На днях Госдума окончательно приняла резонансный законопроект о запрете пропаганды наркотиков в произведениях искусства и литературы. Если в последних есть какие-либо упоминания наркосодержащих веществ, они должны сопровождаться информацией об опасности оных для здоровья и ответственности за их оборот – в случае отсутствия маркировки будет грозить уголовная ответственность вплоть до двух лет тюрьмы.

Участники рынка в недоумении, так как правоприменительная практика в нашей стране такова, что под раздачу попадут многие книги, спектакли и кино. Достаточно вспомнить многочисленные истории вокруг темы ЛГБТ и произведений авторов, признанных «иностранными агентами».

Обсуждение законопроекта превратилось в отдельный сеанс саморазоблачения. Представляя документ, председатель комитета Госдумы по госстроительству и законодательству, бывший деятель «Союза правых сил» Павел Крашенинников заявил следующее:

«У нас вступил в силу 1 августа 1990 года закон о средствах массовой информации Советского Союза. Соответственно, до вступления в силу этого закона все вот эти упоминания, пропаганды были запрещены. Следовательно, у нас в законе в общем все произведения, обнародованные до 1 августа 1990 года, в том числе то, что мы здесь обсуждали, Конан Дойл, Лев Толстой, Булгаков, они не будут подпадать, потому что это все было обнародовано до 1 августа 1990 года».

Здесь надо внести два уточнения. Во-первых, закон, о котором идет речь, отменял цензуру в СМИ. Во-вторых, имеется в виду, что произведения должны быть обнародованы официально и именно в России. Популярные в мире, но неопубликованные в СССР произведения, сюда уже не попадают, а некоторые из тех, что все же были опубликованы, нередко выходили с купюрами.

Это какое-то новое обоснование и новая точка отсчета. Депутаты не стесняясь прямо говорят, что возвращают советскую цензуру. Без всякой эквилибристики вроде «защиты прав (верующих) граждан». Поскольку у нас сложилась практика расширять принятые ограничения путем внесения все новых и новых поправок, скоро мы увидим, как следующие акты будут вписываться в логику «до и после 1 августа 1990 года». А потом, видимо, примутся за приведение в порядок партийного законодательства в соответствие с практикой до 14 марта 1990 года.

Все, что надо знать о правоохранительной сфере России и отечественной элите, которая все больше возвращается в лихие 90-е (на самом деле, она из них и не выходила).

23-летний сын экс-замгенпрокурора России (папа) и экс-судьи московского арбитражного суда (мама) Николай Кондрат получил 20 лет колонии за организацию убийства 4-х человек.

История началась осенью 2020 года, когда в ходе совместного рейда ГИБДД и ФСБ на Кутузовском проспекте была остановлена Toyota Camry 19-летнего студента юридического факультета МГУ Николая Кондрата, ехавшая по разделительной полосе. При проверке документов водитель студента предъявил «корочку» сотрудника Следственного комитета РФ, что вызвало подозрение. Автомобиль осмотрели, изъяли травматический пистолет, после чего обоих молодых людей доставили в отделение полиции для составления протокола о нарушении ПДД. Позже их отпустили, однако опасаясь, что во время дальнейших разбирательств водитель сообщит компрометирующую информацию о деятельности студента, последний решает его убить. Тело водителя с многочисленными ножевыми ранениями позже будет найдено в песчаном карьере под Луховицами.

В ходе расследования выяснится, что Кондрат заказал еще три убийства, которые не успел осуществить. Жертвами должны были стать бизнесмен, чьей недвижимостью на 171 млн руб. он хотел завладеть; судья, с которой у его матери был конфликт, и гендиректор фирмы, конкурирующей с компанией его сожительницы. Очень заботливый парень оказался.

Исполнитель убийства, другой студент, получил всего 8,5 лет – столько же дают нынче за критику СВО. Но и этот срок не отсидел: завербовался на то самое СВО и вышел из тюрьмы.

С мамой тоже не все так просто. В прошлом году ее приговорили к 9 годам колонии за передачу взятки в $50 тысяч в коробке из под туфель Chanel коллеге по арбитражному суду Москвы за «правильное» решение по делу о банкротстве. Однако коллега сдала маму ФСБ (эту коллегу и планировал убить Кондрат). Во время судебного процесса мама-судья тоже просила отправить ее на СВО в качестве снайпера, но ее почему-то не взяли. 🤷‍♂️ Однако и это еще не все. Занимавшийся делом мамы сотрудник ФСБ сам был арестован по обвинению в организации преступного сообщества и получении взятки в 5 млрд рублей.

Остается только гадать, какая роль во всех этих историях была у папы – заслуженного юриста России, почетного работника прокуратуры, академика Академии безопасности, обороны и правопорядка, кавалера ордена Святых благоверных князей Даниила Московского и Дмитрия Донского.

Исторический обмен заключенными между Россией и западными странами, в ходе которого освобождают 26 человек

Заключенных для обмена перевозили на семи самолетах из 7 стран: США, Германии, Польши, Словении, Норвегии, России и Белоруссии. В качестве посредника участвовала еще и Турция.

Некоторые наблюдатели уже поспешили объявить этот обмен предвестником новой оттепели в отношениях между Россией и Западом, которая позволит начать мирное урегулирование по Украине.

Однако скорее все ровно наоборот. Это свидетельство напряжения и конфликта, возможно даже большего обострения (как говорится, кто не успел, тот опоздал). Подобные обмены происходили в самые жесткие периоды Холодной войны, когда количество заключенных или их статус превышали рамки дозволенного и терпимого.

Свою роль играют и внутренние политические процессы. Администрации Байдена-Харрис было важно продемонстрировать успех в вызволении американских граждан Уилана и Гершковича. Российской власти очень был нужен Красиков. Ради него оказались готовы освободить политических заключенных, которых сегодня уже больше, чем во времена брежневского СССР. Понимая, что освобожденные продолжат оппозиционную деятельность и будут даже более заметными. Но, чтобы обмен выглядел равнозначным, попросили выдать России дополнительных арестантов.

И еще немного наблюдений:

✔️ Ключевые фигуры, которых вызволил Кремль, – киллеры, диверсанты и шпионы. Ключевые фигуры, которые Кремль отдал, – правозащитники, журналисты, политические активисты. На свободу, в частности, выйдут Владимир Кара-Мурза, Илья Яшин, Олег Орлов, Саша Скочиленко и другие политзэки.

✔️ Произошел обмен одних россиян на других россиян, «хороших» русских на «плохих» или «плохих» русских на «хороших» (кто есть кто, каждый решит сам; в Украине, например, уже сказали, что для нее все они – одинаковые).

✔️ Даже в самые сложные времена, если есть реальная заинтересованность, стороны могут вести переговоры и договариваться.

✔️ Если технология «брать заложников для обменного фонда» хорошо себя зарекомендовала, тюрьмы будут полниться новыми политзаключенными, но не всем из них, к сожалению, повезет оказаться на свободе.

О том, как курский губернатор нарушил языковые игры Кремля

Во время сегодняшнего совещания Путина с чиновниками по поводу наступления ВСУ в Курской области исполняющий обязанности губернатора Алексей Смирнов случайно рассказал о глубине и ширине проникновения ВСУ, о 28 населенных пунктах под их контролем, в которых остались 2 тысячи человек, «о судьбе которых мы ничего не знаем». Путину даже пришлось прервать чиновника: «Послушайте, военное ведомство нам доложит, какая там ширина и глубина. Вы расскажите о социально-экономической ситуации».

