В делах об оспаривании отказа в предоставлении земельного участка в безвозмездное пользование судам необходимо оценивать законность такого отказа исходя из содержания документов территориального планирования и градостроительного зонирования в редакции, действовавшей на момент принятия оспариваемого решения.

Последующие изменения генерального плана или правил землепользования и застройки, внесённые уже в ходе судебного разбирательства, не могут служить основанием для признания ранее вынесенного отказа незаконным.

При этом приоритет при определении правового режима земельного участка принадлежит генеральному плану как основополагающему документу территориального планирования.

В случае расхождения между генеральным планом и правилами землепользования и застройки суд обязан учитывать, что правила не должны противоречить генеральному плану, а их несоответствие последнему не устраняет возможные правовые препятствия для предоставления участка, если такие препятствия прямо вытекают из функционального зонирования по генеральному плану (например, нахождение участка в зоне транспортной инфраструктуры).

В делах о банкротстве, в спорах, связанных с уступкой прав требования, включённых в реестр кредиторов, переход материально-правовых требований к цессионарию влечёт утрату первоначальным кредитором права на получение выплат из конкурсной массы, даже если процессуальная замена в реестре ещё не произведена.

Получение денежных средств лицом, утратившим материальное право на требование, является безосновательным и влечёт обязанность их возврата, независимо от наличия на момент выплаты неоднозначной судебной практики или формального отсутствия процессуального правопреемства.

Вместе с тем, конкурсный управляющий не несёт ответственности за перечисление средств кредитору, если на момент распределения отсутствовали судебно установленные ограничения (например, обеспечительные меры), а его действия соответствовали тогдашнему состоянию судебных актов и не выходили за рамки разумного и добросовестного поведения.

В таких обстоятельствах отсутствуют признаки противоправности и вины, необходимые для привлечения к гражданско-правовой ответственности, особенно если риск убытков для правопреемника минимален (например, при платежеспособности получателя средств).

Когда заказчик, инициируя односторонний отказ от договора подряда, одновременно подтверждает факт передачи подрядчику исходных данных и ожидает выполнения работ, он не вправе ссылаться на отсутствие подписанного технического задания как на основание для отказа от оплаты уже выполненных этапов.

Такое поведение, особенно при наличии конклюдентных действий, свидетельствующих о фактическом принятии результатов работ, может быть квалифицировано как злоупотребление правом и нарушение принципа добросовестности, а также как проявление эстоппеля — утрата права на возражение вследствие собственного противоречивого поведения.

В спорах о прекращении договора подряда и возврате аванса суд обязан учитывать не только формальное отсутствие подписанных документов, но и реальное взаимодействие сторон, включая переписку, согласование промежуточных результатов и иные действия, свидетельствующие о фактическом исполнении обязательств.

Отказ в назначении экспертизы для установления объема и стоимости выполненных работ при наличии соответствующих материалов в деле нарушает принцип состязательности и препятствует всестороннему установлению обстоятельств, имеющих значение для разрешения спора.

Когда в договоре прямо зафиксировано обязательство одной стороны обеспечить другой возможность реализовать сущностное назначение предмета договора — например, строительство объекта с последующим технологическим присоединением к инженерным сетям, — такое условие формирует не просто техническую оговорку, а существенное заверение о наличии необходимых предпосылок для исполнения договора.

Недостоверность или неисполнение этого заверения, даже при формальном отсутствии прямой обязанности по подключению, влечёт ответственность и требует оценки добросовестности поведения стороны, давшей заверение, включая её действия (или бездействие) после заключения договора.

В подобных спорах судам надлежит учитывать не только буквальное содержание условий договора, но и контекст его заключения, волю сторон, направленную на достижение договорной цели, а также реальные меры, предпринятые для её реализации.

Отказ от исполнения обязательства по обеспечению условий использования имущества по назначению, особенно при наличии аффилированности с третьими лицами, чьи действия блокируют доступ к ресурсам, может свидетельствовать о злоупотреблении правом и нарушении принципа добросовестности, что влечёт пересмотр выводов о наличии или отсутствии убытков и оснований для их возмещения.

