Пишущие, помните, я рассказывал про зин «Прочитано»? У них скоро опен-колл.

Подавайтесь:

Для меня «Кончится лето» Мункуева сломался в секунду, когда под занавес включилась (именно включилась) вынесенная в заголовок песня «Кино». Следовало, наверное, ожидать, но то, как она интегрирована (еще раз: песня просто в к л ю ч и л а с ь), — это, конечно, сильно, учитывая двухлетний или типа того период постпродакшна. И, кстати, ставьте банан, если тоже не выносите весь русский говнорок, напетый горлом и записанный на кусок фанеры в период от восьмидесятых до начала нулевых, и считаете, что лучший способ употребления Цоя/Летова/Хоя— это чтение их текстов без пенетрации ушей звуковыми волнами >128 kbps, потому что есть вещи, которые остаются со своим поколением, и вы к тому же уверены, что плюс-минус то же самое люди, заставшие в соплях юности Летова на сцене, думали про вокал Высоцкого — что это чувак папиной культуры, которого покусала радиоактивная собака, и теперь он, вместо того чтобы петь, рычит. Ну, вы поняли. Люблю панков, но, ребят, панк — это Марк Фишер, а Хой — это компакт-кассета с запахом скисшего пива.

Хорошая новость заключается в том, что до музыкального конфуза заключительной сцены «Кончится лето» дает Кормака Маккарти на якутском материале — это мощная такая северная готика под аккомпанемент Додонова, однозначный успех Мункуева. «Нууччу» его, как помню, смотреть практически невозможно (постер красивый, btw). То была занудная адаптация недурственного рассказа Вацлава Серошевского «Хайлак» — и вот он стоит вашего времени. Натуральный деколониальный хоррор с грохочущим финалом, который в экранизации переписан в какой-то всхлип.

Вот, почитайте: https://lanterne.ru/vatslav-seroshevskiy-haylak.html

«Белый лотос» очень нравится. Майк Уайт — молодец, исключительная особь сатирика пряморукого.

А что нравится Майку Уайту? Например, из почитать. После выхода второго сезона антологии шоураннер рассказал о фаворитах своей домашней библиотеки нью-йоркскому книжному One Grand. Из переведенного на русский:

— «Самостоятельные люди» Халлдора Лакснесса (отмечал еще Джонатан Франзен, и в текстах обоих эта исландская сага о трудностях островного домостроя отпечаталась самым явным образом);

— «Галаад» Мэрилин Робинсон;

— Трилогия «Контур» Рэйчел Каск;

— «Книга непокоя» Фернандо Пессоа;

— «Поэтика пространства» Гастона Башляра (то есть, родись Уайт в России, был бы целевой аудиторией Ad Marginem; недавно, кстати, узнал, что «Пингвины» отпускают книжку с послесловием Марка Z. Данилевского, а вот что о ней сказал герой поста: «Это философия — и французская, что немаловажно, — в лучшем виде. Не деконструкция поэзии, а САМА поэзия. Ее радикальный, но очевидный посыл заключается в том, что поэзия генерирует и привносит в нашу жизнь чувства и мысли, которых без нее не было бы»).

Рассказал «Панночке Шемет» про любимые книжки. Сами ведь никогда не спросите:

Коты из издательства «Горгулья» (дружат с «Флагами», «Любимовкой», издают шортлистеров и лауреатов Премии Белого) тут собирают на две такие красоты:

На радостях от того, что старец расписался, легко проглядеть пост Немцова, который сдал «Азбуке» причесанный перевод «Винляндии».

Слушал «Книжный сноп», когда это были просто Соня и Таня на своей волне, а сегодня стартовал новый сезон и стартовал с козырей — сразу два звездных гостя: Софья Асташова и Светлана Павлова. Если так дальше пойдет, то по густоте камэо у нас будет что-то типа литературной инкарнации «Студии» Сета Рогана, не меньше, потому что в плане харизмы и темпа подкаст и был на уровне.

Люба Макаревская выложила у себя эскизы оформления двух своих новых книг — такой бэкстейдж о поисках визуального кода ее текстов руками фотохудожницы Веры Варочкиной.

Люблю вещи, которые делает Вера, и саму Веру люблю — и две эти любви не смешиваю.

Вот первый пост, вот второй.

Веру, кстати, и тут и там показывают, потому что завтра в петербургской Артмузе вернисаж выставки «Человек. Ближний круг вещей и пространство», где будет моя любимая «Венера в мехах», которую я даже светил на канале, и еще четыре ее работы.

Начало в 19:00, вход бесплатный, адрес — по гиперу.

Каждое посещение «Книжного в Клубе» — это для меня еще своего рода фэшн-ликбез. Я могу забежать за свежим Лабатутом и походя узнать, в какой цвет сейчас не стыдно красить волосы и ногти, — на случай, если захочу покрасить волосы или ногти.

Рассказал про любимый книжный «Дорожкам».

1) Литрес дропнул «Бледного короля» Дэвида Фостера Уоллеса;

2) Сергей Карпов, переводчик романа (переводчик, на самом деле, много чего), завел канал, ура;

3) https://www.litres.ru/book/devid-foster-uolles/blednyy-korol-71977813/

4) https://www.tgoop.com/KarpovTranslations

Гипотетическая ситуация: я пишу нонфик про две литературы — сраную-мертвую, всю такую заложницу традиции, и хорошую-живую, которая по-русски почему-то не пишется.

Вопрос: какие есть гранты за исследования в сфере культуры (на заявки и рукописи), ПОМИМО:

— ГЭСовского от фонда V–A–C;

— Премии Рубакина (в спецноминации опен-колл прямо сейчас, подавайтесь);

— ГАРАЖ.txt?

Курехинку не включаю, т.к., во-первых, там номинируют уже изданное и, во-вторых, я не уверен, что премия жива, но уважаю и жизни желаю, потому что давали Хрущевой и Вилисову, вроде бы даже в одной номинации. Два пальца вверх за каждого. Если вы литератор и не читали «Метамодерн в музыке» Хрущевой, в дихотомии, про которую я гипотетически пишу, вы, скорее всего, за сраное-мертвое.

Ответить можно мне в личку, которая указана в описании канала. С меня — спасибо большое.

По-русски наконец издали Фрэн Лебовиц, доверенное лицо Энди Уорхола и музу Мартина Скорсезе, — в Корпусе вышел сборник эссе «Вношу ясность».

Из хорошего — раздел «Места» и в целом ее пейзажные зарисовки. Читая их, все пытался припомнить какой-нибудь отечественный аналог — автора, который еле терпит городскую жизнь, но втянут в нее по первичные половые признаки. Обозревать инфраструктуру и ее обитателей умеет, например, Данилов, но с другими чувствами — у него в «Описании города» и «Двадцати городах» вялая нежность, которая на контрасте с Лебовиц выглядит как ну чисто буддистский похер. У Вайля все больше портреты в интерьере, а Секисов, автор моего любимого текста около урбанистики, в травелоге использует многовато контрлебовицких слов вроде «впечатлен», «очень понравился» и «симпатичный».

В общем, всех перебрал — и все мимо. Пришел к выводу, что раньше, чтобы сделать русскую Лебовиц, нужно было чередовать в темпе кроссфита чтение постов Пронченко с рассказами Горчева, но это раньше. Теперь незачем.