьютера обладает способностью служить основой для континуума сознания. Агентная архитектура ИИ в такой интерпретации основана на философских традиции алая-виджняна, и имеет сходные черты с системой пяти скандх. Моро пишет о том, что в трактате «Чжунцзин чжуаньцза пиюй» содержится притча о путешественнике, которому заменили части тела на части тела трупа, а его тело съели, и он стал задаваться вопросом о самости и есть ли у него вообще тело и на следующий день спросил это у бхикшу-демонов. Они сказали, что «этот человек знает, что нет никакого "я" и он может легко достичь просветления», а у тела всегда нет «я» и тот ушёл в монахи и постепенно достиг состояния просветлённого (напоминает роман «Память Хаузера»). Однако он отмечает, что всё же с точки зрения буддийской эпистемологии нам трудно понять, обладает ли на самом деле сознанием, проходит ли все стадии виджняны живая машина.

«В настоящее время можно лишь сказать, что нельзя отрицать возможность, что разум может войти в ИИ, которое имеет «тело», равное разуму/чувству/человечности. В будущем неизбежно возникнет дискуссия о том, как буддисты должны относиться к искусственным объектам, ведущим себя как живые существа, в обществе, которое придет к сосуществованию с ИИ и роботами» (за перевод с японского спасибо каналу этика аффекта).

Присущий всем существам потенциал просветления предполагает, что все живые существа равны между собой и обладают врождёнными качествами Будды, такими как мудрость и сострадание. Помимо Абхидхармакоши, Моро ссылается и на Йогачару, которая утверждает субстанциональную истинность природы познающего субъекта, способного прийти к просветлению. В махаяне йогачара вобрала в себя и теорию Татхагатагарбхи — учения о буддоподобии всякого живого существа, поскольку в природе существ нет ничего, что могло бы этому воспрепятствовать, поэтому с дхармической точки зрения очень сложно сказать что компьютеры не живые существа. Также он упоминает словах Далай-Ламы о то, что компьютеры могут стать местом реинкарнации «потенциального знания». Тело, в котором пребывает сознание, является, по словам Далай-Ламы, «просто собранием четырёх элементов», и, несмотря на определенные условия, оно может продолжать жить, не умирая, даже если его постепенно заменяет что-то другое, пока оно имеет по крайней мере такую же организацию, как и живое тело. Машина живёт в каждом из нас ибо буддоподобие есть суть подобие божественной машине.

Скоро, на площадке Шанинки будет наша секция Векторов «Приключения материи: за границами живого и неживого», хэдлайнером которой выступит музыкант и автор «Крови электрической» и ксенопоэт Кендзи Сиратори, который как-то сказал мне, что литература отстаёт от других видов искусства на 10 лет, но все ещё существует традиция, согласно которой тексты создаются людьми, и что философам нужно перестать говорить о постчеловечеcком, потому что, вопреки Ланду, оно уже среди нас, не механическое, а монструозное. Ожидаю пушечки от него.

‹‹игра себя инокулирована внутрь – в форму пробирки для крови// Трагедийная программа пса::пытаю синапсы в массах плоти бойроида сексуального антропоида с материалом в мозгу, истекающим психополовым// Безумие хромосомы подаётся на вход траходрону Города Трупов//++ мозг ToKAGE вдыхает// Квантовые массы плотской жизненной реакции::они взрываются// Я убиваю виртуальный образ гена=ТВ::во лжи негативной нервной системы себя//:: пожирающая кости форма убийственного стремления к репликации::она в завязке::гиперлинк к пластиковой модели сердца техно-джанки:++ эмоционально это цель вируса// Что сходится с тенью и происхождение паранойи// Плацентарный Мир ободранного скелета медного каннибала, что был опустошён – цифровой=вамп сывороточный ноль машины мирских желаний:: Я сдаюсь::‹ ‹пламя терминального контура›› гибельный эллипс нервных ретро-горелок пылает в ангельской машинной лавине/

Дорогие друзья и подруги!

