Forwarded from ТАВРИДА.АРТ
Книги, которые стоит прочитать в 2025 году 🏫
Литература с необычными и интересными сюжетами от резидентов Тавриды👇
🔵 Анна Бабина «Презумпция вины»
В центре повествования романа «Презумпция вины» — история о трёх сёстрах и бабушке. Сёстры Зоя и Лида оказываются в немецко-фашистской оккупации. Зоя, красивая и бесстрашная, уходит в партизаны и умирает, а Лида всю жизнь винит себя. Она всё измеряет Зоиной меркой, на всё смотрит Зоиными глазами. Внучки Лидии — Ксения, Нина и Зоя — живут в совсем другой стране, не знают той страшной войны и вины бабушки. Но вся их жизнь складывается бестолково и странно: одна ошибка, которую ты не смог себе простить, тянет следующую и следующую, и в конце концов жизнь превращается в перечень побегов от себя. Но рано или поздно семье придётся вернуться в точку, где всё началось, чтобы взглянуть в глаза страху и чувству вины — и, наконец, поговорить с ними по-настоящему.
🔵 Владимир Коваленко «Бог, которому нужен врач»
Роман «Бог, которому нужен врач» сам по себе изменчив, неустойчив, избегает определенности; в нем традиция смешивается с авангардом, классический «роман взросления» — с жанровыми вставками и постмодернистскими размышлениями человека в закрытой комнате; неуверенность и сомнения в окружающем мире — с чувственностью и светлой любовью к родному городу и стране.
🔵 Надя Алексеева «Полунощница»
Валаам сплетает судьбы и сталкивает эпохи. Москвич Павел едет на остров искать родню, восстанавливая историю сорокалетней давности. В семидесятые в бывших кельях — интернат, где доживают свой век ветераны ВОВ и их семьи. Там оканчивает школу и мечтает стать врачом Семен. Совсем скоро этот мир рухнет из-за выстрела финской винтовки… «Полунощница» — роман о семейных узах, исцелении давних ран, мостах между «чужаками» и чудесах, которые случаются.
🔵 Ислам Ханипаев «Типа я»
Дебютная повесть сценариста и режиссера написана от лица восьмилетнего мальчика, живущего в Махачкале. Потеряв мать и подвергаясь нападкам в школе, герой находит поддержку у воображаемого друга — Крутого Али. Он готовится стать «великим воином» и отправляется на поиски своего отца. Это не только история о травме и ее преодолении, но и о взрослении и принятии непростой правды героем, которому безоговорочно веришь и сопереживаешь.
#ТавридаЛюбовь
Литература с необычными и интересными сюжетами от резидентов Тавриды
В центре повествования романа «Презумпция вины» — история о трёх сёстрах и бабушке. Сёстры Зоя и Лида оказываются в немецко-фашистской оккупации. Зоя, красивая и бесстрашная, уходит в партизаны и умирает, а Лида всю жизнь винит себя. Она всё измеряет Зоиной меркой, на всё смотрит Зоиными глазами. Внучки Лидии — Ксения, Нина и Зоя — живут в совсем другой стране, не знают той страшной войны и вины бабушки. Но вся их жизнь складывается бестолково и странно: одна ошибка, которую ты не смог себе простить, тянет следующую и следующую, и в конце концов жизнь превращается в перечень побегов от себя. Но рано или поздно семье придётся вернуться в точку, где всё началось, чтобы взглянуть в глаза страху и чувству вины — и, наконец, поговорить с ними по-настоящему.
Роман «Бог, которому нужен врач» сам по себе изменчив, неустойчив, избегает определенности; в нем традиция смешивается с авангардом, классический «роман взросления» — с жанровыми вставками и постмодернистскими размышлениями человека в закрытой комнате; неуверенность и сомнения в окружающем мире — с чувственностью и светлой любовью к родному городу и стране.
