Пару часов назад Госдеп США осудил убийства мирных жителей в Сирии, но беспорядочные атаки уже распространяются и на Алеппо.

На КПП Сил внутренней безопасности в курдском квартале Алеппо, Шейхмаксуде, напали боевики. Как минимум пять нападавших ликвидированы, трое бойцов Сил внутренней безопасности и один мирный житель ранены.

Напоминаю, кварталы Шейхмаксуд и Ашрафие — курдский анклав в Алеппо, который охраняют курдские группировки, подконтрольные SDF.

💅Пока в прибрежных районах Сирии продолжаются массовые убийства мирных жителей, а в курдском квартале Шейхмаксуд боевики из группировки «Амшат», подконтрольной новым сирийским властям, совершают нападения, высокопоставленные делегации из Турции, Иордании, Сирии и Ирака встречаются в Аммане, чтобы обсудить вопросы безопасности и ситуацию в регионе.

Четыре страны заявили, что их цель — объединить усилия в борьбе с «Исламским государством» в регионе. (Курды — единственная сила, в отличие от всех вышеперечисленных крокодилов, которая реально боролась с ИГИЛ все эти годы, сейчас проводит операции и держит в тюрьмах и лагерях десятки тысяч игиловцев. И видимо, курды такие сейчас: «ну да, блять, пошли мы нахуй»).

Во встрече принимают участие министры иностранных дел, министры обороны, главнокомандующие и руководители разведывательных служб Иордании, Ирака, Турции, Сирии и Ливана.

Автономная Администрация Северо-Восточной Сирии пытается эвакуировать хотя бы своих студентов из Латакии и Хомса. 7 марта в ходе столкновений в Латакии погибла курдская студентка медицинского факультета Университета Латакии Шинда Кишо из Камышло (на фото).

Кроме того, люди из Сирии бегут в Ливан — те, кто может, конечно, но могут не все. Вы вообще представляете, сколько людей кочует между этими двумя странами? Это ужас.

Десятки людей с огнестрельными ранениями были доставлены в больницы по всей Сирии вчера вечером после подписания соглашения между Мазлумом Абди и Аль-Джулани.

Чудовищная традиция выражать радость стрельбой в небо ни при каких обстоятельствах не исчезает в этом краю. Подробности будут позже, но пока мы все в ужасе от числа раненых.

Турция сегодня решительно шагнула к ещё большему беззаконию и диктатуре. Сегодня утром был арестован мэр Стамбула Экрем Имамоглу. Имамоглу и многие близкие к нему люди (более 100 человек) были задержаны по обвинению в коррупции и связях с РПК. С РПК, напоминаю, у турецкого режима сейчас довольно драматичный процесс. Абдулла Оджалан, лидер и основатель РПК, призвал организацию к прекращению огня и самороспуску. Турецкое государство, со своей стороны, не сделало ничего и продолжает атаки во всех трёх странах, где воюет с курдами: Турции, Ираке и Сирии.

Немного предыстории. На последних муниципальных выборах в прошлом году CHP победила, а правящая партия AKP спустя более 20 лет проиграла. С набирающим популярность мэром Стамбула Экремом Имамоглу правящий режим борется уже давно. Кандидатура Имамоглу на президентских выборах является главной опасностью для Эрдогана, из-за чего против него выдвигают совершенно идиотские обвинения. Например, его диплом о высшем образовании признали недействительным, а без него человек не может стать президентом Турции.

Сегодняшние аресты уже привели к резкому падению несчастной турецкой лиры. Она достигла рекордно низкого уровня. Напоминаю, инфляция в Турции в последние годы бьёт все возможные рекорды. Глава CHP Озгюр Озел назвал происходящее «попыткой переворота нашего следующего президента», то есть Имамоглу. А CHP призвала людей к протестам против сегодняшних арестов. К слову, люди уже собираются.