И вот на новостной ленте Коммерсанта выходит заголовок «Под оккупацией Украины в Курской области 2 тысячи человек в 28 поселениях».

Российские власти предпочитают не называть вещи своими именами и не сообщать подробности, чтобы не портить живописную картину, в которой все идет по плану и всех уже почти победили.

С момента проникновения украинских войск на территорию Курской области Минобороны не говорит о том, какие населенные пункты те заняли, и журналисты делают выводы о масштабах потери территорий по сообщениям об ударах по вооруженным силам Украины у тех или иных мест. Хотя еще недавно официально было объявлено: «прорыва вглубь России не допустили», «противник не продвинулся ни на один метр».

Отсюда же практика использования эвфемизмов, специальных слов-заменителей для успокоения населения: СВО, КТО, «хлопок», «ситуация», «обстоятельства» (в отношении прорыва ВСУ), даже эвакуацию жителей называют «отселение». Кто в эти игры не играет – получает штраф за дискредитацию армии. А теперь вдруг оккупация 28 населенных пунктов и глубина прорыва 12 км.

Так, вклинившись в военную повестку, врио губернатора смог поломать официальный дискурс.

Незаметные выборы

Несмотря на драматические события в Курской области, в России проходит большая избирательная кампания, по крайней мере формально, в том числе и в этом несчастном регионе.

Хотя оппозицию и ранее активно снимали с выборов, главная тенденция этого сезона – отстранение политиков, выпадающих из консенсуса по СВО. Еще год назад списки «Яблока» прошли в городские думы Екатеринбурга и Великого Новгорода с лозунгом «За мир и свободу». В этот раз антивоенных кандидатов отстранили от всех значимых кампаний: в Москве, Санкт-Петербурге, Челябинске, Туле.

Главный инструмент – отказ в регистрации по подписям избирателей. Усвоив уроки предыдущего голосования в Москве, Госдума снизила процент брака в подписных листах с 10 до 5%. С такими цифрами шанса ни у кого не осталось – идеальные подписи собрать технически невозможно. Например, у Надеждина на президентской кампании забраковали 15% подписей, у Максима Круглова на кампании в Мосгордуму – 18%, хотя для отказа достаточно иметь 5,01%.

Когда-то регистрировали на выборах и с 25% брака, но эту реалистичную норму поменяли по инициативе Путина в одном пакете с запретом блоков в 2005 году. Сегодня регистрация по подписям – это всегда политическое решение, независимое от качества подписных листов. Что нужно менять в правилах сбора подписей я недавно подробно писал для журнала «Электоральная политика».

Зато проблем с подписями нет у спойлеров. Зарегистрировали 7 кандидатов в МГД от «Зелёных» и 23 выдвиженца от партии любителей скумбрии – «Коммунистов России». Теперь они должны создавать видимость конкуренции и страховать «Единую Россию» от разных неожиданностей, угрожающих целевым показателям. Говорят, мэрия планирует избрать в столичный парламент 40 единороссов, оставив 5 округов лояльным представителям парламентской оппозиции.

Кстати, «политические малыши» демонстрируют удивительные способности. Это опытным политикам сложно собрать подписи и преодолеть муниципальный фильтр, а некий кандидат от «Зелёной альтернативы» смог зарегистрироваться на губернаторских выборах сразу в двух областях.

Вообще, в этой электоральной кампании много чего нового.

✔️ Впервые кандидат в губернаторы пытался пройти муниципальный фильтр, сдав фальшивые подписи 156 депутатов СПб. Но вряд ли ему за это что-то будет, ведь он руководит фондом поддержки участников СВО.

✔️ Впервые за долгие годы в Челябинске пройдут прямые выборы в гордуму, еще и с партийными списками, что идет вразрез с тенденцией на преобладание мажоритарной системы. А чтобы не нарушать политтехнологические расклады там не зарегистрировали ни «Яблоко», ни «Партию пенсионеров», откуда она собственно родом.

✔️ Впервые оппозиционеры, признанные «иноагентами», не могут баллотироваться и занимать выборные должности. Один из самых известных региональных депутатов Борис Вишневский должен покинуть из-за этого мариинский дворец – вопреки воле избирателей, направивших его туда.

✔️ Набирает обороты еще один механизм, позволяющий блокировать участие в выборах. Два года назад приняли поправки, обязавшие партии приглашать на конференцию по выдвижению кандидатов сотрудников Минюста и предоставлять им все необходимые документы. Принятие поправок объясняли стремлением предотвратить отказы в регистрации, создав возможности для исправления ошибок еще на старте. И вот, по этому закону Минюст не признает правомочность конференции «Гражданской инициативы» в Москве. По этому закону в Чите и Элисте снимают с выборов «Справедливую Россию», а в Уссурийске – КПРФ и «Новых людей».

Несмотря на предсказуемость результатов и внушительное меню ограничений, проведение голосования кажется властям все еще опасным мероприятием, не гарантирующем сокрушительной победы. Поэтому выборы делают все менее осязаемыми: сервильные кандидаты, отсутствие дебатов и минимальная агитация.

И на это есть причины. Согласно свежему опросу ФОМ, у 25% респондентов действия властей вызывают возмущение. После начала боевых действий по эту сторону границы тревожное настроение выросло у 12%. Мало ли что еще может случиться: черные лебеди прилетают внезапно.

Im Zweifel für die Freiheit

Коллеги подняли интересный вопрос о происхождении популярной в немецкой политике формулы «при сомнении – в пользу свободы».

Этот принцип, который по-немецки звучит Im Zweifel für die Freiheit, часто встречается в публичных выступлениях либералов и социал-демократов. Так называется сборник речей 4-го канцлера ФРГ и лидера SPD Вилли Брандта. Так же озаглавлена одна из глав книги «Спасти права граждан» министра внутренних дел в правительстве Гельмута Шмидта и лидера социал-либерального крыла FDP Герхарда Баума. Эта формула вновь прозвучала во время недавнего обмена заключенными в качестве обоснования настойчивого требования Германии освободить российских оппозиционеров.

В самом общем виде эта формула восходит к Дигестам Юстиниана – византийского императора, кодифицировавшего накопившиеся за века нормы римского права.

«Если судьи в равном числе выносят различные судебные решения, то именно в делах о свободе согласно постановлению божественного Пия верх одерживает решение в пользу свободы, в остальных же случаях – в пользу ответчика» (книга 42, титул 1, фрагмент 38).

Отсюда вышел важнейший юридический принцип In dubio pro reo – презумпция невиновности или «в случае сомнения – в пользу обвиняемого». Презумпция свободы или In dubio pro libertate – его младшая сестра.

Но собственно немецкая предыстория этой формулы куда интереснее.

В городах позднесредневековой Германии была распространена практика консилиумов, которые выносили юридические заключения по самым разным повседневным вопросам – от споров о собственности до политических проблем.

Конрад Пейтингер возглавлял один из таких консилиумов в баварском Аугсбурге. Он был хорошо начитанным, обладал большой коллекцией рукописей и считался гуманистом. Римское право применялось в Италии с 12 века, в Германию же оно пришло в 15 веке, и Пейтингер, получивший образование в Падуе и Болонье, становится одним из пионеров в его применении. Известно его заключение 1500 г. по вопросу вступления в гражданство города Аугсбурга.

