GILBERT & GEORGE
Гилберт & Джордж — британская пара художников, известная своими провокационными работами. Их визуальное искусство балансирует на грани социальной критики, провокации и эпатажа, затрагивая самые острые темы современного общества: сексуальность, религия, политика, идентичность, насилие, смерть.
Гилберт Прош и Джордж Пассмор — геи, открыто живущие в браке и сделавшие свои личные отношения частью художественного высказывания. Они всегда одеваются одинаково — в строгие костюмы, белые рубашки и галстуки, что стало важной частью их образа.
Пара познакомилась в 1967 годe в лондонской школе искусств Сент-Мартинc, где оба изучали скульптуру. По их словам, это была любовь с первого взгляда. Они также шутили, что сошлись потому, что Джордж, коренной англичанин, был единственным в колледже, кто понимал ужасный английский Гилберта (тот родился и вырос в Южном Тироле в Италии, и его родным языком был ладинский).
Одним из первых их совместных проектов, который сделал их популярными, стал перформанс «Поющие скульптуры» — они выступали с ним на различных художественных акциях.
Художники работают с фотографией, создавая огромные мозаичные композиции, в которых используют собственные изображения, символы, тексты. Они экспериментируют с цветом, играют со зрительским восприятием, разрушают границы между интимным и общественным. Среди самых скандальных проектов — серия, в которой они критикуют религиозный экстремизм, а также серия «Scapegoating Pictures», посвященная маргинализированным группам, вроде скинхедов и мигрантов, и социальным стереотипам. Некоторые из их работ вызывали скандал шокирующими образами наготы, сексуальных актов и телесных жидкостей, например инсталляция «Naked Shit Pictures» (1994).
Работы G&G находятся в крупнейших музеях современного искусства по всему миру: Тейт Модерн, Музее современного искусства в Нью-Йорке, Centre Pompidou в Париже и др.
В 2008 году Гилберт и Джордж поженились. Сейчас им уже за 80, они вместе 57 лет.
Ещё фото — в комментарии.
#art
Гилберт & Джордж — британская пара художников, известная своими провокационными работами. Их визуальное искусство балансирует на грани социальной критики, провокации и эпатажа, затрагивая самые острые темы современного общества: сексуальность, религия, политика, идентичность, насилие, смерть.
Гилберт Прош и Джордж Пассмор — геи, открыто живущие в браке и сделавшие свои личные отношения частью художественного высказывания. Они всегда одеваются одинаково — в строгие костюмы, белые рубашки и галстуки, что стало важной частью их образа.
Пара познакомилась в 1967 годe в лондонской школе искусств Сент-Мартинc, где оба изучали скульптуру. По их словам, это была любовь с первого взгляда. Они также шутили, что сошлись потому, что Джордж, коренной англичанин, был единственным в колледже, кто понимал ужасный английский Гилберта (тот родился и вырос в Южном Тироле в Италии, и его родным языком был ладинский).
Одним из первых их совместных проектов, который сделал их популярными, стал перформанс «Поющие скульптуры» — они выступали с ним на различных художественных акциях.
Художники работают с фотографией, создавая огромные мозаичные композиции, в которых используют собственные изображения, символы, тексты. Они экспериментируют с цветом, играют со зрительским восприятием, разрушают границы между интимным и общественным. Среди самых скандальных проектов — серия, в которой они критикуют религиозный экстремизм, а также серия «Scapegoating Pictures», посвященная маргинализированным группам, вроде скинхедов и мигрантов, и социальным стереотипам. Некоторые из их работ вызывали скандал шокирующими образами наготы, сексуальных актов и телесных жидкостей, например инсталляция «Naked Shit Pictures» (1994).
Работы G&G находятся в крупнейших музеях современного искусства по всему миру: Тейт Модерн, Музее современного искусства в Нью-Йорке, Centre Pompidou в Париже и др.
В 2008 году Гилберт и Джордж поженились. Сейчас им уже за 80, они вместе 57 лет.
Ещё фото — в комментарии.
