​​Пришло время представить новый замечательный проект – Instagram по пристройству собачек из приюта, которому я помогаю. Ну там лайк, репост, поделиться с друзьями.
Этот проект не мой, потому что к моменту его создания мне хотелось лежать тряпочкой и не шевелиться.
Но идея помощи приюту – моя. И нашла именно этот приют случайно пару лет назад, просто по Гуглу посмотрев, какой из них находится неподалеку.
И это первый раз на моей памяти, когда начатая мной инициатива продолжается настолько успешно, а все благодаря стараниям замечательных людей, в частности прекрасной Даши.
Так вот, завтра днем я еду в собачий приют, и пишу это на своем канале с предложением присоединиться

​​Кажется, я построила карьеру в ипотеку, взяв кредит у собственной молодости, здоровья, времени и простых радостей жизни.
И неизвестно, когда я смогу выплатить этот долг, и получится ли расквитаться с ним вообще. Или он так и останется висеть мёртвым грузом?
Ведь все это время, пока остальные гуляли, развлекались, общались и вкушали настоящее, создавая архивы воспоминаний, я работала как ломовая лошадь.
Была одновременно и директором, и подчинённым, отчитывая в конце месяца нерадивого бухгалтера (каюсь, обожаю покупать новые ручки!). Кнутом и пряником, полицейским и заключённым, а также учителем и нерадивым студентом. Меняла страны, осваивала новые профессии, учила языки и никогда не останавливалась.
Ведь пути назад нет. 
За последние 10 лет я едва могу насчитать тот же десяток выходных, а может и того меньше. По одному дню на себя в год. Выставки, книги, выступления, фильмы, поездки — и так по кругу. В какой-то момент я, подскользнувшись на льду, с ликованием ощутила что сломала ногу, но тут же разрыдалась от обиды, что нога цела. 
Бегу дальше.
Но, как известно, долг платежом красен, и я намерена его вернуть. Вернуть самой себе себя. Но главное, простить себя за эту кровавую гонку, в которой не бывает победителей.

(Фото Tatiana Agafonova)

​​Эх, ну раз пошла такая пьянка, то исповедуюсь по полной.
Наверное, есть несколько категорий людей, перед которыми мне хочется горячо извиниться. Прямо вот по списку. Персонажи разные, а причина одна.
Наверняка что-то подобное есть в программах исцеления, типа для анонимных, но только трудоголиков.
Извиниться перед людьми, на которых у меня не было времени, хотя очень хотелось внести их в 25ый час в сутки. 
Мужчины, желающие пригласить меня на свидание, недоверчиво кивающие в ответ на отказ: «Я работаю всю неделю». Хотя полный ответ звучал бы так: «Ты зовешь меня на свидание в стране, где у тебя есть полное право жить, а меня могут выгнать послезавтра еще и отсюда. И мне нужно заработать на все, что тебе достается без усилий: крыша над головой, еда, репутация, социальные связи и холсты в конце концов! Поэтому я работаю всю неделю без выходных».
Друзья, которые очень хотят (удивительно!) дружить. Знайте, если я договорилась с вами встретиться и отказала - это потому, что к моменту нашей встречи я была абсолютно истощена. Правдивая причина приведена ниже: «Я очень хочу быть с вами ближе, но у меня нет сил быть ближе даже к самой себе».
Я провела годы в чужих странах в одиночку, без партнера и поддержи, без базового знания языка, без первоначального капитала, с абсолютно невыгодной профессией и без малейшей надежды на светлое будущее. 
И сейчас, когда это будущее наступило, я просто хочу перед всеми извиниться за причины, приведенные выше. Я даже не осознавала, насколько я была истощена.

​​Не понаслышке знаю, каково это – быть высокофункциональным, искрящимся успехом человеком и при этом – немного дэд инсайт (советую для усиления эффекта последние два слова произнести с балканским акцентом). 
И сегодня я наконец нашла нужную метафору. Наполненный ташмайданский бассейн на открытом воздухе в октябре. Вода, сияющая лазурью почти как на том самом берегу, при ближайшем рассмотрении оказывается покрашенным в синий дном. (Вообще, макияж и не на такое способен). Приглядевшись, можно заметить у бортика опавшие жёлтые листья – совсем как морщинки в уголке грустных глаз. На улице становится так холодно, что по ночам хочется помириться с любым из теплых бывших, лишь бы не трястись в ознобе под тремя одеялами. 
Из посетителей остались только крикливые вороны, купающиеся в отблесках грозового неба и тревожно каркающие на непогоду. 
А ты - тот, кто никак не решиться совершить прыжок в студеную воду, потому что это тебя оживит.

​​Итак, официально - я больше не черная, выхожу в свой натуральный цвет волос.

