с международным днем блогера, друзья!

Понемногу возвращаюсь из отпуска (который провела на все сто!) и рассказываю о том, что происходит. На прошлой неделе в Теллер блоге вышел текст Ивана Неткачева об одержимости аналоговым фото в цифровую эпоху. То есть о том, зачем десятки тысяч людей продолжают снимать на старые мыльницы, чтобы затем выложить фото в инсту и по чему мы на самом деле ностальгируем, когда делаем все это.

Ваня написал очень точный и одновременно лирический текст, где глубокое знание теории соседствует с таким же глубоким личным чувством. Однозначно, в моем личном топ-3 текстов, выходивших у нас за все время.

«Новые медиа уже давно вне нашего сенсорного контроля. Время информационных обществ — это время кибернетических машин, производящих миллиарды операций в секунду. Это на много порядков превышает сенсорный порог наших органов чувств — зрения и слуха. Зазор между нашим сенсорным порогом и скоростью двоичных вычислений огромен и потому оставляет машинам простор для формирования собственной временной реальности.

Поэтому ностальгия по аналоговому фото — это в первую очередь ностальгия по медиа, с которыми нам проще соотноситься во временном плане. Сотые секунды — вот сколько занимает производство фотографии; но эта скорость гораздо ближе к ритмам человеческого тела, чем компьютерные вычисления. Это время, за которое нас не успеют обмануть: аналоговому фото больше верится, чем цифровому изображению».

«Мы возвращаемся к аналоговому фото, потому что оно — воплощение недоступности, невозможной в эпоху мгновенной сетевой коммуникации. Референт цифрового фото прочно отделен от изображения — и в пространственном, и во временном плане. Другими словами, когда я держу аналоговое фото друга, я не имею доступа к самому другу, как когда я смотрю на его профайл в «Телеграме». Возможность быть непроницаемым — это не пережиток прошлого, но на самом деле возможность быть собой. «Я» начинается там, где есть интерфейс между внутренним и внешним, — и у Фрейда эту роль выполняет как раз сознание. В этом смысле тоска по аналоговому фото — это попросту грустный симптом: похоже, нам не хватает места, где мы могли бы побыть самими собой»

Новость вторая: на ютубе наконец-то вышел наш разговор с ребятами «Это базис» о демонстративном потреблении, элитах, так называемых «олд мани», блогерах, голой вечеринке и символическом капитале. Обсуждали книги Мирс и Шимпфёссль (писала про обе в своем канале и обе лежат передо мной на столе в студии) и пытались найти ответ на вопрос «зачем смотреть на чужое богатство».

Получилось увлекательно.

А в этом отрывке звучит одна из главных мыслей видео: деньги не равны статусу и любой финансовый капитал по прежнему нуждается в конвертации в символический. Привет, Бурдье!

Посмотреть выпуск целиком можно здесь

Make internet sexy again или каким должен быть всеобщий коллективный исход с платформ

Дочитала «В плену платформы. Как нам вернуть себе интернет» Ловинка. Сквозные темы книги – усталость и регресс всем известных платформ парадоксальным образом сочетаются с бодрым, местами даже агрессивным стилем письма. Мне понравился прием с эпиграфами к каждой главе и что центральные главы состоят целиком из фрагментов, цитат, отрывочных наблюдений, что также задает бодрый темп повествования при общем мрачном настроении книги.

Формально «В плену платформы» разделена на 8 глав, Ловинк описывает на первый взгляд разноплановые вещи: зум и пандемию, криповалюты, NFT, сетевой активизм, культуру отмены, стективизм и критику кремниевой долины. На деле перечисленные темы объединяют две идеи: платформы соцсетей, какими мы знали их в 2010-е вымерли, делать там больше нечего и новые платформы должны быть ориентированы на группу, а не на отдельных пользователей.