#art
ПАЦИЕНТ СКОРЕЕ ЖИВ
В нашем доме открылся филиал лечебницы. Нет, вы не угадали: к сожалению, не психиатрической, а всего лишь инфекционной. Правда, с такими тяжелейшими, как у нас, заболеваниями в больницу не кладут — вместо этого прописывают витамины, гомеопатию, обильное питьё, кварцевые прогревания и подышать над картофельным отваром.
Поскольку «мы с Тамарой ходим парой», то муж, как и ожидалось, подхватил от меня простуду и слёг как в прямом, так и в переносном смысле. Температура высоченная: 37,2 — при такой, в принципе, долго не живут. Текст в блог пишется долго, потому что после каждого предложения мне нужно бежать проверять, жив ли пациент. Он тут решил, что на время его болезни нам надо разъехаться по соображениям карантина (чем бы дитя ни тешилось...), так что временно перебазировался в другую комнату на диван — поближе к телевизору, по которому он смотрит всевозможных докторов, Белковского и юного, симпатичного подкастера Соломина на YouTube.
Когда я заглядываю к нему в палату, у него наступает мгновенное ухудшение состояния, жизненные функции организма приходят в упадок. Моё появление на него действует сильнее, чем обстрелы хезболлы. Чувствую себя выжившим героем немого фильма, прощающимся со своим умирающим возлюбленным.
— Ну как? — спрашиваю я, прислоняя ладонь к ледяному лбу.
— Плохо, — загробным голосом отвечает он. — Всё болит, и температура.
— Что тебе хорошего сделать? — спрашиваю я наудачу.
— Мне уже ничего не поможет, — говорит он. — Чего уж.
— Может, покушать? — с последней надеждой спрашиваю я.
— Аппетита совсем нет, — едва находит силы ответить он. — А что есть из еды?
— Фрикасе из курицы. Я сделал в остром соусе, как ты любишь, с тайскими специями.
— Ну разве только совсем чуть-чуть… Я, наверное, не доем…
Увлекшись видеолекцией о здоровом питании, он съедает целую тарелку курицы с гречкой. На десерт — оладушки со сгущёнкой, подержать мою руку у него на голове и таблеточка анальгина для надёжности. Вообще, больничная кухня работает с утра и до позднего вечера, так что у меня вынужденный отпуск по уходу задетьми мужем.
По ночам я плохо сплю: слушаю, как он сопит и кашляет в соседней комнате. Делаю вид, что соблюдаю карантин, хотя на самом деле постоянно захожу по делам в «его палату». Вчера, например, вместе смотрели кино, и он возмущался, что я снова заболею. Наверное, беспокоится, кто будет за ним ухаживать.
Насколько я могу судить, такие же мысли посещают животную. Мерзавка теперь в «его» комнату не заходит, постоянно живёт в нашей спальне, где сплю здоровенький я. Если вы читали трогательные посты, как котики «лечат» больных двуногих, забудьте — это фейк. Наша, как главврач по больнице, в пять утра делает обход: проверяет жизненные показатели. Важно, чтобы эти двое не сразу оба лыжи откинули, а хотя бы по одному. Мне она залезает на грудь и тыкается мордой в нос, чтобы узнать, дышу ли. Его проверяет издалека: из дверного проёма. Потом всегда возвращается ко мне. Конечно: он уже сбитый лётчик, фактически не жилец, а я ещё пока в силах давать вкусное, чистить лоток и чесать за ухом.
Слышу как муж стонет в соседней комнате. Кошка, лежащая рядом, даже не шелохнётся. Я захожу к нему.
— Ты как? — спрашиваю я.
— Плохо, — отвечает он. — Иногда мне кажется, что я никогда не выздоровлю…
— Имей в виду, — отвечаю я устало. — В таком режиме я долго не продержусь.
Он с возмущением смотрит на меня. Кошка с возмущением смотрит на него. Так и живём.
#этидвое
В нашем доме открылся филиал лечебницы. Нет, вы не угадали: к сожалению, не психиатрической, а всего лишь инфекционной. Правда, с такими тяжелейшими, как у нас, заболеваниями в больницу не кладут — вместо этого прописывают витамины, гомеопатию, обильное питьё, кварцевые прогревания и подышать над картофельным отваром.