Мне нужна помощь зала: как сделать это с наименьшими потерями?

​​Каждый раз, когда убираю квартиру, удивляюсь, остались ли волосы на моей голове (или все вобрал в себя пылесос).
Теперь в моей жизни появилась кошка, и удивление помножилось на два: если у нее выпадает столько шерсти, то почему она еще не превратилась в сфинкса?
Каждый раз, открывая бутылку воды, чувствую, будто будто не пила последние триста лет, путешествуя по заброшенной пустыне.
Как часто не замечаю недостающих вещей, пока не почувствую их в своей ладони. 
Каждый раз забываю, что у меня есть сердце, пока оно не начинает неистово биться в груди.

​​Напоминаю, что на Белградской Ярмарке книги можно купить и мою (второй тираж только что вышел из печати) 💙

​​Друзья часто советуют сделать мне одну-единственную татуировку: крестик, который я регулярно ставлю на руке, чтобы не забыть. Напоминание на тыльной стороне ладони.
Не забыть зайти в банк, ответить на рабочие письма, продлить абонемент в спортзал, получить одобрение на печать каталогов, забежать на почту, договориться насчет кого-то о чем-то, чтобы всем в итоге было хорошо.
О чем мне стоит помнить на самом деле: что утренний кофе гораздо вкуснее без прочтения новостей; что войны начинаются и заканчиваются, а улыбаться полезно для ментального здоровья; и что, если я не позанимаюсь сегодня на тренажерах, то мир не заклеймит меня лентяйкой.
Напоминание на пыльной стороне души: никогда не ставить крест на себе.
Ведь самое важное - помнить, что руки могут все.
Но лучше обходиться без крестов, стигмат и невероятных жертв.

Проснуться, потянуться, открыть глаза.
Крикнуть в пустоту : «Доброе утро».
Когда есть кому крикнуть.
Или в темноте, перед глубоким сном, не веря собственному счастью, прожевать сухими губами: «иди сюда».
Если есть кому это прошептать .
«Будь со мной».
Если рождаются слова.
Если живы губы, чтобы выплевывать эти упрямые слова.
Если извергается слюна, чтобы смачивать эти непокорные предложения, вырывать их из логова терновых венцов и (без лишних жертв) распять их на кресте декабрьского утра.
Выпить обжигающей воды.
Доброе утро.
Если есть, ради кого себя сегодня распять.

​​Если бы мы до сих пор общались, то сейчас я бы выбирала тебе рубашку. Лазурно-голубую, под кристальную ухмылку твоих глаз.
В каком-нибудь забытом Богом магазине, я бы расплачивалась блестящими фантиками с портретами незнакомых нам вождей. Думала бы только об одном: сколько килограммов осталось в запасе, робко надеясь доверху утрамбовать ещё и ручную кладь.
Даже когда сумки рвутся, расползаясь по швам, и ладони расцветают бордовыми мозолями под тяжестью чужеземных подарков, я бы летела быстрее любого самолета навстречу тебе.
Не торгуясь, не оглядываясь на цены, на другом краю света я покупала бы сувениры, говорящие только об одном – ты существуешь в моей жизни, даже когда я далеко.
Если бы мы до сих пор общались, я бы никогда не написала этот текст.
И если он есть, то тебя больше нет.

​​Ручная кладь, антресоль, пыльный сундук, захламленный гараж, перемотанная
крест-накрест скотчем коробка.
Гравитация, что ещё нужно выкинуть за борт, чтобы оторваться от земли?
Что делать, если камень за пазухой тянет ко дну, а имя тому камню – воспоминания?
Что, если кусочек шоколада растекается сладкой ассоциацией: приехала бабушка, и во всеобщей суете можно засунуть в рот половину плитки «Корона».
И потом, спустя 20 лет, обнаружить себя около польского магазина на улицах Вены, где в тусклой витрине будет сиять та самая обертка, разливаясь приторным сиропом воспоминаний.
И сейчас – третий, триумфальный, королевский выход того самого вкуса на благословенной земле моей третьей страны.
Почему у меня за пазухой только камни, а у Христа - все мы?
Ведь, как я говорю на каждой своей выставке, я бы никогда не хотела быть художником, который рисует эти картины.
Багажная полка, забитый склад, потайной кармашек. 
И имя этому - мое отражение.

​​По отелям, в которых я останавливаюсь, можно ввести летопись моей жизни.
Все просто, как надоевший стих: все те же четкие линии, идентичные рифмы, похожие друг на друга строки, огромные кровати, пустые стены и ванная, наполненная пузырьками с бесполезным содержимым.
(как будто бы я отношусь к содержимым полезным).
В одной из осенних поездок я встретила человека, который стал рассказывать о недавнем ремонте дома. Мол, крышу поправил, черепицу новую положил, а сверху ещё один слой застелил (и водоотпорным покрытием укрепил, чтобы никакой дождь не проник). Вот теперь у него - настоящий очаг, не чета всем этим новомодным постройкам.
«Извините, да у вас весь фасад расстрелян! Вы видели, какие у вас воронки от пуль около окон?!», - осторожно заметила я. 
«Следы от пуль - это почти как мои шрамы. Знаешь, как печать в паспорте, высеченная кровью из вен? Что мне теперь, и все документы выкинуть, и память стереть, и забыть откуда я пришел и в какую землю я лягу? Хочу чтобы мои внуки смотрели из своих комнат сквозь эти дыры и наслаждались тем, что на голову не капает».
Капает из глаз, 
и капать будет.
Хоть в дорогущем отеле, 
хоть в заброшенной хибаре, 
хоть в человеческом муравейнике.
А вот дождь или слезы - решайте сами.

​​Никогда не знаю, что делать с подаренными сладостями. Не смотреть на них, как в зубы того самого, растерянного коня и торжественно оставить на полочке?
Ведь подарки, как известно, больше не отдарки, да и выкинуть сразу совесть не позволяет.
«Меня любят», - таю я, радостно смотря на разноцветные коробочки.
«Обо мне беспокоятся», - воодушевляюсь я, не замечая как гадко слипаются засахаренные пряники.
«Кому-то есть до меня дело», - лелею надежду я, брезгливо касаясь растопленных шоколадных плиток.
“Volim te”, - растекается в руках этикетка. “Sa brusnicom”, - равнодушно продолжает она. 
Все покрывается белесой пленкой и сахар хрустит, как разбитое сердце из хрусталя.
Пожалуйста, не дарите мне сладости и не признавайтесь мне в любви, если вы понятия не имеете, кто я.

​​Ода кочану капусты

Совершенно круглый, абсолютно спелый, созревший нежный зеленью кочан так и просится в пакет с овощного прилавка. Ну разве можно ему отказать?
Стучит в ритм ходьбе, путается под ногами, громыхает в тяжелом пакете, спешит исполнить свое предназначение сочный плод.
Быть распятым в мутном рассоле и, всеми забытому, ждать своей кислой участи в подвале до весны?
Или сыграть в кулинарном оркестре и внести свою ноту (этакий громкий контрабас) в наваристый свекольный борщ?
А может, каждый лепесток из соцветия станет нежной колыбелью для фарша, и получится (в зависимости от страны) - сарма, долма или ленивые голубцы.
А что, если размечтаться и представить, будто каждый лист - это целебный бинт, и он спасет человечество от подагры, простуды, артрита, шрамов и ожогов?
Король моего холодильника, занимающий целую полку под свой торжественный престол.
Пройдет тысяча лет, прежде чем я решу, что делать с твоим совершенством.
А пока - просто закрываю дверцу.
Подожди своего часа.

​​Нас, в общем-то, совсем не сложно выделить из толпы. Мы часто носим хлопчатобумажные футболки с разными надписями, трофейно заслуженные на тех или иных фестивалях.
С собой у нас блокноты и ручки (конечно же, добытые непосильным трудом на каком-нибудь культурном сабантуе). 
На улице нас легко узнать, когда мы, задумавшись, пялимся в покосившийся столб или пишем о живописной груде мусора. 
К серьезным мероприятиям, однако, мы относимся благоговейно: таскаем с собой тонны книг, картин, подарков и (что весит много и ничего не стоит) - безграничное уважение к коллегам. 
Мы – те, кто любит давать и обогащаться, ничего не получая взамен.
Как тот монах, что выставил сегодня передо мной свой скромный обед и произнёс: «Поешь. Я взял это для себя, но если ты переступила порог этой церкви, то это стало твоим, потому что больше у меня ничего нет».
Я дам тебе все, чтобы принять тебя. 
Отдам последнее, чтобы стать ближе.
Попробуй мои чувства, цвета, стихи и картины на вкус.
Причастись моими мыслями.
И стань одним из нас.
Мы - верные служители слова на всех языках мира.

​​Когда ты ушел в первый раз, я подумала: «Справлюсь». Займусь собой, карьерой,домом… Или, как советуют умные люди, отвлекусь на важные, фундаментальные вещи. 
Наверняка умные люди никогда не любили. Или не любили так, как я. 
Или от них никто никогда не уходил – даже за хлебом, или в соседнюю комнату, в командировку, или на другой край света. От них никто никогда не уходил навсегда. 
Когда ты ушел во второй, в третий, в десятый, сотый раз я сказала себе: «Это не конец света». Всегда будут танцевать другие женщины в прозрачных туниках, близкие родственники так или иначе будут ломать конечности, а друзья - попадать в переплет. Были, есть и будут те, кто не может без тебя с чем-то справиться, и только я не могу жить. 
Буду умирать каждый раз, оставаясь одна в сумеречной комнате.
Когда я в тысячный раз проснулась и заснула без тебя, то поняла: «От меня не ушёл человек, который меня любил. Я еще не познакомилась с ним».
Он еще в пути. 
А я - в беспросветном тонеле.

