Сегодня, завтра и послезавтра Миядзаки в Новой Голландии! Под открытым небом, на языке оригинала с субтитрами! Вход свободный 😉

Узнаёте вид?

Эта лаковая плакетка с видом на Неву, Адмиралтейство и Зимний дворец хранится не где-нибудь, а в Кунсткамере. Казалось бы, кого этим удивишь — картинка с Петербургом в Петербурге? Если бы не одно обстоятельство: она была изготовлена в Японии не позднее 1788 года

На тот момент лишь шестеро японцев теоретически могли насладиться этим видом, но ни один из них не вернулся в Японию. Тот, что смог насладиться и вернуться, приедет в Петербург лишь три года спустя, в 1791 году. Каким же образом и главное зачем японский мастер создал плакетку с видом Санкт-Петербурга?

Здесь нужно вспомнить, каким образом эта плакетка оказалась в Петербурге. Попала она в Академию наук в 1795 году, а прислал её с острова Цейлона доктор Иоганн Арнольд Штюцер, на тот момент врач Британской Ост-Индской компании. В 1787-1788 гг. он работал врачом в голландской торговой фактории в Нагасаки. За год пребывания в Японии он успел съездить на аудиенцию к сёгуну в Эдо и собрать небольшую, но очень интересную коллекцию японских предметов, книг и карт. 

Похоже, тогда же он и заказал у японского мастера две лаковые плакетки — одна с портретом Людовика XVI, а вторая с видом Петербурга. Видимо, соответствующие рисунки были у Штюцера при себе. Думаю, Штюцер заказывал их для себя, но в 1794 году, узнав, что за год до того Японию посетила первая официальная российская экспедиция во главе с Адамом Лаксманом, он решил отправить всю свою японскую коллекцию в Петербург на имя Екатерины Великой.

Вот так вид Петербурга сначала был увиден неизвестным художником, стал рисунком или гравюрой на бумаге, затем попал в Европу, в Японию, неизвестным мастером обратился в лаковую плакетку, побывал на Цейлоне и снова вернулся в Петербург. Японский мастер едва ли понимал, где находится то место, вид которого он воспроизводил. Но очень вероятно, что именно тогда слово "Петербург" впервые прозвучало на японском языке. Немец Штюцер произнёс, а японский мастер по слогам повторил — "Пэтэрубуругу".

Когда первые российские мореплаватели достигли берегов Японии с севера, это повергло японцев в шок. Ведь эти одетые на европейский манер люди приплыли к ним оттуда, где, по мнению японцев, ничего не могло быть, — только море, снег и вечная ночь. О том, как зарождались неофициальные российско-японские отношения и какую роль играли в них авантюристы, беглецы и кораблекрушения, а также о Петре I как божестве, победившем змея, рассказывает историк-японист Василий Щепкин. Этот материал продолжает серию востоковедческих интервью, подготовленных Платоном Жуковым, основателем петербургского книжного магазина «Желтый двор».

https://gorky.media/intervyu/chto-eto-za-strana-takaya-orosiya/

Моя новая уникальная лекция!

Татуировка в Японии — это парадокс. Как получилось, что в стране с древнейшей и богатейшей традицией татуировок их обладателям невозможно почувствовать себя свободным? Или наоборот: японцы с тату — самые свободные жители страны? Почему татуировки в Японии вызывают такие полярные чувства: от восторга до страха?

Чтобы разобраться в этой теме, не обойтись без стаканчика и чувства юмора. Поэтому я приглашаю вас на свою новую подпольную лекцию в формате стендап «Как пройти в онсэн с тату», которая пройдет в тату-студии в центре Петербурга. 21 августа, 19:30.

Билеты по ссылке. Спешите. Количество мест строго ограничено стенами подземелья и отсутствием интернета. Только оффлайн, только хардкор.

https://shchepkin.timepad.ru/event/2997040/

Один мой друг сказал мне: "Зачем говорить о рамэне? Его нужно есть!". Другой же просит меня: "Хватит уже есть рамэн, расскажи о нём что-нибудь!"

