Во время закрытых премьер зрители спрашивают, каково было героям находиться перед камерами круглые сутки. На самом деле это одно из наиболее частых заблуждений, связанных с ДАУ, – сравнивать проект с реалити-шоу. Дело в том, что никаких скрытых камер на площадке не было. Съемки заранее оговаривались с участниками. Более того, могли прерваться на длительное время. Илья Хржановский вспоминает, как однажды пришлось сделать перерыв в съемочном процессе на целых шесть месяцев: «Это нужно было для того, чтобы сформировались отношения между героями».
На фото – оператор ДАУ Юрген Юргес, получивший «Серебряного медведя» Берлинского кинофестиваля за фильм «ДАУ. Наташа»
На фото – оператор ДАУ Юрген Юргес, получивший «Серебряного медведя» Берлинского кинофестиваля за фильм «ДАУ. Наташа»
«Твоя свобода заканчивается там, где начинается моя»
Тот самый Договор о совместной счастливой жизни и о ненападении, который заключили Дау и Нора. В документе прописано обязательство обеих сторон «не вступать в интимные отношения с гостями, когда в доме есть ребенок», а также – отдельным пунктом – возможность «появления других женщин и мужчин». Помимо прочего регламентирован бюджет: «Дау обязуется содержать семью, выплачивая ей 60% от дохода, а 40% – тратить по своему усмотрению».
К слову, в фильме «ДАУ. Три дня» главный герой рассказывает историю их с Норой союза так: «Я бы никогда не подумал, что смогу на ней жениться. Но тогда мы были другими. Тогда это был восторг – оставаться не такими, как все. Это как открывать новые континенты. Пробовать на вкус неведомые плоды. Все было таким соблазнительным, и я влюбился».
P.S. Оцените подпись Дау под документом.
Тот самый Договор о совместной счастливой жизни и о ненападении, который заключили Дау и Нора. В документе прописано обязательство обеих сторон «не вступать в интимные отношения с гостями, когда в доме есть ребенок», а также – отдельным пунктом – возможность «появления других женщин и мужчин». Помимо прочего регламентирован бюджет: «Дау обязуется содержать семью, выплачивая ей 60% от дохода, а 40% – тратить по своему усмотрению».
К слову, в фильме «ДАУ. Три дня» главный герой рассказывает историю их с Норой союза так: «Я бы никогда не подумал, что смогу на ней жениться. Но тогда мы были другими. Тогда это был восторг – оставаться не такими, как все. Это как открывать новые континенты. Пробовать на вкус неведомые плоды. Все было таким соблазнительным, и я влюбился».
P.S. Оцените подпись Дау под документом.
Про амбициозность ДАУ лучше всего рассказывать в цифрах. Например, так.
– 392 000 прослушиваний провела команда проекта во главе с режиссером Ильей Хржановским, чтобы выбрать героев и массовку
– 40 000 костюмов, соответствовавших эпохе вплоть до последней пуговицы, было задействовано во время съемок
– 700 записанных на пленку съемочных часов потребовали от команды 180 съемочных дней
– 120 000 квадратных метров декораций было построено, а затем разрушено
– 8 000 часов записанных диалогов, состоящих из 37 000 000 слов, теперь можно перечитывать не один год
– 500 000 фотографий со съемочной площадки останутся в архивах ДАУ навсегда
Института больше нет, но рекорды на этом точно не закончатся.
– 392 000 прослушиваний провела команда проекта во главе с режиссером Ильей Хржановским, чтобы выбрать героев и массовку
– 40 000 костюмов, соответствовавших эпохе вплоть до последней пуговицы, было задействовано во время съемок
– 700 записанных на пленку съемочных часов потребовали от команды 180 съемочных дней
– 120 000 квадратных метров декораций было построено, а затем разрушено
– 8 000 часов записанных диалогов, состоящих из 37 000 000 слов, теперь можно перечитывать не один год
– 500 000 фотографий со съемочной площадки останутся в архивах ДАУ навсегда
Института больше нет, но рекорды на этом точно не закончатся.
И еще немного цифр. Все 700 часов киноматериала ДАУ были расшифрованы и превращены в художественный текст. Получилось 247 томов по 500 страниц каждый. Просто для сравнения: одним из самых длинных художественных произведений в мире считается роман Жюля Ромена «Люди доброй воли» в 27 томах.
Сколько времени нужно, чтобы приспособиться к перевернутому миру?
Один из экспериментов в Институте проходил при участии бельгийца Карстена Хеллера (на фото он в центре) – художника, обладателя докторской степени по биологии, часто использующего в своем творчестве методы научной лаборатории.
Участникам предлагали надеть «перевернутые» очки. Целью исследования было изучение теорий перцептивной адаптации и психологических эффектов инверсии зрительных стимулов. Дело в том, что сетчатка человеческого глаза воспринимает мир именно таким, каким он кажется в этих очках, – перевернутым. Это наш мозг меняет восприятие, преображая картинку. Если носить хеллеровские очки несколько дней подряд, то после начинаешь видеть «мир наоборот» уже без их помощи.
Один из экспериментов в Институте проходил при участии бельгийца Карстена Хеллера (на фото он в центре) – художника, обладателя докторской степени по биологии, часто использующего в своем творчестве методы научной лаборатории.
Участникам предлагали надеть «перевернутые» очки. Целью исследования было изучение теорий перцептивной адаптации и психологических эффектов инверсии зрительных стимулов. Дело в том, что сетчатка человеческого глаза воспринимает мир именно таким, каким он кажется в этих очках, – перевернутым. Это наш мозг меняет восприятие, преображая картинку. Если носить хеллеровские очки несколько дней подряд, то после начинаешь видеть «мир наоборот» уже без их помощи.
В смоделированной реальности Института ученые предположили, что новая система ориентации в пространстве может пригодиться для реабилитации раненых. Также в результате эксперимента появился план использовать очки для тренировок советских разведчиков, поскольку «изобретение Хеллера может помочь обострить чувственное восприятие и, как следствие, даст оперативное преимущество перед врагом».
На Colta вышло свежее интервью с заведующей библиотекой Катей Юспиной – об отношениях с Дау, Первом отделе и диалоге с собой.
Кстати, фильм «ДАУ. Катя Таня» уже доступен для просмотра на нашем сайте.
Кстати, фильм «ДАУ. Катя Таня» уже доступен для просмотра на нашем сайте.
Центром жизни Института был буфет. Там встречались все – ученые, стажеры, рабочие, Первый отдел. Если лицом буфета были заведующая Наташа и официантки Оля, Юля, а затем Вика, то душой и сердцем оставался шеф-повар Иван Петрович.
Попав на проект, по его собственному мнению, «за то, что умел крепко выражаться», Петрович быстро доказал всем, что прежде всего он выдающийся кулинар. Как-то раз он отлучился в другой город – и в тот же день был вынужден вернуться в Институт. «Немцы отказываются есть не вашу еду, срочно возвращайтесь!» – умоляла второй режиссер по телефону. Вся операторская группа была из Германии, и их неудовлетворенность питанием ни в чьи планы не входила. «Пищу операторы ели простую, добротную, – вспоминает Петрович. – И пропустить по рюмашке со мной всегда были не против».
Попав на проект, по его собственному мнению, «за то, что умел крепко выражаться», Петрович быстро доказал всем, что прежде всего он выдающийся кулинар. Как-то раз он отлучился в другой город – и в тот же день был вынужден вернуться в Институт. «Немцы отказываются есть не вашу еду, срочно возвращайтесь!» – умоляла второй режиссер по телефону. Вся операторская группа была из Германии, и их неудовлетворенность питанием ни в чьи планы не входила. «Пищу операторы ели простую, добротную, – вспоминает Петрович. – И пропустить по рюмашке со мной всегда были не против».
Традиция угощать шеф-повара поддерживалась и учеными-физиками. Рюмки оплачивались и передавались через окошко на кухню. «Мы на это обычно отшучивались – мол, у самих есть. Жили как одна семья. Помню, что физики особенно любили стейки с кровью. Мы их кормили хорошо. Мясо закупали заранее. В общем, все согласно заявленному меню».
Первый отдел
Как в абсолютно всех советских структурах, имевших отношение к секретным материалам, в Институте существовал Первый отдел. Первым он был и по значимости, и по всесильности – его сотрудники бдительно следили за тем, чтобы закрытая информация не пересекала турникеты проходной ни в одну, ни в другую сторону. В конечном итоге чрезмерная бдительность стражей режима и запустила разрушительный механизм, положивший конец всему (это касается выдуманной «мерцающей» реальности).
Что до реальности как таковой, то и в жизни герои и гости, пересекая границу съемочного режимного объекта, проходили через разговор с двумя мрачными дознавателями. Первый отдел был квинтэссенцией советской системы, осязаемой верхушкой бездушного тоталитарного айсберга. Даже если в тесном кабинете с приглушенной настольной лампой вас проверяли всего лишь на наличие гаджетов, генетическая память делала свое дело и мгновенно погружала в атмосферу, как выяснялось, совсем не забытого прошлого.
Как в абсолютно всех советских структурах, имевших отношение к секретным материалам, в Институте существовал Первый отдел. Первым он был и по значимости, и по всесильности – его сотрудники бдительно следили за тем, чтобы закрытая информация не пересекала турникеты проходной ни в одну, ни в другую сторону. В конечном итоге чрезмерная бдительность стражей режима и запустила разрушительный механизм, положивший конец всему (это касается выдуманной «мерцающей» реальности).
Что до реальности как таковой, то и в жизни герои и гости, пересекая границу съемочного режимного объекта, проходили через разговор с двумя мрачными дознавателями. Первый отдел был квинтэссенцией советской системы, осязаемой верхушкой бездушного тоталитарного айсберга. Даже если в тесном кабинете с приглушенной настольной лампой вас проверяли всего лишь на наличие гаджетов, генетическая память делала свое дело и мгновенно погружала в атмосферу, как выяснялось, совсем не забытого прошлого.
«Мы стояли выше всех в иерархии, – объясняет начальник Первого отдела Павел Гордиенко. – Мы подчинялись директору, но могли прийти и за ним, если бы возникла такая необходимость».
В отделе существовало свое негласное разграничение. «Я был хорошим полицейским, а Павел – плохим», – говорит замдиректора по безопасности и режиму Владимир Ермоленко.
Деление, конечно, условное. Сотрудники спецслужб – многомерные личности своей эпохи. Тот же «добрый» Ермоленко в фильме «ДАУ. Новый человек» в каком-то смысле выступает в роли отца и священника в сцене, когда Вика приходит к нему поделиться своими чувствами к Максиму.
«Институт не был похож на тюрьму, – продолжает Ермоленко. – Там присутствовала особая энергия. Мы чувствовали эпоху, чувствовали, как сама одежда «вживляет» нас в нее. Оказывается, если человека полностью переодеть, дать ему настоящие советские деньги и физически поселить в определенном времени, то он, современный человек, начинает вести себя в соответствии с предложенными обстоятельствами».
В отделе существовало свое негласное разграничение. «Я был хорошим полицейским, а Павел – плохим», – говорит замдиректора по безопасности и режиму Владимир Ермоленко.
Деление, конечно, условное. Сотрудники спецслужб – многомерные личности своей эпохи. Тот же «добрый» Ермоленко в фильме «ДАУ. Новый человек» в каком-то смысле выступает в роли отца и священника в сцене, когда Вика приходит к нему поделиться своими чувствами к Максиму.
«Институт не был похож на тюрьму, – продолжает Ермоленко. – Там присутствовала особая энергия. Мы чувствовали эпоху, чувствовали, как сама одежда «вживляет» нас в нее. Оказывается, если человека полностью переодеть, дать ему настоящие советские деньги и физически поселить в определенном времени, то он, современный человек, начинает вести себя в соответствии с предложенными обстоятельствами».
Шкаф с ангелом
Предметы интерьера попадали на съемочную площадку по-разному. Некоторые обнаруживались на барахолках, некоторые изготавливались по эскизам художника-постановщика Дениса Шибанова. Один из объектов Денис выделяет особенно: «Есть вещь, которая для меня очень важна, – это шкаф из комнаты Дау. Тот, который с ангелом. Каждый раз, когда мы его открывали, приходилось как бы ломать ангелу крылья. По сюжету эта вещь была у Дау с детства, однажды он даже хотел повеситься в этом шкафу – спастись от ранних неудач. Я нарисовал эскиз и отдал его краснодеревщику, которого мы отыскали в деревне под городом Чугуевом. Помню, я приехал туда с женой и детьми и, пока они гуляли, смотрел, как работает мастер. На несколько минут он вышел, и тогда я подошел к шкафу, склонился над ангелом, поцеловал его в деревянную щеку и сказал: «Пожалуйста, получись. Вот без меня, без всех нас – как-нибудь прорасти, получись». Мастер вернулся, я стряхнул опилки с одежды, и мы продолжили обсуждать форму кудрей».
Предметы интерьера попадали на съемочную площадку по-разному. Некоторые обнаруживались на барахолках, некоторые изготавливались по эскизам художника-постановщика Дениса Шибанова. Один из объектов Денис выделяет особенно: «Есть вещь, которая для меня очень важна, – это шкаф из комнаты Дау. Тот, который с ангелом. Каждый раз, когда мы его открывали, приходилось как бы ломать ангелу крылья. По сюжету эта вещь была у Дау с детства, однажды он даже хотел повеситься в этом шкафу – спастись от ранних неудач. Я нарисовал эскиз и отдал его краснодеревщику, которого мы отыскали в деревне под городом Чугуевом. Помню, я приехал туда с женой и детьми и, пока они гуляли, смотрел, как работает мастер. На несколько минут он вышел, и тогда я подошел к шкафу, склонился над ангелом, поцеловал его в деревянную щеку и сказал: «Пожалуйста, получись. Вот без меня, без всех нас – как-нибудь прорасти, получись». Мастер вернулся, я стряхнул опилки с одежды, и мы продолжили обсуждать форму кудрей».
Теория струн vs петлевая квантовая гравитация
Научные доктрины, возникающие на меловых досках Института, строятся вокруг актуальных на сегодняшний день теорий. Выдающиеся ученые из разных стран, участвовавшие в ДАУ, вели свои словесные баталии совсем не понарошку.
Об одном таком противостоянии вспоминает Илья Хржановский: «У меня было две группы ученых: одни занимались теорией струн, другие – теорией петлевой гравитации. Это две не признающие друг друга школы. Одна утверждает, что измерений двенадцать, другая – что их двадцать четыре. Могу ошибаться, но на тот момент, кажется, это было так.
Так вот, те, у кого двенадцать, адепты теории струн, например, Никита Некрасов, говорили про своих оппонентов: «Слушайте, ну это же просто смешно! Как может существовать двадцать четыре измерения?!» Говорили они это, естественно, мне – человеку, не понимающему в физике ничего. Сторонники петлевой гравитации, например, Карло Ровелли, парировали: «Илья, ты можешь себе представить, что измерений всего двенадцать?! Ха!»
Научные доктрины, возникающие на меловых досках Института, строятся вокруг актуальных на сегодняшний день теорий. Выдающиеся ученые из разных стран, участвовавшие в ДАУ, вели свои словесные баталии совсем не понарошку.
Об одном таком противостоянии вспоминает Илья Хржановский: «У меня было две группы ученых: одни занимались теорией струн, другие – теорией петлевой гравитации. Это две не признающие друг друга школы. Одна утверждает, что измерений двенадцать, другая – что их двадцать четыре. Могу ошибаться, но на тот момент, кажется, это было так.
Так вот, те, у кого двенадцать, адепты теории струн, например, Никита Некрасов, говорили про своих оппонентов: «Слушайте, ну это же просто смешно! Как может существовать двадцать четыре измерения?!» Говорили они это, естественно, мне – человеку, не понимающему в физике ничего. Сторонники петлевой гравитации, например, Карло Ровелли, парировали: «Илья, ты можешь себе представить, что измерений всего двенадцать?! Ха!»
…а я слушал и думал о том, как все это удержать в сознании. Как, скажите, удержать в голове, что звезд, которые мы видим на небе, уже не существует в природе? И что мы летим в космосе на круглом, судя по всему, объекте с огромной скоростью? И ведь все это происходит прямо сейчас. Или как вам вот это: «Во времени, – говорят ученые, – прошлое, настоящее и будущее существуют параллельно. Это доказано».
Как доказано? Кем доказано?»
Как доказано? Кем доказано?»
«Известия Института»
В обособленном микрокосме Института, выступающего метафорой общества как такового, существовало свое информационное пространство. За его заполнение отвечали политинформация и газета «Известия Института».
«Известия» делала настоящая редакция. В фильме «ДАУ. Смелые люди» (доступен на www.dau.com) вы можете увидеть заседание редколлегии. В текстах газет сообщения об актуальных для текущего года (согласно летоисчислению ДАУ, конечно) событиях в СССР и мире переплетались с зарисовками о героях и научных достижениях. Литературный стиль соответствовал эпохе, равно как и полиграфическое исполнение.
Открываем передовицу от 27 января 1953 года. «Вход на территорию Института занимает несколько минут – наша охрана не дремлет – изволь предъявить пропуск, пройти проверку… Кипит работа в институтских мастерских. Рабочие ни на минуту не отрываются от напряженного труда, говорить с корреспондентами им некогда. Мы отмечаем для себя сплоченность рабочего коллектива, всеобщую устремленность к выполнению поставленных задач», – чеканит журналист, вызывая в памяти родовые воспоминания советского человека, пусть и считающего себя таковым сегодня только с оговоркой «бывший».
В обособленном микрокосме Института, выступающего метафорой общества как такового, существовало свое информационное пространство. За его заполнение отвечали политинформация и газета «Известия Института».
«Известия» делала настоящая редакция. В фильме «ДАУ. Смелые люди» (доступен на www.dau.com) вы можете увидеть заседание редколлегии. В текстах газет сообщения об актуальных для текущего года (согласно летоисчислению ДАУ, конечно) событиях в СССР и мире переплетались с зарисовками о героях и научных достижениях. Литературный стиль соответствовал эпохе, равно как и полиграфическое исполнение.
Открываем передовицу от 27 января 1953 года. «Вход на территорию Института занимает несколько минут – наша охрана не дремлет – изволь предъявить пропуск, пройти проверку… Кипит работа в институтских мастерских. Рабочие ни на минуту не отрываются от напряженного труда, говорить с корреспондентами им некогда. Мы отмечаем для себя сплоченность рабочего коллектива, всеобщую устремленность к выполнению поставленных задач», – чеканит журналист, вызывая в памяти родовые воспоминания советского человека, пусть и считающего себя таковым сегодня только с оговоркой «бывший».