Поскольку «мы с Тамарой ходим парой», то муж, как и ожидалось, подхватил от меня простуду и слёг как в прямом, так и в переносном смысле. Температура высоченная: 37,2 — при такой, в принципе, долго не живут. Текст в блог пишется долго, потому что после каждого предложения мне нужно бежать проверять, жив ли пациент. Он тут решил, что на время его болезни нам надо разъехаться по соображениям карантина (чем бы дитя ни тешилось...), так что временно перебазировался в другую комнату на диван — поближе к телевизору, по которому он смотрит всевозможных докторов, Белковского и юного, симпатичного подкастера Соломина на YouTube.
Когда я заглядываю к нему в палату, у него наступает мгновенное ухудшение состояния, жизненные функции организма приходят в упадок. Моё появление на него действует сильнее, чем обстрелы хезболлы. Чувствую себя выжившим героем немого фильма, прощающимся со своим умирающим возлюбленным.
— Ну как? — спрашиваю я, прислоняя ладонь к ледяному лбу.
— Плохо, — загробным голосом отвечает он. — Всё болит, и температура.
— Что тебе хорошего сделать? — спрашиваю я наудачу.
— Мне уже ничего не поможет, — говорит он. — Чего уж.
— Может, покушать? — с последней надеждой спрашиваю я.
— Аппетита совсем нет, — едва находит силы ответить он. — А что есть из еды?
— Фрикасе из курицы. Я сделал в остром соусе, как ты любишь, с тайскими специями.
— Ну разве только совсем чуть-чуть… Я, наверное, не доем…
Увлекшись видеолекцией о здоровом питании, он съедает целую тарелку курицы с гречкой. На десерт — оладушки со сгущёнкой, подержать мою руку у него на голове и таблеточка анальгина для надёжности. Вообще, больничная кухня работает с утра и до позднего вечера, так что у меня вынужденный отпуск по уходу за
По ночам я плохо сплю: слушаю, как он сопит и кашляет в соседней комнате. Делаю вид, что соблюдаю карантин, хотя на самом деле постоянно захожу по делам в «его палату». Вчера, например, вместе смотрели кино, и он возмущался, что я снова заболею. Наверное, беспокоится, кто будет за ним ухаживать.
Насколько я могу судить, такие же мысли посещают животную. Мерзавка теперь в «его» комнату не заходит, постоянно живёт в нашей спальне, где сплю здоровенький я. Если вы читали трогательные посты, как котики «лечат» больных двуногих, забудьте — это фейк. Наша, как главврач по больнице, в пять утра делает обход: проверяет жизненные показатели. Важно, чтобы эти двое не сразу оба лыжи откинули, а хотя бы по одному. Мне она залезает на грудь и тыкается мордой в нос, чтобы узнать, дышу ли. Его проверяет издалека: из дверного проёма. Потом всегда возвращается ко мне. Конечно: он уже сбитый лётчик, фактически не жилец, а я ещё пока в силах давать вкусное, чистить лоток и чесать за ухом.
Слышу как муж стонет в соседней комнате. Кошка, лежащая рядом, даже не шелохнётся. Я захожу к нему.
— Ты как? — спрашиваю я.
— Плохо, — отвечает он. — Иногда мне кажется, что я никогда не выздоровлю…
— Имей в виду, — отвечаю я устало. — В таком режиме я долго не продержусь.
Он с возмущением смотрит на меня. Кошка с возмущением смотрит на него. Так и живём.
#этидвое
postimg.cc
wings — Postimages
ТЕННЕССИ УИЛЬЯМС И ФРЭНК МЕРЛО
Никто лучше Теннесси Уильямса, автора пьес «Кошка на раскаленной крыше» и «Трамвай „Желание“» и одного из самых значительных драматургов в истории, не знал, что такое животная сексуальность. Когда ему было 36 лет, он встретил в Новом Орлеане Фрэнка Мерло, сицилийско-американского актера, который был младше его на 11 лет. Они безумно полюбили друг друга.