Эпидемии чумы, бушевавшие в то время, периодически подтачивали численность городского населения. И единственным источником его пополнения были сельские жители из окрестных владений, стремившиеся в города, чтобы избежать закрепощения и роста налогов. Но чтобы стать гражданином города, т.е. получить от него права и защиту, их прежние обязательства следовало урегулировать. Города не хотели конфликтовать с окружающими их ландсфюрстами, поэтому стремились уладить спорные вопросы в судебном порядке.

Пейтингеру пришлось решать, могут ли некие сельские жители A, B и C самостоятельно изменить свой статус и остаться в городе, невзирая на данные феодалу клятвы, или должны быть выданы своим прежним господам. В итоге Аугсбург отклоняет требование ландсфюрстов, ссылаясь на суверенитет и привилегии городов. Но Пейтингер опирается не только на земельное право и имперские законы, но и выводит принцип римского права на передний план, резюмируя решение в отношении гражданина С фразой: Et in dubio pro libertate est iudicandum.

Людей не освобождали от обязанностей в отношении прошлых хозяев, но городу было принципиально важно, чтобы новые граждане были лично свободны. «Люди, которых природа изначально создала свободными и на которых право наложило ярмо рабства, должны быть возвращены к прежнему состоянию свободы» – такова позиция Пейтингера. И хотя его нельзя назвать автором самой этой идеи, он и Городской суд Аугсбурга стоят у истоков этой правовой традиции.

Спустя 200 лет правовед из Тюбингенского университета Фердинанд Кристоф Харпрехт напишет, что в «сомнительных случаях презумпция свободы предпочтительнее бесчестного или оскорбительного допущения».

Постепенно презумпция свободы станет одним из принципов городского права Германии. Пройдет еще много времени, прежде чем она оторвется от своих источников и превратится в самостоятельную политическую идею.

Самая красивая фраза, когда-либо написанная в официальном документе по внешней политике Германии

Еще один интересный случай с принципом «при сомнении – в пользу свободы» произошел в 2000 году, когда тогдашний министр иностранных дел и знаменитый бунтарь из партии «Зеленые» Йошка Фишер разослал дипломатическим представительствам циркуляр с просьбой сделать практику выдачи виз более щедрой, употребив в нем выражение In dubio pro libertate.

Сам документ в итоге привел к большому политическому скандалу. По прошествии времени Фишера обвинили в ослаблении контроля за визовыми правилами, что облегчило путь нелегальным мигрантам. Общественность тогда особенно волновали мигранты из Украины. 🤷‍♂️ Министра даже вызвали в Бундестаг, где он в течение двенадцати часов давал показания перед специально созданным парламентским комитетом.

Хотя Фишер отверг претензии в поддержке нелегальной миграции, он взял на себя ответственность и за документ, и за упомянутую фразу, «даже если она исходила не от него». Интересно, что он не смог вспомнить происхождение этой формулы, заявив: «неважно, пришло ли вдохновение от Святого Духа, от сотрудников, от фракций или из темного подвала».

Коалиция SPD и «Зеленых» вскоре проиграла выборы, открыв дорогу многолетнему правлению Ангелы Меркель, а сам Фишер ушел из политики навсегда.

Так или иначе, он стал одним из тех, кто пытался сделать In dubio pro libertate руководящим принципом немецкой политики, а в опубликованной журналом Internationale Politik статье эту формулировку назвали «самой красивой фразой, когда-либо написанной в официальном документе по внешней политике Германии».

Преданья старины глубокой, или как зарождалась русская диктатура

Каждый, кто бывал в Боголюбово близ Владимира, поражался красотой возвышающейся среди лугов белокаменной Церкви Покрова на Нерли с резными фигурками дивных животных. Построил ее Андрей Боголюбский в 1165 году в память о погибшем во время военного похода сыне Изяславе. Сам Боголюбский был жестоко убит 850 лет назад, в ночь с 28 на 29 июня 1174 года, а спустя пять веков причислен к лику святых.

Местные экскурсоводы рассказывают о коварном боярском заговоре, что должно, видимо, иллюстрировать известную формулу «царь князь хороший, бояре плохие». Только был ли заговор действительно боярским, а Боголюбский таким уж и святым?

Чтобы прояснить этот вопрос, вернувшись из поездки по Владимиру, перечитал двухтомник «Древняя Русь глазами современников и потомков» Игоря Данилевского, у которого мне повезло в свое время учиться.

Андрей Боголюбский – знаковая фигура для политической истории России. Киевское княжество он наследует от своего отца, основателя Москвы Юрия Долгорукого. Но, вопреки его воле, в Киев не едет, обосновывается в Суздале и Ростове.

В чем проблема с Киевом? Там сильна вечевая традиция. Школьные учебники навязывают мысль, будто вече было лишь в Новгороде и Пскове. Там оно и правда было наиболее сильным и просуществовало дольше, однако демократические городские собрания были распространены во многих городах Руси. Вече решает не только насущные проблемы города, но и вопросы войны и мира, а также заключает договоры с князем. Андрей не хочет делить власть с вече. Не только с киевским, но даже с суздальским и ростовским, поэтому переезжает в небольшой пригород Суздаля – Владимир, где своего вече нет.

Однако он не желает делить власть не только с вече, но и с дружиной. По традиции, князь управлял землями не в одиночку, а вместе с младшими князьями, сидевшими в младших же городах, и со старшей дружиной, составленной из бояр. Это был договорной союз, где князь являлся первым среди равных. Андрей не ладит ни с одной из этих групп: он прогоняет своих родственников (младших братьев, племянников, мачеху), разгоняет отцовскую дружину и начинает править сам.

Младших князей он превращает в «подручников», с их обязательным подчинением старшему. Из дружины он делает «дворню»: это не бояре, а холопы князя, его «милостники», будущие дворяне. Они‐то его и убивают. Из летописей известны четыре имени, а полный список 20 убийц был недавно найден при реставрации Спасо-Преображенского собора в Переславле-Залесском. Как начертано на стене этой старейшей церкви Ярославской области, «убиен бысть князь Андрей своими паробкы» – то есть слугами.

По сложившейся традиции, если князь городу не нравился, его просто изгоняли. Так новгородцы изгоняли Всеволода Мстиславовича, внука Мономаха, или Александра Невского. Так киевляне изгоняли Изяслава, сына Ярослава Мудрого.

Андрей, «хотя самовластец быти», совершил переворот. Говоря современным языком, он разрушил демократические практики самоуправления, разделения властей, систему сдержек и противовесов. Когда прежние политические институты были ликвидированы, недовольные нашли только один, внеинституциональный, выход.

Таким образом, Боголюбский оставил нам не только выдающиеся архитектурные памятники: Храм Покрова на Нерли, Золотые ворота и Успенский собор. Он также повернул ход политической истории, открыв дорогу самовластью, которое пустит корни в Москве, расцветет пышным цветом при Иване Грозном и из которого мы не можем вылезти по сей день.

Голуби против ястребов. Сколько сторонников мира на самом деле

На прошлой неделе сразу две социологические службы – Russian Field и Левада-Центр – зафиксировали снижение числа сторонников мирных переговоров с Украиной: минус 6 п.п. у первых и минус 8 п.п. у вторых. Объясняют это наступлением украинских войск на Курскую область, которое повергло россиян в шок и убавило долю сторонников мира.