Когда участники электронного аукциона, занявшие первые места, уклоняются от заключения контракта, а заказчик в силу закона вынужден заключить его с участником, предложившим существенно более высокую цену, разница между ценами уклонившихся и фактически заключившего контракт поставщика может квалифицироваться как убытки, подлежащие взысканию.

Такая позиция основана на том, что уклонение от подписания контракта после победы в аукционе является проявлением недобросовестного поведения, влекущего ответственность, независимо от того, не превышает ли итоговая цена закупки изначальную максимальную.

При этом ссылка судов на отсутствие убытков лишь потому, что контракт заключён по цене, не превышающей начальную максимальную, является ошибочной: убытки определяются не в сравнении с начальной ценой, а с той выгодой, которую заказчик упустил вследствие недобросовестного отказа победителей от исполнения обязательств.

Оценка убытков должна учитывать реальную разницу между ценами уклонившихся участников и цены контракта с последующим участником, при условии доказанности причинно-следственной связи и виновного поведения.

Размещение на фасаде многоквартирного дома конструкции, превышающей разумные пределы информационной вывески, обязательной по Закону о защите прав потребителей, требует согласования с собственниками помещений и может быть возмездным, если общее собрание установило плату за использование общего имущества.

Обязанность безвозмездного размещения распространяется исключительно на минимально необходимую информацию, соответствующую установленным нормативными актами требованиям к содержанию, размеру и способу размещения.

Суд при разрешении споров о неосновательном сбережении в связи с использованием общего имущества обязан проверять не только формальную принадлежность конструкции к «информационной», но и её соответствие публично-правовым нормам, а также учитывать, выходило ли размещение за рамки исполнения законной обязанности — в противном случае такое использование подлежит оплате на условиях, определённых собственниками.

Установление статуса участника общества требует одновременного наличия формального и фактического оснований: официального оформления в ЕГРЮЛ и реального участия в корпоративных правоотношениях.

Номинальное участие, при котором лицо формально указано как участник, но не осуществляет самостоятельную волю в управлении обществом, не создаёт действительного корпоративного статуса и может быть квалифицировано как злоупотребление правом — особенно если такое оформление преследует цель сокрытия бенефициара, уклонения от обязательств или обхода прав кредиторов.

Суды обязаны всесторонне исследовать обстоятельства, свидетельствующие о номинальности участия (включая признания самого лица, постановления по иным делам, объяснения нотариусов и третьих лиц), и не вправе игнорировать доказательства, прямо затрагивающие существо правоотношения, даже если они поступили после заключения сделки.

Отказ от оценки таких доказательств, в особенности когда они подтверждают противоречивое или недобросовестное поведение стороны (принцип эстоппеля), влечёт нарушение норм процессуального права и делает судебный акт незаконным.

В условиях цифровой организации торгов требование о предоставлении дополнительного подтверждающего документа (например, платежного поручения), когда факт внесения задатка объективно фиксируется и верифицируется системой электронной торговой площадки (например, через блокировку средств и формирование выписки), выходит за пределы разумного и установленного регламентом стандарта проверки.

Если условия торгов и регламент площадки допускают подтверждение внесения задатка техническим свидетельством, генерируемым самой платформой, отказ в допуске претендента по формальному основанию — отсутствие «классического» платежного документа — нарушает принцип добросовестной конкуренции и не соответствует целям публичных торгов как инструмента обеспечения максимальной эффективности распоряжения государственным или муниципальным имуществом.

Такой отказ не может считаться обоснованным, если комиссия фактически располагала достаточными и достоверными данными о выполнении претендентом всех существенных условий участия в торгах, включая внесение задатка, а установленные организатором требования не содержат прямого и недвусмысленного указания на исключительную приемлемость лишь одного вида подтверждающего документа.

Следовательно, требование к участникам соблюдать формальности, не увязанные с рисками и функционалом электронной процедуры, а также не предусмотренные явно в нормативных положениях, подрывает правовую определённость и равенство условий участия — ключевые принципы конкурсных процедур.

В делах, связанных с признанием права собственности в силу приобретательной давности в отношении недвижимого имущества, изначально приобретённого под разборку, ключевым является не формальное содержание договора, а фактическое поведение приобретателя в течение длительного срока.

Если владение объектом осуществлялось добросовестно, открыто и непрерывно в течение 15 лет, а сам объект сохранялся в натуре и продолжал участвовать в гражданском обороте, отсутствие в договоре прямого указания на передачу права собственности либо формулировка «под разборку» не препятствуют применению ст. 234 ГК РФ — при условии, что иные лица (включая возможных претендентов) не оспаривали владение и не доказали иное правовое основание владения.

Судам при разрешении подобных споров необходимо проверять не только договорные обстоятельства, но и совокупность доказательств, подтверждающих идентичность приобретённого и реально находящегося во владении имущества (включая технические, регистрационные, бухгалтерские и энергетические данные), а также выяснять, не заявляли ли третьи лица фактических или правовых притязаний на объект.

Обоснованный отказ в удовлетворении иска возможен лишь при полной оценке всех обстоятельств дела и доказательств, а не на основе формальных выводов, игнорирующих длительный характер владения и отсутствие возражений со стороны собственника или иных заинтересованных лиц.

В делах об оспаривании отказа в предоставлении земельного участка без торгов крестьянскому (фермерскому) хозяйству судам необходимо учитывать не только соответствие отказа нормам Земельного кодекса (в частности — отсутствие у третьих лиц действующих прав на участок), но и реальную возможность исполнения судебного акта.

Если после незаконного отказа уполномоченный орган заключил договор аренды с иным лицом, такой договор может препятствовать восстановлению нарушенного права первоначального заявителя и приводить к неисполнимости решения суда, что противоречит цели судебной защиты — реальному восстановлению нарушенного права.

В таких случаях, для обеспечения эффективности судебной защиты и предотвращения обхода процедур, гарантирующих равный доступ к публичным земельным участкам, суд вправе — и при необходимости обязан — исследовать действительность последующего договора аренды, заключённого с третьим лицом, и при наличии оснований признать его недействительным (в том числе как ничтожный), особенно если он нарушил правила предоставления участков без торгов и ущемил права первоначального заявителя.

Это требует комплексного рассмотрения как законности отказа, так и законности последующих действий органа власти по распоряжению участком.

В случаях привлечения бывшего единоличного исполнительного органа юридического лица к ответственности за возмещение убытков, связанных с неисполнением публично-правовых обязанностей (в частности, уплатой налогов), необходимо разграничивать периоды, в течение которых ответчик фактически осуществлял руководство и имел реальную возможность повлиять на исполнение таких обязанностей.

Начисленные за пределами этого срока суммы (например, пени, штрафы) не могут быть взысканы с бывшего руководителя, поскольку отсутствует причинно-следственная связь между его действиями (или бездействием) и наступившими негативными последствиями.

Таким образом, при определении размера подлежащих взысканию убытков суд обязан проверить не только факт привлечения юридического лица к ответственности, но и корректность расчёта убытков с учётом временных рамок полномочий руководителя.

Отказ от такой проверки влечёт неполное выяснение обстоятельств, имеющих существенное значение для разрешения спора, и препятствует установлению обоснованного размера ответственности лица, осуществлявшего управление.

При наличии договорной гарантии качества результата работ бремя доказывания отсутствия вины в возникновении дефектов, выявленных в пределах гарантийного срока, лежит на подрядчике (субподрядчике).

Заказчик (генподрядчик), в свою очередь, обязан доказать лишь факт выявления недостатков, извещения подрядчика и его уклонения от устранения дефектов. Фиксация недостатков в порядке, согласованном сторонами (в т.ч. с участием представителя подрядчика), даже при наличии в акте отметки «особое мнение» без конкретных возражений или доказательств невозможности выявления дефектов, не нарушает процедуру и не лишает акт доказательственной силы.

При определении размера подлежащих взысканию убытков суд обязан проверять не только факт их возникновения, но и обоснованность включения в них сумм НДС.

Если налогоплательщик имеет право на вычет таких сумм в соответствии с налоговым законодательством, они не могут быть включены в состав убытков как реальный ущерб — иначе возникает необоснованное обогащение. Тот, кто требует возмещения, должен доказать, что НДС действительно образует его некомпенсируемую потерю.