Ловинк пишет, что теперь быть собой люди могут только в закрытых каналах, «где при отсутствии индексирования, оптимизации и геймификации можно спокойно говорить что угодно», а отправной точкой в разработке готовых приложений станет не личный профиль, а группа и социум: «Инструменты будут определяться целями. От профиля мы переходим к проекту, от лайка – к решению, от поведенческой психологии – к социальной».

Я честно, на протяжении всей книги, ждала, когда же там наконец появится телеграм ( и он появляется ровно ОДИН РАЗ в самом конце, причем через запятую с Mastodon, Signal и Discord когда речь заходит об альтернативных платформах и малых сетях) . Потому что на каждую реплику о пассивности пользователей, невозможности сопротивляться уведомлениям и вовлекающему дизайну платформ, мне хотелось вопить, что всех этих вещей в русскоязычном интернет-контексте давно нет. Огромное число людей просто забросили инстаграм и фейсбук и теперь безвылазно сидят в телеграме, где, как минимум последние четыре года, находится все: общение, друзья, работа, деньги, новости, вбросы, нюдсы, репутация, реклама, сплетни и создание тех самых группировок, о которых так грезит Ловинк. Закрытый, защищенный от пересылок и копирования чат просто-напросто стал константой для миллионов русскоязычных пользователей, причем произошло это абсолютно естественным образом, без необходимости ломать себя об колено, чтобы наконец покинуть богомерзкий фейсбук.

И, понятное дело, когда читаешь рассуждения о необходимости исхода с больших платформ и создания малых групп, которые якобы должны решить проблемы типа авторитаризма, дезинформации, тотальной слежки, находясь внутри ситуации, где данный исход уже произошел, при этом легче никому не стало, можно только сидеть как в известном меме «просчитался, но где?».

Еще пока читала, неизбежно вспоминала пессимистичные вайбы Зубофф и Монтага, а также думала о том, что когда ты погружаешься в подобный эсхатологический дискурс о социальных медиа, то с него становится очень трудно слезть.
Кроме того, он просто очень удобен и привычен чтобы генерировать новые тексты. А какой должна быть рабочая культурная критика социальных медиа остается задачей со звездочкой, что признает в том числе и сам Ловинк

К слову, в ближайшую субботу будет возможность обсудить эти и множество других вопросов с самим автором во время московской презентации книги. Место – открывшийся недавно книжный магазин Пиотровский. Модерировать буду я, переводить — богический Дима Безуглов. Так что настоятельно рекомендую посетить мероприятие.

Вход свободный, по предварительной регистрации

Новый месяц — новая встреча с автором Ad Marginem!

В субботу, 6 июля, встретимся с теоретиком медиа, активистом, основателем Института сетевых культур Гертом Ловинком для презентации его книг «В плену у платформы» и «Критическая теория интернета». Поговорим о том, как изменился интернет в последние годы, как его захватили платформы-гиганты и как все это влияет на нашу жизнь.

Модератором выступит Катя Колпинец — культуролог, исследовательница социальных медиа, главный редактор Teller Blog и автор книги «Формула грез. Как соцсети создают наши мечты». Встреча пройдет на русском языке, Герт Ловинк присоединится онлайн.

Когда: 6 июля, 19:00
Где: Москва, Малая Никитская 12, книжный магазин Пиотровский, 2 этаж

Вход свободный по предварительной регистрации.

В скандале вокруг райдера писательницы Кати Манойло, люди прошлись по всем пунктам кроме, на мой взгляд, самого главного. В числе требований к площадке (помимо личной гримерки и устойчивого стула) Манойло упоминает, что на табличке рядом с именем обязательно должен стоять QR код, ведущий на ее телеграм канал. Если таблички нет, а есть только монитор за спиной спикера, QR код должен быть указан на мониторе.

И этот пункт вопросов ни у кого не вызвал. Как говорится «0% осуждения».

Как редактор замечу, что авторский тг-канал УЖЕ стал важнее официальной аффилиации. Ни один вопрос мы с авторами не обсуждали также долго и нудно, как ссылку на их личный тг канала. Либо в самой статье, либо в описании профиля в разделе «авторы». Человек натурально может забыть написать в своей краткой справке, которую я у него прошу, что он или она кфн, но упомянуть телеграм канал — это святое.