Валаам сплетает судьбы и сталкивает эпохи. Москвич Павел едет на остров искать родню, восстанавливая историю сорокалетней давности. В семидесятые в бывших кельях — интернат, где доживают свой век ветераны ВОВ и их семьи. Там оканчивает школу и мечтает стать врачом Семен. Совсем скоро этот мир рухнет из-за выстрела финской винтовки… «Полунощница» — роман о семейных узах, исцелении давних ран, мостах между «чужаками» и чудесах, которые случаются.
Дебютная повесть сценариста и режиссера написана от лица восьмилетнего мальчика, живущего в Махачкале. Потеряв мать и подвергаясь нападкам в школе, герой находит поддержку у воображаемого друга — Крутого Али. Он готовится стать «великим воином» и отправляется на поиски своего отца. Это не только история о травме и ее преодолении, но и о взрослении и принятии непростой правды героем, которому безоговорочно веришь и сопереживаешь.
#ТавридаЛюбовь
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Музеи Ф.М. Достоевского в Старой Руссе
📸 МУЗЕЙНЫЙ ФОТОАЛЬБОМ
Зимний вечер в доме Достоевских.
Зимний вечер в доме Достоевских.
А вот это интересно подметили:)
На дзене вышла любопытная рецензия на «Презумпцию вины».
На дзене вышла любопытная рецензия на «Презумпцию вины».
Диалог в Приозерске из серии «Как скучно я живу»:
— Как у Вадика дела?
— Да ничего, а что?
— Да у него жена в ментовской машине родила, не слышал?
— Как у Вадика дела?
— Да ничего, а что?
— Да у него жена в ментовской машине родила, не слышал?
Forwarded from Формаслов: книги, стихи, литература
Вместе с новым годом, снегом и послепраздничными надеждами на лучшее к вам приходит и новый выпуск журнала «Формаслов» (№103).
Не забывайте подписываться на наши соцсети:
https://vk.com/formasloff
https://www.tgoop.com/formasloff
А в новом номере:
В поэзии:
Светлана Максимова // Араукария
Яна Юшина // Опять Онегин
Лиза Хереш // …а не где-то ещё
Магнитный момент // Сергей Комлев, Анастасия Марханова, Сергей Артемьев
В прозе:
Анна Бабина // Два рассказа
Владимир Лидский // Ревнивый муж и неверная жена
Андрей Ивонин // Записки машиниста сцены
Екатерина Зинурова // Великая жертва
В детлите:
Пётр Савченко // Подснежниковый мёд
Наталья Дендемарченко // История про зловредную корову
Олеся Беленикина // Рассказы
Елена Бекирова // А что там, в шкафу?
В #светской_жизни:
На опрос об итогах прошедшего года отвечают Николай Подосокорский, Лев Наумов, Евгений Кремчуков, Гора Орлов, Евгения Вежлян, Михаил Визель, Елена Севрюгина, Анна Аликевич
Светлана Михеева размышляет о книге Игоря Поглазова «Я ни о чем не жалею»
Вера Калмыкова — о книге Б. Кутенкова «25 писем о русской поэзии»
Эссе Анны Аликевич
В рубрике #буквенныйсок Михаил Квадратов и Егор Фетисов рассказывают о книгах Натальи Илишкиной «Улан-Далай. Степная сага», Анны Чухлебовой «Легкий способ завязать с сатанизмом» и Владимира Березина «Уранотипия (Фотография Иерусалима)»
В #ПолетеРазборов стихи Ирины Кадочниковой и Никиты Фёдорова и рецензии на них Алексея Колесниченко, Евгении Риц, Олега Дозморова, Максима Плакина и Бориса Кутенкова
В кино и театре:
Колонка Петра Воротынцева о постановке Владиславса Наставшевса оперы «Пиковая дама»
Статья Анны Маркиной о том, как работает массовое искусство (на примере мультфильма «Дикий робот»)
Поздравляем авторов с публикациями, а редакцию благодарим за проделанную работу и весь прошлый год, полный труда, открытий и общих впечатлений!
