Почему взрослые не пускают мыльные пузыри?
Почему взрослые не катаются на ледянке?
Почему взрослые не играют по вечерам в мячик?
Почему взрослые не катаются на ледянке?
Почему взрослые не играют по вечерам в мячик?
Сколько впечатлений можно получить за 60 минут или ода хлебу; а также рассказ, в котором ничего не происходит
Было прохладно и свежо, но очень солнечно — вернее, заметно было даже не само солнце, а ярко синего цвета небо, заполнявшее собой все прорехи между веточками и углами крыш. Гоча как обычно радостно подскочил, услышав что открывается дверь — впервые за день хоть какое-то движение, и, подхватив зубами свой камень-игрушку, завертелся вокруг, в нетерпении поджимая хвост. Вниз с горы мы шли вдвоем, вернее шла я с периодическими остановками, потому что нужно было спустить тяжелые мешки с мусором, а он носился вокруг, переодически останавливаясь и снисходительно поджидая. У остановки внезапно обнаружилась группа собак, которые были не сильно рады появлению кавказской овчарки и до прихода маршрутки мне пришлось слушать, как они (впрочем, довольно лениво) перелаиваются. Дверь маршрутки захопнулась прямо перед Гочиным носом, он только успел удивленной физиономией заглянуть в салон, и мимо замелькали привычные потрепанные январем пальмы и ручьи, превратившиеся в бурные речки. Время от времени в маршрутку запрыгивали и выпрыгивали из неё дети — их здесь вообще очень много, и явное ощущение, что все друг друга знают. Ну, кроме меня.
От остановки до библиотеки было еще минут 15 пешком по незнакомым закоулкам. Я удивилась, что даже сейчас еще что-то цвело — маленькие бледно-алые цветы на кусте и белесые — на деревце у школы. Везде сновали разноцветные кошки, вынюхивающие что-то собаки — и кажется, как-то уживались друг с другом. На высоте четвертого этажа мне бросилось в глаза приспособление, ни разу не виденное до сих пор — из окон были протянуты бельевые веревки до высоких столбов с другой стороны, на них сушилась одежка и советские пододеяльники с ромбиком посередине, которые развевались на ветру как знамена примирения и казалось, что город украшен к какому-то странному празднику белыми флагами. Регулировалось все это инженерное решение хитроумными колесиками, с помощью которой высунувшиеся из окно хозяйки приводили веревки в нужное положение. У домов стояли, никуда не спеша, по двое или по трое жильцы, переговариваясь о насущных делах. «Ну конечно, никто не специально» — гнусавил розовощекий стареющий интеллигент; «но из-за вашего стояка над нами…» — отвечала ему ухоженная бодрая пенсионерка в малиновой курточке. Мужчина средних лет молча кормил голубей у мусорки, а из окна соседнего дома неслись громкие возмущения грязными голубями, которых здесь прикармливают.