Что называется «Думайте»

Если бы меня попросили сформулировать собственную культурную программу в одной фразе, это была бы: make essayistics great again.

Чем дальше работаю с текстами, тем больше убеждаюсь, что такие ускользающие материи как социальные сети, и, если брать шире, культуру масс медиа, можно схватить только с помощью приблизительных жанров, главным из которых было и остается эссе. Любая гуманитарная «серьезная наука» часто оказывается в тупике, потому что так или иначе стремится если не к точности, то хотя бы к четкости. Эссеистика же ни на что такое не претендует, но по факту, описывает вещи, процессы, состояния, настроения гораздо точнее и работает с конкретным временным контекстом куда лучше.

«Пассажи» Беньямина, «Орнамент Массы» Кракауэра, «Манифест киборгов», все написанное Зонтаг или Пресьядо, «Войны в заливе не было», «Бобо в раю», «Nowbrow» и многое другое – все это эссеистика, которая не просто пережила свое время, а продолжает задавать тон для многих авторов т.н. серьезных наук. Последние часто не в состоянии уловить настроение, пресловутый вайб, считая это занятием, недостойным серьезных людей. Самой сейчас хочется писать только эссеистику, чем я, собственно, и занимаюсь.

Отдельно конечно хочется написать про жанр студенческого эссе, хотя я ни в коей мере не сравниваю работы студентов с текстами выше, которые обычно пишутся по типу егэ, по гайдлайнам, по жесткой структуре, где должны быть постановка вопроса и ВЫВОД, некая нравоучительная часть от которой непременно сводит челюсть. Видимо, в университетах не осталось людей, кто дал бырасслабиться, и объяснил, что эссеистика это вообще про другое и чем больше ты плюешь на условности, тем лучше.

Следующий пост будет про автофикшн, готовьтесь 😈

Так вот, автофикшн. Всякий раз, критика данного жанра упирается либо в насмешки по поводу миллениальских травм и флэшбеков из детства, о которых сегодня не написал только ленивый, либо в заиндевелые бредни в духе Басинского, сетования о скорой смерти литературы, которая падет под натиском жизненных историй любительниц феминитивов. Ни один человек в русскоязычной литературной критике (поправьте, если не права) до сих пор развернуто не написал о главной, на мой взгляд, проблеме жанра: самопродаже, создании личного бренда крепко сплетенного с созданием литературного текста.

Зато об этом довольно хорошо высказался литературный критик Джесс Роу в эссе «Поколение франшизы: почему писатели превращаются в бренды». Для Роу франшиза заключается не столько в экспансии бесконечных сиквелов и спин-оффов «Marvel», «DC», «Игры престолов» и культуре фэндомов, сколько в способе описания себя как личного бренда, создании своей личной франшизы, ставшей повсеместным культурным явлением. Бесконечном производстве контента из своей жизни, чтобы в конце концов стать брендом, инфлюэнсером просто «оставаясь собой».

Также как и в социальных сетях, в автофикшене человек производит контент из своей жизни и вступает в цикл изнурительного навязывания себя, своей продукции (лекций, курсов, книг) в соцсетях или телеграм каналах. Думаю, все это видели неоднократно и понимают, о чем речь. От себя добавлю, что сейчас этим занимаются практически все молодые писатели (про художников и других людей «творческих профессий» даже говорить не буду), не только авторы автофикшена.

Я согласна с главным тейком Роу, что соцсети таких людей, их онлайн персона зачастую интереснее их книг. К тому же в соцсетях все это можно наблюдать бесплатно, с «возможностью интерактива в режиме реального времени». Парадокс современного автофикшена: с одной стороны, автор противопоставляет себя литературному истеблишменту и книжной индустрии, с другой — сам процесс создания личного бренда по умолчанию подразумевает встраивание в рыночную систему, как внутри экономики социальных сетей, так и внутри культурной индустрии (если повезет, как написал бы Сибрук, вырваться из малой в большую сеть).