Новый номер неизменно здесь:
https://formasloff.ru/
Не забывайте подписываться на наши соцсети:
https://vk.com/formasloff
https://www.tgoop.com/formasloff
А в новом номере:
В поэзии:
Светлана Максимова // Араукария
Яна Юшина // Опять Онегин
Лиза Хереш // …а не где-то ещё
Магнитный момент // Сергей Комлев, Анастасия Марханова, Сергей Артемьев
В прозе:
Анна Бабина // Два рассказа
Владимир Лидский // Ревнивый муж и неверная жена
Андрей Ивонин // Записки машиниста сцены
Екатерина Зинурова // Великая жертва
В детлите:
Пётр Савченко // Подснежниковый мёд
Наталья Дендемарченко // История про зловредную корову
Олеся Беленикина // Рассказы
Елена Бекирова // А что там, в шкафу?
В #светской_жизни:
На опрос об итогах прошедшего года отвечают Николай Подосокорский, Лев Наумов, Евгений Кремчуков, Гора Орлов, Евгения Вежлян, Михаил Визель, Елена Севрюгина, Анна Аликевич
Светлана Михеева размышляет о книге Игоря Поглазова «Я ни о чем не жалею»
Вера Калмыкова — о книге Б. Кутенкова «25 писем о русской поэзии»
Эссе Анны Аликевич
В рубрике #буквенныйсок Михаил Квадратов и Егор Фетисов рассказывают о книгах Натальи Илишкиной «Улан-Далай. Степная сага», Анны Чухлебовой «Легкий способ завязать с сатанизмом» и Владимира Березина «Уранотипия (Фотография Иерусалима)»
В #ПолетеРазборов стихи Ирины Кадочниковой и Никиты Фёдорова и рецензии на них Алексея Колесниченко, Евгении Риц, Олега Дозморова, Максима Плакина и Бориса Кутенкова
В кино и театре:
Колонка Петра Воротынцева о постановке Владиславса Наставшевса оперы «Пиковая дама»
Статья Анны Маркиной о том, как работает массовое искусство (на примере мультфильма «Дикий робот»)
Поздравляем авторов с публикациями, а редакцию благодарим за проделанную работу и весь прошлый год, полный труда, открытий и общих впечатлений!
Новый номер неизменно здесь:
https://formasloff.ru/
ВКонтакте
Формаслов: книги, стихи, литература
«Формаслов» — это литературный проект. Здесь вы найдете современные стихи и прозу (для взрослых и детей), интервью с писателями, обзоры книг, фильмов и спектаклей, а также статьи об искусстве. Сотрудничаем как с известными, так и с начинающими авторами.…
Forwarded from Оля о книгах
Анна Бабина «Презумпция вины».
Роман Анны Бабиной повествует о нескольких поколениях женщин рода Чугуевых. Бабушка Лида и три её внучки — главные героини, но через всю историю проходят события времен Великой Отечественной войны и казненной партизанки Зои, родной сестры бабушки Лиды.
Лида всю жизнь винит себя в смерти сестры, считает, что именно она своим поступком в детстве сдала её. Но решиться узнать правду о том страшном дне, чтобы понять, есть ли её вина, так и не может. При этом Зоя была сестрой-примером, которую, как казалось Лиде, и родители больше любили.
Я ждала, что книга будет именно об этом. О воспоминаниях, переживаниях. Но на самом деле больше она о внучках и их судьбах, чуть меньше о самой бабушке, совсем немного о её детях. И выбор центральной темой именно истории внучек, а фоном — истории партизанки Зои и чувство вины её старшей сестры, не сложились для меня в общую картину. При этом на впечатление от романа это никак не сказалось.