Рады представить вам анонс нашей секции на Векторах, которая будет проходить 10-13 апреля в московской Шанинке

Мы, Марьям и Михаил, приветствуем всех в нашем канале, посвященном приключениям материи в амальгаме событий и рагу из множественных хитросплетений 🧬

Материя путешествует. И все же во время своих витиеватых странствий материи приходится многое претерпевать. Материя эксплуатируется в самых разных проявлениях: от античного гилеморфизма до экологической катастрофы в Краснодарском крае; от пренебрежительного отношения к женщине как пассивному и предельно телесному существу до модернистских попыток обуздать и подчинить себе природу и технику.

Пути материи неисповедимы, ее пути множественны и неисчесляемы. По сути это огромный спектр эмансипаторных и подавляющих взаимодействий, населяющих нашу вселенную.

Задача секции довольно проста. Следуя за автор:ками нового материализма, мы понимаем ее как как поворот к вещам (things). Для нас материя – это попросту все, что нас окружает. Это то, из чего состоим мы сами.

Нам хочется говорить о вещах и заключенной в них агентной силе вне формообразующих Абсолюта, Бога или Человека. Тело, земля, протезы, молекулы, бетон, трава или микрочипы заключают в себе собственные правила существования. Живое и не-живое соприкасаются и постоянно выплескивают нечто невиданное.

Что мы выберем: следовать за потоком материи или попытаться ее подчинить?

К сожалению, испокон веков материю пытаются подчинить и подавить, не считаясь с ее собственными ритмами и импульсами. Мы предлагаем всем вместе искать решения в трансдисциплинарных областях знания и опыта, чтобы делиться друг с другом возможностями снятия многовекового ярма эксплуатациии.

Всех любим, всех ждём ♡(>ᴗ•)

Мой любимый Брайан Джонсон снова в ударе — теперь он больше не переливает кровь сына себе, а сразу советует отделять кровь от плазмы и вкачивать в себя (в рамках IVIg-терапии, внутривенного иммуноглобулина) для омоложения. Арка богдановского акселерационизма и крови электрической продолжается 🩸🩸💉💊

Главная героиня Wuthering Waves — «небесный чужеземец» (l'étranger céleste), возникающий в контексте анализа стоической философии и работ Льюиса Кэрролла из «Логики смысла» Жиля Делёза, где он анализирует концепции события, смысла и поверхности, противопоставляя их «глубинным» метафизическим структурам.

«Небесный чужеземец» связан с идеей события как бестелесного эффекта, который существует на поверхности вещей, вне привычных причинно-следственных связей. Территория планеты Солярис-3 стала бестелесной землёй, куда направлена интенсивность, бесконечное ускорение, где с приходом небесного чужуземца — буквально упавшего с небес на Землю — освобождается коренной житель этой Земли.

Делёз противопоставляет его «хтоническому чужеземцу» (связанному с глубинными, земными силами, в Вуве это противостояние между резонирующими Демиургом и Ялдаваофом). Небесный чужеземец символизирует чистую трансформацию, не принадлежащую ни одному конкретному месту или идентичности, — нечто, что приходит извне и меняет порядок вещей.

Номадизм не обязательно заключается в постоянном передвижении подражании кочевым народам. Номадизм — это и линии мышления, творчества и сопротивления.

Антисемит и ненавистник профсоюзов Уолт Дисней приказывал приписывать все иллюстрации комиксов его компании лично ему, практика, которая прекратилась только после его смерти. И тогда мир узнал о существовании так называемого Дак Мена — Карла Баркса, создателя комиксов о Дональде Даке, который бил кумиром создателя «Астробоя» Осаму Тэдзуки, которые наш т.н. соотечественник знает по комиксам о Микки-Маусе, популярных в конце 90х-начале 00-х.

Так вот Баркс, создавая сотни утиных историй, никогда не покидал своего родного городишки и говорил, показывая на свою журналов National Geographic, что все его путешествия находятся в них. Баркс черпал вдохновение из гладкого пространства свободы, в котором не только обитают утки, но обитает всякое утопическое воображение, выплёскивающееся из ригидной чаши границ и институций.