На это я отвечаю обоим: "Зачем делать этот необязательный выбор? Ведь можно есть рамэн и при этом говорить о нём".

Я давно хотел рассказать вам о своём любимом японском блюде, его роли в истории и жизни японцев. Но не было подходящего места. И вот оно появилось: "Теория рамэна" — самая аутентичная рамэнная Петербурга. 

Впервые заглянув сюда, я поглощал вкуснейший Саппоро-рамэн и размышлял о названии заведения: а возможна ли теория рамэна? Буквально, в кантовском смысле: критика чистого рамэна, критика практического рамэна и, наконец, критика способности судить рамэн? Подумал я и понял, что прежде чем приступать к критике, я должен уподобиться Канту и начать с "Пролегомен".

Так что встречайте: моя новая лекция "Пролегомены ко всякой будущей рамэнологии, способной возникнуть как наука". Будем искать ответы на поистине фундаментальные вопросы: что такое рамэн? это китайское или всё же японское блюдо? что сделало его таким популярным в Японии и по всему миру?

27 августа (вт), 19:30
"Теория рамэна" (Апраксин пер., 4)
1500 рублей (рамэн и напиток включены в билет)

Количество мест строго ограничено размерами заведения и возможностями поваров. Спешите. Билеты по ссылке:

https://shchepkin.timepad.ru/event/3005223/

Среди исследователей истории российско-японских отношений особое место, на мой взгляд, занимают три имени. 
 
Ольга Петровна Петрова (1900–1993) изучала первые словари японского языка, в том числе опубликовала «Лексикон» Андрея Татаринова, составленный в XVIII веке в Иркутске. Также занималась описанием японских рукописей и ксилографов в нашем институте и первой обратилась к истории формирования коллекции старых японских книг, написав статью о книгах капитана Дайкокуя Кодаю, подаренных Екатерине II. 
 
Владимир Михайлович Константинов (1903–1967) перевёл на русский язык два ценнейших источника — «Оросиякоку суймудан» («Сны о России») и «Хокуса бунряку» («Краткие вести о скитаниях в северных водах»), оба из которых посвящены приключениям того же Кодаю и первой российской миссии в Японию. 
 
Владислав Никанорович Горегляд (1932–2002), ученик Петровой, известен, в первую очередь, как исследователь японской средневековой литературы — дневников, эссе, воинских повестей. Однако свой путь в японоведении он начал с публикации восьмой тетради «Канкай ибун» («Удивительных сведений об окружающих Землю морях»), которая содержала русско-японский словарь, а закончил — подготовкой полного комментированного перевода этой рукописи, посвященной приключениям в России моряков с судна «Вакамия-мару» и их возвращению в Японию с кругосветной экспедицией Крузенштерна и посольством Резанова. 
 
А знаете, что ещё общего у этих трёх ученых? Все они родились в Иркутске или Иркутской области, а Петрова и Константинов ещё и учились в Иркутском университете в 1920-х. 
 
Древние римляне верили, что у каждого города, деревни и любой местности есть свой дух, гений места (genius loci). Что-то вроде японских ками. Если у Иркутска есть свой гений места, то он определённо говорит по-японски. 

Я всегда чувствовал, что место рождения как будто бы предопределило мой интерес к истории российско-японских отношений, но когда узнал, что мои великие предшественники - ещё и земляки, то понял, что это действительно так. Иркутский гений места не отпускает, даже когда уезжаешь далеко отсюда.

Вы просили, я сделал: карта рамэнных Петербурга

https://www.google.com/maps/d/edit?mid=1KY_QGpzfxU85TCmNTQ_EMcHkkHsHsac&usp=sharing

В ближайшую субботу буду отстаивать честь Японии в кругу апологетов китайской еды. Вход свободный, но чтобы гарантированно занять сидячее место, нужно зарегистрироваться по ссылке: https://nikhao-shifu.timepad.ru/event/3036075/?fbclid=PAZXh0bgNhZW0CMTEAAaYLKsAL703AwkDHghQzUa99Sdc_AXU-nrjJPr-ZXDE4_rxGuRaVCvzA60c_aem_RyL58kJqADOrDiK71WYuAQ