Не желай ничего, кроме того, что делает счастливым; не бойся ничего, кроме того, что делает несчастным, – и знай, что счастливым или несчастным можно стать только в душе; ничто внешнее тебе не принадлежит, всё твое всегда с тобой; ничто чуждое тебе не может быть придано, ничто твое не может быть у тебя отнято; выбор жизненного пути у тебя в руках; мнения толпы беги и следуй приговору немногих; высокой душой презирай фортуну и знай, что она берет больше наскоком, чем силой, чаще грозит, чем ранит, и реже мешает, чем путается под ногами; она ничего не способна сделать против принадлежащего тебе блага, но и на всё способна; ее ласкательству нельзя доверять, и все ее дары – ненадежное владение; если когда-то поднимешься выше, приписывай это не ей, а божественному милосердию, если нет – спокойно заметь себе, как в царстве фортуны лучшие угнетены, худшие превознесены, и уразумевай, как говорит псалмопевец, «конец их», помня, что земной путь есть путь трудов, а не небесное отечество, где вознаграждаются заслуги.

(Петрарка, из «Писем о делах повседневных». Пер. В. Бибихина)

Самые отчаянные нелепицы всегда громоздятся вокруг самого главного. Самые важные места закрыты для нас нашей насмешкой над глупостями, которые неизбежно рядом с ними звучат.

«Собственность»

Я всегда пытался жить, но я прошел мимо жизни. Мне кажется, что то же ощущает большинство людей. Я не умел забыться. Чтобы забыться, надо забыть не только мою собственную смерть, но забыть, что те, кого любишь, умирают и что мир имеет конец. Идея конца меня томит и терзает. Я никогда не бывал по-настоящему счастлив, кроме как напившись. Увы, алкоголь убивает память, и я сберег только туманную память своих эйфорий. Жизнь несчастье. Это не мешает мне предпочитать жизнь смерти, бытие небытию, потому что я не уверен что буду, раз я уже не буду существовать. Поскольку существование единственный известный мне способ быть, я цепляюсь за это существование, не умея вообразить, увы, способ бытия вне существования.

(Эжен Ионеско, Дневник кусочками. Пер. В.В. Бибихина)

Проблема не в методе и аппарате, а в излишке понимания: исследователю сразу слишком всё ясно.

(«Лес»)

Добро и зло не могут быть итогом наших проектов. Мы можем только мечтать о них. Выбирать между ними нам не дано. Непонятно, почему обязательно надо спотыкаться на прямом чтении второй страницы Библии. Познание добра и зла не человеческая задача. Нет никакого свободного выбора вольного ума между добром и злом, бытием и небытием. Не ясно, откуда идет наивное доверие к блефу сознания, которое обещает дозреть до решения в пользу добра. Нам дано в лучшем случае сделать ТЕМОЙ добро и зло и выбирать не между бытием и небытием, Богом и демоном, верой и атеизмом, а только между взятием на себя нерешаемой проблемы добра и зла, бытия и небытия, Бога и сатаны, религии и атеизма и уклонением от нее. Вот единственный выбор, который в нашей воле.

«Другое начало»

Я собирал окурки прямо в праздник, одет как дворник, наш дворник Вячеслав – по-праздничному. Он идет за пивом, благодушный, крепость самовлюбленности и нигилизма. Я заговорил с ним о воде, стоящей в нашем подводящем канале почти по кабель. Он смотрел на меня непонимающими глазами. Расстраивать их нельзя. В Чернобыле живут, пьют, едят те громадные яблоки, ходят в кинотеатр «Сталкер». Я ведь так же. Эта ломящая готовность русского навалиться и умереть – страшная сила в мире.

(дневник, 7.11.89)

…Возделана земля или заброшена, она преходящая вещь, принадлежащая только здешней жизни. Человеческая душа — достояние вечности; ею нельзя пренебрегать без вечного же вреда (ущерба для человеческого спасения и урона для божией славы).

«Отдельные записи», 1979.

БЫТЬ можно только самими собой. Ни кто-то другой за нас быть не станет, ни тот, кого мы из себя строим. Когда мы устроим сами себя, будет уже не на кого положиться.

«Узнай себя»

Человека никогда не нужно учить, что такое хорошо и что такое плохо, человек каким-то образом знает это всегда сам с самого начала; не надо бояться, что человек полюбит сладкое больше, чем хорошее, он и сладкое может полюбить, только когда и в какой мере отождествит его с хорошим. Когда учат, что такое хорошо и что такое плохо, на самом деле учат видению, глазам, что надо СЧИТАТЬ хорошим. Это возможно только потому, что места для размещения хорошего и плохого всегда уже есть.

(«Лес»)

Выбирать надо только то добро, которое МНЕ хорошо, в котором я вижу свое осуществление (Этика Никомахова V, 1129b 5–6). Что именно мне хорошо, это, скажем мы своими словами, тайна моей свободы. Совсем не исключено, что для меня хорошо быть здоровым и богатым. Но это обнаружится только после того и только в той мере, как я выберу для себя СВОЁ. Пока здоровье и богатство не МОЕ, они не могут быть МНЕ на пользу.

