Во сне мой сон подражал сну Панкеева, снилось что-то вроде вариации на тему дерева и взглядов, но вместо белых волков на ветвях расположились крокодилы, числом — не сосчитать. Интерпретации?

А было ли, интересно, издание фрейдовской «Истории одного детского невроза» с картиной Панкеева на обложке? Это же так очевидно и великолепно смешно. (Подумайте о первосцене, глядя на этих наивно-пушистых зверей.)

В свежем выпуске «Нового литературного обозрения» напечатана рецензию на мою «Амальгаму». Спасибо Алексею Порвину за внимание к словам и тонкий анализ. Как водится, в сети журнал появится к концу месяца. Я же, как лицо максимально заинтересованное, уже смогла получить статью — и провела за чтением ценнейшие минуты.

Пока все ждали, что недавно назначенный президент венецианской биеннале , журналист и писатель правого толка Пьетранджело Буттафуоко (не путать с Манджафуоко из «Пиноккио») совершит национальный переворот и назначит на следующий сезон куратора-итальянца, Буттафуоко, всех удивив, объявил куратором женщину(!) из Африки(!). Койо Коуо — камерунка, директорка музея современного африканского искусства в Кейптауне. Есть основания полагать, что Буттафуоко, принявший какое-то время назад ислам, не так прост (как иные соратники Мелони).

Помянутый тут недавно львиный хвост Класа Ольденбурга 1999 года внезапно установили в Местре, на материковой части Венеции.

Сворачивание одного великого (особенно два последних года) СМИ выходного дня — для многих уже секрет Полишинеля (или как предпочитаю я — Пульчинеллы). Но по крайней мере один огромный бонус это (сворачивание) нам принесет. Понимаю, что темню, но подробности позже.

И о другом: думается, рецензии на прозу нужно разрешать писать только поэтам.

Книга, которую упустили все подборки-книг-к-нон-фикшену и которой вручается мой золотой лев — изданное в «Циолковском» собрание гравюр маньериста Джованни Баттисты Брачелли «Причуды из различных фигур». Брачелли забавлялся примерно тем же, чем и Арчимбольдо, но при этом гораздо меньше известен; своих существ он составлял (в основном) из геометрических фигур, из-за чего обрел славу провидца эры робототехники или — что, конечно, слишком — предвестника кубизма. А еще он полюбился дадаистам, поэтому издание дополнено статьей Тристана Тцары.

Александр Введенский
Кончина моря (фрагмент)

и море ничего не значит
и море тоже круглый нуль
и человек напрасно скачет
в пучину от ножа и пуль
и в море так же ходят рыбки
собаки бегают играют скрипки
и водоросли спят как тётки
и будто блохи скачут лодки
и в море так же мало смысла
оно покорно тем же числам
оно пустынно и темно
быть может море ты окно?
быть может море ты одно?

Была атакована чайкой и лишена булки с сыром. Казалось, за годы жизни здесь приобрела доверие белокрылых, но вот нет же.

Глобальное потепление. Пьеса
Сцена первая и единственная

Комната за закрытыми ставнями, через щели пробивается бледный луч зимнего утра, вырастающего над венецианской лагуной. 11 декабря 2024 года. Воздух колет прохладой. Над спящей в кровати у окна еле слышно кружит комар по имени Глобальное потепление.

Комар: Пииииииииииииииии!
Лежащая в кровати (пробуждаясь): Здравствуй, Глобальное потепление.

Конец

Второй день в мыслях возвращаюсь, поверженная призрачностью, к этой фотографии филолога Шимкевича и его дочери Ариадны.

И о том, что не призрачно, а явлено, увы, во плоти. В России принят один из самых невообразимых законов последнего времени. Он буквально направлен против детей и заодно против языка, необходимость владения которым этот закон якобы отстаивает.

В журнале "Новое литературное обозрение" (№ 190) - моя статья о замечательной книге Кати Морозовой "Амальгама", вышедшей в издательстве Jaromir Hladik https://www.nlobooks.ru/upload/iblock/1a3/05ji6os731eoujuhytbrvatt72qi3ujz/190-NLO-Porvin.pdf

А вот и он, последний выпуск викенда.

1932 г.

Три новые книги «Носорога» (одна совместная с Jaromir Hladik Press), на которые сейчас открыт предзаказ.
Если в нескольких словах, то: много темного, синего, небесного и золотого.
Если подробнее, но все равно скупо и скомканно, то: «На плоскогорье» Андреа Дзандзотто в переводе Анны Ямпольской. Первая книга важнейшего итальянского поэта-писателя на русском. Его эталонная ранняя проза, которая для меня теперь навсегда будет книгой, издания которой ждал Шамшад Абдуллаев. Мы ее задумали в 2021-м, в год столетия Дзандзотто, но завершили — составить бы список причин, соразмерных тем, что приводят к свершению, но стремящихся в другом направлении — только сейчас. «You» Рона Силлимана в переводе Ивана Соколова (совместное издание с Jaromir Hladik Press). Книга, от которой тянется методологическая нить к «Моей жизни» Хеджинян. Силлиман, ее соратник, пишет «You» в 1995 году — по абзацу каждый день. Поэма схлопывания времени. «Сны и рассказы» Вальтера Беньямина в переводе Анны Глазовой. Беньямин-спящий и Беньямин-сочиняющий. В его наследии довольно мало того, что называют художественными текстами; некоторые из них замечательно легки, но наибольшая выразительность — в разрозненных фиксациях сна в слове. Поэтому в названии сборника «сны» первостепенны — вопреки фонетическим желаниям.