Моя гениальная жена не только рисует титры Тайке Вайтити)), но и делает вот такую линейку альтернативных постеров.

Первый в очереди – «Кабельщик» с Джимом Керри.

Лучше поздно, чем еще позднее – завтра буду в Центре Гиляровского на паблик-токе с писателем Шамилем Идиатуллиным. Поговорим про «Гостью из будущего», про новый фильм «Сто лет тому вперед» и про советскую фантастику вообще. 

У Идиатуллина уже выходила книга в традиции Булычева – «Возвращение «Пионера». А этим летом он выпустил и фантастический детектив в духе Стругацких. Его «Бояться поздно» – это «Отель «У погибшего альпиниста» встречает «День сурка» в Татарстане. 

Мы недавно уже говорили (про «Слово пацана» естественно тоже – Ш.И. и очевидец казанского феномена, и автор отличного романа о пацанах и чушпанах, который уже экранизируют). Вот решили продолжить. 

Плюс – я накопил некоторое количество смешных баек про советскую кинофантастику, и что-то из этого расскажу. Например о том, что сумасшедший ученый в советском сай-фае 1950-х – это положительный персонаж (в пику Голливуду тех лет). А Студия Горького уже в 1980-е из экономии невольно плодила мультивселенные – разную фантастику там снимали в одних и тех же декорациях.

В общем до встречи.

Неожиданно, но – мне чрезвычайно понравился полнометражный «Лунтик»! Кажется, это вообще лучший российский полный метр в анимации.

В отличие от сериала, он реально смешной. И это приключения. Фильм-погоня, как «Безумный Макс» (ха-ха). Лунтик пытается вернуться к маме, но ему мешают злодеи – ученый чудак Мотыль, и шикарная монстрятина Многоножка, чьи рыки озвучил сам режиссер «Лунтика» Константин Бронзит (тот самый, который дважды номинант «Оскара» и запустил франшизу про трех богатырей).

Наконец – я такой эффектно разыгранной драматургии в нашей анимации не видел никогда.

Если «Машу» и «Смешариков» интересно смотреть и взрослому, то «Лунтик» – малышовый сериал. Кроме того, меня всегда смущал дизайн. Но полный метр, к счастью, взял лучшее из сериала и исправил многие косяки в типажах и цветорешении.

Детский адрес сохранился, но волнует и вовлекает, даже если тебе больше 5. И прямо рифмуется с великим фильмом Бронзита «Он не может жить без космоса» – который тоже про маму. И тоже заползает под кожу.

И снова по традиции «лучше поздно – чем еще позднее»: если сегодня кто собирается на Московскую международную книжную ярмарку, загляните в 19.00 в зону «Молодежная литература / комиксы». Там я в очень хорошей компании буду обсуждать постапокалипсис в визуальных искусствах – по случаю выхода последних частей (отличного!) французского комикса «Перевозчик».

Хотя название вызывает из памяти Джейсона Стейтема, сам комикс напоминает «Аннигиляцию» и второй сезон «Эпидемии» – это дикий вестерн про будущее, где вирус ржавчины уничтожил железо и вызвал массу мутаций (железо ведь есть и в крови).

https://www.tgoop.com/yangadultpiter/1545

Поговорили тут с Антоном Масловым о его сериале «Последний богатырь. Наследие». Премьеры ждать недолго – уже с 27 сентября на Start.

Из интересного.

Бюджет не раскрывают, но сериал «не уступает по качеству продакшна» трилогии. 8 серий снимались 123 смены. Для сравнения – на «Вампирах средней полосы» было 60 смен, на «Поехавшей» – 34. «К примеру, битву для первой серии мы снимали 7 ночных смен, которые тянулись как одна бесконечная ночь. На 20-секундный трюк могла уйти одна смена».

Одна из линий сериала – это road movie. Поэтому каждая серия – новый герой и новая локация (почти как в «Рик и Морти»). Во второй серии появляется шикарный Лыков в роли Соловья-разбойника. Актера утвердили на пробах после первого дубля. «Я сказал: «Все, спасибо, мне все нравится». И он не поверил. Подумал, что все как раз наоборот – что мне очень не понравилось. Обычно делается все-таки 4-5 дублей».

«Road movie – это плюс 30-40% нагрузки на бюджет. В таких фильмах чрезвычайно важно разнообразие картинки. Даже в «Поехавшей» – героиня всегда едет на фоне зелени, но зелень разная по цвету».