Он там еще забавно и довольно бумерски бесится, что вместо того, чтобы рассказывать о своих книгах, писатели в соцсетях делают рилсы с распаковкой, постят лайфстайл ролики, где вместо «бьюти рутины» у них писательская рутина (обычно там красиво выставленный свет, книги разложены по цветам и автор с бокалом вина в хорошо сидящей одежде). «Где во всем этом место для авторского голоса?» – вопрошает Роу и с укоризной добавляет, что создание такого «контента» отнимает время у самого письма. Начнем с того, что такое нудное занятие как сидение по шесть часов в день за ноутбуком довольно сложно эстетизировать, но для тех, у кого все же получается, подобные ролики – бесплатная, причем обязательная работа по самопродвижению, нежели приятный досуг. Довольно изнурительная, к слову.

В конце Роу предсказуемо хоронит жанр, говоря, что автофикшн достиг своего предела в 2020, а еще пишет о «праве на забвение» для людей творческих профессий. Речь не об удалении своих аккаунтов во всех соцсетях, а о том, чтобы перестать с таким рвением смешивать личную жизнь и работу, создавая контент из самого себя. Во времена переизбытка контента и личного брендинга приватность и непрозрачность становятся все более редкими, а значит ценными, заключает он.

От себя добавлю, что все вышеперечисленные вещи, равно как и возможность лишний раз не светиться, бесконечно навязывая себя и свой «творческий» продукт в интернете, при этом нормально зарабатывать интеллектуальным трудом – привилегия, доступная меньшинству.

Так что да, как говорил некогда Максим Има: «Каждый вечер после работы я стою перед выбором: расслабиться и пойти потреблять контент или собраться с силами и пойти его создавать»

Дописала

Пока первый драфт, 250 000 знаков, без списка литературы. Когда дописывала первую в своей жизни книгу в октябре 2021, было ощущение восхождения на Монблан: совершила поступок, который очень хотела совершить и одновременно не ожидала от себя такого. Сейчас более хаотичные чувства, нет ощущения разрядки, горы с плеч, во многом из-за институциональной привязки, где существуют свои жесткие правила, система, которая уже выпила мне достаточно крови.

Впереди бюрократическая мясорубка академии, правки, отзывы рецензентов, автореферат и прочие малоприятные вещи, но основная работа уже сделана. Во что лично мне пока трудно поверить

можно сказать все то же самое, только в десять раз короче:

люди, тем более коллеги, люди условно из твоей сферы, подписываются на тебя чтобы быть в курсе. сечь дискурсивную поляну, так сказать.

люди подписываются на персонажа, а не на человека. на тебя как на автора и тем более человека им абсолютно кристально наплевать (тут должно быть другое слово, ну вы поняли)

написала об этом кандидатскую диссертацию, знаю о чем говорю

Увидел душещипательную историю о том, как от социального теоретика отписались коллеги после поста «я вейпер». Конечно, история была о другом и более важном, но сам курьёз примечателен.

Действительно, подписываясь на каналы коллег, ты подписываешься на них не с теми же установками, что и на каналы незнакомых людей. По аналогии ты ожидаешь, что и коллеги на тебя подписываются не как простые читатели. По ощущениям и негласным сигналам все это очень заметно, а поэтому когда-нибудь тема должна была выбраться из кулуаров невысказанного на поверхность непонятого.

Начнем с феноменологии подписки на коллег. Более всего это походит на заключение неявного контракта. Если на обычный канал подписываешься из банального интереса, то коллеге ты неизбежно сигнализируешь о том, что читаешь и, что важно, при наличии собственного канала можешь среагировать. Никто не гарантирует, что этот намек на кооперацию будет замечен какой-либо из сторон, включая подписывающегося, который может делать это без задней мысли. Но сам факт уже имеет значение даже если эпистемические условия будут соблюдены только потом. Например, коллега может подписаться уже сегодня, но только завтра вы узнаете, что это коллега, и только спустя полгода, что он на вас подписан.