После успеха «Трамвая» они путешествовали по миру в конце 1940-х и 1950-х годов, проводя лето в Европе, где Уильямс искал вдохновение в Риме, Барселоне и Лондоне. Мерло стал личным секретарем Уильямса, создавая порядок в его жизни и помогая ему справиться с депрессией.
Теннесси Уильямс посвятил Фрэнку множество стихов и свою знаменитую пьесу «Татуированная роза». В посвящении к тексту он так и написал: «Для Фрэнки, в благодарность за Сицилию».
Они расстались после 14 лет совместной жизни из-за взаимной неверности и увлечения наркотиками. Вскоре после их разрыва у Мерло был диагностирован неоперабельный рак легких. Внезапно все раны прошлого перестали иметь значение — Уильямс вернулся, чтобы ухаживать за своим возлюбленным, и делал это до тех пор, пока в 1963 году болезнь не унесла жизнь Фрэнка.
На писателя обрушились всевозможные неудачи: постановки новых пьес проваливались, он не мог справиться с наркотической зависимостью и депрессией. Он пытался даже завести новые отношения, которые продолжались несколько лет, но никто так и не смог заменить ему Фрэнка. В феврале 1983 г. в нью-йоркском отеле Уильямс был найден мертвым в возрасте 71 года.
НЕДОЛГО НАМ ЛЮБИТЬ
Теннесси Уильямс.
Недолго нам любить.
Не вечен свет дневной.
Всё нежное отложим
с глаз долой.
У жёсткой ткани больше
службы срок.
Я видел: твою чёлку
трогал гребешок.
В молчаньи тёплом
мы близки.
Я мог, но не коснулся
твоей руки.
Я мог, но не нарушил
покоя миг.
(Почти неясный шёпот —
словно крик).
Минуты медлят, будто
им минуть лень.
Недолго нам любить.
Лишь ночь. Лишь день…
Оригинал: We Have Not Long to Love. Перевод: Марк Липкин, 2024.
#стихи #перевод
Никто лучше Теннесси Уильямса, автора пьес «Кошка на раскаленной крыше» и «Трамвай „Желание“» и одного из самых значительных драматургов в истории, не знал, что такое животная сексуальность. Когда ему было 36 лет, он встретил в Новом Орлеане Фрэнка Мерло, сицилийско-американского актера, который был младше его на 11 лет. Они безумно полюбили друг друга.
После успеха «Трамвая» они путешествовали по миру в конце 1940-х и 1950-х годов, проводя лето в Европе, где Уильямс искал вдохновение в Риме, Барселоне и Лондоне. Мерло стал личным секретарем Уильямса, создавая порядок в его жизни и помогая ему справиться с депрессией.
Теннесси Уильямс посвятил Фрэнку множество стихов и свою знаменитую пьесу «Татуированная роза». В посвящении к тексту он так и написал: «Для Фрэнки, в благодарность за Сицилию».
Они расстались после 14 лет совместной жизни из-за взаимной неверности и увлечения наркотиками. Вскоре после их разрыва у Мерло был диагностирован неоперабельный рак легких. Внезапно все раны прошлого перестали иметь значение — Уильямс вернулся, чтобы ухаживать за своим возлюбленным, и делал это до тех пор, пока в 1963 году болезнь не унесла жизнь Фрэнка.
На писателя обрушились всевозможные неудачи: постановки новых пьес проваливались, он не мог справиться с наркотической зависимостью и депрессией. Он пытался даже завести новые отношения, которые продолжались несколько лет, но никто так и не смог заменить ему Фрэнка. В феврале 1983 г. в нью-йоркском отеле Уильямс был найден мертвым в возрасте 71 года.
НЕДОЛГО НАМ ЛЮБИТЬ
Теннесси Уильямс.
Недолго нам любить.
Не вечен свет дневной.
Всё нежное отложим
с глаз долой.
У жёсткой ткани больше
службы срок.
Я видел: твою чёлку
трогал гребешок.
В молчаньи тёплом
мы близки.
Я мог, но не коснулся
твоей руки.
Я мог, но не нарушил
покоя миг.
(Почти неясный шёпот —
словно крик).
Минуты медлят, будто
им минуть лень.
Недолго нам любить.
Лишь ночь. Лишь день…
Оригинал: We Have Not Long to Love. Перевод: Марк Липкин, 2024.
#стихи #перевод
Порывшись в своих бездонных дисках, я нашёл несколько гейских интерпретаций песен, которые когда-то были популярны в женском исполнении. Enjoy!
Сэм Смит — How Will I Know
Композиция с дебютного альбома Уитни Хьюстон 1985 года. В оригинале начинается словами «Есть мальчик, о котором я мечтаю...», в ней героиня пытается понять, ответит ли возлюбленный ей взаимностью. У Сэма песня начинается «Это ты, о ком я мечтаю...», и в отличие от танцевального хита Уитни, здесь более медленная, лирическая версия.
Арель Скаат — Bdidut (Shalechet)
Кавер французской песни Je Suis Malade, первым исполнителем которой был шансонье Серж Лама, он же написал стихи на музыку певицы Алис Дона. Несмотря на то, что песня впервые была исполнена мужчиной, популярной она стала позже — в интерпретации Далиды, которая и сделала её настоящим хитом. Израильский певец Арель Скаат поёт текст на иврите — стихи поэта и переводчика Моше Бен-Шауля.
The Czars — Black Is The Colour of My True Love Hair
«Чёрный — цвет волос моего любимого» — американская фольклорная песня на шотландские темы и мотивы, в которой девушка тоскует по возлюбленному, отправившемуся на войну. Стала особенно популярной в исполнении Нины Симон, записавшей её в 1965 году.
Даррен Хейз — Ray of Light
Кавер австралийского певца Даррена Хейза на известную песню Мадонны с одноимённого альбома 1998 года. Песня признана критиками одной из лучших песен в творчестве певицы. Она не о любви, а скорее о гармонии маленького человека с большим миром.
Иври Лидер — The Man I Love
Знаменитая песня Джорджа Гершвина, написанная в 1924 году для музыкальной комедии, но так в неё и не вошедшая. Она станет известной позже, в 1947 году, когда прозвучит в фильме с таким же названием — «Мужчина, которого я люблю». Каверам этой песни нет числа, одной из известных её исполнителей стала американская певица и композитор Пегги Ли. Израильский музыкант Иври Лидер исполнил эту песню в гей-фильме Эйтана Фокса 2006 года «Пузырь» (HaBuah).
#музыка
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
ИМРЕ
С удовольствием делюсь ссылкой на большую работу автора канала Queer Histories — перевод повести американского писателя Эдварда Прайма-Стивенсона «Имре: на память». Я когда-то читал её по-английски.
В 1906 году эта повесть (или короткий роман) вышла в Италии тиражом всего 500 экземпляров, при этом значительно опередив своё время, став предвозвестником психологической гей-прозы в том её виде, которую мы читаем сейчас. Поэтому закономерно, что перевод выходит на канале, посвящённом квир-истории. Но и в филологическом смысле произведение не менее интересно, причём не только как памятник эпохе, а как искусно рассказанная история постепенного сближения двух молодых мужчин: английского аристократа и венгерского военного.
С точки зрения сюжета, история эта довольно простая, тем ценнее сам разворачивающийся на большом отрезке времени процесс формирования взаимного чувства: от случайного знакомства героев, через дружбу, к любви. Следить за этим сюжетом увлекательно благодаря особому стилю повествования, который напомнит нам о психологических романах XIX века, то есть здесь нет места низкому, уличному, разговорному — так общались аристократы, высокообразованные люди, пытавшиеся исследовать свои чувства, физиологические ощущения. Их язык, их способ мышления был сформирован культурой в первую очередь классической, они осмысляли себя в категориях образов и тем, подчёрпнутых ими из античной литературы и философии.
При этом в повести чувствуется эпоха рубежа веков, модернистские поиски частной личности в сравнении с огромным миром высоких истин и морали, поиск истинной нравственности, до поры до времени скрытой от профанного взгляда (а иногда и от себя самого) под личиной внешней благопристойности, принятой в обществе. Не случайно, один из главных образов повести — маска. Эта новая нравственность, оправдываемая любовью, противостоит мнению толпы с её представлением о том, что есть порок, подобно тому как честность (принятие себя) противостоит сознательной лжи, которую человек может выбрать, чтобы вписаться в свой социальный контекст.
Редкий для этого типа литературы счастливый финал выглядит скорее как мечта автора, в письме к издателю утверждавшего, что все события в произведении — автобиографичны. Кроме того, нам, современным читателям, образ Имре в изображении повествователя покажется избыточно идеализированным, но не так ли и мы смотрим влюблёнными глазами на объект своего обожания? Идеализация здесь как раз и становится той самой внешней стороной, которая по-модернистски лишь намекает на внутренний мир, на его непроявленные конфликты и страдания со стороны того, кто уже не верит в возможность взаимной любви…
В комментариях к этому посту выкладываю оригинальный текст повести на английском языке — он свободен от авторских прав, является общественным достоянием. Перевод на русский можно взять на канале Queer Histories.💋
#книги
С удовольствием делюсь ссылкой на большую работу автора канала Queer Histories — перевод повести американского писателя Эдварда Прайма-Стивенсона «Имре: на память». Я когда-то читал её по-английски.
В 1906 году эта повесть (или короткий роман) вышла в Италии тиражом всего 500 экземпляров, при этом значительно опередив своё время, став предвозвестником психологической гей-прозы в том её виде, которую мы читаем сейчас. Поэтому закономерно, что перевод выходит на канале, посвящённом квир-истории. Но и в филологическом смысле произведение не менее интересно, причём не только как памятник эпохе, а как искусно рассказанная история постепенного сближения двух молодых мужчин: английского аристократа и венгерского военного.
С точки зрения сюжета, история эта довольно простая, тем ценнее сам разворачивающийся на большом отрезке времени процесс формирования взаимного чувства: от случайного знакомства героев, через дружбу, к любви. Следить за этим сюжетом увлекательно благодаря особому стилю повествования, который напомнит нам о психологических романах XIX века, то есть здесь нет места низкому, уличному, разговорному — так общались аристократы, высокообразованные люди, пытавшиеся исследовать свои чувства, физиологические ощущения. Их язык, их способ мышления был сформирован культурой в первую очередь классической, они осмысляли себя в категориях образов и тем, подчёрпнутых ими из античной литературы и философии.
При этом в повести чувствуется эпоха рубежа веков, модернистские поиски частной личности в сравнении с огромным миром высоких истин и морали, поиск истинной нравственности, до поры до времени скрытой от профанного взгляда (а иногда и от себя самого) под личиной внешней благопристойности, принятой в обществе. Не случайно, один из главных образов повести — маска. Эта новая нравственность, оправдываемая любовью, противостоит мнению толпы с её представлением о том, что есть порок, подобно тому как честность (принятие себя) противостоит сознательной лжи, которую человек может выбрать, чтобы вписаться в свой социальный контекст.
Редкий для этого типа литературы счастливый финал выглядит скорее как мечта автора, в письме к издателю утверждавшего, что все события в произведении — автобиографичны. Кроме того, нам, современным читателям, образ Имре в изображении повествователя покажется избыточно идеализированным, но не так ли и мы смотрим влюблёнными глазами на объект своего обожания? Идеализация здесь как раз и становится той самой внешней стороной, которая по-модернистски лишь намекает на внутренний мир, на его непроявленные конфликты и страдания со стороны того, кто уже не верит в возможность взаимной любви…
В комментариях к этому посту выкладываю оригинальный текст повести на английском языке — он свободен от авторских прав, является общественным достоянием. Перевод на русский можно взять на канале Queer Histories.
#книги
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Forwarded from Queer Histories (18+)
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM