Сегодня на саммите по религиозной свободе в Вашингтоне выступал вице-президент Венс. Начал со ссылок на "Отцов ранней Церкви", как он сам их назвал. Особенно много цитировал Тертуллиана. Я будто на Оксфордской патристиаческой конференции оказался. Венс утверждал, что Отцы и Тертуллиан выступали за свободу совести, которая, по его словам, не то же самое что либерализм. Далее перешел к более современным "отцам" -- отцам-основателям. Особенно много цитировал Адамса. Ну и под конец у него главным "отцом" оказался Трамп. Вот такая американская неопатристика.
В Вашингтонском музее Библии впервые представлена публике мозаика из Мегиддо в северном Израиле, раскопанная в 2005 году. Имел возможность посмотреть и пофотографировать ее. Похоже, это самая древняя сохранившаяся церковь, чуть старше аналогичной церкви в Дура Европосе. Обе церкви -- домовые. То есть это были жилые помещения, которые использовались для евхаристических собраний.
В центре Мегиддского дома стоял престол, которому посвящена надпись. Надпись интересная во всех отношениях. Во-первых, спонсором престола была женщина по имени Акептус. Что разрывало римские шаблоны, согласно которым, даже если женщина что-то донатит, об этом не принято писать. То есть христианская община в Мегиддо была достаточно эмансипирована по сравнению с окружающей средой. Во-вторых, престол посвящен "Богу Иисусу Христу". Многие христиане в 3-м веке не считали Христа Богом равным Отцу, а были субординалистами. В этом смысле Арий проповедовал не какое-то новшество, а предание седой старины, и был традиционалистом. Но были и христиане, которые верили согласно с будущим Никейским собором. Судя по тому, что и Никейский собор не сразу стал популярным и общепринятым, вера христиан Мегиддо не была и в 3-м веке общепринятой. Ну и последнее: разве не ирония, что первая сохранившаяся до наших дней церковь и столь раннее исповедание равенства Сына Отцу нашли в месте, которое евреи называли еще Армагеддоном?
Под моей редакцией вышел номер журнала Tripodos, посвященный путинскому неоимпериализму. Журнал рецензируемый, но доступный в открытом доступе
https://tripodos.com/index.php/Facultat_Comunicacio_Blanquerna/issue/view/32?fbclid=IwY2xjawIUUdFleHRuA2FlbQIxMQABHW0Pij8F6Wf_27PqgKPKhNpq0IwgddHqOpASH4wLgeXgYswlCZ_wjk-oyQ_aem_J4BGiVSjd-_WdDZkG2jUzQ
https://tripodos.com/index.php/Facultat_Comunicacio_Blanquerna/issue/view/32?fbclid=IwY2xjawIUUdFleHRuA2FlbQIxMQABHW0Pij8F6Wf_27PqgKPKhNpq0IwgddHqOpASH4wLgeXgYswlCZ_wjk-oyQ_aem_J4BGiVSjd-_WdDZkG2jUzQ
Сейчас на одном мероприятии в рамках Мюнхенской конференции по безопасности выступала Нобелевская лауреатка Ирина Щербакова из Мемориала и сказала по сути то же, о чем говорю и я. Я это представляю так: путинизм -- это не баг, а фича долгой российской истории. Мы потом с ней ещё отдельно поговорили о настроениях в российских обществе и оппозиции.
Был сегодня на одной панели с Мюнхенским кардиналом Марксом.
Ему задали вопрос: возможно ли возобновление диалога с РПЦ? Его ответ был таким:
Нельзя иметь диалог с церковью без минимальной само-критики, не желающей реально оценить свое прошлое и настоящее. Он не переставал повторять, что Церковь должна быть самокритичной и не может все время повторять, что она всегда была права.
Ему задали вопрос: возможно ли возобновление диалога с РПЦ? Его ответ был таким:
Нельзя иметь диалог с церковью без минимальной само-критики, не желающей реально оценить свое прошлое и настоящее. Он не переставал повторять, что Церковь должна быть самокритичной и не может все время повторять, что она всегда была права.
Побывал сегодня в "долине павших" -- храмовом комплексе политической религии Франсиско Франко. Он должен был стать символом его победы в гражданской войне и его режима. Архитектурно он имеет много фашистских ссылок, а к его строительству были привлечены политзаключенные-республиканцы. Оставил после себя тяжёлое впечатление.
Я был в Йеле в то же время, когда там учился и американский вице-президент Вэнс. Он закончил юридическую школу в 2013 году. Я приехал в Йель в 2012 году, и библиотека этой школы была моим любимым местом, где я собирал материалы по политической теологии и экклезиологии. Скорее всего, мы где-то пересекались с Вэнсом, но без знакомства.
Хотел рассказать о паре моментов, которые могут добавить к его портрету и в целом к политике администрации Трампа, которые связаны с Йелем.
Вэнс оказался тесно связан с профессором юридической школы Полом Каном, стал его ассистентом и даже жил у него дома. Кан - очень интересный персонаж. Кроме юридической науки, его интересовала политическая теология. За год до того, как я приехал в Йель, он издал в издательстве Колумбийского университета книгу «Политическая теология: четыре главы о концепте суверенности». Я там в Йеле и прочитал эту книгу, а также полемику против нее. Кан в частности отрефлексировал на классику политтеологии -- книгу Карла Шмитта, которая называлась так же, но была издана в 1922 году. В этой книге Шмитт ввел в оборот термин «политическая теология» и предложил ее как инструмент легитимизации автократии для усиления суверенитета нации. В частности, когда Гитлер был избран канцлером, но его власть была ограничена Веймарской конституцией и должностью президента республики, Шмитт продвигал идею, что экстраординарные обстоятельства требуют исключения лидера из ограничивающих рамок закона. Кан в своей книге предположил, что Шмиттовские идеи могут быть адаптированы и к либеральной Америке. Собственно, то что делает сейчас Трамп - это воплощение советов Шмитта. Например, когда он пишет, что «тот, кто спасает свою страну, не нарушает закон» - он суммирует главную идею политической теологии Шмитта. Конечно, о Шмитте Трамп отродясь не слышал, но о нем точно слышал Вэнс -- от Кана. Впрочем, Вэнс - это не единственный источник идей для Трампа.
Собственно, и Кан не является в полном смысле шмиттеанцем. Его можно отнести к школе «пост-либерализма», которая расцвела в Йеле и которую из-за этого даже называют Йельской. Эта школа особенно проявила себя на богословском факультете, где я и работал. Ее основателями были Ханс Фрай, который написал в Йеле докторат (я его читал) и который ввел в оборот термин «пост-либерализм», и Джордж Линдбек, который умер только в 2018 году, и был еще в Йеле, когда я был там. Можно даже использовать гиперболу, что истоки Венсовского «пост-либерализма» -- именно с богословского факультета Йеля. Мне, когда я слушал его в Вашингтоне, было интересно слышать, как он ссылается на патристические богословские источники в своей речи о свободе совести и что она не обязательно должна быть либеральной. Я как будто слушал Кана и Линдбека, только в очень упрощенном изложении. Потому что для них тоже свобода -- абсолютная величина, но не тождественная либерализму. То же самое Вэнс проповедовал европейцам и в Мюнхене.
Вэнс - не единственный йельский «пост-либерал». Я знаю и других выпускников Йеля, которые сначала были либералами, а потом стали пост-либералами. Я их называю «перегоревшими либералами». Один из них является редактором рупора пост-либерализма, который постепенно превратился в рупор американского христианского радикального консерватизма, журнал First Things. Когда-то они меня с радостью публиковали, особенно в эпоху Майдана, а потом перестали.
Хан, кстати, не единственный источник вдохновения для Вэнса. Еще один -- соучредитель Пайпала немец Питер Тиль. С ним Вэнс, кстати, тоже познакомился в Йеле.
Хотел рассказать о паре моментов, которые могут добавить к его портрету и в целом к политике администрации Трампа, которые связаны с Йелем.
Вэнс оказался тесно связан с профессором юридической школы Полом Каном, стал его ассистентом и даже жил у него дома. Кан - очень интересный персонаж. Кроме юридической науки, его интересовала политическая теология. За год до того, как я приехал в Йель, он издал в издательстве Колумбийского университета книгу «Политическая теология: четыре главы о концепте суверенности». Я там в Йеле и прочитал эту книгу, а также полемику против нее. Кан в частности отрефлексировал на классику политтеологии -- книгу Карла Шмитта, которая называлась так же, но была издана в 1922 году. В этой книге Шмитт ввел в оборот термин «политическая теология» и предложил ее как инструмент легитимизации автократии для усиления суверенитета нации. В частности, когда Гитлер был избран канцлером, но его власть была ограничена Веймарской конституцией и должностью президента республики, Шмитт продвигал идею, что экстраординарные обстоятельства требуют исключения лидера из ограничивающих рамок закона. Кан в своей книге предположил, что Шмиттовские идеи могут быть адаптированы и к либеральной Америке. Собственно, то что делает сейчас Трамп - это воплощение советов Шмитта. Например, когда он пишет, что «тот, кто спасает свою страну, не нарушает закон» - он суммирует главную идею политической теологии Шмитта. Конечно, о Шмитте Трамп отродясь не слышал, но о нем точно слышал Вэнс -- от Кана. Впрочем, Вэнс - это не единственный источник идей для Трампа.
Собственно, и Кан не является в полном смысле шмиттеанцем. Его можно отнести к школе «пост-либерализма», которая расцвела в Йеле и которую из-за этого даже называют Йельской. Эта школа особенно проявила себя на богословском факультете, где я и работал. Ее основателями были Ханс Фрай, который написал в Йеле докторат (я его читал) и который ввел в оборот термин «пост-либерализм», и Джордж Линдбек, который умер только в 2018 году, и был еще в Йеле, когда я был там. Можно даже использовать гиперболу, что истоки Венсовского «пост-либерализма» -- именно с богословского факультета Йеля. Мне, когда я слушал его в Вашингтоне, было интересно слышать, как он ссылается на патристические богословские источники в своей речи о свободе совести и что она не обязательно должна быть либеральной. Я как будто слушал Кана и Линдбека, только в очень упрощенном изложении. Потому что для них тоже свобода -- абсолютная величина, но не тождественная либерализму. То же самое Вэнс проповедовал европейцам и в Мюнхене.
Вэнс - не единственный йельский «пост-либерал». Я знаю и других выпускников Йеля, которые сначала были либералами, а потом стали пост-либералами. Я их называю «перегоревшими либералами». Один из них является редактором рупора пост-либерализма, который постепенно превратился в рупор американского христианского радикального консерватизма, журнал First Things. Когда-то они меня с радостью публиковали, особенно в эпоху Майдана, а потом перестали.
Хан, кстати, не единственный источник вдохновения для Вэнса. Еще один -- соучредитель Пайпала немец Питер Тиль. С ним Вэнс, кстати, тоже познакомился в Йеле.