Как-то на коньяк многие возбудились. Вообще, было замечено, что питерские поэты пьют "Кенигсберг" из стопок или стаканчиков в помещении, а московские "Киновский" из горла прямо на улице. И тех и других это, несомненно, характеризует с положительной стороны. Заграничные поэты вообще курят дурь, ширяются и пресмыкаются перед неграми, потому как там бездуховность сплошная и педерастия. Прозаики и в Москве и в Санкт-Петербурге предпочитают водку. Прозаики реалисты не стесняются запивать водку пивом, а фантасты пьют все вразнобой и без закуски. Раньше пили на гонорары за книги, теперь на украденное из семьи. Особенно везет тем, у кого жена работает, а дети уже выросли. Эти могут позволить себе принести закуску. Все вместе это называется "литературный процесс".

Навстречу празднику.
https://www.tgoop.com/cats_cats/46275

Монтень: "Содержание моей книги - я сам, а это отнюдь не причина, чтобы ты отдавал свой досуг предмету столь легковесному и ничтожному.
Пропускай материал через себя, через личные мысли и восприятие, о чем бы ты ни говорил."

"В 107 главах книги "Опыты" Монтень рассуждал обо всем на свете, постоянно перескакивая с темы на тему, от разговора про любовь или природу страха вдруг переходя к осуждению пьянства или вовсе посвящая целую страницу большому пальцу руки."

"В средневековой Японии существовал целый жанр литературы, крайне похожий на эссеистику. Он назывался дзуйхицу, что в буквальном переводе означает «вслед за кистью» и точно описывает принцип создания такого текста. Автор буквально следует за своей кистью, позволяя бессознательному управлять процессом письма, выплескивая на бумагу любые, сколько угодно случайные и крошечные впечатления от прошедшего дня."

Вот примерно этим я неосознанно и занимаюсь всю сознательную жизнь, причём ещё со времён, когда ничего толком не знал ни об "Опытах" Монтеня, ни о дзуйхицу. И если в случае с заметками для медиа или книгами ещё приходилось и иногда до сих пор приходится соблюдать некие рамки, то странички в социальных сетях уж точно являются ничем иным, как личным дневником, главным и основным адресом которого становится сам автор.

Аня Герасимова а.к.а. Умка - об Александре Введенском, кратко, ёмко и убедительно.
"Если место поэта в общелитературной иерархии определяется его предтечами и последователями, тут всё просто. Главный учитель Введенского – Пушкин. Главный ученик Введенского – Летов. Как Введенский, так и Летов неоднократно об этом сами говорили. Надо обладать невероятной, отчаянной смелостью, чтобы записаться в ученики к Введенскому. Хармс в этом смысле попроще, у него есть верхний, профанный пласт, которому многие до сих пор пытаются подражать – ни одной удачной попытки. Если подражать Введенскому (мне иногда присылают такого рода тексты), получается тот же Введенский, только плохой, неинтересный. Поток сознания, которого в русской литературе вообще очень мало (видимо, к этому не располагает русский язык с его склонностью к саморефлексии), подделать невозможно, и чтобы он был впечатляющим и наполненным, это должно быть сознание гения. А гениальность – штука редкая."
"В отличие от Хармса, Введенского не интересовала теория вопроса. Вся эта теория «реального искусства» занимала прежде всего самого Хармса, он любил теоретические размышления, трактаты и манифесты. Введенский об этом не думал. Он это искусство делал, безошибочно и неудержимо. Ему не приходилось ничего выдумывать, вымучивать, выдаивать из собственной головы. Так что он мог, особо не тормозясь на этой предварительной ступеньке – «как», сразу переходить к главнейшему – «что», которое он формулировал по-детски безапелляционно: «Время, Смерть, Бог»."
"Друскин, в частности, противопоставляет «бессмыслицу» Введенского западной «литературе абсурда»: абсурд антирационален, «бессмыслица» же Введенского арациональна, она не отрицает рациональное, а лежит вне плоскости противопоставления рационального и антирационального."
"Что касается «изученности и открытости» – изучен, наверное, уже вдоль и поперёк, даже чересчур, есть целые монографии, посвящённые отдельным стихотворениям, – пусть спорные, но сам факт! А вот открыт ли – сомневаюсь. Да и не надо его открывать. Возишься, возишься с этой шкатулкой, бьёшься, подбираешь ключи, наконец вскрываешь или даже взламываешь – а там только чёрное небо и в нём одна звезда, и больше ничего."
И так далее:
https://lgz.ru/article/chyernoe-nebo-v-shkatulke/

"Кто вы такие? Я вас не звал" в версии манула Тимофея.
https://www.tgoop.com/Moscowzoo_official/7145

Даниил Духовской - об Эдуарде Лимонове.
Очень удачная беседа, на мой, конечно же, пристрастный взгляд.
https://rutube.ru/video/4fe77f31fde2a1ea7263bd96c35543d9/
https://www.tgoop.com/dukhovskoy/313

У Стравинского и Егора Летова есть, как минимум, две общих черты: имя и отчество - обоих звали Игорь Фёдорович, и любовь к котам.
https://www.tgoop.com/people_theatre/9556

«… было рассказано, что христиан африканцев и арабов очень сложно терпеть во время схождения Благодатного огня в храме Гроба Господня, потому что они, как дети, радуются и танцуют в храме. Их как-то один год из строгости вывели, и огонь отказывался сходить до тех пор, пока радующихся не пустили снова в храм».