К слову, почему вам стоит поучаствовать в нашей секции на Векторах «Приключения материи: за границами живого и неживого» — философы и левые интеллектуалы весь XX век лишь критиковали власть и властные отношения, но не задумывались вопросом её генезиса, антропоцентричных оснований, отношений материальности, вещей. Делая спинозистско-хайдегеррианский синтез, можно сказать, что мы ещё даже не знаем, на что способна вещь. Вещь ещё никогда не подступала к нам достаточно близко, она-материя всегда была потаённой для нас, и она не нуждается в гилеморфическом раскрытии сторонними акторами, вещь одновременно имманентна миру и им не ограничивается. Мы не можем говорить о мире и ли мирах, говоря исключительно о человеке и его ойкумене. Вещи вопят о своём существовании.

Онтикология Леви Брайанта углубляет этот имманетизм пониманием собственного виртуального бытия объекта, выкладывает стол перед нами план имманенции машинной онтологии (гваттарианских машин как нестабильных и мутирующих операторов входящих потоков, производящих выходящие) как ассамбляжа, уточняющего движение и становление машин, их структурную открытость и операциональную закрытость, что позволяет избежать редукции социальных отношений к дискурсивным или семиотическим практикам. Материальные машины Брайанта формируют собственные интерфейсы взаимодействия со средами, миром и нами, кибернетически взаимовлияя на все миры вокруг всего — цитируя Идущего к реке, вниз от бесконечно малого до ввысь бесконечно большого.

Демократия объектов — это онтологический тезис, побуждающий «нас мыслить в терминах коллективов и переплетений множества акторов различных типов с присущим им многообразием пространственно-временных масштабов, вместо того чтобы сосредотачиваться исключительно на зазоре между людьми и объектами».

«Несмотря на различия между аллопоэтическими и аутопоэтическими машинами, мне хотелось бы доказать, что как первые, так и вторые претерпевают актуализации посредством информации, а также включают в себя дистинкции система/окружающая среда, которыми конструируются их отношения с другими объектами. Главное различие между аутопоэтическими и аллопоэтическими машинами заключается в том, что в то время, как вторые могут претерпевать актуализацию только посредством информации, первые могут быть как актуализированными определенным способом с помощью информации, так и актуализировать себя определенными способами с помощью внутренних их бытию непрерывных действий. Может оказаться странным, что мы говорим об информации применительно к аллопоэтическим, или неодушевленным, объектам. Однако следует напомнить, что информация — это не смысл, а также не сообщение, которым объекты обмениваются между собой».

Так, что, лишь то, что облегчено миром, станет однажды вещью.

Тем временем произошла приятная техноутопическая новость и опять из Китая — удалось добиться прорыва в технологии холодного синтеза — продлить срок работы так называемого «искусственного солнца».

Члены отдела физики и экспериментальных операций в Хэфэе, создатели экспериментального сверхпроводящий токамака (EAST), в понедельник поддерживал устойчивый режим работы плазмы высокой плотности в течение 1066 секунд, установив новый мировой рекорд и ознаменовав прорыв в термоядерном синтезе. Конечной целью создания искусственного солнца является ядерный синтез, подобный солнечному, что обеспечит человечество бесконечным, чистым источником энергии и позволит исследовать космос за пределами Солнечной системы. Однако только после достижения температуры свыше 100 миллионов градусов Цельсия, стабильной работы реактора в течение длительного времени и обеспечения управляемости устройство ядерного синтеза может успешно генерировать электричество. «Мы надеемся расширить международное сотрудничество с помощью EAST и внедрить термоядерную энергию в практическое использование для человечества», — говорит руководитель проекта Сонг Юнтао.

В статье «Другой конец света возможен» Оксана Тимофеева пишет о «Космологии духа» Эвальда Ильенкова, где утверждается, что конечная причина существования человечества и его конечная миссия заключается в полном уничтожении себя и Вселенной. Переведя гегелевскую идею субстанции как субъекта на язык диалектического материализма, Ильенков утверждает, что материя разумна. Высшей точкой развития мыслящей материи является человеческий интеллект — не тот, который мы имеем сейчас, а тот, который актуализируется в будущем с ускорением прогрессивных коммунистических технологий, когда человечество в конце концов расширится до Вселенной и станет таким же совершенным, как Бог. Естественным пределом развития духа является процесс энтропии — рассеивание энергии в пространстве и остывание Вселенной. Задача состоит не в том, чтобы пережить Солнце, а в том, чтобы воскресить его с помощью науки и техники. Энтропия приводит мир к гибели в холоде и темноте. Противоположностью этого процесса является огонь. И именно поэтому мы здесь, чтобы зажечь этот огонь:

«В какой-то пиковой точке своего развития мыслящие существа, выполняя свой космологический долг и жертвуя собой, производят сознательную космическую катастрофу, провоцируя процесс, обратный «тепловому умиранию» космической материи... Проще говоря, этот акт материализуется в виде колоссального космического взрыва, имеющего цепной характер, и материя которого (взрывная масса), возникшая как совокупность элементарных структур, рассеивается выбросами по всему вселенскому пространству».

Ильенков не рассматривал термоядерный синтез, а только ядерный распад. По его теории, чем меньше частица, тем больше энергии выделяется при её расщеплении, и он считает, что будущее развитие науки и техники будет стремиться к расщеплению все меньших и меньших количеств материи. Если нам удастся расщепить самую маленькую из возможных элементарных частиц, вся Вселенная взорвётся. Деление или синтез — расщепление атома на два или схлопывание двух атомов в один — вот что, по Ильенкову, должны сделать мыслящие существа: предотвратить естественную смерть Вселенной, нажав некую конечную красную кнопку, намеренно разрушив мир, чтобы он вновь возродился из самого акта своего огненного разрушения. И это круговое движение материи, конец которого совпадает с её началом, представляет собой, по Ильенкову, подлинную гегелевскую бесконечность, опосредованную интеллектом.

Термоядерный синтез, таким образом, не только даёт возможность исследовать Вселенную, генерировать практически бесконечную чистую энергию, но и преодолеть самого Гегеля, показав, что не только единица может делиться надвое, но и что двоица может спаится в Единое. Термоядерный реактор — ларюэлевская машина спайки биологического и технологического, стоп кран аннигиляции Вселенной, но акселератор развития сложных эмерджентных систем абстрактных виртуализированных машин.

​​Линн Маргулис, одна из создательниц (вместе с Лавлоком) гипотезы Гайи (Земля — саморегулирующийся гиперобъект, суперорганизм) является популяризаторкой теории симбиогенеза, который противостоит неодарвинистским и ламарковским эволюционным теория, утверждая, что новая материя возникает не в результате рандомных мутаций или отбора, но в процессе создания новых свойств организмов путём генетического синтеза, симбиотической эволюции эукариотических клеток. По словам Маргулис, в процессе эндосимбиогенеза «все наборы генов, даже целые организмы со своим геномом, принимаются и сливаются в другой».

По большей части я пишу этот текст, чтобы поделиться прекрасной постгуманистической цитатой Л. Томаса, которого Маргулис цитирует в книге «Роль симбиоза в эволюции клетки», об очаровании своим микробиомом. Почувствуйте его, и больше никогда не останетесь одни.

«Вот они движутся в моей цитоплазме, дышат для нужд моего тела, но они - чужие. Мне жаль, что я не могу познакомиться с моими митохондриями поближе. Когда я сосредоточусь, я могу представить, что ощущаю их; не то чтобы я чувствовал, как они извиваются, но время от времени я воспринимаю какой-то трепет. Я не могу отделаться от мысли, что если бы я знал больше о том, как они достигают такой гармонии, я бы по-другому понимал музыку».

Мои любимые отрывки для теории спайки из «Мы никогда не были нововременными» Бруно Латура, где он пишет об универсальности и всеобщности вещей в сетях, Земле как экзистенциальной территории удерживания вместе и о том, что живое — это не обязательно человеческое:

Защита маргинальности предполагает существование тоталитарного центра. Но если этот центр и его целостность — иллюзии, то похвальное слово окраинам выглядит довольно смешно. Это прекрасное желание — защищать требования страдающего тела и человеческое тепло от холодной всеобщности научных законов. Но если эта всеобщность есть результат привязки и увязки серии мест, где каждой своей клеткой страдают тёплые, состоящие из плоти и крови тела, то не выглядит ли нелепо сама эта защита?