Ксения, Нина и Зоя — двоюродные сестры. Матери Ксении и Нины и отец Зои — дети Лидии от разных мужей. Ни у кого из этих людей не было безоблачной жизни. Не буду углубляться, как и автор, в жизни детей Лидии, но они, на мой взгляд, слишком печальны и беспросветны. У внучек все иначе, но тягот и у них было немало. Каждая имеет опыт неудачных, тяжелых отношений, но каждая по-разному их переживает и по-разному принимает решения. Яркий пример — у Ксении такие отношения даже привели к беде с дочерью. Но у них всех хватает сил в разной степени осознать опасность и убежать от неё, не получается убежать лишь от воспоминаний.
Роман очень хорошо написан, он затягивает, как бы банально ни прозвучало, но от книги сложно оторваться. Язык отличен от многих современных книг, которые сейчас выходят, более классический, литературный. И все по заветам русской классики, конечно же, страдают.
И вот тут есть несколько нюансов. Первый связан с тем, что не совсем ясно, была ли в книге идея показать, что чувство вины бабушки как-то предрешило судьбу её и последующих поколений, каких бед можно было избежать без него. И можно ли было? Явной связи в книге нет.
При этом есть и другие травмы, по-разному передающиеся по наследству. Прежде всего, связанная с алкоголизмом. Мать Нины алкоголичка, как и дед(второй муж Лиды, которого оно выгнала, увидев проблему). И для Лиды, и для Нины алкоголь становится красным флагом в отношениях с мужчинами.
А вот старшая сестра Ксения поздно осознала опасность. И подобные пересечения есть в разных ситуациях, чем-то похожих, но все же с разным исходом для сестер. И что-то общее было и с судьбой бабушки.
У меня была даже мысль сделать схему или табличку, чтобы основательно сравнить, может быть заметить некую закономерность, и так стало бы понятнее о родовой травме в этой истории. Прежде всего, из-за того, что во всех описаниях книги акцент на историю Лиды и её чувство вины, хотелось что-то найти.
Но и без этого «Презумпция вины» хорошая семейная история, о внутренних конфликтах, связи поколений и , конечно, о любви.
#отзывы
Роман Анны Бабиной повествует о нескольких поколениях женщин рода Чугуевых. Бабушка Лида и три её внучки — главные героини, но через всю историю проходят события времен Великой Отечественной войны и казненной партизанки Зои, родной сестры бабушки Лиды.
Лида всю жизнь винит себя в смерти сестры, считает, что именно она своим поступком в детстве сдала её. Но решиться узнать правду о том страшном дне, чтобы понять, есть ли её вина, так и не может. При этом Зоя была сестрой-примером, которую, как казалось Лиде, и родители больше любили.
Я ждала, что книга будет именно об этом. О воспоминаниях, переживаниях. Но на самом деле больше она о внучках и их судьбах, чуть меньше о самой бабушке, совсем немного о её детях. И выбор центральной темой именно истории внучек, а фоном — истории партизанки Зои и чувство вины её старшей сестры, не сложились для меня в общую картину. При этом на впечатление от романа это никак не сказалось.
Ксения, Нина и Зоя — двоюродные сестры. Матери Ксении и Нины и отец Зои — дети Лидии от разных мужей. Ни у кого из этих людей не было безоблачной жизни. Не буду углубляться, как и автор, в жизни детей Лидии, но они, на мой взгляд, слишком печальны и беспросветны. У внучек все иначе, но тягот и у них было немало. Каждая имеет опыт неудачных, тяжелых отношений, но каждая по-разному их переживает и по-разному принимает решения. Яркий пример — у Ксении такие отношения даже привели к беде с дочерью. Но у них всех хватает сил в разной степени осознать опасность и убежать от неё, не получается убежать лишь от воспоминаний.
Роман очень хорошо написан, он затягивает, как бы банально ни прозвучало, но от книги сложно оторваться. Язык отличен от многих современных книг, которые сейчас выходят, более классический, литературный. И все по заветам русской классики, конечно же, страдают.
И вот тут есть несколько нюансов. Первый связан с тем, что не совсем ясно, была ли в книге идея показать, что чувство вины бабушки как-то предрешило судьбу её и последующих поколений, каких бед можно было избежать без него. И можно ли было? Явной связи в книге нет.
