Всю жизнь я мечтал выучить английский, а выучил польский. Вот, смотрите: “Гдже взёлэщь винограна?” Или вот: “Одакли си то сазнао?” Это уже сербский. 

Вы конечно спросите, как же я познал языки.
А я вам отвечу, что, наконец-то, дочитал Туму.

Было непросто, но по-другому не умеем.

Честно говоря, долгое время я пытался понять, как пишет Захар Прилепин. С прямым ли, так сказать, умыслом. Или по неосторожному божьему озарению. Иногда выходил на след, задерживал одно и другое слово, крепил доказуху, а потом переворачивал страницу, и… 

Нет. 

Нельзя ни понять, ни научиться, ни разгадать.
Только читать и перечитывать — можно.

Туму открыл и закрыл. 
Приплыли.

Снова попробовал.
Получилось.

Читал со словарём, язык мой в трубочку. То камешек во рту перекатывается, то ледышка, леденее ногайской сабли, тает от кудрявого огня.

Масштабный исторический эпос, Степан Разин, детство и юность, басурманский плен, казачья доля. 

Но хочется сейчас о другом. 

Я вечно повторяю, что писателей не существует. Сам не пойму, что значит — не существует. Но теперь вот, кажется, осознал.

Живётся жизнь, у каждого своя, а потом подкрадывается смерть, но вдруг прорастает слово, и смерти, как и было сказано, нет, а только литература остаётся. 

Не у каждого, но вот у Захара — да.

Величайший роман. 
Событие.

На днях Портнов подарил мне сумку с Разиным. Я всё хотел ответить на каком-нибудь татарском или цыганском, да растерялся. 

Забыл.

Смесь языков и судеб, одно большое слово, один большой писатель, одна большая судьба.

"Так сеть тянет рыбу. Песня тянет слова". 

Тянем, потянем, вытянем!

Дорогую, талантливую, сильную и трепетную русскую поэтессу Алису Орлову поздравляем с Днём рождения!
Многая лета, Алиса, счастья!

Друзья, скоро мы встретимся с Алисой на её творческом вечере. Следите за анонсами!

РУССКИЕ ГОЛОСА

Внезапно кончается чёрная полоса.
И в светящейся глубине, на дне большого и белого
Арктического безмолвия начинают звучать русские голоса:
Поначалу — тихо и как-то несмело, но
Постепенно всё громче: в них ещё чувствуется печаль —
«Мы так долго молчали» — шестерёнки веков поскрипывают,
Словно кто-то достал из серванта пыльный хрусталь
И накрыл на стол, и при этом украдкой всхлипывает:
Ведь придут — не все,
доживут — не все,
доползут — не все.
И зияют места пустые бойниц глазницами…
Смерть по русскому полю катится на чертовом колесе
Между школами и больницами
Мелитополя, Харькова, Горловки — напролом —
В обожженные руки раненного Мариуполя,
Но уже расцветает радость над тем столом
Золотым Воскресенским куполом.

И стоит, лепестки роняя, вишневый сад.
А его поливают градом, взрыхляют пушками…
И зияют места пустые, как двери в ад —
Но садятся за стол меж нами Достоевский с Пушкиным,
И смеётся Бродский, и Лермонтов снова юн,
Прибывают люди, гудит, оживая, улица,
Открывают окна: «тсс, Высоцкий коснулся струн!» —
Петр Ильич благосклонно молчит и на солнце жмурится —
«Да и Бог с ней!» — пусть у ног окурком корчится чёрная полоса
И под визг снарядов срывается в междометия…

Но звучат всё громче, звучат всё крепче — русские голоса.
И уже не гаснет Вечный огонь бессмертия.

Захар Прилепин долго подбирался к своему большому роману. Нельзя сказать, что «Тума» глубже и важней, написанного им прежде. Все это путь, где эта книга – одна из главных вех.