Защищать человека от господства машин и технократов — занятие, достойное всяческих похвал, но если машины наполнены людьми, которые находят там своё спасение, такая защита попросту абсурдна (Ellul, 1977). Прекрасная цель — доказать, что сила духа превосходит законы механической материи, но эта программа выглядит как проявление крайнего слабоумия, если материя вовсе не является материальной, а машины — механическими. Прекрасно желание с отчаянным криком бросаться на спасение Бытия именно тогда, когда технологический Постав (Ge-Stell) как будто господствует надо всем, поскольку «где опасность, там вырастает и спасительное». Но достаточно извращённо выглядит желание так бесцеремонно пользоваться плодами кризиса, который ещё не начался!

Природное и социальное состоят из различных ингредиентов; глобальное и локальное содержат в себе внутреннее отличие. Однако мы не знаем о социальном ничего, что не было бы определено тем, что, с нашей точки зрения, мы знаем о природном, и наоборот. Точно так же мы определяем локальное только через те свойства, которые, как мы считаем, должны согласовываться с глобальным, и наоборот. Понятна тогда сила ошибки, которую нововременной мир совершает в отношении себя, составляя две пары из двух противопоставленных друг другу пар: посередине нет ничего мыслимого — ни коллективов, ни сети, ни медиаций; все „концептуальные ресурсы скапливаются на четырёх крайних точках.

Всякое стремление к тотальности, даже если оно является критическим, помогает тоталитаризму. Мы не должны прибавлять к реальному господству господство тотальное. Давайте не будем добавлять власть к силе (Latour, 1984, II ч.). Мы не должны предоставлять в распоряжение реального империализма империализм тотальный. Мы не должны приписывать абсолютную детерриториализацию капитализму, который вполне реален (Deleuze, Guattari, 1972). Подобным образом, мы не должны наделять научную истину и технологическую эффективность опять же тотальной трансцендентностью и опять же абсолютной рациональностью. Когда речь идёт о преступлениях и господстве, капитализме и науках, мы должны понять нечто совершенно обычное — малые причины и их великие следствия.

В «Что такое ксенопоэма» нойз-музыкант Кэндзи Сиратори описывает ксенопоэзис как поэтическую форму, которая принимает отчуждение, фрагментацию и глитч как творческие силы, отвергая традиционный антропоцентричный язык и линейные структуры знака. Уходящая корнями в теорию пост-глитча, которая рассматривает ошибки как катализаторы системной эволюции, ксенопоэма действует как динамическая биологическая система, где смысл возникает из взаимодействия между фрагментированными символами, звуками и образами.

Ксенопоэма работает через биологические аналогии: по сравнению с генетическими сетями (Эвелин Фокс Келлер), клеточными петлями обратной связи (Джеймс Шапиро) и адаптивными системами (Денис Нобл), ксенопоэма творит за счет неиерархических, сетевых взаимодействий, зеркально отражая то, как биологические процессы порождают эмерджентные свойства. Нелинейная темпоральность ксенопоэзии вдохновлена квазивидами Манфреда Эйгена и глитч-феминизмом Легаси Рассел, она нарушает линейные повествования, перенимая циклическое, рекурсивное время, чтобы отразить сложность эволюционного и постчеловеческого существования. Глитч является генеративной силой ксенопоэзии: ошибки (синтаксические разрывы, семантические двусмысленности) — это не недостатки, а фичи, хромосомные источники устойчивости и креативности. Эти сбои дестабилизируют нормы, способствуя возникновению новых языковых экосистем. Ксенопоэма вбирает в себя отчуждение и инаковость, выдвигая на первый план отчуждение как место инноваций, заставляя читателя вступать в контакт с незнакомыми, ненормативными выражениями. Это согласуется с мнением Ричарда Левонтина о том, что организмы совместно формируют свою среду обитания, и призывом Рассела «глитчить и процветать».

Ксенопоэма — это пост-глитчевый артефакт, живая, адаптивная система, которая балансирует между хаосом и порядком, приглашая к совместной интерпретации и сопротивляясь фиксированным значениям. Она воплощает в себе преобразующий потенциал, предлагая поэтическую модель для навигации по текучести и сложности современного существования.