Прошла вот еще курс Французского института по преподаванию грамматики. Как в этом сложном процессе задействовать голос и тело и чем нам могут быть полезны театральные практики.

Что узнала интересного:

💚Мозг обрабатывает картинки быстрее текстов. А еще он создает ассоциации между картинкой и словом. У вас наверняка так тоже было: когда вы пытаетесь вспомнить нужное слово, в голове возникает страница, где оно было написано. Удивительно, но я очень хорошо помню свои первые учебники французского, цветные и с множеством картинок. И помню разочарование, когда на смену симпатичным Пифам пришли суровые черно-белые Елухины и Калинины. И хотя это были хорошие учебники, воспринимала я их уже без особого энтузиазма. И полистать их лишний раз совсем не хотелось.

💚Вывод: иллюстрации в учебниках иностранных языков – это не для красоты, а для пользы дела! Они нужны, чтобы мозгу было удобней создавать образы, раскладывать их по полочкам в своей библиотеке и быстро находить нужный свиток!

Продолжение дальше.

Начало в предыдущем посте.

💚 Еще авторы курса рекомендуют создавать ментальные карты (пример на картинке): когда в центре листа бумаги вы рисуете облако и пишите там то новое, что изучили на уроке. Например, разные способы рассказать об увлечениях. Затем от облачка ведете стрелочки. Можно рассказать об этом с помощью глагола "делать", а можно - "играть". И дальше стрелки - примеры. Очень важно создавать такие карты самостоятельно! Пока вы будете их рисовать, новые знания сами уложатся в голове.

💚И да, упражнения лучше делать ручкой в тетрадке, а не на компьютере. Так вам будет легче договориться с мозгом и убедить эту ворчливую библиотекаршу, что все эти знания ему обязательно надо внести в фонды! И вот эти тоже, да. И не утаскивать их в хранилище, а оставить где-нибудь на видном месте в читальном зале.

Продолжение в следующем посте.

Начало в двух предыдущих постах.

💚Еще создательница курса Candy Raluy рекомендует меньше сидеть на уроке и больше двигаться. Это может показаться странным: мы привыкли, что урок – это когда сидишь на стуле и смотришь в окошко компьютера. И даже не представляем, как может быть иначе. Но, кажется, движение можно, правда, использовать для пользы дела.

💚Во-первых, во время занятий имеет смысл делать небольшие паузы, те самые физкульт-минутки, которые мы практиковали в первом классе. Это может быть очень полезно, если вы чувствуете, что теряете концентрацию. Мозгу такие штуки нравятся. У меня есть студенты, которые сами просят паузу: через пять минут возвращаются довольные и готовые к работе.

💚Во-вторых, эксперты считают, что полезно ассоциировать слово с жестом. Можно изображать действие и проговаривать его в слух. Спряжение глагола «идти» вполне можно повторять, шагая на месте или прогуливаясь по комнате. Заучивая новое выражение, его можно пропеть, произнести с разными интонациями и от лица разных воображаемых персонажей. Все, что задействует эмоциональную память, создает позитивные ассоциации и облегчает запоминание.

🐖🐖Еще мне очень понравились две резиновые свинки, с которыми ведущая курса фигурировала на видео. На одну она нажимала, когда слышала ошибку, другую – когда, наоборот, что-то хорошее. Я подумала, что мне тоже нужны такие хрюши. Пожалуй, взрослых студентов я так пугать не буду, но детям может и зайти.

А вы что думаете по поводу этих рекомендаций? Какая вам кажется самой интересной? Что хотели бы применить?

Буэнос-Айрес бывает холодным и теплым. Теплый весь центр города, его старая восточная часть, там, где открыто окно с видом на реку. Из старой гостиницы для мигрантов – теперь там музей – можно увидеть пристань, к которой причаливали европейские корабли. Всем этим потомкам римлян – испанцам, итальянцам, французам, хотя немцы тоже попадались, а еще евреи – давали пять, кажется, дней, чтобы прийти в себя. За этот срок надо было найти работу и из гостиницы съехать. В основом, все что-то находили. Условия, правда, были ужасными: снимали даже не комнаты, а койки на определенное количество часов, спали с кем-то по очереди, участвовали в мифостроительстве о Золотом веке.

В теплой части города преобладает желтый, в отделке – дерево. В барах пыльные стойки, темные столики, теплые ручки, ящики закрываются с тем же шумом, что и тумбочка из гарнитура моей бабушки. Только что счеты не стучат – хотя во многих местах все еще надо в одном месте сказать, что будешь заказывать, а в другом – заказ оплатить. Совсем как в универсаме на Соколе. Да даже и в моей ближайшей булочной, где я каждый день беру кофе и булку с темной сгущенкой. Тебе опять кортадо и охальдре с дульсе де лече? Да, спасибо, что помнишь. Да не то что бы это было очень сложно. Ты же все время одно и то же берешь. Касса напротив.

Зона, где живу я, тоже теплая. Здесь красные и серые домики, сиреневые облака и цветочные заросли. Чакарита обаятельна и непритязательна. Недавно здесь разобрали мостовую: под ней обнаружился тот самый пляж, который обещали французские революционеры 1968 года. Большая веселая песочница. Еще я видела в Чакарите женщину с попугаем, кота, стекающего по стенке дома, собаку на балконе. Еще там можно найти бабочек и большую карту Латинской Америки – и в этой части города как будто всегда светит солнце.

А если обойти кругом дом, в котором я живу, солнца сразу становится меньше. Тут начинается холодный Буэнос-Айрес: дорогой, бежевый, синий. С тех пор как в прачечной Чакариты потеряли мою сумку с вещами – потом вернули, но почему-то без носков – я отношу стирать одежду в эту тенистую часть, на улицу Конеса в районе Колехиалес. 700 рублей – если в рублях считать – за плотно набитую сумку. В Чакарите было дешевле: еще они мне писали недавно в Вотсапп, спрашивали, что не заходишь, говорили, что скучают – но у меня уже, кажется, новые отношения. В Колехиалес особняки, похожие на те, что стоят на Спиридоновке, плюши, пальмы, арки и черепица. Все очень сдержанно, матово, меланхолично.

Рядом железная дорога: можно сесть на поезд и уехать в Бельграно Р. С недавних пор мой любимый район. «Здесь прекрасно!» – писала я Сереже, гуляя по этому островку достатка и благополучия. «А я тебе говорил». Бельграно Р – зачарованная деревня: здесь самые большие деревья, а на дорожках – больше всего осенних листьев. Почему-то они тут не пахнут. Еще здесь площадь с бистро Жоли, английской книжной лавкой и кондитерской: все это выглядит как картинки из старых путеводителей журнала «Афиша». Я их собирала, обожала, брала в каждую поездку: такая иллюзия о вечном путешествии по доброму миру, где только вдохновляющие встречи и красивые фотографии, а самая большая проблема – выбрать лучший ракурс для съемки моста через Золотой Рог.

В Буэнос-Айресе таких ракурсов очень много: кажется, тут на каждой улице снимается какой-то фильм. И ты не просто вышла в магазин в пижаме, а, стоя в очереди в кассу, сыграла какую-то роль. Пока просто не сказали, какую.

Вчера прошла в метро бесплатно: просто протиснулась между турникетами. На карте не хватало на проезд, а кассы были закрыты. Что вы хотите, вечер субботы. Радовалась своим успехам в испанском: на ярмарке в субботу зашли в шатер гадалки, и я прекрасно поняла все, что сказала мне эта милая женщина с Виши Креспо. «Вам нужно навести порядок!» Как раз собиралась помыть холодильник.

Перечитала Саган для статьи о новом фильме. Скоро должна выйти новая версия «Здравствуй, грусть!» И, кажется, у нас наконец-то случился мэтч. Может, потому что в этот раз читала не в переводе, а раздобыла оригинальную версию. Восхитилась языком: девушке всего семнадцать – именно столько было Саган, когда она написала этот короткий роман – а уже так изящно, так к месту употребляет Imparfait du Subjonctif и все остальные, кажется, уже давно вышедшие из употребления времена.

Вообще, Саган делает то, что мало кому удается: пишет просто о сложном. Современная французская литература, чаще всего, – просто о простом. Флобер – которого мы сейчас читаем с одной из моих студенток – сложно о сложном. Красиво, изысканно даже, но сложно. Как японская роспись тушью. Или классическая музыка.

А Саган – с одной стороны – ничего не упрощает, наглядно показывает, зачем в языке все эти редкие слова и времена, а с другой – пишет так, что все понятно с первого раза: и почему Анна запретила своей несостоявшейся падчерице встречаться с так трогательно влюбленным в нее Сирилем – чтобы сделать свою новую семью такой же безупречной, как диктант без ошибок. И ну чтобы утвердить свою власть через чужое тело.

И почему Сесиль – та самая недо-падчерица – разработает коварный план, чтобы устранить Анну из их с отцом беззаботной жизни. Хотя Сесиль и признает ее classe – ее превосходство. Анна и старше, и умнее, и утонченней – и все это она представляет так, чтобы вызывать восхищение, а не зависть. И Сесиль искренне ею восхищается – и, кажется, там есть и нечто большее – у Саган всегда присутствует эта двойственность. И понятно, что это история про них – про их чувства, их ревность, их желание поставить друг друга в рамки: прилежной школьницы, дочери достойных родителей и старшей подруги, которая не будет лезть с нотациями, но поможет подобрать платье верного оттенка и уведет под локоток с вечеринки, если ты не рассчитала количество коктейлей. Жаль только, что ничего не получится.

Саган показывает, что Сесиль в своем желании устранить Анну действует инстинктивно, она и понимает, что, может, зря втянула в это дело бывшую любовницу папочки, но, кажется, управление уже упущено, этот корабль просто несется по волнам ее гнева – пока не случится катастрофа. Ей не нужна эта Мэри Поппинс: пока она любит папу, потом полюбит кого-нибудь еще и это точно будет не женщина.

В общем, отличная вещь. Мне прямо понравилось. А у вас как с Франсуазой Саган?