Можно собрать огромный список претензий к автору, вспомнить сколько раз пытались его закрыть или отменить. После удачи первых его книг озвучивалось мнение, что уже ничего не напишет, потому как личный опыт исчерпал, а более якобы ничего не имел за душой. Функционеры отменяли его, как русского писателя, после «Письма товарищу Сталину». Затем иные собирались упиться шампанским, когда было объявлено, что воюет на Донбассе.

С 2014 года лидеры мнений, считавшие себя держателями литературы, «авторитетно» заявляли, что закончился в качестве писателя, и заговаривали это бесконечное количество раз, чтобы накрыть железобетонной плитой и раздавить, оболгать, отменить, чтобы развеять по ветру имя и оставить лишь одну ими состряпанную карикатуру. Очень многим хотелось, чтобы сошел с литературной дистанции, разменял себя на что угодно, тогда бы поместился в их концепцию, их формулу, тогда легко был бы объясним и изгнан вон.

Плита эта раздавила бы любого, но даже противотанковая мина не взяла... А потом было 6 мая, и черные воды практически поглотили, грозясь обернуться для современной России, ее культуры новой Черной речкой. Но и здесь вынырнул, переборол, друг прикрыл, Господь приглядел, что позволило говорить о чуде. Сопричастии с ним, крещении чудом.

Но как разгадать формулу Прилепина, как объяснить его, как понять загадку? Особой удачливостью, случайностью или обманчивостью?

Разгадка коренится в том, что он не один. Захар сплотил вокруг себя полк отечественной цивилизации. Это ополчение он собрал не враз. В этом собирании состоит весь его путь в литературе. Вот здесь Пересвет, а тут Разин. Здесь Леонов, Есенин, Шолохов и весь их век. Здесь святые и поперечные, смутьяны, впрочем, святость не отменяет строптивость. Здесь огромный и катастрофичный отечественный 20 век, на который он смотрит через хаос девяностых, через двенадцать, идущих на погибель, в «Саньке», через квинтэссенцию отечественной цивилизации, представленную в «Обители». Он будто обходил всех, разговаривал и звал с собой, звал в то самое ополчение.

И, конечно, оно в тоже время родовое. Род и родня в центре его аксиологии, как щит и меч против энергий хаоса и раскола. Родня и приглядывает за ним, не зная ни пространственных, ни временных ограничений.

Именно отечественное ополчение выдвинуло его в свои ходатаи, оно общается с нами через него. Голоса веков, поколений, цивилизации. Захар стал особым органом, транслирующим ее музыку, ее симфонию, ее песню через слово. Она и полилась в «Туме» рекой в противу черных вод смерти, хаоса и смуты. Рекой могучей, порой хмурой и суровой, но правдивой, где каждое слово на своем месте, не случайно, звучит весомо и глубоко. И в ней отражаемся мы сами, наши берега, наши реалии, наши беды, горести и победы.

Как понять загадку Прилепина? На самом деле, она не сложная, но попробуй повтори.

Он не боится, у него отсутствует осмотрительность, поэтому не смягчает углы, не играет в толерантность и модное в современной литературе «ни то, ни сё». Он безжалостен к себе, потому как в пути не один и огромная ответственность на нем.

Своей жизнью, своим творчеством Захар разгадал пушкинскую формулу, где из соединения несоединимого является чудо. Он и несет этот день чудесный, открывает его книгой.

Ничего не придумал толкового накануне,
на работе же будет задуматься недосуг.
Помнишь книги, что ты подписывал мне в июне?
Не выходят из головы и не сходят с рук.

С днём рождения, Захар!

