Говорю Илье Тютенкову: «Здесь же вроде антикварно-букинистический был?» — «Нет, — отвечает, — там Mina. А здесь была аптека. И сейчас аптека — японская кухня аптека и есть, правильное питание и всё такое».

В ресторане Fullmoon уютно не каждому, на это и долгий расчёт: чтобы постепенно собрать тех, кому будет хорошо. Грязно-розовый угловатый минимализм на первом этаже, чёрная вуалевая тьма на минус первом, где бар. У столов и стульев ножки снизу прозрачны, чтобы казалось, что мебель ниже, чем на самом деле. На столах полнолунные круги — кажется, на них так светят направленные светильники, но нет, это свет изнутри. Еда получается на фотографиях как во тьме; подозреваю, что и портреты получаются авангардными. А, и ещё то тут, то там фонтанчики по фэн-шую.

Ресторан строился года три, и сейчас Илья подумывает, что ещё можно убрать из этой полупустоты — или изменить чему-то форму. Меню, напротив, сейчас очень распространённое — но из него будут постепенно убирать то, что не подойдёт по духу, который ещё находится в становлении.

Концепт-шеф — Луиджи Маньи, шеф кухни — Масахару Хориике, восемь лет работавший в посольстве Японии в Москве и решивший строить дальше чисто московскую карьеру. Коктейльную карту делали Юта Инагаки из «Батлера» и Виталий Цай из «Уголька».
И есть довольно впечатляющая карта чая, составленная чайным мастером Вячеславом Козловым. Чайник — от 900 р. до 2450 р., а ещё можно купить чай с собой — от 100 р. за порцию.

Еда в «Полнолунии» (в среднем 800–2000 р. за блюдо) столь же минималистична, в некоторых случаях максималистски. Так, рис в суши и роллах может показаться чересчур пресным. Особенно это заметно в суши — а также в чёрной треске (бомбически вкусная), которая подаётся с тем же рисом.
В роллах, пожалуй, такой даже хорош — просто основа для нанизывания вкусов. Как, например, в роллах из краба и лосося, дополненных крошечными кусочками узбекского лимона и лимонным мисо-гелем со вкусом лимонного курда. Кислинка прямо решающая.

Сашими — тунец, лосось, вязкие креветки — отличные, как и крудо из хамачи с лёгкой остринкой от перца сансё.
Цезарь — с курицей терияки, нежнейшей; хруст там кроме салата от чипса из рисовых шариков, такого же, как в практически идеальном конском тартаре.
Есть ещё простейший, но гениально вкусный капустный салат с комбу и кунжутом, где кроме этих трёх ингредиентов, кажется, только чуть кунжутного масла и всё.

В рамене с вагю насыщенный и богатый куриный бульон, а лапша тонкая и упругая, но стадию упругости в тарелке чуть уже переходящую. Зато вот удон, сделанный на манер карбонары, в своей упругости и плотности безупречный; он с угрём анаго (то есть морским, более нежным, чем унаги), водорослями, стружкой бонито и смесью фурикаке.

В десертах есть моти на московский манер, а есть сет из трёх условной классических, с начинкой из фасоли, но и с разными дополнениями. Все хороши, а больше всего запомнилось кокосовое. Нет, и вишнёвое тоже не хуже, с миндальными нотами.