​​Высохший, потрепанный незавидной судьбой фломастер – лучший друг художника.
Как и уродливая, жёсткая, корявая с проплешинами кисть.
Как потемневшие от времени, омертвевшие в устье чернила.
Как и неудачный холст, безобразный настолько, что смотреть на него глазам больно.
Знаете, все эти новомодные каллиграфические ручки, заточенные к бою тонкие мастихины, как и нераспакованный веер новых кистей – это слишком просто.
Становишься не художником а хирургом, где каждый из инструментов – закончивший все высшие медицинские школы медбрат.
А надо бы быть шаманом, чтобы стучать в бубен и верить, что только так придет дождь.
Создавать нелогичные связи между стихиями - вот удел художника. 
Зубная щетка вместо кисти.
Ржавый нож для заточки заводских карандашей.
Победа над Солнцем как черный черный холст.

​​Мне столько же лет, сколько было Христу.
Столько же, сколько косточек в моем позвонке.
А я до сих пор знаю о себе только то, что люблю воду.
Мне 33 года, и я не могу жить без воды. Хлебаю ее литрами.
С детства запиваю жидкий суп огромным стаканом, а сейчас прошу пятую по счёту проточную к одному кофе.
Все 33 анализа (а может и больше) у меня в порядке, так что исключаем все болезни.
Я просто люблю пить воду.
То, что я люблю пить воду - это единственное, в чем я уверена
Как в костях, что носят мою спину.
Как в молитве.
Как в самой себе.

(на картине - весна в Белграде).

​​Когда я родилась, новоиспеченная мамочка изумилась всего одной вещи: «Ого, какие же у неё густые брови! Всю жизнь придётся выщипывать!».
Потому что, чтобы быть красивым, недостаточно просто родиться, а необходимо что-то в себе изменить.
Когда я недавно восстановилась после перелома руки, каждый встречный и поперечный начинал свой разговор с того, что: «Ну гипс сняла, пора начать худеть, вот завтра с утра на пробежку, откладывать-то уже некуда».
Потому что, чтобы быть здоровым , недостаточно целых рук и ног вкупе с благодарностью своему телу, а нужно еще дотянуть до голивудских стандартов.
Когда я фотографируюсь сейчас, то всегда отвечаю: «Оставь эту фотографию. Я посмотрю на себя через десять лет с любопытством и нежностью, какой я была».
Когда я фотографировалась пятнадцать лет назад, то истерила: «Удали! Тут видна морщина, свисает жирный бок, не хочу запоминать себя такой Страшилой». Хотя сейчас я понимаю, как прекрасно тогда я выглядела.
Потому что вот эти истории «до» и «после» имеют мало отношения к снимкам на экране, к мотивации, к преодолению себя и дисциплине. 
Они все - о нелюбви.
О нежелании быть собой.
О желании быть кем угодно, кроме самой себя.
Когда я первый раз поехала с парнем на море, то запаслась целым арсеналом: тональным кремом, пудрой, тушью из Эйвона, помадами и лосьонами. Он же взял с собой только хозяйственное мыло - чтобы стирать трусы, кисти, голову и глупые мысли.
Он хотел быть собой, а я хотела выглядеть как девушки с рекламных проспектов.
Он был счастливым, а я - все время чем-то обеспокоенной.
Потому, чтобы быть счастливым, достаточно просто быть собой. 
И никем другим.
А все остальное - приходящее и уходящее в этот мир.

​​Вы спрашиваете – я отвечаю 💙💙💙

Как и обещала, пишу о том, что готова взять трёх новых учеников в постоянную клиентскую работу для занятий визуальным искусством.
Работаю как с начинающими, так и с опытными художниками, ставя перед собой единственную задачу: помочь каждому пришедшему найти свой собственный, неповторимый стиль. В процессе работы мы будем осваивать новые техники, пробовать различные материалы, знакомиться с правилами и приемами композиции, но главное - будем учиться выражать собственное «Я» с помощью визуальных образов.
Пишу программу индивидуально для каждого нового человека, потому что все люди неповторимы.
Также готова взять в работу разовую консультацию: разберём уже имеющийся опыт рисования, выделим сильные стороны и вместе решим, куда двигаться дальше.

Знаю, что многие ждали этого момента с нетерпением, и вот он настал 🎨