Захару Прилепину - 50 лет. Этот день стал поводом для многих слов не только теплых, но и глубоких, в сети и в прессе. И это уже само по себе показатель успеха, востребованности и значимости.
По-человечески мы с Захаром никогда не были близки, в бане не парились и бутылку водки на двоих не делили, и я думаю, что любая попытка поговорить по душам разбилась бы не столько о личное несходство, сколько об обоюдную застенчивость или закрытость. Однако любое появление Захара - на фестивале, концерте или где-то ещё, где его можно увидеть, - придаёт особую важность или осмысленность происходящему, и вовсе не потому, что явилась знаменитость, да ещё и с охраной. Просто его облик очень правильно вычерчен (Делёз бы сказал: "на плане имманентности"). Что-то подобное имел в виду Пастернак: "Тебя вели нарезом по сердцу моему". Захар - на сердце у многих.
Писатель может наслаждаться успехом по-разному. Кто-то живёт ради себя, довольно считает цифры тиражей и гонораров, солидно звездит по книжным ярмаркам или строит из себя неприступного небожителя. Мы знаем таких писателей, некоторых даже любим. Это нормально.
Но Захар ненормальный. Ему мало быть самому, он вытаскивает в бытие других. Постоянно ищет всё новых и новых людей. Формирует среду. Создаёт мост между живыми и мертвыми, делая тех и других "прилепинцами". Объединяет эпохи, прежде чуравшиеся друг друга.
Взгляды Прилепина настолько оригинальны, что вряд ли найдётся человек, принимающий их целиком. Там всё поперёк всего: сложившихся партий, устоявшихся стереотипов, государственных заказов. И в этот день впереди его триумфальной колесницы непременно пройдёт нестройная колонна завистников с хулительными куплетами. Есть люди, которые на зависти к Захару построили всё своё мировоззрение, и это тоже парадоксальный признак успеха.
Но человек разумный и добрый скажет сегодня спасибо Захару Прилепину, Евгению Николаевичу, за всё сделанное им и пожелает сделать ещё столько же как минимум. И пойдёт читать роман "Тума", если ещё не прочёл - дышать благоуханным воздухом донских просторов.

МИЛОСЕРДНОЙ РОДНЕ ПОКЛОН

7 июля – праздник Рождества честного славного Пророка, Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.

Иоанн Креститель – последний пророк Ветхого Завета и величайший из рожденных женами. Его рождение было предвозвещено ангелом.

Он – Предтеча Христа.

Сам Господь Иисус Христос свидетельствовал об Иоанне: «Из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя» (Мф. 11:11).

Всех с праздником великим, родня.

Взгляните в день чудесный ещё раз на лица людей русских, которым помогаете вы!

Поклон вам.

Новый отчёт о работе Фонда Захара Прилепина ЗДЕСЬ.

Сегодня все поздравляют его. А он, наверное, напишет в Дзене, что 7 июля родился Гелий Коржев. И опубликует для родни картины. И ещё расскажет много интересного и важного.

Когда произносишь его имя, то, которое он выбрал себе сам, собеседнику не приходит в голову уточнять фамилию. И потомкам тоже не придётся уточнять.

Его разнообразные "послужные списки" не вместит никакая ...педия. Его книги - то, за что будут учить русский. Его слог - волшебство (сказала бы - таинство, но ведь побьют), которое невозможно постичь. А времени, которое понадобится мне для написания поста, ему хватило бы, чтобы свернуть пару гор и воздвигнуть храм. И в этот храм сразу потянутся прихожане.

Он - созидательная стихия. Он цельный настолько, насколько не может быть цельным ни одно земное вещество. И он - живой. Это слово в применении к нему обретает высоту, глубину и запредельный объём.

Мне очень странно говорить так об отдельно взятом человеке, но факт: если бы не он, моя Родина сегодня была бы гораздо слабее. Россия была бы другой. Но она - такая. И он - такой.

Многая лета, Захар!

У Захара Прилепина юбилей — 50 лет!

И это событие для всей страны и втройне — для всей родни! Более цельную и масштабную фигуры сегодня просто не найти — ни в искусстве, ни в медиа, ни в политике — да вообще нигде. Его жизненный опыт, читательская (слушательская, зрительская) биография, поступки, книги, большие и малые дела заставляют смотреть на него с придыханием, как на гения, как на инопланетянина, как на оживший памятник. Но родня-то знает: Захар — живой и самый-самый настоящий!

Захар — живой, умный, юморной мужик. И при этом — терпеливый, деловой, суровый, сосредоточенный. Всего в нём намешано с лихвой, каждую новую встречу он раскрывается по-разному. И — не перестаёт удивлять.