Содержание негласного контракта в целом понятно. Стороны, так сказать, при определенных условиях готовы обсуждать философию совместно и, предположительно, из стартовой точки взаимного уважения.

Любому ли можно навязать такой контракт? Очевидно, что нет. Кто-то просто ввиду психологических особенностей защищён от считывания негласных предложений и обязательств. Но куда большее значение имеет разница в аудитории. Полагаю, что если на канал коллеги подписано совсем уж больше людей, то, как минимум, на инициацию кооперации рассчитывать не придется. Можно скорее подбайтить того, совершив упоминание первым, но необязательно ожидая ответного.

Не без доли спекуляции, но отсюда можно сделать забавный социологический вывод. Чем больше у специалиста по какой-либо теме медийных ресурсов, тем больше у него же способностей регулировать критерии экспертности в этой теме. Стратегия отсутствия упоминаний уже достаточно эффективна, поскольку, находясь в эхо-камере, аудитория склонна считать, что важные для сферы люди и так мелькают где-то рядом, а поэтому, если некто не мелькает, то какой это коллега нашему признанному специалисту?

Более сложная стратегия предполагает мета-высказвания о статусе коллег, направленные на переопределение критериев или их весомости в определении экспертности. Например, так бывает, что философ №1 пишет в своем канале о каком-нибудь страшном философского грехе, от которого нужно тут же избавиться, а канал философа №2 представляет собой этот самый грех в концентрированном виде. И такие уколы даже необязательно должны быть намеренными. Вполне возможно, что ко всему этому приводит интуитивная необходимость поправить положение дел, которое ранее сотряснулось вследствие того, что на кого-то другого уже нагрянуло схожее чувство.

Но что же тогда произошло в ситуации с «вейпером»? Полагаю, что это намекает на наличие не только медийно-прагматической, но и этической стороны у обсуждаемого негласного контракта. Хочешь быть коллегой? Соответствуй. Неосторожный мем, резвая шутка, минутное откровение о политических взглядах или даже фото из поездки — все это поводы узнать, что в чью-то сделку ты всё-таки не входил. Даже допущу, что такие реакции могут быть следствием неудовлетворённости от затягивания «контрактных обязательств». Если коллега не вступил с вами в отношения взаимного признания, то, наверно, пафосно отозвать контракт — это в каких-то ситуациях более прагматически предпочтительная опция, чем одностороннее признание.

Мораль этого поста проста и парадоксальна. С одной стороны, не нужно так уж серьезно реагировать на то, как коллеги шутят в сети. С другой же, не стоит ожидать, что все будут считать происходящее в интернете чем-то несерьёзным.

Сейчас начался прием заявок для участия в лаборатории, он продлится до 22 сентября. Ознакомиться с условиями можно здесь

с коллегами делаем лабораторию о внимании.

интересуют нас, что естественно для художественного контекста, очень разные подходы, от когнитивных исследований и философии до литературоведения и теории искусства; нормативные и ненормативные аспекты, связанные с ними эмоциональные модальности и режимы желания, алгоритмические формы захвата интереса (от weird до кринжа), вопросы признания, навязчивого внимания и способов его избегания, зеттелькастен и "эпистемология поиска".

сначала мы хотели делать лабораторию исключительно внутренней, просто пригласить любимых и уважаемых нами теоретиков помочь нам углубить и расширить интерес. но все же решили приоткрыть встречи (будут лекции, семинары, ридинги) для других заинтересованных исследователей, которых хотели бы собрать через опен-колл.

среди приглашенных спикеров Оксана Зинченко, Катя Колпинец, Катя Крылова, Самсон Либерман, Максим Мирошниченко, Коля Нахшунов и Йоэль Регев.

заявки можно отправлять до 22 сентября включительно

буду безмерно благодарна, если отправите тем, кому это может быть интересно!