Еще треть бюджета – графика. «В полнометражном зрелищном фильме обычно семьсот шотов с графикой. У нас же – пять тысяч».

По просьбе режиссера, актрисы Арина Рожкова и Эвелина Мазурина, которые играют главные роли – дочерей Ивана, в рамках подготовки написали стендап на 7 минут – про себя и про своих героинь. А потом выступили с ним перед съемочной группой.

А еще режиссер выпустит вдогонку к премьере книгу! Артбук со своей прямой речью и с интервью всех продюсеров, артистов и цехов. Выйдет в декабре. «Мне хочется сделать красивую книжку, которую бы и моя четырехлетняя дочь могла с удовольствием полистать. Но при этом полезную, чтобы профессионал или будущий профессионал мог бы вдохновиться для дальнейшей работы. Я сам многое узнал о своей картине, когда брал интервью».

В общем инджой. Там и про КВН, и про сказки, и про ИИ и много чего еще.

Апд. Чуть не забыл – Антона ещё можно читать в телеге. Насте, сестре по ГЗ, спасибо за организацию интервью))

«Субстанция», которая сейчас идет в официальном (!) прокате – крайне любопытная смесь сатиры, черной комедии и боди хоррора.

Как известно, хороший боди хоррор – это буквализация научной метафоры. Если «Видеодром» Кроненберга – это экранизация медиатеории Маклюэна, то «Субстанция» буквализирует теорию male gaze (мужского взгляда). Еще Джон Бергер писал в «Искусстве видеть» про «раздвоенность» женщины, которая постоянно вынуждена носить с собой публичный образ себя. Грубо говоря – всегда есть «я настоящая» и вот «я как объект мужского взгляда».

Однако если Кроненберг исследует, то постановщица «Субстанции» Корали Фаржа именно иллюстрирует. По задумке, тут в качестве героев действуют типажи – женщины вообще, мужчины вообще, сознательно лишенные индивидуальности. И Фаржа как будто не знает, что с ними делать два часа. Накопление смысла происходит крайне неравномерно – у фильма три-четыре начальных сцены, любые три можно отрезать, и «Субстанция» ничего не потеряет. Финала тоже три-четыре – точку можно было поставить где угодно.

«Субстанция» получила сценарный приз в Каннах, но, кажется, не за текст как таковой, а за единство текста и визуального сторителлинга. Фаржа поясняет, что такое male gaze, в том числе через серию визуальных примеров – рифмуя кадры «вожделенного» женского тела с кадрами еды. Или снимая с одного и того же ракурса «красивое» (то, что принято считать красивым) женское тело, «некрасивое» женское, а также мужское – которое вот так снимать не принято. И это реально смешно.

Фаржа цитирует не только Кроненберга, но и Линча, и Кубрика, и де Пальму – из-за чего кровавая баня в кульминации даже смотрится вторично. Вообще после второго акта фильм барахлит – ничего нового нам далее не сообщают, а просто повторяют уже усвоенное раз за разом.

Наконец, last but not least. Маргарет Куолли (из «Однажды…в Голливуде»), у которой вторая главная роль, конечно, классная, но кино все же про героиню Деми Мур. И смелости актрисы можно только позавидовать.

Ежегодный день Пелевина в этот раз выпал на сегодня – стартовали продажи нового романа «Круть». Который слабее предыдущего, но совсем неплохой. Пелевин по обыкновению щедр на придумки – материала хватило бы на пару-тройку книг, однако времени и желания на отделку у автора явно нет. Досадно и то, что самые интересные линии задвинуты на второй план поднадоевшей сатирой на победивший феминизм.

Пока готовился, наткнулся на старое интервью Пелевина – из времён, когда он ещё давал интервью, – где тот неожиданно тепло отзывается о «Ночном дозоре». Правда, в своей манере – так что похвала выглядит как издевательство.

«Это очень современный фильм – он состоит не из сцен, а из клипов. Совершенно другой тип операторской и режиссерской работы. Мы видим не просто грязный подъезд, стакан с кровью или лицо героя – мы видим рекламу грязного подъезда, рекламу стакана с кровью, потом рекламу лица героя и так далее – этот фильм как бы рекламирует все объекты, проплывающие мимо камеры. Это потрясающе. Очень талантливый режиссер».

Ниже в том же интервью Пелевин предлагает свой сценарий ролика, которым можно было бы завершить знаменитую «историческую» серию рекламных мини-фильмов Бекмамбетова для банка «Империал». Но заявка не то чтобы удачная – Вавилен Татарский придумал бы поинтереснее.

«Анора» – милейшая. Умная, чрезвычайно смешная – в какой-то момент начинается дикий карнавал в масштабах Крыжовникова. Местами горькая, местами страшная. И строго 18 плюс.

Если совсем-совсем кратко – это кино об инфантильности, разрыве поколений. Ну и о том, что, не пострадав, хорошим человеком не стать.

Понятно, почему Шон Бейкер выбрал именно русского мажора. Это отличный контраст – между папой (Алексей Серебряков), олигархом из 1990-х, который черт знает какими путями попал в Forbes, и его сыном-лоботрясом. Ваня Захаров (чрезвычайно органичный Марк Эйдельштейн) – инфантильность в кубе. Его жизнь – длинная американская вечеринка за отцовский счет. Он покупает деньгами дружбу, покупает девушку, да и женится исключительно для того, чтобы продлить вечеринку подольше. Как он вообще познакомился с Анорой? Он просит в клубе привести ему стриптизершу, которая говорит по-русски! Ваня годами живет в Америке, но доучить английский в лом. Все должно быть easy.

Закономерно, что отношений он не ценит. Когда Ваня теряется, люди отца – наивные – ищут его по друзьям. А Ваня просто уходит в загул – по обыкновению, отложив все важные решения на потом.

И Анора (прекрасная Майки Мэдисон из «Однажды…в Голливуде») на самом деле похожа на Ваню. Да, она из бедной семьи – в sex worker от хорошей жизни не идут. Но, как и Ваня, Анора хочет, чтобы все было попроще. У того – батины деньги, а у нее – собственное тело. И отношения с клиентами вконец испохабили ее восприятие мужчин. Даже сочувствие, если его проявляет парень, Анора автоматически интерпретирует как сексуальный интерес. В ее покалеченной системе координат лучший способ сказать спасибо симпатичному ей мужчине – это с ним переспать.

Причем вся эта «умудренность» уживается в ее голове с прекраснодушными мечтами о принце – в духе «Золушки» или «Красотки». И Ваня, и Анора, конечно, еще дети в свои 20 плюс.

Важно и то, что оба живут вне семьи и давно предоставлены сами себе. И лишены – сейчас будет пафос – своих корней. Анору бесит, когда ее называют Анорой – она предпочитает «Эни». Чтобы как у всех, попроще.

У Юры Борисова третья по важности роль (что-то вроде человека на подхвате у людей отца Вани) – он выступает в привычном нам амплуа «своего парня», но как всегда блестяще. Его Игорь – что-то вроде термометра нормальности, взрослости. Но подробно про него писать нельзя – иначе легко заспойлерить весь фильм)))

К сожалению, несколько барахлит третий акт, но многое искупает очень хороший финал. Кажется, у Аноры все будет хорошо. И не потому что ей, как бывает в ромкомах, попадется «правильный» младой человек. Просто по итогам пережитого она станет взрослее, сильнее, сложнее.

Кино подкупающе достоверно. Живые персонажи, живая речь, русские играют русских, армян – армяне. Анора – американка где-то во втором поколении, поэтому у нее свободный английский и русский с акцентом, все логично. Наверное, идеальный зритель «Аноры» должен говорить на всех трех языках – там много чисто языковых шуток, герои порой «переключают раскладку» прямо в середине фразы.

«Анору» (которая, если пропустили, победитель Канн-2024) показали вчера на открытии фестиваля «Маяк» – впервые в России. А с 17 октября кино уже в прокате.

Я тут на всю фестивальную неделю и буду писать с полей про другие хорошие фильмы))

Первый улов из конкурса «Маяка». Ожидаемо прекрасный фильм «Папа умер в субботу» – игровой дебют документалистки Заки Абдрахмановой, которая ученица Марины Разбежкиной. А еще соавтор сценария «Пингвинов моей мамы» Мещаниновой, также она делала документальный ресерч для «Снегиря» Хлебникова.

Сюжет таков. Обрусевшая казашка Айко (шикарная совершенно Лаура Турсунканова) давно живет в Москве, работает в кино гримером. После смерти отца, которого она запомнила агрессивным и скупым на любовь, Айко возвращается в родной поселок на его похороны. На месте оказывается, что с тех пор, пока они не виделись, папа сильно изменился – стал хорошим мужем и отцом для своей новой семьи. Айко же – дочь от предыдущего брака-«репетиции».

