«Аффективная эмоция — это краеугольный камень, точка начала каждого текста. Слова и предложения раскрывают эту чистую эмоцию, через текст слабость, грусть, непринятие, обиду, всё это становится общим».

Из текста исследовательницы Саши Биктимировой, в котором она разбирает автофикшн-тексты с точки зрения эмоций и аффектов; мне кажется, это интересный и в хорошем смысле неперемудренный способ, который помогает понять, с чем и как именно работает автофикшн письмо: https://syg.ma/@aleksandra-biktimirova/avtofikshn-kak-instrumient-translirovaniia-affiektivnykh-emotsii

Несколько хороших новостей

• Закрыла все долги по учёбе. Последняя сессия — на отлично. Официально допущена к защите диплома и госэкзамену.

• Получила справку о переходе на следующий учебный год, которую нужно предоставить в министерство внутренних дел для продления студенческой визы.

• Работа над дипломом медленно, но идёт, в сроки укладываюсь. Фидбек от научницы — «отлично».

• Получила свой первый гонорар в Чехии. Неожиданно для себя — за тексты. Неожиданно, потому что не думала, что в Чехии когда-нибудь буду заниматься тем же, чем занималась в России. Организация, в которой я проходила практику, попросила подготовить серию статей на чешском и русском о беженках для рубрики «Истории мигранток» в их блоге. Я написала несколько материалов, и к моему удивлению, мне предложили заплатить. В Чехии гонорары исчисляются за нормостраницы. Одна нормостраница — 1800 знаков. Если переводить в рубли по нынешнему курсу, получилось около 50 копеек за знак. Мелочь, а приятно, учитывая, что один и тот же текст шёл в двух версиях, на чешском и русском.

• Начали с Денисом вместе читать и обсуждать книги: одну книгу выбираю я, другую — он. Сейчас читаем I Love Dick Крис Краус.

• Занимаюсь подготовительной работой к своему автофикшену, о котором думала последний год. Написано много фактуры, прорисовывается структура. Очень интересно обсуждать письмо с Денисом и очень приятно, что он поддерживает меня. Эти разговоры очень рифмуются с книгой Краус, которую мы сейчас читаем и обсуждаем.

• Снова начала курс «Автобиографический рассказ» для продолжающих писательниц во WLAG, который летом поставила на паузу из-за высокой загруженности.

Собрала ссылки на классные тексты на английском, которые помогут лучше узнать и понять Анни Эрно:

⚪️ Её дневниковые записи 1989-го года, опубликованные в The Paris Review. В них речь идёт о романе с русским дипломатом С., одержимость которым стала главной темой Simple Passion.

For me, words that are set down on paper to capture the thoughts and sensations of any given moment are as irreversible as time — are time itself.

⚪️ Эссе «Плохой жанр: Анни Эрно, автофикшен и поиск голоса» писательницы и переводчицы Лорен Элкин тоже в The Paris Review.

The term that sometimes gets applied to Ernaux’s work is autofiction, though she refuses it. There is no fiction in works like La place, Une femme, or Passion Simple. Ernaux is interested in the truth of experience, whatever form that might take, and this is what sets her work apart from autobiography or conventional memoir.

⚪️ Текст журналистки Мэделин Шварц «Мемуаристка, не доверяющая собственным воспоминаниям» в New Yorker

Ernaux’s books are small, simple, rarely exceeding a hundred pages. In each, she is always asking how she can be sure that her memories are correct.

Буду рада вашим советам, что еще можно почитать, в комментариях. Думаю, есть много всего на французском, но я безуспешно учила его два года.

​​Что почитать из русских переводов Анни Эрно — лауреатки Нобелевской премии по литературе в 2022 году:

Роман «Событие»

Роман-воспоминание об опыте аборта во Франции 1960-х гг. Книга положена в основу сценария одноименного фильма.

Роман «Женщина»

Роман о матери писательницы.

Автобиографический роман «Память девушки»

Роман об опыте взросления и близости. Сама Эрно называет «Память девушки» одним из своих важнейших романов.

Роман «Во власти»

Роман «Годы»

Романы «Обыкновенная страсть» и «Стыд»

Повесть «Место под солнцем» в антологии «Праздник в Бобуре»

Писательство в 2022 be like:

"Захотят — всё равно посадят. Пишите как хотите".

(цитата кураторки с писательского воркшопа, в котором я сейчас участвую).

Call for papers: журнал World Literature Studies

Автобиографическое письмо и автофикшн в современной прозе

Дедлайн абстракта: 31 января (1800 знаков с пробелами).
Дедлайн финального текста: 30 июня.
Языки: английский, чешский, словацкий, немецкий, французский.

Я: пишу в дипломе, что автофикшн — эмансипирующее феминистское письмо, которое деконструирует патриархат в литературе.

Научница: просит отрефлексировать тот факт, что теорию об автофикшн придумал мужчина, писатель Серж Дубровский.

Я: иду во французский гугл.

Французский гугл: «Дубровский посылал главы романа о своей семейной и сексуальной жизни в Париж молодой жене, страдающей от депрессии. Когда Ильза прочитала последнюю главу, посвященную её алкоголизму, ее рвало 40 часов, после чего она покончила с собой. Серж заявил, что это самоубийство было оправдано с литературной точки зрения. В Голливуде говорили, что одна женщина повесилась из-за любви к нему в его подвале. Еще одна покончила с собой в гостинице в Праге. Он называл это автофикцией. Трагедия — моя муза, говорил он».

Переводила через гугл эту статью.

Дайджест литературных возможностей

Наш канал оживает, и скоро мы объявим здесь одну большууую новость! А пока собрали для вас опен-коллы, премии и образовательные возможности, доступные для писателей и писательниц. Отсортировали их по близости дедлайна.

🟢 Открыт набор на весенний семестр Свободного университета, большинство онлайн-курсов доступны бесплатно, но нужно написать мотивационное письмо. Там 81 новый курс. Из интересных литератор_кам:
1. Political fiction: как и зачем писать сегодня
2. Гид по польской (и не только) литературе
3. Поэтический мастер-класс с Катей Капович
⏳До 23 января

🟢 Литературный квир-зин «На себя» принимает ранее неопубликованные прозаические тексты любых жанров, включая гибридные, на опен-колл «Мы глубоко обеспокоены». «Напишите, чего вы боитесь, стыдитесь или ненавидите в самих себе, в своих близких. Будьте жестоки и беспощадны, если вам этого хочется». Ограничение по объему — 20к знаков. Отправить работу с рассказом о себе можно на почту writeyourownqueerstory@gmail.com.
⏳До 1 февраля

🟢 Литинститут объявил поэтический конкурс для авторов от 16 до 40 лет. Объем текста — до 150 строк. Отправить свою заявку можно по адресу konkurs@litinstitut.ru. Подробности на сайте института.
⏳До 15 февраля

🟢 АСПИР_оссии приглашает прозаиков, поэтов, драматургов и авторов детлита из Сибирского федерального округа в Межрегиональную творческую мастерскую. Она пройдёт с 22 по 27 марта в Новосибирске. Заявку можно заполнить здесь.
⏳До 15 февраля

🟢 Журнал «Иначе» открыл прием заявок в весенний номер. Ждут прозу, поэзию, визуал и идеи на тему «Возрождение». Все подробности опен-кола, предыдущие выпуски и материалы доступны на сайте.
⏳До 16 февраля

🟢 Поэтическая премия имени Андрея Дементьева расширила возрастные границы в номинации «Молодой поэт» до 35 лет. Подробности по ссылке.
⏳До 1 марта

🟢 Писательница Оксана Васякина начала сотрудничать с издательством No Kidding Press и ждёт рукописи для русскоязычной серии в жанре автофикшн на почте rykopisi.nkp@gmail.com. Можно прислать готовую рукопись или черновик, а к письму приложить краткий рассказ о вашем тексте отдельным файлом. Также в письме стоит рассказать о себе и других публикациях, если они есть.
⏳Без дедлайна

Язык дипломной работы по гендерным исследованиям

Он немного отличается от академических текстов, которые мы привыкли читать. Вот какие особенности тут есть.

Отказ от мужского рода как гендерно-нейтрального.

В чешском это называется "генерицкий маскулинум".
"Ряд исследователей считает", "некоторые литературоведы пишут", "писатели пишут", "читатели читают" — так мы делаем невидимыми женщин, которые исследуют, занимаются литературоведением, пишут и читают. И получается, что как будто весь мир, наука и литература (в случае моего исследования) состоят из мужчин. Поэтому я пишу: "ряд исследовательниц и исследователей считают", "некоторые литературоведки и литературоведы пишут", "писательницы и писатели пишут", "читательницы и читатели читают". В чешском дела с феминитивами обстоят гораздо лучше, чем в русском, поэтому мне практически не приходится изобретать новые слова.

Другая проблема — глаголы в прошедшем времени. Они имеют разные окончания для мужчин и женщин: i — для мужчин, y — для женщин. При этом если в одном предложении упоминаются и мужчины, и женщины — окончание глагола мужское, и снова получается, что женщины невидимы.

autoři psali knihy;
autorky psaly knihy;
autoři a autorky psali knihy.

Тут я стараюсь всеми силами не использовать прошедшее время, чтобы избежать мужских окончаний. Хорошо, что в академических текстах в основном используется настоящее время.

"Я" вместо "мы".

"Мы провели исследование", "нами установлено" — может, так и принято в академических текстах, но только не у феминисток. Исследовательница гордится своими заслугами, сколько можно прятаться за непонятным "мы"? И избегаем пассив: вместо "нами / мною установлено" — "я установила": женщина — агент действия.

Тут же добавлю, что приветствуется личная рефлексия, примеры из собственной жизни по теме. Мы исследуем предмет в связке с собой. Таким образом исследовательница как бы помещает саму себя в концепты / социальные структуры, которые она исследует. Эмоции и рефлексия — источник к пониманию, они неотъемлемая часть исследования. Феминистские исследовательницы приносят в академию ту приватность, персональность, которая всегда игнорировалась мужчинами в науке. Знание — субъективно, академический и личный бэкграунд исследовательницы могут влиять на ход исследования, поэтому важно его отразить и отрефлексировать в работе.

Учитывая, что я занимаюсь автобиографическими текстами и Я-нарративами, мне такой подход нравится. Можно писать исследование, не прячась на скучным академическим языком. Во вводной части своего диплома я рассказываю о себе: о своих отношениях с писательством и с травмой, о том, что происходило в моей жизни, пока я работала над дипломом, и как это влияло на ход моего исследования.

Вчера написала 1,5 страница диплома. Про эректильную дисфункцию.

Я писала выше, что научница попросила объяснить: почему в автофикшн так много женщин, но при этом у истоков стоят мужчины, Дубровский и Кнаусгор.

Короче, я объяснила.

Написала, что Дубровский и Кнаусгор, может, и мужчины, но в своем автофикшн они деконструируют традиционную маскулинность и гендерные стереотипы.

Вот Дубровский: у него все книги — про то, что он не воевал во Второй мировой, не такой сильный, как его отец, не такой умный, как Сартр — значит, не мужик. И это все выливается в нескончаемое желание пенетрировать женщин, чтобы доказать себе, что он все-таки мужчина. Но у него не стоит. Он начинает ходить по врачам, но у него все равно не стоит. Дубровский фрустрирован, зол, он ненавидит себя, он с силой швыряет на диван новую любовницу, чтобы показать ей, какой он мощный самец. И все равно не чувствует себя мужчиной.

Или Кнаусгор. Хочет писать, а вместо этого стирает пеленки, ходит на детские утренники, готовит и моет посуду. Из него прорывается временами его отец-абьюзер, ему хочется быть разъяренным мужчиной из 19 века, а не отчаянной домохозяйкой.

Герои не идеальны, но они озвучивают и рефлексируют навязываемые им патриархатом роли. И показывают новые формы маскулинности, которые обычно не встретишь в традиционной литературе. У авторок женского письма задача похожая — показать реальный мир женщины, а не тот, что придумали для них мужчины.

В традиционной (мужской) литературе герой — это завоеватель, боец, спасатель мира, ловелас. Героиня — это Прекрасная Дама, мать, соблазнительница. Они проходят кучу препятствий, они побеждают или героически умирают, чем вызывают симпатию читателя, но одновременно с этим навязывают ему неадекватную оценку себя. Все мы в детстве мечтали быть Андреями Болконскими и Маргаритами. Но в жизни мы обычные люди — с травмами, депрессиями, эректильными дисфункциями, месячными и желанием наорать на партнера в момент отчаяния.

Вот и герои автофикшн неидеальные. Они вообще скучные и проблемы у них мелкие. Но они не боятся быть уязвимыми. Они говорят о стигме, о стыде, о проблемах и переживаниях, ранее замалчиваемых в литературе — о том, что свойственно обычному человеку. Авторки автофикшн рефлексируют собственную мизогинию, абюз по отношению к партнерам и партнеркам — они не идеализируют себя. Как не идеализируют себя те же Дубровский и Кнаусгор.

Идеальных мужчин и идеальных женщин в литературе пруд пруди. Но в жизни мы все совсем другие. Политический мотив автофикшн — отразить в литературе реальную жизнь, сделать обычность нормой и осмыслить (хотя бы попытаться) навязываемые нам стереотипы.

На этой неделе отправила первую в жизни заявку на публикацию статьи в научный журнал. Дипломная руководительница посоветовала сделать это ещё два месяца назад, но я тянула до последнего и в результате решилась-таки написать абстракт за два часа до дедлайна.

Пока писала, чувствовала себя очень тупой и вообще не понимала, зачем я это делаю. Я сейчас встречаюсь с одним докторантом с инженерного факультета, и он убеждал меня, что так и нужно подаваться в научные журналы: в последний момент, с абсолютно дебильным абстрактом и ощущением собственной никчемности, главное — подаваться. Говорит: «Будешь получать отказы — так поймёшь, как в следующий раз написать лучше». Прочитал мой текст, говорит: «Надо кратче писать, вот прям сжато-сжато».

«Ну извините, — говорю. — Мы, гуманитарии, так не привыкли».

Наконец-то искусственный интеллект учитывает феминистскую оптику 😀

Инстаграм, автофикшн и женское письмо

После расставания я перестала выкладывать посты в ленту инстаграма. Последний пост от 2 ноября, подпись: «Ночная прогулка с Денисом». Нет, это не потому что я погрузилась в многомесячное молчание на фоне боли утраты. Все проще: у Дениса был классный фотик, он меня фотографировал и сидел часами за ноутбуком в поисках идеальной обработки и композиции. Короче, у меня был подходящий контент для ленты инстаграма, а сейчас его нет.

В моем телефоне — десятки фотографий и видео, которые я делаю каждый день: еда, дома, дурацкие селфи, животные, моя комната. Но это же не выложишь в ленту инстаграма. Такой неидеальный контент никуда не годится. Его просто скроют алгоритмы. Чтобы пост видели — позаботься о том, чтобы он вписывался в «стандарты Инстаграма», придуманные капиталистами из Meta.

Поэтому я ничего не выкладываю в ленту: слишком много возни, отсутствует подходящий контент. Впрочем, мои кривые селфи и снимки еды годятся для сторис.

Сторис — они как автофикшн. Точнее, автофикшн как сторис. Он документирует обычную, каждодневную, неидеальную реальность без претензии на грандиозность и пафос. Литературная традиция, существовавшая столетиями, нам как бы говорит: «Не вписываешься в канон? Твою историю никто не увидит». Как не увидят твою собаку и тарелку с борщом в ленте. Мужчины, капиталист-Цукерберг скрывает ваш пост? Представьте, каково женщинам: их «контент» патриархат скрывал столетиями.

Автофикшн посылает литературный канон нахрен. Автофикшн считает, что нужно говорить о том, что традиция замалчивала долгие годы — пусть даже это неэстетично, стыдно, некрасиво. Особенно, если это неэстетично, стыдно, некрасиво. Уже не первый год слышу разговоры о том, что нам нужна новая соцсеть без стандартов и эстетики, навязываемых капитализмом. Так вот автофикшн — это что-то вроде новой соцсети в мире литературы.

В автофикшн есть иллюзия, что автор не фильтрует контент, что он рассказывает обо всем подряд: вот я сижу на унитазе, вот я иду в магазин, посмотрите, как долго я изучаю полку с подгузниками. Автор словно наводит камеру смартфона на все, что его окружает, и увеличивает зум. Кому это может быть интересно? Точно не читателю «традиционного романа». Но в сторис же мы заходим за таким контентом.

Канон приучил нас к линейному повествованию: когда герой движется из точки А в точку Б, когда одна сцена перетекает в другую. В автофикшн при всей иллюзии линейности повествование рвётся на куски и фрагменты, оно более спонтанное — как спонтанны наши ежедневные активности, реакции, эмоции. Автофикшн-роман может рассыпаться на множество фрагментов — прямо-таки как сторис. И хоть повествование движется вперёд, оно может нарушать хронологическую линейность: автор перескакивает с одного воспоминания на другое, потом возвращается в настоящее, потом снова берет фрагмент из прошлого. Так работает наша память и разговорная речь: так мы рассказываем истории из жизни друзьям, перескакивая с одного на другое.

Автофикшн особенно популярен среди женщин. На это есть много причин. Одна из них — это возможность через самоописание ощутить себя субъектом, а не (только) объектом. То есть почувствовать себя центром своего мира, а не отражением мужских проекций, навязываемых женщине с детства.

Когда я выкладываю посты в ленту инстаграма — я выкладываю фотографии, сделанные другими. Последние пять лет я выкладывала фотографии, сделанные и обработынные Денисом. Мне говорят, что на этих фотографиях я не похожа на себя. На этих фотографиях я та, какой меня видел или хотел видеть мой мужчина. Я объект. Когда я выкладываю сторис, я сама навожу на себя камеру телефона. В сторис я могу быть ненакрашенной, глупой, нелепой, смешной. Я знаю, что эти истории исчезнут через сутки, поэтому можно не переживать из-за несоответствия канону и быть собой. Наводя на себя камеру телефона, я сама создаю себя — как создаю себя, когда пишу автофикшн.

Конечно, это сравнение весьма грубое. Сторис инстаграма — такой же продукт Meta, как и лента. Хочется верить, что в мире диджитал нас ещё ждут новые изменения. Как и в литературе.

Автофикшн, гендер и эмоции

Автофикшн — литература от первого лица, заряженная эмоциями, в ней много рефлексии. Есть мнение, что его чаще пишут женщины, потому что гендерная социализация научила нас более открыто выражать эмоции.

Да, есть исследования, которые подтверждают, что в разговоре и письме женщины более открыто показывают эмоции. Но также есть исследования, которые доказывают, что вне зависимости от гендера все мы испытываем одинаковый спектр эмоций и при определенных условиях способны выражать их примерно одинаково. Говорить, что Алина эмоциональная, потому что она женщина, а Петя неэмоциональный, потому что он мужчина — значит, обобщать. Нужно учитывать бэкграунд, интеллект, мотивацию конкретного человека.

Думаю, деление на эмоциональных женщин и неэмоциональных мужчин ещё менее релевантно в литературном производстве. Писательство предполагает наблюдение за собой и окружающими, способность анализировать чувства и реакции. Конечная цель писателя — пробудить в читателе эмоции, это требует определенной эмпатии и навыков.

Кнаусгор в одном интервью сказал: «Я не говорю о чувствах. Но я много пишу о чувствах». В жизни и в письме мы разные. Если Кнаусгор или любой другой мужчина из-за гендерной социализации не говорит о чувствах, это не значит, что он не способен их замечать, анализировать и превращать в литературу.

Я понимаю, что Кнаусгор — один из немногих мужчин, написавших такой эмоционально заряженный автофикшн. Он со своей мужской откровенностью — скорее исключение из правил. Что же, действительно мужчин в автофикшн меньше, потому что они меньше выражают эмоции?

Я бы выделила одну эмоцию, которая действительно отличает женское письмо от мужского. И которая важна для автофикшн. Это стыд. В равной степени мужчины и женщины испытывают стыд. Но та самая злосчастная гендерная социализация научила нас по-разному жить с ним и выражать его.

Когда мы говорим о виктимблейминге, слатшейминге, бодишейминге, мы чаще представляем женщин объектами этих явлений. Исследование по гендерной стереотипизации эмоций показывает, что стыд обычно воспринимается как женская эмоция. Мужчин тоже шеймят: недостаточно сильный, мало зарабатываешь, не можешь удовлетворить женщину. Но об этом не принято особо говорить. Принято делать вид, что эта «проблема, у которой нет названия» не существует

Для женщин стыд — более привычная эмоция что ли. Мы привыкли его рационализировать и деконструировать. Павел Басинский в разгромной статье о женском автофикшн написал: «Женщинам терять нечего». Я с ним согласна. Нам правда нечего терять. Нас и так менсплейнят, слатшеймят, принижают. Мужчина, показывая стыд, теряет маскулинность, силу, авторитет.

Фемоптика научила женщин быть внимательными к стыду. Мужчины в попытке подавить стыд говорят: «Людям не нужно знать об этом». Но личное (стыдное) — это политическое. Так считают феминистки второй волны.

Создательница теории о женском письме Элен Сиксу писала в 70-х, что женщину с детства учат стыдиться — тела, сексуальности, письма. Поэтому женщина должна говорить о стыдном. Тогда стыдное перестанет быть стыдным, а письмо станет свободным, сильным, мощным — меняющим не только писательницу, но и общество.

За десять лет до Сиксу о стыде написала Бетти Фридан в книге «Загадка женственности». В 50-е и 60-е в Америке существовал единственный способ реализации для женщины — быть домохозяйкой. Навязываемый образ счастливой домохозяйки разнился с реальностью: женщины чувствовали себя несчастными, но стыдились об этом говорить. Фридан назвала это «проблемой, у которой нет названия». «Загадка женственности» стала бестселлером. Женщины стали говорить о том, чего стыдились. Началась вторая волна феминизма.

Спустя 50 лет Кнаусгор, запертый дома с подгузниками и кастрюлями, подобно домохозяйке из 60-х пишет о «загадке маскулинности» и начинает говорить о том, чего стыдятся мужчины. Кнаусгор — исключение из правил. Но и Фридан была первой женщиной, заговорившей о «проблеме, у которой нет названия». Нам нужно больше честных и смелых текстов о том, чего все мы стыдимся — женщины и мужчины.

Я: «после прочтения этих книг я убедилась, насколько проблематично теоретизировать термин автофикшн».

Комментарий научницы: «да, этот текст нам это неочевидно, но хорошо демонстрирует 😀»

🥲🥲🥲

Свой первый автофикшн я написала в 16. Он звучал так.

В 16 лет я стала взрослой,
Познав предательство, обман.
Я поняла: быть надо черствой,
Ведь в мире каждый за себя.

Запри любовь, добро и нежность
За ржавый ледяной замок.
А на свободу выпусти из клетки
Коварство, ненависть и злость.

🥲🥲🥲

Что произошло в 16 лет — история умалчивает.

Завтра планирую социализироваться впервые с начала года: хочу выбраться на Староместскую площадь, там будут праздновать 8 марта.

На акции среди прочих выступят три инициативы, с которыми я дружу:

• safe space, феминистский коллектив Карлова университета;
• Sdružení pro integraci a migraci, организация, которая помогает мигранткам и беженкам в Чехии;
• Феминистское Антивоенное Сопротивление.

После, если будут силы, хочу заскочить на афтерпати с safe space в один классный бар. Если вы в Праге и тоже планируете — дайте знать.

Ссылка на акцию.

Про автофикшн я узнала несколько лет назад из Телеграм-канала Арины Бойко. Потом я проходила у Арины свой первый в жизни курс по автофикшн, и у меня после него была первая в жизни публикация рассказа — его даже номинировали на премию. И от Арины я узнала про фестиваль женского письма «Слёзы авторки» в Москве, на котором я работала в позапрошлом году. Короче, можно сказать, что через Арину происходило мое знакомство с автофикшн и женским письмом, поэтому я рекомендую все, что она делает.

Скоро стартует новый писательский курс, где Арина соавторка. И там можно выиграть бесплатное место. Доступ к конкурсному заданию — за небольшой донат. За этот донат участник или участница получает обратную связь на свой текст и возможность учиться на курсе бесплатно.

Курс стартует 15 апреля. Здесь подробное описание курса.

А это ссылка на конкурс на бесплатное место.

На время забросила диплом, потому что переключилась на проект диссертации. Тоже по женским автобиографическим текстам, но в более широком смысле, не только автофикшн. Дедлайн 30 апреля. Я ещё не связывалась с потенциальным эдвайзором — не с пустыми же руками ломиться.

Сейчас работаю над теоретическим блоком. Идёт вроде бы хорошо, но чувствую, что у меня много пробелов. Авторы книг из серии «Как написать проект диссертации за два дня» говорят, всего знать и не надо. Я им верю.

Надеюсь, на этой неделе уже добью этот черновик и пошлю его.

Март в целом тяжёлый, меня очень качает на эмоциональных качелях: от «я тупая и у меня ничего не получится» до «я чертов гений и у меня все получится». Второе, к сожалению, случается реже. Постоянно дергается левый глаз, и это безумно бесит. Не нравится, как я стала выглядеть: сил и желания заботиться о теле нет.

С людьми вижусь и общаюсь мало, потому что:

А) не могу расслабиться;
Б) нет желания тратить энергию;
В) сложно переключаться с режима «отдых» на режим «работа».

Из Праги не выезжала с начала декабря: последняя поездка была в Германию, где мы с Денисом расстались. Последствия расставания, конечно, тоже дают о себе знать, психотерапевтка говорит, что у меня травма.

Короче, довольно сложная зима и начало весны. Хочется куда-нибудь уехать и выключить голову на неделю. Но пока такой возможности нет.