При этом есть и другие травмы, по-разному передающиеся по наследству. Прежде всего, связанная с алкоголизмом. Мать Нины алкоголичка, как и дед(второй муж Лиды, которого оно выгнала, увидев проблему). И для Лиды, и для Нины алкоголь становится красным флагом в отношениях с мужчинами.
А вот старшая сестра Ксения поздно осознала опасность. И подобные пересечения есть в разных ситуациях, чем-то похожих, но все же с разным исходом для сестер. И что-то общее было и с судьбой бабушки.
У меня была даже мысль сделать схему или табличку, чтобы основательно сравнить, может быть заметить некую закономерность, и так стало бы понятнее о родовой травме в этой истории. Прежде всего, из-за того, что во всех описаниях книги акцент на историю Лиды и её чувство вины, хотелось что-то найти.
Но и без этого «Презумпция вины» хорошая семейная история, о внутренних конфликтах, связи поколений и , конечно, о любви.
#отзывы
Однажды в кофейне:
— Мешалки и сахар слева на стоечке.
— Настоечки?.. Аааа, понял. Вы имели в виду, что на стойке.
И столько было разочарования в этом «аааа», что я прониклась глубочайшим сочувствием.
— Мешалки и сахар слева на стоечке.
— Настоечки?.. Аааа, понял. Вы имели в виду, что на стойке.
И столько было разочарования в этом «аааа», что я прониклась глубочайшим сочувствием.
Вспомнила, что в этом году не публиковала к Новому году этот пост ❤️
Telegram
Как тебя зовут
Когда я была маленькой, перед каждым Новым годом дедушка привозил живую ёлку. Сутки она стояла на лоджии, растопырив в синих сумерках пушистые лапы. Потом её вносили в комнату, и дом сразу наполнялся запахом зимнего леса и Нового года. Даже сейчас, закрывая…
Forwarded from Книжная хамса (Анна Найданова)
Как часто вы перечитываете современную литературу?
Не по работе, не для отзыва, не затем, чтобы освежить текст в памяти перед встречей книжного клуба, а просто желая получить удовольствие от перечитывания?
Не по работе, не для отзыва, не затем, чтобы освежить текст в памяти перед встречей книжного клуба, а просто желая получить удовольствие от перечитывания?
Удивляюсь, сколько разных смыслов (в том числе, и скрытых от меня самой) обнаруживают читатели в «Презумпции вины». И мне очень радостно, что роман сепарировался от меня и зажил самостоятельной жизнью.
Спасибо за прекрасную рецензию!
Спасибо за прекрасную рецензию!
Telegram
Книжная хамса
Анна Бабина “Презумпция вины”
Презумпция (от лат. praesumptio — предположение, ожидание, надежда) — предположение, которое считается истинным до тех пор, пока ложность такого предположения не будет бесспорно доказана.
Кто виноват и что делать - базовые…
Презумпция (от лат. praesumptio — предположение, ожидание, надежда) — предположение, которое считается истинным до тех пор, пока ложность такого предположения не будет бесспорно доказана.
Кто виноват и что делать - базовые…
В нашем городе нет руин мельницы Гергардта, как в Сталинграде. Нет обглоданного войной остова здания министерства обороны, как в Белграде. Город давно подлатал раны, разровнял пепелища. Петергофский дворец не пугает обгорелым фасадом, за которым — пустота.
Спешишь по своим делам через Исаакиевскую площадь или Аничков мост, и в глаза вдруг бросаются оспины на граните — невнимательный прохожий даже внимания не обратит. И сразу — картина, знакомая с детства. Замершие троллейбусы. Отблески пожарищ на снегу. Небо, крест-накрест перечёркнутое лучами прожектора.
Мама любит рассказывать о том, как года в четыре застала меня толкающей по ковру деревянную парту-перевертыш. Это называлось «играть в Дорогу жизни». Откуда взялась эта игра, никто не знает.