На конец августа 40% респондентов в опросе Russian Field высказались за продолжение «военной операции», 43% выступили за переход к мирным переговорам. Гипотетическое решение Путина об остановке военных действий и начале переговоров поддержали бы 70%. Двумя месяцами ранее таких оказывалось 78%. Что интересно, снизилась доля как раз тех, кто «определенно поддерживал» мирное соглашение: 44% сейчас против 51% в начале лета.

Такие данные дают повод в очередной раз сказать, что все эти массовые опросы ничего не значат, если даже убежденные сторонники мира так быстро меняют свое мнение. Но я не спешил бы с выводами.

Чтобы разобраться с настроениями, надо копать глубже, т.е. делать кластеризацию. Обобщенные цифры мало что сообщают и часто зависят от формулировки вопроса. Те же Russian Field сделали кластеризацию в июне. И это довольно интересное чтение, которое показывает, что поборники переговоров – сборная солянка. Среди них больше сторонников СВО, чем ее противников. Мир понимается ими скорее как капитуляция Украины, а не компромисс или прекращение гибели людей.

Есть 17% жестких «ястребов», которые в принципе не поддерживают никаких переговоров и требуют полного разгрома Украины. Есть 24% лоялистов – сторонников продолжения СВО и победы России, но готовых поддержать мир на условиях России. И есть 49% предпочитающих переговоры.

Из чего состоит кластер «голубей»? Давайте разбираться.

9% (буду указывать сразу долю от всей выборки) – сторонники мира на условиях России (отказ от вступления в НАТО и сохранение присоединенных территорий). Еще 8% называют практически те же требования, что Путин выдвинул 24 февраля, или озвучивал в качестве условий для прекращения огня. Только 9% готовы к компромиссу (заморозка по линии фронта), 6% просто хотят прекращения конфликта, 3% мира на любых условиях и 1% мира на условиях Украины.

Итого даже среди «голубей» мы имеем 17% респондентов, которые принимают точку зрения Кремля на конфликт. То есть они «Za мир», а не «за мир». Нет ничего удивительного в том, что, столкнувшись с «Курской битвой 2.0», они передумали насчет переговоров. Кстати, похожую сегментацию выявило исследование Лаборатории публичной социологии, которая на базе большого массива глубинных интервью составила типичные портреты сторонников и противников СВО.

Поменялись и социальные параметры кластера. Если все это время тягу к прекращению конфликта демонстрировали более бедные люди, то теперь они составляют большинство в категории выступающих за продолжение СВО.

Ясно одно. Настоящих «голубей» мало. Сакральное соотношение 86:14 все еще сохраняется. Но так же ясно другое: люди устали от боевых действий. Доля соотечественников, выступающих за хоть какие-то переговоры, превышает долю сторонников продолжения военной операции во всех волнах опросов, начиная с июня 2023 года.

Здесь вступают в противоречие сразу два эффекта: Rally 'round the flag, обеспечивающий поддержку власти в условиях кризиса, и тот, который хорошо выражен словами спичрайтера Дж. Кеннеди Артура Шлезингера – «любая война популярна в течение первых тридцати дней».

Почему так? Снижается уровень жизни. Ликвидная часть Фонда национального благосостояния тает на глазах (минус 50% за 2,5 года). Зарплаты людей, не работающих на оборонку, если и растут, то совсем не в том темпе, что инфляция. По мере исчерпания ФНБ, проблема роста цен станет заметнее и чувствительнее, шок от дерзкой операции ВСУ уже прошел, поэтому ощущение бесперспективности происходящего будет нарастать.

Можем ли мы доверять соцопросам?

После вчерашнего текста мне пытались напомнить, что опросы общественного мнения неадекватны во время боевых действий и при отсутствии свободной прессы. На этот счет есть два существенных возражения.

1. Предположение о том, что люди боятся говорить правду построено на модели «спирали молчания» Ноэль-Нойман, которая видела собственными глазами (и в некотором роде способствовала этому, работая в изданиях нацистской Германии), как меньшинство замолкает, чтобы не оказаться в социальной изоляции. Сама модель неоднократно подвергалась критике за слабую доказательную базу, тем не менее, стала очень популярной.

Между тем, сотрудники «Левады» и ФОМа показывали графики, свидетельствующие о том, что только в первые месяцы СВО фиксировался рост числа отказов от ответов. В дальнейшем Response Rate вернулся к типичным значениям последних лет, а во время объявления мобилизации даже вырос, так как многие желали выразить возмущение.

Рамки свободы и несвободы, конечно, влияют на то, как задают вопросы и какие получают ответы. Есть сензитивные вопросы, увеличивающие отказы и долю социально одобряемых ответов. «Поддерживаете ли вы действия российских войск в Украине?» (такой вопрос задает Левада-Центр), «Как вы относитесь к ЛГБТ/ иностранным агентам?» – могут быть сензитивными. А «Нужно переходить к переговорам или продолжать СВО?» – вряд ли, когда о желательности переговоров время от времени напоминают Путин с Песковым.

В Советском Союзе опросы не проводили не потому, что люди не говорили правду, а потому, что никто не хотел знать, что вообще люди думают. И когда Горбачев дал возможность говорить, никто даже не сомневался, что люди, будут «топить» за социализм, Ленина и прочую чепуху.

2. Любое общественное мнение – это коллективный организм, сложный сплав (а не механическая сумма) индивидуальных оценок. То, что респондент дает оценки анонимно, большой роли не играет. Любой член общества испытывает давление среды, поэтому его личное мнение не такое уж личное.

Культура отмены, пожалуй, наиболее ярко показывает, как работает этот механизм. Вспомним также первое интервью Яшина после освобождения. Если опытные политики вынуждены делать поправку на доминирующие настроения, что уж говорить про всех остальных. Эта ситуация не отменяет публичную дискуссию и не требует жесткого подчинения меньшинства большинству. Но общественное мнение не складывается оценками случайных респондентов. Оно формируется публичным дискурсом, и вклад каждого члена общества в итоговый результат неравнозначен, хотя именно этот результат потом фиксируют полстеры.

Сообщество хорошо осведомленных граждан Токвилля – это иллюзия. В природе оно не встречается, поскольку у подавляющего большинства людей всегда найдутся дела поважнее общественных и политических проблем.

По этой причине можно сказать, как это сделал Бурдье, что общественного мнения в рамках опросов не существует. Или даже, как Грег Юдин, договориться до того, что опросы – искажение демократии, инструмент плебисцитаризма, от которого один шаг до диктатуры.

И все-таки опросы существуют для прояснения того, что люди думают в данный момент. Они не стремятся докопаться до глубинных убеждений (как сказали бы психологи), а фиксируют текущие настроения, невзирая на то, кто их создал. Опросы измеряют температуру или пульс общества, если использовать метафору Гэллапа, одного из первопроходцев в деле изучения общественного мнения.

В другой институциональной конфигурации будет другое общественное мнение, в этой – оно такое. А принимать ли управленческие решения, ориентируясь на опросы, – вопрос политического выбора.

Квадроберы, чайлдфри и Барбара Стрейзанд

Вот уже два месяца в стране не утихают страсти вокруг квадроберов и чайлдфри, которых объявили чуть ли не угрозой национальной безопасности.

Квадроберов обсуждают на многочисленных ток-шоу, депутаты и сенаторы готовят очередной законопроект о запрете, о них спрашивает армянских коллег глава МИД Лавров, а спикер Госдумы Володин обвиняет Запад в продвижении «проекта по расчеловечиванию» россиян.