В библиотеке было тихо, потому что там, естественно, никого не было, и пока седая библиотекарша искала мою куда-то запропастившуюся карточку, я успела сдать прочитанные книжки и выбрать им на замену две новые с такими же многообещающими названиями про космические приключения и непокоренные планеты. Библиотекарь очень внимательно изучала мою карточку, пытаясь понять, что это за поселок, в котором я снимаю себе жилье и почему она его раньше не видела, и на какой маршрутке можно туда доехать, и кто там живет, и есть ли там газ и свет, охраняется ли территория и много ли там собак. По мере сил удовлетворив её любопытство, я выпорхнула на улицу, мельком бросив жадный взгляд на красивейшую сиреневую традесканцию у входа, обещая себе, что в следующий раз точно отщипну себе кусочек на укоренение — а сейчас нужно было найти что-то поесть, потому что обеденный перерыв неумолимо заканчивался. Сначала я хотела зайти в местный магнит, но мое внимание привлекло соседнее здание без вывески, при ближайшем рассмотрении оказавшееся местной пекарней. Когда я зашла, улыбчивая восточного вида девушка на кассе как раз с наслаждением жевала только что испеченный лаваш, убедительно предлагая его попробовать всем остальным сотрудникам пекарни. Я подумала, что это хорошая реклама, и взяла всякой выпечки на перекусить и на завтра к чаю, а самое главное — большой, круглый, свежий, светло-пшеничный хлеб. Я таких хлебов в глаза не видела. Без дрожжей, на закваске, он получался таким пышным, рыхлым и упругим одновременно, с припорошенной мукой поджаристой корочкой и кисловато-знакомым
Было прохладно и свежо, но очень солнечно — вернее, заметно было даже не само солнце, а ярко синего цвета небо, заполнявшее собой все прорехи между веточками и углами крыш. Гоча как обычно радостно подскочил, услышав что открывается дверь — впервые за день хоть какое-то движение, и, подхватив зубами свой камень-игрушку, завертелся вокруг, в нетерпении поджимая хвост. Вниз с горы мы шли вдвоем, вернее шла я с периодическими остановками, потому что нужно было спустить тяжелые мешки с мусором, а он носился вокруг, переодически останавливаясь и снисходительно поджидая. У остановки внезапно обнаружилась группа собак, которые были не сильно рады появлению кавказской овчарки и до прихода маршрутки мне пришлось слушать, как они (впрочем, довольно лениво) перелаиваются. Дверь маршрутки захопнулась прямо перед Гочиным носом, он только успел удивленной физиономией заглянуть в салон, и мимо замелькали привычные потрепанные январем пальмы и ручьи, превратившиеся в бурные речки. Время от времени в маршрутку запрыгивали и выпрыгивали из неё дети — их здесь вообще очень много, и явное ощущение, что все друг друга знают. Ну, кроме меня.
От остановки до библиотеки было еще минут 15 пешком по незнакомым закоулкам. Я удивилась, что даже сейчас еще что-то цвело — маленькие бледно-алые цветы на кусте и белесые — на деревце у школы. Везде сновали разноцветные кошки, вынюхивающие что-то собаки — и кажется, как-то уживались друг с другом. На высоте четвертого этажа мне бросилось в глаза приспособление, ни разу не виденное до сих пор — из окон были протянуты бельевые веревки до высоких столбов с другой стороны, на них сушилась одежка и советские пододеяльники с ромбиком посередине, которые развевались на ветру как знамена примирения и казалось, что город украшен к какому-то странному празднику белыми флагами. Регулировалось все это инженерное решение хитроумными колесиками, с помощью которой высунувшиеся из окно хозяйки приводили веревки в нужное положение. У домов стояли, никуда не спеша, по двое или по трое жильцы, переговариваясь о насущных делах. «Ну конечно, никто не специально» — гнусавил розовощекий стареющий интеллигент; «но из-за вашего стояка над нами…» — отвечала ему ухоженная бодрая пенсионерка в малиновой курточке. Мужчина средних лет молча кормил голубей у мусорки, а из окна соседнего дома неслись громкие возмущения грязными голубями, которых здесь прикармливают.
В библиотеке было тихо, потому что там, естественно, никого не было, и пока седая библиотекарша искала мою куда-то запропастившуюся карточку, я успела сдать прочитанные книжки и выбрать им на замену две новые с такими же многообещающими названиями про космические приключения и непокоренные планеты. Библиотекарь очень внимательно изучала мою карточку, пытаясь понять, что это за поселок, в котором я снимаю себе жилье и почему она его раньше не видела, и на какой маршрутке можно туда доехать, и кто там живет, и есть ли там газ и свет, охраняется ли территория и много ли там собак. По мере сил удовлетворив её любопытство, я выпорхнула на улицу, мельком бросив жадный взгляд на красивейшую сиреневую традесканцию у входа, обещая себе, что в следующий раз точно отщипну себе кусочек на укоренение — а сейчас нужно было найти что-то поесть, потому что обеденный перерыв неумолимо заканчивался. Сначала я хотела зайти в местный магнит, но мое внимание привлекло соседнее здание без вывески, при ближайшем рассмотрении оказавшееся местной пекарней. Когда я зашла, улыбчивая восточного вида девушка на кассе как раз с наслаждением жевала только что испеченный лаваш, убедительно предлагая его попробовать всем остальным сотрудникам пекарни. Я подумала, что это хорошая реклама, и взяла всякой выпечки на перекусить и на завтра к чаю, а самое главное — большой, круглый, свежий, светло-пшеничный хлеб. Я таких хлебов в глаза не видела. Без дрожжей, на закваске, он получался таким пышным, рыхлым и упругим одновременно, с припорошенной мукой поджаристой корочкой и кисловато-знакомым
откуда-то свежим вкусом. Но самым прекрасным был его запах — уже дома, включив что-то душещипательное из Вени Дркина, я откусывала края горбушки и слушала его запах — в нем пахло свежими пончиками, и сырым тестом, и воздухом после дождя, и чем-то домашним — наверно примерно так пахнут пресловутые русские поля, когда о них пишут стихи и слагают песни.
Обеденный перерыв закончился, пора было снова садиться за рабочий стол.
Обеденный перерыв закончился, пора было снова садиться за рабочий стол.
Нахожу чувство юмора Господа Бога своеобразным, или коротко о моей впечатлительности
Перечитав в очередной раз любимый финал любимой вселенной полдня, я отложила книгу. Повторное прочтение вызвало хоть и не такое сильное нервное возбуждение как первое, но все же довольно ощутимое, и я, внутренне подрагивая, поглубже закуталась в одеяло и собралась спать. Было уже за час ночи, а в это время любой шорох, на который в светлое время суток я бы не обратила внимания, может показаться мне подозрительным и пугающим. Мозг начал проваливаться в сон. Сквозь полуприкрытые веки я смотрела в занавешенное тюлем темное окно.
И вот тут, на грани сна и бодрствования, когда я уже теряю контроль над мыслями, но еще не окончательно сплю, моя адекватность куда-то испаряется и в голову может взбрести вообще что угодно. В тот момент мне стало необъяснимо страшно и почудилось, будто бы я здесь не одна. Что, если… Что если неспроста мне попадаются такие книги? Что если контакт с человеком неких Высших сил/рас/(ненужное подчеркнуть) не просто фантастический вымысел, а хитроумно спрятанная под маской вымысла реальность? Что если именно так, через обрывки текстов и где-то прочитанных фраз, эти Силы и находят подходящих, а потом вступают в контакт сначала косвенно, а после — являясь в полную силу, что если сейчас явится «Некто В Белом» «и начнет вещать от имени странников», впрочем неважно от чьего имени — насколько невероятно страшной наверное должна быть любая встреча с Неведомым… Как вообще ветхозаветние-то товарищи переживали явление ангелов там и тут?
Эти мысли проносились в сонном мозгу, я смотрела на окно и с замиранием сердца представляла, как комната постепенно озарится светом и я услышу какой-нибудь голос… И что я буду делать…
И тут В ЭТОТ САМЫЙ МОМЕНТ тюль занавесок окрашивается вспышкой света и яркий белый свет наполняет комнату! И как будто этого мало, постепенно сменяется на страшный кроваво-красный…
За те полторы секунды, пока мозг еще только силился объяснить происходящее с точки зрения реальности, я успела ощутить всю мощь своей веры в сверхъествественное. В груди что-то сжалось, обдало страхом, я будто испытала, каково это, когда то, чего не может быть, берет и происходит на твоих глазах. Но это магическое мгновенье продлилось недолго и мозг осознал, что это — всего лишь машина, которая зачем-то подъехала почти вплотную к окну первого этажа и взглянула мне в комнату дальним светом.
Вы скажете, совпадение — и будете правы. Но тайминг… Засыпала я уже без всяких страхов, а только сердито поглядывая в небо сквозь тюль и стекло окна и думала, что кое-кому, наверное, очень смешно сейчас было всё это наблюдать
Перечитав в очередной раз любимый финал любимой вселенной полдня, я отложила книгу. Повторное прочтение вызвало хоть и не такое сильное нервное возбуждение как первое, но все же довольно ощутимое, и я, внутренне подрагивая, поглубже закуталась в одеяло и собралась спать. Было уже за час ночи, а в это время любой шорох, на который в светлое время суток я бы не обратила внимания, может показаться мне подозрительным и пугающим. Мозг начал проваливаться в сон. Сквозь полуприкрытые веки я смотрела в занавешенное тюлем темное окно.
И вот тут, на грани сна и бодрствования, когда я уже теряю контроль над мыслями, но еще не окончательно сплю, моя адекватность куда-то испаряется и в голову может взбрести вообще что угодно. В тот момент мне стало необъяснимо страшно и почудилось, будто бы я здесь не одна. Что, если… Что если неспроста мне попадаются такие книги? Что если контакт с человеком неких Высших сил/рас/(ненужное подчеркнуть) не просто фантастический вымысел, а хитроумно спрятанная под маской вымысла реальность? Что если именно так, через обрывки текстов и где-то прочитанных фраз, эти Силы и находят подходящих, а потом вступают в контакт сначала косвенно, а после — являясь в полную силу, что если сейчас явится «Некто В Белом» «и начнет вещать от имени странников», впрочем неважно от чьего имени — насколько невероятно страшной наверное должна быть любая встреча с Неведомым… Как вообще ветхозаветние-то товарищи переживали явление ангелов там и тут?
Эти мысли проносились в сонном мозгу, я смотрела на окно и с замиранием сердца представляла, как комната постепенно озарится светом и я услышу какой-нибудь голос… И что я буду делать…
И тут В ЭТОТ САМЫЙ МОМЕНТ тюль занавесок окрашивается вспышкой света и яркий белый свет наполняет комнату! И как будто этого мало, постепенно сменяется на страшный кроваво-красный…
За те полторы секунды, пока мозг еще только силился объяснить происходящее с точки зрения реальности, я успела ощутить всю мощь своей веры в сверхъествественное. В груди что-то сжалось, обдало страхом, я будто испытала, каково это, когда то, чего не может быть, берет и происходит на твоих глазах. Но это магическое мгновенье продлилось недолго и мозг осознал, что это — всего лишь машина, которая зачем-то подъехала почти вплотную к окну первого этажа и взглянула мне в комнату дальним светом.
Вы скажете, совпадение — и будете правы. Но тайминг… Засыпала я уже без всяких страхов, а только сердито поглядывая в небо сквозь тюль и стекло окна и думала, что кое-кому, наверное, очень смешно сейчас было всё это наблюдать
Прикольно всё-таки взрослеть на библейских стихах, оно теперь со мной разговаривает
Сижу думаю «вот вы говорите вера, а что вообще такое вера?»
В голове вдруг: вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом…
Думаю «окей, скоро Пасха, но что если никакой Христос не воскресал?»
В голове: а если Христос не воскрес то проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша….
Я: «надо бы участок, и свой бизнес»
В голове: задумает она о поле и приобретает его, и от плодов рук своих насаждает виноградник…..она делает покрывала и продает и поясы поставляет купцам финикийским……
«Может ли любовь кончиться, или это не она?»
– Любовь никогда не перестаёт……..
Сижу думаю «вот вы говорите вера, а что вообще такое вера?»
В голове вдруг: вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом…
Думаю «окей, скоро Пасха, но что если никакой Христос не воскресал?»
В голове: а если Христос не воскрес то проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша….
Я: «надо бы участок, и свой бизнес»
В голове: задумает она о поле и приобретает его, и от плодов рук своих насаждает виноградник…..она делает покрывала и продает и поясы поставляет купцам финикийским……
«Может ли любовь кончиться, или это не она?»
– Любовь никогда не перестаёт……..
Forwarded from Раньше всех. Ну почти.
❗️Москва внимательно отслеживает немецкие военные приготовления против России, на все действия даст адекватный ответ — МИД РФ
Telegram
На видео видно
❗️Москва внимательно отслеживает немецкие военные приготовления против России, на все действия даст адекватный ответ — МИД РФ
▶️ Подписаться на СМОТРИ
▶️ Подписаться на СМОТРИ