Детство должно быть радостным и беззаботным — не таким, какое было у моей бабушки, например. Никто не должен выживать под обстрелами и бомбежками, мучаясь от голода.
Сегодня утром я съела на завтрак два куска хлеба. Если верить приложению для подсчета калорий, по 25 граммов в каждом. Это вкусный, полезный хлеб, а не тот эрзац, который выдавали по карточкам. Пять таких кусочков — дневная норма иждивенца. Как тут выжить?
Детство должно быть счастливым — и всё же, рассказывая о прошлом, о всей этой боли, которую пришлось пережить, мы учим детей эмпатии. Доброте. Человечности. Мы учим их быть людьми.
Не в первый раз я говорю о том, что в огромной Блокадной летописи помимо страшных свидетельств смерти, боли, крови и озверения, о которых так легко снять скандальный фильм, есть светлые страницы. О людях, которые помогали друг другу выжить. О сандружинницах, которые выносили из ледяных квартир тех, в ком едва теплилась жизнь. О дежуривших на крышах. О врачах в госпиталях и воспитательницах в детских садах.
В блокадном Ленинграде рождались дети. Балерины, вынув озябшие ноги из валенок, на пальцах (не опускаясь на полупальцы, как особо подчеркивают в воспоминаниях блокадники) танцевали на сцене. Ученые-гидрографы рассчитывали параметры для Дороги Жизни. Кинологи из Сосновки ложились спать в нетопленных казармах, устроив возле печки новорожденных щенков.
Год от года вспоминаю, как на заседании киноклуба юрфака спорили о связи экономики и искусства. Побеждали сторонники верховенства первичных потребностей — и тогда встал мальчик из другого города и сказал: «Разве можно об этом — здесь, в городе, пережившем блокаду?»
На этом спор закончился.
«…И музыка
Встала над мраком развалин,
Крушила
Безмолвие тёмных квартир.
И слушал её
Ошарашенный мир…
Вы так бы смогли,
Если б вы умирали?..»
На плитах Пискаревского кладбища нет имён — только цифры. Года смерти. Под одной из тех, что с цифрами «1942», лежит моя прапрабабушка Татьяна Аркадьевна. Мы приносим цветы и хлеб — так повелось.
Мать-Родина держит в руках траурную гирлянду из цветов, похожую на покров Богородицы.
За её спиной, разрушая задуманную перспективу, высятся разноцветные домики Новой Охты — в этом тоже есть символизм.
Жизнь победила Смерть — ныне и присно.
…
«Место рождения — гор. Ленинград»
По ссылке моя блокадная сказка, опубликованная в журнале «Юность».
Спешишь по своим делам через Исаакиевскую площадь или Аничков мост, и в глаза вдруг бросаются оспины на граните — невнимательный прохожий даже внимания не обратит. И сразу — картина, знакомая с детства. Замершие троллейбусы. Отблески пожарищ на снегу. Небо, крест-накрест перечёркнутое лучами прожектора.
Мама любит рассказывать о том, как года в четыре застала меня толкающей по ковру деревянную парту-перевертыш. Это называлось «играть в Дорогу жизни». Откуда взялась эта игра, никто не знает.
Детство должно быть радостным и беззаботным — не таким, какое было у моей бабушки, например. Никто не должен выживать под обстрелами и бомбежками, мучаясь от голода.
Сегодня утром я съела на завтрак два куска хлеба. Если верить приложению для подсчета калорий, по 25 граммов в каждом. Это вкусный, полезный хлеб, а не тот эрзац, который выдавали по карточкам. Пять таких кусочков — дневная норма иждивенца. Как тут выжить?
Детство должно быть счастливым — и всё же, рассказывая о прошлом, о всей этой боли, которую пришлось пережить, мы учим детей эмпатии. Доброте. Человечности. Мы учим их быть людьми.