16 марта в окрестностях Кобани турецкий БПЛА атаковал жилой дом курдской семьи. На месте скончались мать, отец, семеро их детей, в том числе восьмимесячная дочка. Восемнадцатилетняя Ронида и девятилетняя Нарин были ранены в атаке. До вчерашнего вечера врачи боролись за жизнь Рониды, но не смогли её спасти. Из всей семьи выжила только Нарин, её состояние врачи оценивают как стабильное. Всё это — регулярные действия турецких оккупационных сил в Сирии, о которых почти никогда не пишут.

И всё же я не хочу уводить ваше внимание от ситуации в прибрежных районах Сирии, тем более что там положение совершенно патовое, а подсчёт убитых мирных жителей усложняется во многом из-за усилий новых сирийских властей. Как минимум 13 тысяч сирийцев бежали от расправ в Ливан. Сирийская обсерватория по правам человека публикует новые отчёты о количестве погибших мирных жителей с момента свержения режима Асада и убитых в результате внесудебных казней. За последние 100 дней 1805 мирных жителей были казнены без суда и следствия, 4711 мирных жителей убиты.

Никакие декларации, даже конституционные, соглашения и заявления на эти события в регионе не влияют. Я подчёркиваю: ни одно из недавно сделанных заявлений и соглашений в Сирии пока не привело к уменьшению кровопролития.

Если я ничего не пишу в блог, это, скорее всего, значит, что у меня нет времени. Иногда даю комментарии про ситуацию на Ближнем Востоке — можете найти меня под псевдонимом Лиза Шишко, вам об этом не говорю, потому что забываю, когда и с кем разговаривала. Не скучайте и старайтесь слушать людей, которые в стране хотя бы были, а дольше меня в Сирии был только Асад.

Я хочу ещё раз проговорить: главного соперника Эрдогана, которого оппозиция называет будущим президентом страны, арестовали по обвинению в связях с РПК.

Сегодня курды по всему миру празднуют Науроз — праздник, который из-за его значения в курдской культуре был запрещен, а празднование Науроза связано с репрессиями, убийствами и арестами курдов.

Курдский Науроз отличается от праздника, который отмечают другие народы, и восходит к легенде о восстании кузнеца Кавы против злого царя Дахака. В странах, которые делят Курдистан, зачастую царит атмосфера диктатуры, и напоминание о восставших курдах власти не любят.

В Турции Науроз был запрещён. В 1990-х годах власти стали частично разрешать его, но с изменённым смыслом — как праздник весны и возрождения. В Сирии режим Асада долгие годы запрещал Науроз. Например, в 2008 году полиция открыла огонь по празднующим в Камышло, убив трёх человек. В период правления Саддама Хусейна празднование Науроза в Курдистане ограничивалось, особенно в годы Анфаля.

В Иране ситуация иная: Науроз является официальным праздником. Но и здесь для курдов есть нюанс: власти запрещают празднования, если они связаны с курдской идентичностью или символикой, а они связаны всегда. Как именно иранские власти запрещают Науроз для курдов? Например, они перекрывают дороги из деревень, не давая людям выехать на празднование.

В культуре Рабочей партии Курдистана Науроз, пожалуй, самый главный праздник из-за революционного значения праздника. Действия кадров РПК на протяжении 47 лет существования партии привели к тому, что Науроз стал и вовсе ассоциироваться с партизанами, сопротивлением и подвигами. В 1982 году на Науроз член РПК и журналист Мазлум Доган, совершил акт самосожжения, в печально известной своими пытками в тюрьме Диярбакыра (по-курдски курды свой город называют Амед). После этого политические заключенные в тюрьмах начали голодовки и восстания.

Девлет Бахчели, главный идеологический оппонент РПК, глава ультраправой националистической партии MHP и основатель "Серых волков", сошёл с ума на старости лет и последний месяц вещает, видимо, с больничной койки о каждом событии в Турции. В турецких соцсетях шутят, что он как Чарли из фильма "Ангелы Чарли", потому что никто его не видит, но он постоянно что-то говорит.

По поводу Науроза Бахчели тоже высказался. Призвал Эрдогана участвовать в праздновании Науроза, а РПК провести скорее съезд и сдаться Турецкой Республике.

Бахчели, если что, это не городской сумасшедший, а один из самых влиятельных политиков в Турции. Он же в прошлом году призвал Абдуллу Оджалана, содержащегося в полной изоляции на острове-тюрьме Имралы, выступить в парламенте и призвать РПК сложить оружие.

Просто, чтобы было понятно, насколько Науроз НЕ праздник весны и красоты для курдов.

Курды сегодня на праздновании Науроза в Диярбакыре (по-курдски Амед) с портретом лидера курдов и создателя РПК Абдуллы Оджалана.

Эрдоган прыгает через «костер» на праздновании Науроза.

Напоминаю, обычно он так не делает.

К слову о праздновании Науроза в Турции.

8 лет назад в этот день Кемаль Куркут собирался отпраздновать Науроз.
Ему было 23 года, студент.
Полицейские в Диярбакыре просто убили его, выстрелив в спину. Сказали, что он был террористом-смертником. Вот этот по пояс голый безоружный парень.

Полицейский, убивший Кемаля, не понес наказания, а вот Абдуррахман Гёк, сделавший эту фотографию, был приговорен к тюремному заключению.

Россия экстрадировала в Турцию курдского политика Насыра Ягыза, запросившего убежище. Адвокат Ягыза заявил, что политика задержали в России на четыре дня и подвергли пыткам. Сейчас он уже в Турции. Да, депортации всегда внезапны, всегда происходят задним числом, и всегда лучше перебздеть, чем недобздеть, если существует хоть какая-то вероятность депортации. Говорю это со знанием дела.

Всё это происходит на фоне подавления протестов в Турции против ареста Экрема Имамоглу — мэра Стамбула и популярного оппозиционного кандидата в президенты. Может показаться, что турецкий режим действует противоречиво: одной рукой он репрессирует оппозицию, добравшись уже до партии солнцеликого Ататюрка, другой — ведёт переговоры с лидером РПК Абдуллой Оджаланом.

Почему так? Потому что режим стремится удержаться у власти и делает для этого всё: устраняет противников, поскольку нет никаких шансов, что Эрдоган поведёт Турцию на выборы, на которых не победит; пытается приостановить главную проблему страны — курдский вопрос, нерешённость которого высасывает колоссальные средства на войну и уничтожает любые ростки демократии.

(Не спрашивайте, почему Ягыз вообще поехал в Россию. В России живёт много членов РПК и курдское освободительное движение не признано террористическим. Кроме того, не все могут уехать в Европу, а ещё Россия зачастую — перевалочный пункт).

Update: выяснилось, что он был в Южном Курдистане, оттуда поехал в Россию транзитов в Европу. То есть в России он вообще оставаться не намеревался. Грустно, что сказать. Этим путем пользовались многие, причем далеко не только курды.

Я впервые познакомилась с партизанами РПК летом 2018 года в Кандиле. Кандиль — это неприступные горы на севере Ирака, Южного Курдистана, где якобы располагается неофициальная «штаб-квартира» РПК. В первый же день моего пребывания там я пережила свою первую бомбардировку. Первая бомбардировка, как первая любовь, — её не забудешь. Впрочем, по моим наблюдениям, вся партизанская жизнь довольно уникальна и ни на что не похожа, поэтому я до сих пор сравниваю каждый свой день с тем временем, которое я провела среди партизан РПК.

Несмотря на то, что многие правила и образ взаимодействия кадров РПК меня до сих пор, после стольких лет, повергают в шок, я горжусь тем, что жала и жму руки партизанам, людям, которых я считаю героями и героинями. Я считаю одним из главных успехов в своей жизни, что меня зовёт на чай Сары Хуссейн — один из тех партизан, которые провели первую атаку РПК против турецкой армии в далёком 1984 году. Я лелею вспоминая о шахматных партиях с партизанами под летающим беспилотником, о непринуждённых обсуждениях мультиков с пожилым командиром партизан во время мытья посуды в горной реке и о хихиканье молодых партизанок над перепуганными взглядами нас, иностранных журналистов, переживших ту самую первую бомбардировку.

Сегодня было опубликовано официальное заявление от РПК о роспуске организации и прекращении вооруженной борьбы. Я об этом писала и ранее вам: РПК последуют призыву Оджалана. Как вы знаете, никаких спекуляций и аналитики об этом вам от меня не придется ждать, мы оставляем этот хлеб диванным аналитикам, у них это получается хорошо. Процитирую слова своего знакомого партизана, который уже долго живёт в Европе: «Сколько бы я ни прожил в европейском городе, я всегда буду готов взять автомат Калашникова и уйти в горы. Руки помнят».

Моя близкая подруга живёт в Восточном Курдистане — или, как курды называют этот регион, Рожлат, что в переводе означает «восток». Он расположен в иранской провинции Западный Азербайджан. Несмотря на название, азербайджанцы (или, как они сами себя называют, «турки») преимущественно проживают севернее, например, в Урмии. В таких городах, как Сардашт, Мариван и Керманшах, большинство населения составляют курды. Это легко заметить, оказавшись там: люди в повседневной жизни говорят на курдском диалекте сорани и носят традиционные курдские штаны — шалвар (кстати, отсюда, вероятно, и произошло слово «шаровары»).

Утром 13 июня я получила от неё сообщение:
«Девочка моя, ты читаешь новости? Я проснулась в 4 утра — дом ходил ходуном от взрывов».

Тогда у неё ещё был интернет, хоть и медленный. Сейчас она больше не появляется в сети. Всё, что мне остаётся — это смотреть на статус «last seen within a week» и писать нашим общим знакомым, у которых также нет связи.
Я не знаю, что для неё сейчас опаснее: израильские авиаудары или шпиономания иранского режима.

Как справедливо отмечает правозащитная организация Hengaw:
«Каждый раз, когда между Исламской Республикой Иран и Израилем возрастает напряжённость, иранские власти спешат привести в исполнение смертные приговоры по делам тех, кого давно удерживают в качестве политических заложников по обвинению в шпионаже в пользу Израиля».

20 июня Hengaw опубликовала отчёт об аресте как минимум 322 человек в разных провинциях Ирана. Среди них — 30 женщин, двое граждан Афганистана и один гражданин Европы. Большинство обвиняют в шпионаже в пользу Израиля, а также в «пропаганде против государства» и «распространении общественного недовольства».

Когда связь с подругой ещё сохранялась, она сказала:
«Мы ждём подходящего момента, чтобы свергнуть режим. Но мы очень боимся, потому что наше восстание три года назад не привело ни к чему — только к арестам, пыткам и казням».
Некоторые её голосовые сообщения сопровождались звуками взрывов. Это пугало, и я осторожно спрашивала, почему она так близко к эпицентру и можно ли укрыться. Она отвечала:
«Пока что дома мне безопаснее всего. К тому же у нас нет ни бомбоубежищ, ни сирен».

Есть ещё одна моя знакомая — беженка из Ирана, представительница религиозной общины бахаи (представителям этой веры в Иране практически невозможно получить образование). На мой вопрос о том, в порядке ли её семья, она грустно ответила:
«Я так надеюсь, что этот режим мул наконец-то падёт».
И больше — ни слова о войне.

Почему я пишу всё это сейчас? Потому что я очень переживаю за свою подругу и не нахожу себе места. Я понимаю, что ситуация в стране сейчас очень сложная — многие не могут даже выехать в соседний город из-за отсутствия топлива. Например, ещё одни мои знакомые застряли на границе с Азербайджаном и ждут специального разрешения на въезд. До границы они собираются идти пешком, потому что просто нечем заправить машину.