Между тем, как подсчитали журналисты РБК, на все группы квадроберов в ВК подписаны меньше 20 тысяч человек. Причем половина подписчиков пришли этой осенью, когда о детях и подростках, имитирующих животных, заговорили с больших экранов и трибун. До этого момента их упоминаемость в социальных сетях составляла всего 3-4 тысячи сообщений в день, в октябре этого года – уже 30-40 тысяч.

Так, детское развлечение, знакомое нам с советских времен (многие же наряжались зайчиками и медвежатами перед Дедом Морозом?) и веселая забава, выросшая из спортивного упражнения, в котором люди имитируют движения животных (та самая квадробика), раздуваются до проблемы общенационального масштаба и оказываются на пороге признания «опасной деструктивной идеологией» и «экстремистским движением».

Примерно в этом же русле сегодня идет дискуссия о запрете «идеологии чайлдфри» и обсуждается введение налога на бездетность.

Депутаты утверждают, что каждая пятая семья не хочет иметь детей, – и это якобы является «хорошо продуманной диверсией против нашей страны» и «элементом либерального фашизма».

Однако аналитики проекта «Если быть точным», на основе данных Росстата, выяснили, что вовсе не иметь детей хотят лишь 2,4% женщин и 3,5% мужчин.

В прошлом году сенатор от Челябинской области Маргарита Павлова заявила, что государству пора «перестать ориентировать девушек на получение высшего образования», ведь, пока они учатся и ищут себя, «упускается детородная функция», в итоге «женщины забывают про свое предназначение – рожать». 

На самом деле, среди женщин с высшим образованием доля нежелающих иметь детей составляет всего 1,8%, в то время как со средним – 2,4%, ниже среднего – 6,2%. Поэтому дихотомия «дети или образование» – явно ложная.

Интересно, что сейчас лидерами по доле бездетных женщин к возрасту 45–49 лет являются Ингушетия (22%) и Чечня (18%). И это несмотря на активное насаждение там культа традиционного общества. Одновременно именно эти два региона неизменно входят в топ самых бедных.

Так что истинные причины нежелания иметь детей – не выдуманная идеология и не высшее образование, а как правило, здоровье, материальное положение и отсутствие уверенности в завтрашнем дне.

Да, а причем тут Барбара Стрейзанд?

В начале 2000-х годов американская певица и актриса захотела через суд удалить из интернета фотографию своего особняка, посчитав, что публикация нарушает ее право на частную жизнь. Однако суд она проиграла, а сам процесс привлек большое внимание прессы. В результате о доме узнало огромное количество людей по всему миру, а фотографию с сайта скачали 420 тысяч раз, хотя до судебного процесса интерес к изображению проявили всего 6 человек. С легкой руки блогеров и журналистов этот конфуз был назван «эффектом Барбары Стрейзанд».

И хотя о нем обычно вспоминают при неудачных попытках известных персон удалить компрометирующую информацию о себе (вспомним исчезнувшие часы патриарха Кирилла или попытки российской элиты убрать из интернета расследования о коррупции), этот эффект срабатывает и при введении государственной цензуры. Запрет пропаганды незначительного социального явления оборачивается все большим распространением информации о нем. В ситуации с шумихой вокруг квадроберов и чайлдфри можно с уверенностью сказать: власти сами напридумывали, сами раздули несуществующие проблемы, а страдать от запретов и ограничений в конце концов будут все.

Память о политических репрессиях: прогрессивный и трагический нарративы

30 октября в России отмечается День памяти жертв политических репрессий. Одновременно с этим наша страна официально празднует День работника органов безопасности – ровно в тот же день, когда в Советском союзе отмечали День чекиста по случаю создания в 1917 году ВЧК.

Мы продолжаем праздновать 23 февраля, опираясь на дату создания Красной Армии. Будто не существовало до революции ни регулярной армии, ни правоохранительных органов, ни разведывательных служб. Наши силовики хотят вести преемственность именно от советских.

Доклад Хрущева на XX съезде осудил репрессии и развенчал культ личности Сталина. В 90-е приняли законы о реабилитации и увековечивании памяти жертв репрессий. Но сделано все было так, будто репрессии были случайными перегибами, простыми отклонениями от нормы. Достаточно установить памятник на Лубянке, выплатить пособие пострадавшим – и страшное прошлое будет преодолено. Настоящая оценка сталинизма так и не была дана. Просто поменяли вывески на зданиях КГБ и пошли дальше.

А сегодня вновь ставятся памятники Сталину и Дзержинскому, появляются новые «шпионские дела», в тюрьмах и отделениях полиции процветают пытки. Доля оправдательных приговоров снизилась до 0,26%, а количество политзаключенных за последние 10 лет выросло в 20 раз. Мы продолжаем ходить по кругу, и фраза «можем повторить» вновь приобретает зловещий смысл.

Сбитый фокус на репрессивную машину есть даже среди тех, кто их не одобряет. Вчера мы посетили Бутовский полигон, где были расстреляны 21 тысяча человек. Рассказывая об ужасах 1937-38 годов, экскурсовод заявил: «В каждой стране есть органы, которые оберегают государство от всяких неприятностей, в нашей стране таким было НКВД».

Когда мы говорим о десталинизации, недостаточно поменять названия улиц и населенных пунктов, а в правовых документах и учебниках осудить репрессии.

Изучая публичную дискуссию о Холокосте, американский социолог Джеффри Александер обнаружил две схемы интерпретации, два нарратива, которые мы можем применить и к сталинизму.

Прогрессивный нарратив признает темные времена, которые нужно осудить и жить дальше. Происходили зверства, они были знаком эпохи, времени, места. Эти бесчеловечные события поддаются рациональному объяснению и требуют искупления, что позволит оставить их в прошлом. На выходе, однако, получается так: что можно объяснить и искупить, то можно и повторить.

Отношение к историческим травмам – это вопрос о том, приобретает ли событие статус абсолютного зла или нет. Были ли Холокост и Большой террор типичным злом в ряду обычных трагических событий или стали злом радикальным?

Для трагического нарратива травмирующее событие – не типичное явление, а беспрецедентное. Абсолютное зло – исключительно тяжкое, вне времени и исторического контекста. Его нельзя объяснить, его нельзя искупить. Можно только переживать снова и снова неудобное прошлое.

Это вопрос о том, отстраняетесь ли вы от жертв или ассоциируете себя с ними. Только в последнем случае возникает истинная форма преодоления, которую можно выразить формулой «никогда снова». Именно здесь возникает настоящее сочувствие и создается предохранитель от неповторения в будущем.

Для преодоления сталинизма мало провести суд над Сталиным, убрать памятники палачам и начать как бы с чистого листа. Нужно постоянное напоминание о репрессиях.

Когда ты ходишь по улицам немецких городов, то все время натыкаешься на вмонтированные в брусчатку металлические таблички с именами уничтоженных евреев.

Пока на каждом старом доме в России не будут установлены таблички «Последнего адреса», пока каждый россиянин (со школьного возраста) не побывает на Бутовском полигоне, в Сандармохе, Катыни и других местах массовых расстрелов, тема репрессий будет оставаться не более чем исторической дискуссией с перспективой сползания в реабилитацию сталинизма.

У Высоцкого есть такие строчки: «Что надо? Надо сыпать соль на раны. Чтоб лучше помнить — пусть они болят».