«Введение в философию права»

…Любви свойственна по сути дела такая несравненная сила самораскрытия и такая несравненная зоркость на КТО самораскрывающейся тут личности, что она поражена слепотой в отношении всего, чем любимая личность может обладать в смысле достоинств, талантов и недостатков или что она может показать в смысле достижений и промахов. Это означает однако, что острый взор любви слепнет ко всем аспектам и качествам, каким мы обязаны нашим положением и нашим статусом в мире, а всё замечаемое обычно лишь походя она видит с отрешившейся от всех мирских привязанностей чистотой. В страсти, с какой любовь схватывает лишь КТО другого человека, то срединное пространство мира, через которое мы и связаны с другими и одновременно от них отделены, словно расплавляется в огне. Любящих отделяет от человеческого мира их безмирность, мир между любящими сгорел.

Ханна Арендт. «Vita activa, или О деятельной жизни». Перевод В. В. Бибихина

От еды я жду удовольствия, бодрости, полноты жизни: этими словами мне разрешили, даже предписали называть наркотический эффект еды, принимаемой без необходимости для поддержания моего сонного состояния без мысли, например в занятии теми же академическими проблемами. Люди, с которыми я на каждом шагу имею дело, в общем в том же состоянии наркоза, иллюзорного благополучия, что и я. С обеих сторон нашего общения под наносным благополучием скрытая, оставленная без мысли, которая подавлена и спит, тоска, вокруг шаткой структуры расписания. Эту скрытую тоску к определенным вещам отнести нельзя, конечно. Средства против нее опять всё те же, выспаться, поесть, загрузить в свое воображение отвлеченные проблемы, например политические, и завести их мельницу. Неопределенная тоска – современная форма присутствия вещества. Обманом оттесненное вещество наплывает этой тоской. Разбираться в ней и ее причинах из-за ее производности (вторичности) бесполезно, бесперспективно.

«Дневники Льва Толстого»

Присутствие человека значимо, значительно само по себе; говорит и молчанием, много и важно, в нём слышится обещание, или обличение, или одобрение, или угроза. Другой человек, молчащий или умолкающий, и наш суд, и наше оправдание; его ненависть нас губит, его признание нас спасает. Мы с самого начала открыты значащему присутствию другого, ЗАХВАЧЕНЫ им, — и всегда, хотим или не хотим, задеваем другого своим присутствием.

«Внутренняя форма слова»

Одна старая поваренная книга царского времени начинается словами: «Для хорошего ведения хозяйства нужно много разнообразных вещей, но самое главное — это желание, чтобы всё было хорошо». Такого простого желания сейчас делается всё меньше. Пересиливает страсть бороться против других людей, победить или хотя бы что-то кому-то доказать.

«Понимание божественного слова»

Если у меня есть еще какая-то сила, то уж не для того чтобы что-то вытворить, а только для того, и сколько тут ни растратишься, всё будет мало, чтобы БЫТЬ СОБОЙ, еще больше собой, через верх собой, своим, собственным, сво-бодным. СВОЁ не значит отгородить себя от других и внутри ограды нагородить целый город интеллектуальных конструкций, как УЗНАЙ СЕБЯ — не то же самое, что занимайся усиленной рефлексией. В приглашении УЗНАЙ СЕБЯ звучит вызов, призыв понять, что мы не такие, чтобы могли сделать себя предметом знания, разве что мы услышим в ЗНАНИИ другой, старый смысл порождения. Но и понимание порождения тоже в свою очередь может возникнуть только в родах.

«Введение в философию права»

Один серьезный и трагически пьющий человек одно — недолгое — время вел дневник, запись каждого дня была краткой, на протяжении недели или немного больше она, в сущности, повторялась: «Нет ясности». Он ждал ясности, и ясности не было, он крепко пил, потом пил очень крепкий чай, потом пил еще; на следующий день в дневнике появлялись те же безжалостные, обреченные слова: «Ясности нет»; опять потом: «Всё нет ясности».
Мы напрасно будем чувствовать свое превосходство над этим пьющим человеком. Мы часто тоже идем на крайние меры, вынуждая себя выработать ясность, заставляем себя думать, читать, выдерживаем характер. Но дело в том, что нам не дано волей и по решению достичь в себе ясности, мы не распоряжаемся ясностью. Мы можем ее только хотеть и честно готовить себя к ней, но должны быть готовы и к тому, что ее не будет у нас.

(«Чтение философии»)

Слово ближе нам чем дыхание, чем наше сознание, сознание идет следом за нашим словом; слово, пожалуй, ближе ко мне, чем мое я; я задним числом узнаю себя в своем слове.

«Внутренняя форма слова»

У Каина поникло лицо, оттого что его дар был отвергнут. «И сказал Господь Каину: почему ты раздражился? и отчего поникло лице твое? если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? а если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит». Речь уже не о жертвоприношении, а шире, о всяком поступке, который у человека может быть добрый, и человек поднимает лицо, и тогда Бог ответно на него взглядывает, или движение сердца может пойти косо, и человек мутнеет, смущается, его глаза идут вниз, он сбит в одиночество, проклятие. От человека зависит хотеть себе открытого лица и бояться поникшего лица или подавить в себе этот страх, как Каин подавил в себе страх перед своей рассерженностью, завистью, ОТПУСТИЛ, УПУСТИЛ заботу о том, что комментаторы называют «внутренним расположением».

«Лес»

Сумасшедшая верность слову — это единственное, что еще осталось неприкосновенным в современном мире от НАСТОЯЩЕГО бога, весь остальной «бог» в кавычках уже приспособлен для нужд.

«Чтение философии»

Разгадка свободы: когда слышен голос высшего, то человек ВСЕГДА оказывается волен пойти за ним. Никогда человек не может сказать, что он НЕ МОГ последовать за высшим. Всякая другая свобода будет сомнительна.

«Узнай себя»