Владимир Илюшенко:
Интерес к отцу Александру из года в год возрастает — не только к его наследию, но и к нему самому. В чем все-таки секрет его воздействия? Очевидно, в том, что он был истинным христианином https://ahilla.ru/velikij-uchenik-hrista/

Невил Шют:
Позади раздались торопливые тяжелые шаги и голос капрала:
— Да скоро вы, черт возьми?
Хоуард обернулся к нему.
— В ребенка бросают камнями, — и он показал рану на шее мальчика.
— Кто бросает камнями?
— Здешние жители. Они думают, что он немецкий шпион.
— Кто, этот? — изумился капрал. — Да ему лет семь, не больше.
— Я видел, кто его ранил, — вмешался Ронни. — Женщина вон из того дома. Бросила камень и попала в него. https://ahilla.ru/v-rebenka-brosayut-kamnyami-zdeshnie-zhiteli-oni-dumayut-chto-on-nemetskij-shpion/

Евфросиния Керсновская:
Самое полезное, чему вам надо научиться в лагере, это «инстинкту самосохранения». Прежде всего надо выдержать. Когда вы еще станете хорошим бондарем! А пока что за невыполнение нормы сядете на штрафной паек… Это еще не все. Недостаточно быть даже хорошим бондарем. Надо уметь угождать начальству — всем, от начальника лагеря до последней дежурнячки. Кому бадейку сделать, кому ванночку, лохань или кадушку. Иногда я получаю за это какую-нибудь подачку, но даже и без того вынужден их всех ублажать, чтобы сохранить себя, свою жизнь, а заодно и жизнь своих бригадников: если начальство не закроет глаза на все ухищрения и приписки, которые я делаю, закрывая наряды, то 131 человек моей бригады получат вдвое меньше хлеба, а это значит… Нет, вы еще не знаете, что это значит. Вы только что прибыли, и это ваш первый лагерь. Советую вам в ваших же интересах: работая, всячески старайтесь сберечь свои силы и не пренебрегайте ничем для того, чтобы съесть лишний кусочек хлеба https://ahilla.ru/samoe-poleznoe-chemu-vam-nado-nauchitsya-v-lagere-eto-instinktu-samosohraneniya/

АРТЕМ ПАЛАШ
да, работа действительно адовая, не Божья. Божья — миротворческая, когда человек бескорыстно встает между двумя противоборствующими сторонами и пытается восстановить между людьми мир. Таких Бог называет Своими сыновьями, потому что они подобны Ему (Мф. 5:9).
Причем сам протоиерей Дмитрий Василенков, я это знаю, — хороший и крепкий мужик, искренний, по-настоящему верующий и самоотверженно служащий.
Национальные или националистические военно-патриотические традиции русского православия извращают души и мозги искренних и хороших людей, к сожалению.
Как говорил один коуч: лезть по лестнице вверх, конечно, хорошо; только сперва следует убедиться, что лестница приставлена к той стене. https://ahilla.ru/o-boevyh-pravoslavnyh-magah/

Игорь Дьяконов: — Знаете, все-таки при наци, — сказал он. — Раньше я в хороший год заработал бы больше, но в плохой — меньше. А теперь у меня гарантированный доход. https://ahilla.ru/i-kak-zhe-luchshe-pri-natsi-ili-pri-nezavisimoj-avstrii/

— А этот русский — симпатичный!

— Да! «Симпатичный»! — возразил я. — Говорит одно, а думает другое. Змей он, а не человек! Так бы и прыснул в меня ядом, если б только мог! https://ahilla.ru/ne-mozhet-byt-chtoby-v-nashej-strane-chelovek-za-popytku-pobega-za-granitsu-nahodilsya-v-tyurme-9-let/

После смерти Сталина, отец мой, отбывающий срок в тюрьме, попал под первую амнистию. Он был инвалид войны, без одной ноги, и правительство таких, как он, пожалело, выпустило на волю, не дожидаясь второй политической амнистии. При освобождении заключенные давали подписку о неразглашении тайны — условий, в которых они томились в лагерях. Поэтому отец особо не рассказывал, как ему там жилось, но кое-что все-таки пробивалось… Однажды вечером коротко он сказал нам, его детям: постарайтесь не служить в армии. Не защищать эту власть. ОНИ вашей службы не достойны. При слове ОНИ папа показал на потолок, на верховную власть. https://ahilla.ru/kak-ya-kosil-ot-ih-armii/