Америка в ожидании возвращения Трампа в Белый дом

Завтра в США состоятся президентские выборы, по итогам которых, как прогнозируют ряд аналитиков, Дональд Трамп вернется в Овальный кабинет. И хотя шансы республиканца действительно очень высоки, его победа не гарантирована.

Предвыборные опросы не выявили явного фаворита и указывают на ситуацию neck-and-neck. Согласно замеру ABC, Камала Харрис опережает Трампа на 1,2 п.п. Опрос WSJ дает преимущество Трампу в 2 п.п. YouGov показывает перевес Харрис на те же 2 п.п.

Благодаря успешному выступлению на дебатах Харрис быстро нарастила преимущество перед Трампом, но в последнее время Трамп сократил отставание так, что теперь букмекеры ставят на его победу.

Колеблющиеся штаты, от которых в конечном счете зависит, кто станет президентом, пока не вышли из состояния флуктуации: поддержка кандидатов буквально одинакова или в пределах статистической погрешности. Ожидается, что основная борьба развернется в Джорджии (47% за кандидата R и 48% за кандидата D) и Пенсильвании (у обоих по 48%). Победу в остальных колеблющихся штатах может перечеркнуть проигрыш одновременно в двух этих.

Интересно, что в условиях неопределенности и вопреки традиции, три общенациональные газеты – The Washington Post, Los Angeles Times и USA Today – решили не поддерживать ни одного из кандидатов. В некоторых случаях это было сделано под давлением владельцев, что обернулось скандалом и демонстративным увольнением журналистов.

Как известно, на выборах 2016 года Трамп проиграл общенациональное голосование, но выиграл ключевые штаты, давшие больше выборщиков. Двухступенчатая система голосования сыграла против Хиллари, но сейчас может сработать уже против Трампа. Многие его сторонники тогда стеснялись декларировать свои предпочтения, чтобы не выглядеть маргиналами – за что получили прозвище Shy Trumpists. Сегодня трампизм имеет статус мейнстрима и, кажется, все его последователи вылезли на поверхность. 8 лет Америка живет при жесткой поляризации. Все публичные люди разбежались по лагерям. В активе Харрис – Джордж Клуни, Билли Айлиш, Роберт Де Ниро и Тейлор Свифт. За Трампа агитируют Мел Гибсон, Халк Хоган, Майк Тайсон и Илон Маск.

Делать прогнозы исходов с нулевой суммой дело неблагодарное. Как правило, под видом прогнозирования большинство комментаторов выдают интуитивные ощущения, а не анализ – пусть даже они опираются на букмекерские ставки и математические модели. В электоральном поведении большую роль играют эмоции. А еще обычно погода – смогла же она отменить встречу союзников Украины в Рамштайне. При столь близких показателях любая случайность, не заложенная в модель, способна перевесить чашу весов в ту или иную сторону.

Значительным фактором стала зарубежная повестка и ее стейкхолдеры. Двухпартийный консенсус по внешней политике США оказался разрушен, поэтому страны, чье положение особенно зависит от того, кто занимает Овальный кабинет, стараются повлиять на исход выборов. Это не только нашумевшее российское влияние, но теперь еще и украинское, израильское, палестинское и т.д.

Давайте дождемся результатов голосования и узнаем, возвращается ли Трамп в Белый дом или Америка доросла до первой женщины во главе страны. Настоящая демократия тем и хороша, что результат выборов заранее неизвестен. Оттого и наблюдать за этим интереснее. Данные выборы уникальны уже тем, что в них отказался участвовать действующий президент и через них пытается вернуться во власть бывший.

President again: Дональд Трамп возвращается

Трамп выигрывает президентские выборы как по количеству выборщиков, так и по числу голосов избирателей. Хотя бюллетени еще считают, он обгоняет Харрис во всех семи колеблющихся штатах и, по мере подсчета голосов, отставание демократического кандидата лишь усиливается.

В то время как прогнозы о победе Трампа оказались верны, попытки предсказать вероятное соотношение провалились. Проект FiveThirtyEight, который основал Нейт Сильвер, написавший книгу о прогнозах, накануне выборов предсказывал это соотношение как практически ничью – 270:268 выборщиков. Равное количество выборщиков у двух кандидатов теоретически возможно (в этом случае победителя определяет Палата представителей), но такой исход случился лишь однажды – в 1800 году, когда общее число выборщиков было в 3 раза меньше и вероятность такого развития событий была выше (президентом тогда стал Томас Джефферсон).

Сам Сильвер за несколько дней до голосования предрекал победу Трампу с небольшим перевесом, объяснив это «интуицией». Но буквально в последний момент его модель назвала вероятным победителем Харрис с перевесом в 0,4 п.п. Как видим, и опросы, и прогнозные модели ее сильно переоценили.

Во второй раз в американской истории экс-президент возвращается в Белый дом после перерыва – первым был Гровер Кливленд в 1892 году (читайте об этом текст Сергея Шклюдова на SPJ).

Трамп мастерски играет на эмоциях, упрощая проблемы и решения до самой примитивной формулы. Он смог заставить американцев усомниться в компетентности Харрис, убедить их в том, что камаланомика ударит по благосостоянию и рабочим местам. Его оружие – дезинформация и нападки, его рецепты – жесткая иммиграционная политика, дерегулирование и протекционизм.

Кампании Харрис не хватило времени и харизмы. Ее штаб считал, что у нее хорошо получаются подготовленные выступления, но спонтанные речи даются с трудом, из-за чего она была слишком осторожна с прессой. Ей также сильно помешала непопулярность Байдена и усталость американцев от событий в Украине и Палестине.

Между тем, надежды на скорую заморозку конфликта в Украине скорее всего окажутся напрасными. Главная проблема в логике Трампа – он верит, что может потребовать что-либо от Путина, а тот непременно будет вынужден подчиниться. Военные конфликты не заканчиваются по телефонному звонку из Овального кабинета.

Трамп обещает, что США больше не будут мировым жандармом, но его патологическая самоуверенность и агрессивность вряд ли оградят американцев от вовлеченности в мировые конфликты. Он жестче относится к Китаю и Ирану. Его ключевая стратегия – казаться крутым парнем и в случае реальной эскалации он будет готов принять любое решение, чтобы никто не сомневался в его брутальности и крутизне.

Американское общество становится все более разделенным. Об угрозах свободе и безопасности не говорит только ленивый. Накануне выборов The New Yorker выпустил обложку со Статуей Свободы, шагающей по канату. 🗽 Жизнь как метафора. Метафора как жизнь.

Большие перемены назревают и в немецкой политике

Вчера канцлер Германии Олаф Шольц отправил в отставку министра финансов, лидера Свободной демократической партии Кристиана Линднера. Это означает, что «светофорная коалиция», состоящая из социал-демократов, либералов и зеленых, распадается.

Многопартийные коалиции не являются редкостью, но и не слишком распространены из-за множества противоречий и сложности ведения переговоров. Когда «светофорная коалиция» (по партийным цветам) только создавалась, многие были убеждены, что она не удержится до конца срока. Так оно и вышло: коалиция проработала чуть меньше 3-х лет. Несмотря на единство по ключевым позициям, расхождения по поводу налогов и экологических вопросов оказались непреодолимы.

Впрочем, Линднер сам добивался отставки. Накануне он разослал членам кабинета документ, в котором призвал к сокращению либо бюджетных расходов, либо бюрократических барьеров для бизнеса, а также к снижению налогов и климатическому нейтралитету. Однако бумага утекла в прессу и некоторые обвинили в этом самого министра.

Возможно Линднер задумал повторить маневр своего предшественника. В 1982 году один из лидеров СвДП Отто Граф Ламбсдорф (его племянник Александр сегодня занимает пост посла ФРГ в Москве),
проработав несколько лет министром экономики в кабинете социал-демократа Шмидта, публикует манифест с требованиями к правительству. А когда последнее его отклоняет, СвДП выходит из коалиции. Правительственный кризис ведет к смене власти и замене одного Гельмута (Шмидта) на другого Гельмута (Коля) на посту канцлера. И хотя по итогам досрочных выборов либералы снова попадают в правительство, а Ламбсдорф вновь получает пост министра экономики, СвДП теряет 3, 6% голосов избирателей.

Удастся ли Линднеру повторить маневр Ламбсдорфа – большой вопрос. Ситуация выглядит скорее как игра ва-банк. По некоторым опросам, рейтинг СвДП опустился до 3%. Не все однопартийцы одобрили действия Линднера. Например, министр транспорта Фолькер Виссинг выступил против развала коалиции, объявил о выходе из СвДП и продолжении работы в кабинете Шольца. Впрочем, о расколе в либеральной партии пока говорить рано.

В последнее время роль младшего партнера по кабинету для либералов не идет на пользу. В 2013 году, после четырех лет работы в кабинете Ангелы Меркель, они даже вылетели из парламента. Эффекты от присутствия в правительстве распределяются между партнерами по-разному. Нередко успехи достаются старшему, а поражения – сразу всем. Как говорится, прибыль приватизируется, а убытки национализируются.

Либералы вновь рискуют остаться за стенами парламента. Однако до выборов есть несколько месяцев, и в роли критика Шольца положение СвДП может улучшиться. Линднер уже выразил готовность к новой коалиции с победителем выборов. Согласно опросам, этим победителям станет ХДС/ХСС, с которыми либералам работать привычней. Интрига в том, сколько наберет «Альтернатива для Германии» – и как бы на фоне триумфа Трампа стратегия Линднера не обернулась победой АдГ.

Школа не для всех

Госдума готовится запретить брать в школы детей мигрантов, не знающих русского языка.

На прошлой неделе от имени Аналитического центра «Яблока» мы выпустили комментарий, а сегодня в «Независимой газете» вышла моя колонка на эту тему.

Предлагаемый законопроект не решает ни одной проблемы: ни с социальной напряженностью в школах (полиэтничные классы никуда не денутся), ни с экономией бюджетных средств (сохранив рубль на обучении мигрантов, государство потратит десять на профилактику безопасности и функционирование уголовно-исполнительной системы), ни с адаптацией мигрантов (возможностей стать частью общества у них будет меньше, а шансы столкнуться с ксенофобией выше).

Если мы хотим, чтобы мигранты усвоили наши культурные нормы и представления о мире, нужно открывать двери образовательных учреждений, а не выстраивать стены.

Именно школа является основным каналом социальной и культурной адаптации детей мигрантов, а наиболее продуктивным способом изучения языка является погружение в языковую среду принимающей страны. И чем раньше дети попадают в эту среду, тем легче потом проходит процесс их интеграции в общество.

Ограничения на зачисление в школы на практике означают, что дети мигрантов останутся дома, не получая вообще никакого образования и замыкаясь в своей микросреде. Отнимая у них перспективу общения со сверстниками, мы лишаем их стимулов учиться понимать русский язык и создавать социальные связи в новом обществе. Достигнув совершеннолетия, эти люди столкнутся с куда большими барьерами и непониманием. Именно на такой почве создаются гетто, произрастают религиозный фундаментализм и экстремистские убеждения.

В европейских странах в школу обязаны ходить все. Законодательство 14 стран ЕС предусматривает уголовную ответственность для родителей за непосещение детьми школы. За теми, кто не знает язык, закрепляют дополнительного учителя. Сегодня российское государство отказывается от всего западного, и Европа перестает быть для нас ориентиром.

Правда, нынешняя кампания против мигрантов идет вразрез и с разворотом России на Восток. С одной стороны, мы укрепляем связи с СНГ и ЕАЭС, правительство активно приглашает трудовых мигрантов – Минтруд даже просит удвоить квоту на иностранных работников на следующий год. С другой стороны, готовятся запреты для граждан из списка «дружественных стран».

Несмотря на два десятилетия жизни при вертикали власти, левая рука государства до сих пор не ведает, что делает правая.

Хотим мы этого или нет, международная миграция неизбежна. По оценке Всемирного банка, в ближайшие десятилетия миграционное давление будет нарастать. Россия претендует на статус одного из мировых центров развития, и люди, которым меньше повезло в стране рождения, всегда будут стремиться сюда в поисках лучших условий жизни. Можно сопротивляться этому с помощью запретов и ограничений, упуская время и возможности. В долгосрочной перспективе правильнее будет подготовиться к неизбежному, обеспечив подлинную интеграцию мигрантов с максимальной пользой для экономики и людей.

Как стать исследователем индонезийских выборов
Часть 2

Я никогда не интересовался индонезийской политикой, но с любопытством погрузился в информацию о последних выборах.

Всеобщие выборы в этой стране прошли в феврале этого года. На них избрали одновременно президента, парламент и местные органы власти.

Индонезия – 3-я по величине демократия в мире (хотя, по рейтингу Economist, она классифицируется как «ущербная демократия») и 4-я по численности населения страна (в ней проживают 279 миллионов человек).

На выборах там голосуют с 17 лет, и выбор молодежи действительно имеет значение. По разным оценкам, от 52 до 60% электората составляют люди младше 40 лет, а молодежь 17-29 лет составляет треть от числа зарегистрированных избирателей. Согласно исследованию We Are Social 2023 Digital Report, молодые индонезийцы проводят больше времени за смартфонами, чем любая другая группа в мире. Поэтому, чтобы стать более привлекательными для ключевой демографической группы, основные кандидаты устремились в интернет и сфокусировались на проблемах молодежи.

Победитель президентских выборов – 72-летний Прабово Субианто, бывший генерал времен диктатуры Сухарто и зять последнего. Он обвинялся в нарушении прав человека, убийствах и похищениях активистов, имевших место в Восточном Тиморе и Папуа в 80-90-х годах, но на этих выборах изображался милым дедушкой в окружении молодых людей.

Прабово баллотировался в паре с 36-летним кандидатом в вице-президенты Джибраном Ракабумингой Рака, сыном действующего президента Джоко Видодо. И хотя конституция запрещает занимать пост президента тем, кто не достиг 40 лет (в случае смерти или отставки президента его место занимает вице-президент), конституционный суд во главе с братом Джоко Видодо пустил его на выборы.

Прабово Субианто уже участвовал в президентских выборах раньше, но дважды проигрывал Джоко Видодо. Последний назначил его на пост министра обороны в 2019 году, который Прабово занимал до своей инаугурации, прошедшей в октябре этого года. Новый президент – националист и лидер правопопулистской партии Gerindra, отвергающей либеральную демократию и рыночную экономику, а также призывающей дистанцироваться от Запада.

Избирательная кампания 2024 года сопровождалась привычным для нас набором манипуляций: административным голосованием, незаконной агитацией, дезинформацией и подкупом избирателей.

На парламентских выборах в Индонезии используется система с открытыми списками, когда избиратели сами определяют, кто именно из партийных кандидатов станет депутатом. Однако вместо повышения вовлеченности избирателей в электоральный процесс, они подвергаются интенсивному воздействию «денежных мешков». В Индонезии распространена практика так называемых «рассветных атак» (Serangan Fajar) – раздачи взяток избирателям ранним утром. По оценкам экспертов, голоса 10-15% избирателей покупаются. Таким образом некоторые кандидаты выигрывают конкуренцию у своих коллег по партии. В разгар кампании был снят документальный фильм о мошенничестве на выборах «Грязное голосование», но он был заблокирован на YouTube по требованию властей, а офлайн-показы сопровождались «неожиданными» отключениями электричества и протечками крыш.

Индекс демократии (The Economist Democracy Index) в Индонезии постепенно снижается. Если в 2015 году он составлял 7.03, то в 2022 – 6.71, а 2024 – 6.53. Тем не менее индонезийские выборы пока еще альтернативные: административный кандидат в президенты здесь набирает 58,6%, а в парламент проходят 8 партий, ни одна из которых не получает больше 17% голосов.

Как падают диктаторы: сирийская версия

Главная политическая новость этих выходных – режим Башара Асада в Сирии пал. Карточный домик рухнул за несколько дней. 9 лет российские власти пытались поддерживать этот шаткий режим на плаву с помощью флота и ВКС.

В 2017 году Аналитическое управление «Яблока» подсчитало, что за неполные два года военная операция в Сирии могла обойтись российским налогоплательщикам в 140 млрд рублей. Тогда наши подсчеты вызвали большой резонанс – такой, что Минобороны было вынуждено ответить, а небезызвестный генерал Конашенков назвал нас «горе-бухгалтерами». Дескать, затраты на проведение операции в Сирии не превышали сметы на текущие военные мероприятия, однако суммы так и не были названы. Эксперты Института Гайдара выражали сомнение в том, что учёт расходов в принципе ведется. Теперь эти деньги ушли буквально в песок в сирийской пустыне.

5 лет там было относительное затишье, но появились два фактора, повлиявшие на активизацию гражданской войны и неожиданную развязку. Во-первых, все внимание российского руководства переключилось на Украину. Была информация, что Россия сократила военное присутствие в Сирии, перебросив значительную часть сил в Украину. Во-вторых, удары Израиля по базам сирийской армии и объектам ее союзников на юге Сирии, в Ливане и Иране. Все это ослабило режим Асада, открыв бреши для повстанцев и разного рода боевиков.

Разгромы «Хамаса», «Хезболлы» и Асада по отдельности были локальными неудачами, но все вместе выглядят как большое геополитическое поражение Ирана – одного из главных союзников Кремля.

Интересно, как прямо на глазах меняется риторика российского МИДа: от заявлений «уничтожаем боевиков и террористов» уже перешли к «контактам со всеми группировками сирийской оппозиции».

В Сирии действительно много вооруженных группировок, этнических и религиозных групп, их поддерживают разные страны с диаметрально противоположными интересами. Единство или умение сосуществовать – вопрос отдаленного будущего. После 50 лет диктатуры вряд ли стоит ждать мира, спокойствия и демократии. Вероятнее всего страна погрузится в хаос, в войну всех против всех, и насилие еще долго будет главным средством в политических разборках – уже поступают сообщения о боях исламистов с курдами. Неорганизованное насилие хуже организованного. Но когда насилие становится «единственной игрой в городе», никакой разницы уже не видно.

О правилах электоральной игры

В журнале «Электоральная политика», выпускаемом Аркадием Любаревым, вышел обзор экспертных оценок изменений избирательного законодательства за последние 20 лет.

Я выступил одним из 57 политологов, электоральных юристов или политтехнологов, которые оценивали законодательные новеллы. Экспертам предложили 170 изменений, которые нужно было оценить с точки зрения демократических стандартов и практического влияния на избирательный процесс по пятибалльной шкале от -2 (значительное ухудшение качества выборов) до +2 (значительное улучшение качества выборов).

Полного единодушия в оценках нет, но 2/3 правок воспринимаются негативно. 110 изменений получили отрицательную оценку и только 59 – положительную. Интересно, что юристы чаще давали более высокие оценки, чем политологи. Хотя мои оценки тоже оказались выше усредненных: 94 были негативными (в среднем -1,47 балла), 44 позитивными (1,27 балла) и 32 нейтральными (0). Диапазон усредненных оценок колеблется от ‑1,95 до 1,67.

Самые низкие оценки:

➖️ отмена выборов глав регионов (-1,95);
➖️ лишение общественных объединений права направлять наблюдателей (-1,82);
➖️ ликвидация статуса члена избирательной комиссии с правом совещательного голоса (-1,80);
➖️ запрет иностранным агентам избираться на выборах (-1,76);
➖️ запрет иностранным агентам быть наблюдателями и доверенными лицами кандидатов (-1,76);
➖️ повышение заградительного барьера на выборах в Госдуму до 7% (-1,74);
➖️ увеличение необходимого числа подписей по округу на выборах в Госдуму с 0,5 до 3% (-1,74);
➖️ маркировка агитационных материалов и бюллетеней сведениями о кандидатах-иноагентах или аффилированности с иноагентами (-1,74);
➖️ голосование в местах, пригодных для организации голосования – так называемое «голосование на пеньках» (-1,73).

Самые высокие оценки:

➖️ установка камер видеонаблюдения на избирательных участках (1,67);
➖️ удаление наблюдателей только по решению суда (1,59);
➖️ снижение необходимого числа подписей на президентских выборах с 2 млн до 100 тыс. (1,56);
➖️ снижение заградительного барьера на выборах в Госдуму с 7 до 5% (1,53);
➖️ снижение заградительного барьера на всех выборах до 5% (1,37);
➖️ обязанность избирательной комиссии извещать кандидата о недостатках в документах (1,35).

С точки зрения теории, этот анализ не говорит нам о чем-то новом, но наглядно демонстрирует характеристики электорального авторитаризма. В консолидированных демократиях довольно сложно что-либо поменять в избирательной системе. Правила проведения выборов обычно консервативны и инерционны. В России избирательное законодательство – одно из самых нестабильных. Правила меняются буквально каждый год.

Как подсчитали А. Любарев и А. Бузин, с 2003 года изменения в законы о выборах вносились 117 раз. По подсчетам Е. Лукьяновой и Е. Порошина, всего было внесено больше 2,6 тысяч поправок. Некоторые из них вносились по кругу, когда новые поправки отменяли предыдущие и возвращали старые нормы.

У Адама Пшеворского есть 2 формулы демократии: «возможность проигрыша выборов правящей партией» и «неопределенность результатов выборов при определенности их процедур». Как можно видеть, постоянная смена правил игры – это не поиск оптимальной институциональной модели, а электоральная инженерия для создания преимуществ партии власти и исключения самой возможности для нее проиграть выборы.

Кстати, в этом же номере «Электоральной политики» опубликована статья моего коллеги по Аналитическому центру «Яблока» Андрея Лазарева «Необходимость структурирования критериев партийной институционализации: постановка проблемы».

Институционализация партийной системы предполагает стабильность взаимных ожиданий относительно того, что политические акторы будут следовать понятным и устойчивым правилам партийной конкуренции. Очевидно, что в электоральных автократиях эти ожидания не взаимны и неустойчивы, а поэтому требуются какие-то иные критерии.