Мирослав Бакулин, «Всякое дыхание»

Фотография с сайта Правмир.

"Мне сказали, что кто-то звонил, и я подумала, что это вы".
https://www.tgoop.com/botcharov/11748

Ри Расмуссен, знакомая нам по главной роли в фильме Люка Бессона "Ангел А", повторяет в 2005 году путешествие Дэвида Боуи на Транссибирском экспрессе, которое он совершил в 1973-м.
В обоих случаях дорожные хроники подробно и профессионально документировались, для истории и глянцевых журналов.
Интересно, что и сама Расмуссен, завершив сначала карьеру модели, а потом покинув и кино, стала фотографом, причём хорошим и востребованным.
https://www.tgoop.com/mixedarts/10609

#котdaily
Вечернее

I am tired, I am weary
I could sleep for a thousand years
A thousand dreams that would awake me
Different colors made of tears

Книжное обозрение.

Может, не совсем я забыл
Время, когда радость меня любила.
Может быть, один взгляд назад
Мне откроет в будущее глаза.

David Bowie - Space Oddity, версия 1979 года.

Очень удачно перекидывает мостик к её постскриптуму, развязке истории Майора Тома в песне Ashes to ashes 1980 года.

My mama said to get things done
You'd better not mess with Major Tom.

https://vkvideo.ru/playlist/2152348_-4/video2152348_456239451

И ещё о Летове и Введенском.

Егор Летов:
"Введенский правильно пишет, что чудо — остановка времени, возможная лишь в момент смерти. Сытый индивидуум, существующий в липкой протяженности будней, надежд, желаний, ожиданий и т. д. и т. п., не сотворит чуда, не остановит мир. На это способен лишь тот, кому нечего терять."

На видео: концерт ГО в Москве, 26 мая 2007 года, клуб Б1 Максимум, песня "Нечего терять".

Очень нравится этот сюжет о черных чудесах из книги Максима Горького «Н. А. Бугров». Подумалось еще, что в низовом фольклоре не зря есть много рифмованных присказок, нелестно характеризующих ученых — это те, что заканчиваются словами «крученый», «моченый» и «верченый». Это можно трактовать не в смысле академическом, а в значении «приехали ученые с города» (те, что с прокламациями и бесами в ящиках).

«В глухое лесное село Заволжья учитель привёз фонограф и в праздник в школе стал показывать его мужикам. Когда со стола, из маленького деревянного ящика, человечий голос запел знакомую всем песню, мужики встали, грозно нахмурясь, а старик, уважаемый всем селом, крикнул:
— Заткни его, так твою мать!
Учитель остановил аппарат, тогда мужики, осмотрев ящик и цилиндр, решили:
— Сжечь дьяволову игрушку!
Но учитель предусмотрительно запасся двумя валиками церковных песнопений. Он с трудом уговорил мужиков послушать ещё, и вот ящик громко запел «Херувимскую». Это изумило слушателей до ужаса, старик же надел шапку и ушёл, толкая всех, как слепой; за ним, как стадо за пастухом, молча ушли и мужики.
— Старик этот, — строго рассказывал Бугров, глядя в лицо мне прищуренными глазами, — придя домой, сказал своим: «Ну, кончено. Собирайте меня, умереть хочу».
Надел смертную рубаху, лёг под образа и на восьмой день помер — уморил себя голодом. А село с той поры обзавелось бесшабашными какими–то людьми. Орут, не понять — что, о конце мира, антихристе, о чёрте в ящике. Многие — пьянствовать начали».

В детстве имя Льва Доватора производило на меня совершенно удивительное впечатление, словно речь шла о герое книги братьев Стругацких, или захватывающей космической саги. Действовавшем при этом именно в тех краях, где я живу с самого раннего детства, близ 41 километра Ленинградского шоссе и деревни Крюково.
https://www.tgoop.com/netall/23598

"1818 г.
Примерно через год после выпуска из Лицея состоялась дуэль Пушкина и его однокашника Вильгельма Кюхельбекера.
Современник писал: «При всей дружбе к нему Пушкин очень часто выводил его из терпения; однажды до того ему надоел, что вызван был на дуэль. Они явились на Волково поле и затеяли стреляться в каком-то недостроенном фамильном склепе. <…>
Дельвиг был секундантом Кюхельбекера, он стоял налево от Кюхельбекера. <…> Когда Кюхельбекер начал целиться, Пушкин закричал: «Дельвиг! Стань на мое место, здесь безопаснее». Кюхельбекер взбесился, рука дрогнула, он сделал пол-оборота и пробил фуражку на голове Дельвига».

Из ТГ-канала FAQ History

Иллюстрация: И.Е. Репин
"Евгений Онегин". Дуэль Онегина с Ленским