Раньше было хорошо жить, потому что всему был выход, если чувствовал злобу, то вот он виновник, сосед плохой, дерись, судись, избивай. А если тебя тянет добро, подавай милостыню или гостей созывай. Там и тут сводилось к человеку. Теперь же не человек, а процесс, ни винить нельзя никого в отдельности, ни любить. Так заблудится собака, прибьется к другим людям — ничего себе жить, только временами не по себе ей, завоет… Часто думаешь вот: чтобы жить, надо все принять, весь наш страшный опыт жизни, а когда задумаешься — что это? Смерть. https://ahilla.ru/soldaty-poyut-svobodnaya-strana/

Дж. Оруэлл:
— Мы — покойники, — сказал он.
— Мы — покойники, — послушно согласилась Джулия.
— Вы покойники, — раздался железный голос у них за спиной.
Они отпрянули друг от друга. Внутренности у него превратились в лед. Он увидел, как расширились глаза у Джулии. Лицо стало молочно-желтым. Румяна на скулах выступили ярче, как что-то отдельное от кожи.
— Вы покойники, — повторил железный голос.
— Это за картинкой, — прошептала Джулия.
— Это за картинкой, — произнес голос. — Оставаться на своих местах. Двигаться только по приказу. https://ahilla.ru/my-pokojniki-vy-pokojniki/

АНДРЕЙ ДУДАРЕВ
Израиль как народ Божий в XX в. возвращает себе субъектность. Можно ли говорить то же о Церкви? Наверное, это будет натяжкой. В лучшем случае можно говорить о духовном пробуждении тех или иных групп, духовных движений внутри крупных конфессий, но единство Церкви сейчас — скорее мечта, чем реальность.
Какие плоды могли бы быть у этого «библейского целого», у самопонимания христиан, которые могут выступать с единой, общей позиции? Сейчас это трудно сказать во всех деталях. Спустя почти 80 лет после окончания 2WW Церковь может инициировать разные требования к государству (и государствам): прекращение войн (как об этом говорил Дитрих Бонхеффер в своём докладе «Церковь и мир наций», сделанном на экуменической конференции 1934 г. на датском острове Фанё), защита государством прав и свобод граждан, борьба с цифровым тоталитаризмом и юристократией, экологические предписания и проч. https://ahilla.ru/chto-takoe-biblejskij-narrativ-segodnya-novye-vozmozhnosti-samoponimaniya-hristian-v-xxi-v/

И на богатом дикарском приеме у восточного короля пришельцев бы не удовлетворил ответ: «Наши людишки дураки, они не понимают, что родились в самом счастливом месте, потому пришлось построить забор и тратить, к несчастью, бешеные средства, чтобы подстреливать тех, кто бежит».

На это ведь есть по-детски простое возражение: «Коль так, то не лучше ли им позволить убедиться на собственном опыте? Да вы их пустите, пущай себе идут, помыкаются, хлебнут горя, убедятся, что действительно были дураки, — и вернутся. Если правда, что у вас так хорошо. Зато, вернувшись, они будут вас вдвойне уважать, а не ненавидеть, как теперь. И бешеных средств тратить не надо, на эти средства лучше бы дома, там, или гостиницы построили, миллионы сторожей дармоедов лучше бы сеяли хлеб или делали водопроводные краны; мясом, которое жрут сторожевые собаки, лучше накормить детей». https://ahilla.ru/chto-vas-tak-tyanet-za-granitsu-vot-vsya-moya-semya-i-moi-deti-ne-ezdyat-za-rubezh-i-dazhe-ne-hotyat-neinteresno/