Не в первый раз я говорю о том, что в огромной Блокадной летописи помимо страшных свидетельств смерти, боли, крови и озверения, о которых так легко снять скандальный фильм, есть светлые страницы. О людях, которые помогали друг другу выжить. О сандружинницах, которые выносили из ледяных квартир тех, в ком едва теплилась жизнь. О дежуривших на крышах. О врачах в госпиталях и воспитательницах в детских садах.
В блокадном Ленинграде рождались дети. Балерины, вынув озябшие ноги из валенок, на пальцах (не опускаясь на полупальцы, как особо подчеркивают в воспоминаниях блокадники) танцевали на сцене. Ученые-гидрографы рассчитывали параметры для Дороги Жизни. Кинологи из Сосновки ложились спать в нетопленных казармах, устроив возле печки новорожденных щенков.
Год от года вспоминаю, как на заседании киноклуба юрфака спорили о связи экономики и искусства. Побеждали сторонники верховенства первичных потребностей — и тогда встал мальчик из другого города и сказал: «Разве можно об этом — здесь, в городе, пережившем блокаду?»
На этом спор закончился.
«…И музыка
Встала над мраком развалин,
Крушила
Безмолвие тёмных квартир.
И слушал её
Ошарашенный мир…
Вы так бы смогли,
Если б вы умирали?..»
На плитах Пискаревского кладбища нет имён — только цифры. Года смерти. Под одной из тех, что с цифрами «1942», лежит моя прапрабабушка Татьяна Аркадьевна. Мы приносим цветы и хлеб — так повелось.
Мать-Родина держит в руках траурную гирлянду из цветов, похожую на покров Богородицы.
За её спиной, разрушая задуманную перспективу, высятся разноцветные домики Новой Охты — в этом тоже есть символизм.
Жизнь победила Смерть — ныне и присно.
…
«Место рождения — гор. Ленинград»
По ссылке моя блокадная сказка, опубликованная в журнале «Юность».
Журнал «Юность»
Ангелочки на камине - Журнал «Юность»
Блокадная сказка В этом доме вечно что-нибудь пропадает. То плюшевая кошка, то Котькина свистулька, то конфеты «Старт» из хрустальной вазочки на буфете, то хлеб со стола перед самым обедом. Иногда, разумеется, бываем виноваты мы с Котькой. Любимая чашка бабушки…
Forwarded from Премия «Лицей» имени Александра Пушкина
Сегодня, 27 января, начинается приём заявок на соискание премии «Лицей».
Премия вручается в двух номинациях: «Проза» и «Поэзия». В каждой номинации присуждаются три приза: за первое место — 1 200 000 рублей, за второе место — 700 000 рублей, за третье место — 500 000 рублей.
На соискание Премии могут быть выдвинуты прозаические произведения (романы, повести, сборники повестей и/или рассказов) объёмом от 4-х до 12-ти авторских листов (от 160 000 до 480 000 знаков с пробелами) и поэтические произведения объёмом от 150 до 700 строк.
Произведения, рассмотренные в предыдущем сезоне, повторно не принимаются. На момент объявления начала сезона Премии соискателям должно быть не менее 15 и не более 35 лет.
Ознакомиться с положением о Премии и узнать подробности о подаче заявки можно на нашем сайте.
Со всеми поступившими на соискание премии произведениями будут работать члены Экспертного совета, которые сформируют длинный и короткий списки. Длинный список девятого сезона «Лицея» будет объявлен 28 апреля, короткий – 13 мая.
Короткий список Экспертный совет передаёт на рассмотрение Жюри Премии, которое определит трёх лауреатов в каждой номинации. Их имена будут названы 6 июня, в день рождения Александра Пушкина, на Главной сцене одиннадцатого книжного фестиваля «Красная площадь».
В отдельной номинации издательского сервиса Rideró «Выбор книжных блогеров» будут названы победители в категориях «Проза» и «Поэзия», которых отметит блогерское жюри.
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM