Журналисты спрашивают о первых итогах COP29. По чему-то удалось договориться, по чему-то нет.

Сложнее всего, конечно, продвигаются вопросы финансирования. Развитые страны считают, что выполнили свои обязательства вкладывать по 100 млрд долларов в год, развивающиеся настаивают, что нет. Дескать, эти миллиарды выдавали не столько живыми деньгами, сколько готовыми проектами, а оборудование в проектах учитывали по более высокой, чем рыночная, цене. Да и согласовывались проекты весьма сложно.
Увеличение годового финансирования до 1 трлн долларов, о необходимости которого все больше говорят, под еще большим вопросом.

Западные страны требуют, чтобы «выросшие развивающиеся», успевшие стать серьезными мировыми экономиками – к примеру, Китай или Саудовская Аравия – тоже становились донорами фонда. Те отказываются.

На этом фоне радуют подвижки в плане создания глобального углеродного рынка. Надо поздравить азербайджанскую сторону, которой удалось найти правильное бюрократическое решение для утверждения общего стандарта по разработке и оценке методологий (климатических) проектов.

К единому углеродному рынку мы стали ближе, и для российского бизнеса это хорошо. Мы достаточно зеленая страна, у нас есть «запас» углеродных единиц, которые можно продавать отстающим. И в плане методологии мы тоже весьма продвинуты, спасибо, в том числе, Сахалинскому эксперименту.

Что Грета Тунберг понимает в том, где обсуждать проблемы климата? Да ничего не понимает. Устроила в Тбилиси акцию протеста против COP29 (которая в Баку).

Между тем обсуждать проблемы климата нужно именно в нефтедобывающих странах.

Именно от них во многом и зависит, как пойдёт зелёная трансформация, насколько они будут меняться.

Ископаемые ресурсы еще долго будут важны, и делать вид, что от них нужно любой ценой отказаться прямо сейчас – мягко говоря, непродуктивно.