Владимир Набоков, когда читал вводную лекцию по русской литературе, проделывал очень простой, наглядный и изящный трюк. Гасил в аудитории свет. Потом потихоньку начинал освещать пространство. Зажжёт свечу и скажет:
— Вот эта свеча, детишки, символизирует силу слова Антона Павловича Чехова.
Подходил к выключателю, дёргал за шнурок, и зажигались лампы над грифельной доской:
— Это — вся мощь Фёдора Михайловича Достоевского.
Наконец, подбегал к окнам, раскрывал шторы, солнечный свет расплывался по всей аудитории, и Набоков гордо резюмировал:
— А это, коллеги, Лев Николаевич Толстой!

Так и с Захаром Прилепиным: нескончаемый солнечный свет — ласковый и согревающий. Нескончаемый солнечный свет в первозданном лесу, где сосны, берёзы и ели отбрасывают на землю пятнистые тени, журчит тихозвонкий ручей, окликают друг друга певчие птицы, и ветер едва-едва колышет листву. Всё понятно и просто. Всё загадочно и таинственно. Здесь чудеса, здесь леший бродит и русалка на ветвях сидит. Здесь русский дух и Русью пахнет.

Здесь большая русская литература.

Я точно знаю, что все дороги ведут к Захару на Хутор и обратной дороги нет. Что чудеса — не редкость и вполне рукотворны. Что много труда не бывает: всегда есть, чем заняться, и будет всегда, чем заняться ещё; а вот его недостаточное количество — вполне наглядно. Что «Богу угоден писуля» (по Льву Лосеву), который успевает и к киоту на молитву, и к письменному столу за работу, и к поленнице на колку дров, и заздравную чашу поднять за общим столом.

Горд жить в одно время, трудиться во благо русской литературы и родной отчизны, работать в самых разных проектах.

С днём рождения, дорогой Захар! С юбилеем! Сил тебе и перманентного ощущения, что Бог рядом и всегда поможет. Пусть семья будет счастлива и здорова, собаки, кот и попугай бодры и веселы, а многочисленная родня множится на радость тебе, нам и Богу.

Писать мечтаешь в рифму? Make it!
Не получилось? Go home!
Кому я в 21 веке
Был нужен со своим стихом.
Всё не про ландыши и травку,
Не про поездку в Монреаль,
Не про любовь-любовь и травму…
Не про ещё чего там жаль.
Ну, что с ним на Парнасе делать,
Когда строчит сей господин
Про СПГ, допустим, 9
И букву Н на мине, блин.
Нас было мало на челне,
Кто пробовал писать про это.
Ни в Приднестровье, ни в Чечне
Никто не пестовал поэта.
Но ощущавший патологии
В тоске унылых блокпостов
Вдруг углядел пути пологие
Судьбы похожей непростой.
Став идолом ещё до смерти,
Окинув строй Харибд и Сцилл,
Старик Прилепин нас заметил
И, помолчав, благословил…

Как же я горжусь своим знакомством и, рискну сказать, своей дружбой с этим удивительным человеком, с этим безусловным мастером!

Карен Георгиевич - негромкий, но предельно четкий и ясный голос разума в Отечестве нашем.

По значимости, весу, достоинству и сравнить особенно не с кем: пальцев на одной руке (с избытком) хватит, чтоб назвать людей сопоставимых с Шахназаровым.

У меня дома есть не только все его фильмы (и книги), но и работы его отца - крупнейшего советского мыслителя.

Что до кино Карена Шахназарова - то фильмы его не просто факт моей биографии (несколько важнейших фактов) - это факт общей биографии, как минимум, трёх поколений жителей России.

Без его фильмов мы были бы другими. Мы были бы хуже.

И, знаете, что больше всего меня в нём удивляет?

Карен Георгиевич - добрый. Он никогда ни о ком плохо не говорит. При всей строгости оценок - он бесконечно снисходителен к людям.

Человек не только огромного дара, но и огромного такта.

И русский патриот при том. Это само собой. Это даже не обсуждается.

С днём рождения, дорогой Карен Георгиевич.