После похорон Айко не торопится в Москву – под тем предлогом, что хочет подождать, пока не сойдет снег и на отцовскую могилу не поставят памятник. На самом же деле она остается, чтобы подпортить патриархальную идиллию своим родственникам. Сокрушить кумира, доказать – молодой жене отца – к слову, почти ровеснице (ее играет Самал Еслямова из «Айки»), и сводной младшей сестре, что те на самом деле не знали человека, которого любили. Айко хочет, чтобы все почувствовали хотя бы часть ее боли и обиды.

Несмотря на тему, фильм не тянет жилы, даже часто смешит. Айко ведет себя как злой подросток, и потому вызывает попеременно то сочувствие, то испанский стыд. К счастью, между героиней и режиссером чувствуется дистанция – если Айко жестока, то режиссер многих жалеет. Не всех – сочувствия не достается сестре папы, тете Амине, соучастнику отцовской тирании. Это, очевидно, распространенный типаж в казахских семьях (похожий характер выведен в романе «Отец смотрит на запад» Екатерины Манойло) – сестра мужа, которые следит, чтобы сор оставался в избе.

Отличный ритм, отличные актеры, много хороших, «нелитературных» метафор (отец – центр своей маленькой мини-вселенной – в жены взял девушку по имени Венера, и детей называл в честь небесных тел). Как у Мещаниновой, Хлебникова, точно отобранные бытовые сцены обретают силу мощного обобщения. К примеру, в «Папе…» рутинная развеска штор (ну это надо видеть) наглядно объясняет, как мучительно ежедневное соответствие образу «идеальной домохозяйки».

Обошлось без морали и фальшивого happy end. Нет такого, что все помирились и жили в любви и согласии. Раны не то чтобы зажили, но по итогам поездки домой Айко стала чуть более эмпатичной. Мир для нее стал сложнее, «трехмернее». Папа умер в субботу, и суббота еще длится, но воскресенье стало ближе.

Еще понравился якутский фильм, который спродюсировал дорогой коллега, главный редактор «Кино-театр.ру» Жан Просянов, а также Янна Буряк. «Белый пароход» – это полнометражный дебют Инги Шепелевой, которая среди прочего сняла клип «Стыд» для Shortparis. Продюсеры с якутской стороны – Дмитрий Давыдов («Пугало») и Степан Бурнашов («Айта»). Ну то есть команда мечты))

В перестройку в якутскую музыкальную школу из Москвы отправляют нового директора, который немедленно засучил рукава и начал перестраивать. Первым делом потребовал у руководительницы хора сменить репертуар – последние 20 лет каждую весну ее девочки поют одну и ту же песню «Белый пароход» из фильма «Опекун». Хормейстер отказывается разучивать что-то другое, директор ее увольняет – и тут же начинает твориться какая-то чертовщина. Вся школа, и даже природа выходит из-под контроля. Дети молчат или отвечают звуками, уборщик льет воду мимо кадок с цветками на пол, и лужа немедленно обрастает льдом – зима и та лютует. Из чиновничьего рвения новый директор поломал непонятный ему ритуал, и мир съезжает с оси.

С такой завязкой мог бы получиться и хоррор – однако это мистическая драма о тесной связи человека и природы, причем чрезвычайно изобретательная визуально. Буквально каждый кадр эстетически красив, причем достигается это за счет композиции и работы с цветом, тогда как вещный мир вполне узнаваем и не то чтобы облагорожен: кое-где шелушится краска, в шрамах сиденья в актовом зале. Здания – припорошенные снегом советские модерновые постройки.

Фильм снят с огромной любовью к Якутии, да и главная тема, если сильно спрямить – это как Саха сохраняют свою особость, оставаясь органичной частью российской и мировой культуры. Одна из ударных сцен, вызывающая из памяти Линча – медляк под Et si tu n’existais pas («Если бы не было тебя») Джо Дассена, спетый на якутском!

Вообще Инга Шепелева – поэт, и ее фильм ближе к визуальной поэзии. Все, что мы видим, не очень усердно притворяется реальностью. Немного жаль, что внешняя событийная канва сознательно подспрятана – что конечно сужает аудиторию. Но хозяин – барин.

И под большим впечатлением от «Вечной зимы» Николая Ларионова – где Александр Робак разрешает себе быть слабым. Но развернуто напишу позже)