Пребывают ли люди в унынии? Конечно пребывают, но что толку? По вечерам мы сидим у печи и говорим о том, что произошло и продолжает происходить в стране. Вот коммунист, он провел в Бухенвальде девять лет, и эти годы навсегда отпечатались морщинами на лбу, вокруг рта и глаз. Он скорбит по несостоявшейся революции, по жесткому потрясению, огонь которого должен был очистить Германию и напрочь выжечь все нацистские отбросы, которые теперь расцветают и делают Германию еще более недовольной, несчастной и усталой. Он считает, что в апреле 1945 года были все условия для кратковременного, но мощного бунта. Так почему же ничего не вышло? Потому что победившие капиталистические западные страны не хотели антинацистской революции. Армии победителей изолировали революционные группировки в Германии, вместо того чтобы окружить Германию защитным кольцом из пушек и дать немцам возможность самим покончить с тем, что им было ненавистно. https://ahilla.ru/o-amerikanskaya-ironiya-yurist-natsist-rubit-drova-v-lesu-gde-dva-goda-nazad-natsisty-veshali-detej/

ослепление, в котором в наше время находятся народы, восхваляющие патриотизм, воспитывающие свои молодые поколения в суеверии патриотизма и, между тем, не желающие неизбежных последствий патриотизма — войны, дошло, как мне кажется, до той последней степени, при которой достаточно самого простого, просящегося на язык каждого непредубежденного человека, рассуждения, для того, чтобы люди увидали то вопиющее противоречие, в котором они находятся.

Часто, когда спрашиваешь у детей, что они выбирают из двух несовместимых вещей, но которых им обеих очень хочется, они отвечают: и того и другого. Что хочешь: ехать кататься или дома играть? И ехать кататься и дома играть.

Точно так же отвечают нам христианские народы на поставленный им жизнью вопрос: что они выбирают из двух: патриотизм или мир? Они отвечают: и патриотизм и мир, хотя соединить патриотизм и мир так же невозможно, как в одно и то же время ехать кататься и оставаться дома. https://ahilla.ru/chtoby-unichtozhit-vojnu-nado-unichtozhit-patriotizm/

Дмитрий Лихачев:
Лагерное начальство не различало иосифлян и сергианцев — всех равно мучили. Несколько иной была судьба католического священства. За них заступались из-за рубежа, и хотя жили они до середины 1929 г. в той же шестой роте, были освобождены от работ и потом жили на Анзере в плохих условиях, но все-таки все вместе, без «урок». Молодежи вокруг них не было. https://ahilla.ru/lagernoe-nachalstvo-ne-razlichalo-iosiflyan-i-sergiantsev-vseh-ravno-muchili/

Дитрих Липатс: Я не приношу Богородице своих молитв. Со своими скорбями и печалями я обращаюсь напрямую к Отцу Небесному и прошу Его помощи во Имя Христа. Но кто ж запретит мне иметь на стене портрет нашей Небесной Мамы? Кто же запретит мне всегда носить его с собой? И, случается же! если происходит со мною какая неприятность или почувствую я вдруг неясную тревогу, тут же перекрещусь и произнесу по-сыновьи, по-детски: «Вокруг меня круг, чертил его не я, а Богородица моя». https://ahilla.ru/bogoroditsa-moya/

Александр Зорин:
В одном из них живет армянская семья, беженцы из Карабаха, знакомые мне по Москве, эмигрировавшие в Германию девять лет тому назад. Детей у них не было… Первенца, девочку, они родили здесь. Роды были тяжелыми.
В поселке есть и больница, и поликлиника, и родильный дом. И специальное отделение в роддоме для тех мам, кто лежит «на сохранении». Увы, и такие оказываются в здоровой, экологически чистой местности. Биайну, так зовут маму, на четвертом месяце беременности определили в это отделение. Месяц она провела под неотступным наблюдением врачей, каждый день опасаясь возможного срыва в своем опасном положении. И срыв случился. Угрожал выкидыш. Это произошло ночью. Она почувствовала нестерпимую боль и панический ужас. Дежурная медсестра позвонила главному врачу. Два часа ночи. Он живет в 30 километрах от родильного дома https://ahilla.ru/severnyj-rejn-vyazma/

Артем Палаш:
Христу и людям надо служить, господа епископы и священнослужители. Если уж полезли в кузов, назвавшись груздем. А не государству и якобы «народу». «Народ» вы предали уже давно, наплевав на него и отдав его на растерзание государственным волкам. Разорили то, что к вам пришло после развала совка. Но храмов понастроили, да, расстелившись перед государством в не очень приличной позе. Хотя церковь является невестой Христовой и должна быть чистой, а не изменять Ему с кесарем под уродливые и фальшивые звуки какой-то «симфонии».
Люди шли ко Христу, а приходят почему-то к Путину. Им бы про Царствие Небесное узнать, а вы им про Святую Русь, Третий Рим и кольцо врагов. Им бы про любовь кто рассказал, а лучше оказал, а вы им все про послушание (начальству), смирение (зачастую подаваемое вами как терпильство, раболепство, равнодушие) и покаяние (не нормальное, а такое, чтобы чувствовать себя последним червяком и чтобы жить не хотелось). Ну и пропаганду ещё с амвона в роли политруков в рясах. https://ahilla.ru/hristu-i-lyudyam-nado-sluzhit-gospoda-svyashhennosluzhiteli-a-ne-gosudarstvu-i-yakoby-narodu/

АНАТОЛИЙ МАРЧЕНКО
И вот уголовник совершает государственное преступление, чтобы попасть в политический лагерь, пусть даже с добавочным сроком. Он пишет листовку против Хрущева, против партии; обычно там половина слов — мат. Или сделает из тряпки «американский флаг», нарисует на нем побольше звездочек (сколько их, он не знает, известно только, что много). Дальше надо попасться. Листовки он раздает другим зэкам: кто-нибудь непременно донесет начальству. Или клеит их в рабочей зоне, так, чтобы все видели. Флаг он вывешивает на видном месте или шествует с ним на разводе. Вот и готов новый государственный преступник.
В политическом лагере он голодает еще больше, чем в уголовном. При случае угодит в карцер, там в дежурке его изобьют надзиратели. Он начинает писать жалобы — и убеждается, что это бесполезно. А срок впереди немалый. А формы протеста он принес с собой из блатного мира, оттуда же привычки и представления.
И вот — наколки. https://ahilla.ru/na-odnoj-shheke-lenin-palach-na-drugoj-prodolzhenie-iz-za-nego-stradayut-milliony/

ЕВГЕНИЯ ГИНЗБУРГ
Иногда приходится слышать от людей, переживших сталинскую эпоху на воле, что им было хуже, чем нам. В какой-то мере это верно. Во-первых, — и это главное, — мы были избавлены судьбой от страшного греха: прямого или косвенного участия в убийствах и надругательствах над людьми. Во-вторых, ожидание беды бывает порой мучительней, чем сама беда. Но в том-то и дело, что стрясшаяся с нами страшная беда не освободила нас от постоянного изматывающего ожидания новых ударов.
Особенность нашего эльгенского ада заключалась в том, что на его двери не было надписи «Оставь надежду навсегда». Наоборот, надежда была. Нас не отправляли в газовые камеры или на виселицы. Наряду с работами, обрекавшими на гибель, у нас существовали и работы, на которых можно было уцелеть. Правда, шансов на жизнь было много меньше, чем на смерть, но они все-таки были. Призрачная, трепещущая, как огонек на ветру, а все-таки брезжила надежда. А раз есть надежда, то есть и страх. https://ahilla.ru/ne-v-ih-rukah-zanesennyj-nad-nashimi-golovami-topor-a-v-chih-zhe/

«Богословы говорят и пытаются быть услышанными под грохот перекрестного огня, путаясь под ногами у неумолимо ползущей вперед многоножки войны. И мы, молодежь, слушаем и пытаемся сохранять те ценности, которые считали высшими, мы выступаем за них, а нам впихивают в руки оружие, чтобы мы боролись за них. И вот мы стоим со своей любовью к ближнему и всему живому, небо — голубое и высокое, в траве на лугах сверкает роса. Но наступает осень, и перед нами возникает каска из тонкой стали, мы не видим ни цветов, ни птиц, ибо пытаемся разглядеть ближнего в бинокль, чтобы проковырять дыру в таком чудесном творении, как грудь живого человека, как бьющееся сердце». Так написал в молодежной газете один юноша, мой друг, шведский гимназист — юнец, которому повезло избежать если не каски, то, по крайней мере, штыковой практики и стрельбы по живым мишеням. https://ahilla.ru/miru-ponadobyatsya-pylayushhie-serdtsa-kogda-vojna-okonchitsya-i-nastupit-mir/