Forwarded from Конец былины
Сегодня — день рождения Александра Блока. Почему-то захотелось пересмотреть в этот день его рисунки. Больше всего в них, конечно, Любови Менделеевой и Андрея Белого.
Моя любимая — «Андрей Белый читает люциферьянские сочинения Риля и Когэна». Предпоследняя. Скорее всего, 1905 год. Белый тогда часто гостит у Блоков, и Блок забавляется над его увлечением философией.
Первая тоже гениальна. Люба исполняет назначение своей жизни. Все мы.
Моя любимая — «Андрей Белый читает люциферьянские сочинения Риля и Когэна». Предпоследняя. Скорее всего, 1905 год. Белый тогда часто гостит у Блоков, и Блок забавляется над его увлечением философией.
Первая тоже гениальна. Люба исполняет назначение своей жизни. Все мы.
#трамвайные_диалоги
Подслушанное на улицах Питера, россыпью.
***
— Я спрашиваю: «Иван Иванович, вы что, пьяный?» А он мне: «Нет, я вчера ЕГЭ проверял».
***
Женщина обсуждает по телефону с дочерью предстоящую ночевку подруги:
— Полотенце и пижаму возьмешь в своем шкафу, можешь положить Машу на мою кровать, если кот разрешит.
***
— Откуда у тебя в этом уравнении минус два?
— Не знаю.
— Как ты вообще экзамен сдал?
— С Божьей помощью!
***
— Это с первой женой он с утра напивался и закусывал огурчиком, новая его тридцать первого числа тащит в театр…
Подслушанное на улицах Питера, россыпью.
***
— Я спрашиваю: «Иван Иванович, вы что, пьяный?» А он мне: «Нет, я вчера ЕГЭ проверял».
***
Женщина обсуждает по телефону с дочерью предстоящую ночевку подруги:
— Полотенце и пижаму возьмешь в своем шкафу, можешь положить Машу на мою кровать, если кот разрешит.
***
— Откуда у тебя в этом уравнении минус два?
— Не знаю.
— Как ты вообще экзамен сдал?
— С Божьей помощью!
***
— Это с первой женой он с утра напивался и закусывал огурчиком, новая его тридцать первого числа тащит в театр…
Сегодня в баре «Луч» в рамках проекта «Люди читают рассказы» я в приятной компании Марины Кочан, Анны Ремез, Глеба Клинова и Кати Мухиной прочитала отрывок из своего романа «Презумпция вины». Лейтмотив — тексты о чуде.
Меня слушали прекрасные люди и один корги, и я слушала прекрасных людей (корги предпочел не читать, лишь изредка вставлял уместные реплики).
Случались и чудеса — на рассказе про снег пошёл снег!❄️
Меня слушали прекрасные люди и один корги, и я слушала прекрасных людей (корги предпочел не читать, лишь изредка вставлял уместные реплики).
Случались и чудеса — на рассказе про снег пошёл снег!❄️
Forwarded from ЛЮДИ ЧИТАЮТ РАССКАЗЫ
Вчера в петербурском баре «ЛУЧ» люди читали рассказы о чуде 🌟
Выкладываем рассказы и фотографии с места событий - это ли не чудо?
Марина Кочан прочитала рассказы «Зубная фея» и «И пошел снег» - и наколдовала снег за окном;
Анна Бабина прочитала отрывок из своего романа «Презумпция вины»;
Катя Мухина дебютировала в нашем проекте рассказом «Камушек на камушек»;
Анна Ремез прочитала «В поисках мелафефона»;
Глеб Клинов трогательно вспомнил детство рассказом «Музыка своё возьмёт»
спасибо за фотографии Маше Высоковских
спасибо ведущим этого вечера Саше Першиной и Нелли Зайцевой 🥂
организовала Яна Верзун
Выкладываем рассказы и фотографии с места событий - это ли не чудо?
Марина Кочан прочитала рассказы «Зубная фея» и «И пошел снег» - и наколдовала снег за окном;
Анна Бабина прочитала отрывок из своего романа «Презумпция вины»;
Катя Мухина дебютировала в нашем проекте рассказом «Камушек на камушек»;
Анна Ремез прочитала «В поисках мелафефона»;
Глеб Клинов трогательно вспомнил детство рассказом «Музыка своё возьмёт»
спасибо за фотографии Маше Высоковских
спасибо ведущим этого вечера Саше Першиной и Нелли Зайцевой 🥂
организовала Яна Верзун
Как в том мультике про козлика: «И меня посчитали!»
Telegram
📚 Книжный клуб авантюристов Лёли Батуриной
📚 Дождались новую non/fiction! За какими книгами туда идти?
Напоминаю, что с 5 по 8 декабря (включительно) в Москве в Гостином дворе проходит самая большая книжная ярмарка non/fiction!
К ней собрала подборку самых интересных, обсуждаемых новинок (как мне…
Напоминаю, что с 5 по 8 декабря (включительно) в Москве в Гостином дворе проходит самая большая книжная ярмарка non/fiction!
К ней собрала подборку самых интересных, обсуждаемых новинок (как мне…
Послезавтра буду говорить на Non/fiction о смелости в литературе. Скажу так: смелость — это в без пяти минут тридцать четыре года в первый раз встать на коньки на Красной площади.
Секрет моего успеха — это Яна и панда, которая повидала некоторое merde. Вот бы и в литературе так — взял панду и больше не страшно:)
Секрет моего успеха — это Яна и панда, которая повидала некоторое merde. Вот бы и в литературе так — взял панду и больше не страшно:)
В новой Третьяковке на Кадашёвской набережной гардеробщицы слушают Вивальди.
На выставку, кажется, съехалась половина Москвы — мы боялись остаться без билетов, но повезло. Купили.
В гардеробе одна девушка говорит другой: «Сейчас быстренько пробежимся здесь, мы передвижников не видели, что ли?» Мы — видели, но наше «быстренько» перерастает в четыре часа.
Такие знакомые «Грачи» с их сырым комковатым снегом, который хочется набрать ладонью.
«Утро стрелецкой казни» с детским красным платочком на фоне огромного, не вмещающегося в полотно, горя.
Вот Пётр Алексеевич допрашивает своего сына — я эту картину у себя в «Презумпции» мельком упомянула.
И левитановский покой, притягивающий взгляд. Когда я смотрю на него, укрепляюсь в вере.
И на полотна Нестерова, зеленоватые и прозрачные, словно освещенные вечным непогожим утром.
Вглядываемся в лица ушедших, бережно сохраненные на холсте.
У Шишкина такая толпа, что едва пробились.
Возле «Устного счёта…» наперебой пытаются решить пример.
Кто-то смотрит на «Владимирку» и говорит:
— А, по этой дороге ходили на богомолье.
— На каторгу, — поправляю машинально.
Есть полотна, которые я совсем не помню. На одних сюжет угадывается, другие приходится гуглить. Хочется теперь запомнить их все.
Тысячи лиц, а за ними — история.
Огромная, беспощадная, протекающая сквозь нас.
Выходим — и останавливаемся.
Падает крупный снег, как в кино.
Идём обратно через сказочную Москву, через Красную площадь — в снегу она кажется вечной и седой, как пирамиды.
Куранты отсчитывают московское время.
Русское время.
На выставку, кажется, съехалась половина Москвы — мы боялись остаться без билетов, но повезло. Купили.
В гардеробе одна девушка говорит другой: «Сейчас быстренько пробежимся здесь, мы передвижников не видели, что ли?» Мы — видели, но наше «быстренько» перерастает в четыре часа.
Такие знакомые «Грачи» с их сырым комковатым снегом, который хочется набрать ладонью.
«Утро стрелецкой казни» с детским красным платочком на фоне огромного, не вмещающегося в полотно, горя.
Вот Пётр Алексеевич допрашивает своего сына — я эту картину у себя в «Презумпции» мельком упомянула.
И левитановский покой, притягивающий взгляд. Когда я смотрю на него, укрепляюсь в вере.
И на полотна Нестерова, зеленоватые и прозрачные, словно освещенные вечным непогожим утром.
Вглядываемся в лица ушедших, бережно сохраненные на холсте.
У Шишкина такая толпа, что едва пробились.
Возле «Устного счёта…» наперебой пытаются решить пример.
Кто-то смотрит на «Владимирку» и говорит:
— А, по этой дороге ходили на богомолье.
— На каторгу, — поправляю машинально.
Есть полотна, которые я совсем не помню. На одних сюжет угадывается, другие приходится гуглить. Хочется теперь запомнить их все.
Тысячи лиц, а за ними — история.
Огромная, беспощадная, протекающая сквозь нас.
Выходим — и останавливаемся.
Падает крупный снег, как в кино.
Идём обратно через сказочную Москву, через Красную площадь — в снегу она кажется вечной и седой, как пирамиды.
Куранты отсчитывают московское время.
Русское время.