Не отходим далеко от темы Бога и вспоминаем предыдущий пост и соответствующие рассуждения о реактивных силах, механизме рессентимента и нечистой совести, так как эти понятия снова нам понадобятся. Обратимся к следующей точке зрения одного случайно найденного мной французского современного богослова, рассматривающего самоубийство, как акт мести в ответ на испытанное зло, а также, как проявление вожделения господства.
Итак, первой реакцией человека на испытанное зло является порыв защитить себя, не имеющий чёткой грани, значит, доходящий вплоть до ответного удара обидчику. Испытанное зло побуждает не только защищаться, но и придумать объективную причину устранить зло, которая бы сняла ответственность с плеч субъекта за то, что при устранении этого самого зла он сам прибегнет ко злу. Выходит, человек, испытавший зло, пока что невиновный, отказывается «проглатывать» то самое зло и передаёт его дальше по цепочке, воспроизводя его, попутно снимая с себя вину через обвинение автора первоначального зла. В первом случае человек решается на суицид ради устранения зла, с которым он столкнулся, и, если мы говорим о внешнем зле, суицид станет местью обидчику, если же, предположим, источник зла вне меня быть не может по причине моей человечности, значит, я и есть зло, которое я злом устраняю, однако есть и другой исход событий: вспоминаем Ницше и его тейк о том, что христианское сознание так или иначе связано с понятием нечистой совести (упрощённо, самообвинением), которое и приводит до искоренения зла в самом себе – самоубийства. Человек находит в себе зло просто из-за своей принадлежности к человеческому, таким образом, одна из причин зла находится непосредственно в человеке, кем бы он ни был, так как нет причины зла, существующей исключительно вне меня, что и доказывает цепочка передачи зла, описанная выше. Я испытал зло, я зло интериоризировал и нашёл этому злу оправдание, чтобы вершить его без угрызений совести во имя X или Y, так как зло должно быть устранено и устранено оно быть может лишь злом, коим в том числе и является самоубийство. Это желание искоренить зло, испытанное тем или иным образом, от себя или кого-другого, оборачивается триумфом логики мести, причём идеальным, ведь самоубийство – это всегда возможная месть, которую никто не отнимет. Помимо этого, суицид нередко относят к проявлению страшнейшего эгоизма, отчего же? Если самоубийство – это месть, то это месть не одному отдельному обидчику, это месть целому миру. Если я мщу миру и ответной мести не получаю, ибо получить её теперь не возможно, я оказываюсь победителем, господином по отношению ко всему миру, не способному более причинить мне зло, оттого суицид так соблазнителен. Прежде всего самоубийство манит тем, что это верный путь в небытие, лишенное всего связанного с бытием, включая его негативность в широком смысле, что, наверное, и делает всю картину такой желанной, но нахождение в небытие и возможность вырваться из жизни – своеобразный знак превосходства над теми, кто жив и кто поглощён в нескончаемой цепи зла, и теоретический я этого превосходства желаю, я желаю отомстить миру за то, что жить, как я хочу, мне не позволено, я желаю отомстить и оставить его ни с чем, я желаю господства над миром, неспособным более мне ничем ответить после смерти, оттого и лишаю себя жизни. Таким образом, самоубийство в данной философской системе выступает, как венец эгоизма, подкреплённого проблематикой рессентимента и апатией перед идеей невозможной свободой.
Итак, первой реакцией человека на испытанное зло является порыв защитить себя, не имеющий чёткой грани, значит, доходящий вплоть до ответного удара обидчику. Испытанное зло побуждает не только защищаться, но и придумать объективную причину устранить зло, которая бы сняла ответственность с плеч субъекта за то, что при устранении этого самого зла он сам прибегнет ко злу. Выходит, человек, испытавший зло, пока что невиновный, отказывается «проглатывать» то самое зло и передаёт его дальше по цепочке, воспроизводя его, попутно снимая с себя вину через обвинение автора первоначального зла. В первом случае человек решается на суицид ради устранения зла, с которым он столкнулся, и, если мы говорим о внешнем зле, суицид станет местью обидчику, если же, предположим, источник зла вне меня быть не может по причине моей человечности, значит, я и есть зло, которое я злом устраняю, однако есть и другой исход событий: вспоминаем Ницше и его тейк о том, что христианское сознание так или иначе связано с понятием нечистой совести (упрощённо, самообвинением), которое и приводит до искоренения зла в самом себе – самоубийства. Человек находит в себе зло просто из-за своей принадлежности к человеческому, таким образом, одна из причин зла находится непосредственно в человеке, кем бы он ни был, так как нет причины зла, существующей исключительно вне меня, что и доказывает цепочка передачи зла, описанная выше. Я испытал зло, я зло интериоризировал и нашёл этому злу оправдание, чтобы вершить его без угрызений совести во имя X или Y, так как зло должно быть устранено и устранено оно быть может лишь злом, коим в том числе и является самоубийство. Это желание искоренить зло, испытанное тем или иным образом, от себя или кого-другого, оборачивается триумфом логики мести, причём идеальным, ведь самоубийство – это всегда возможная месть, которую никто не отнимет. Помимо этого, суицид нередко относят к проявлению страшнейшего эгоизма, отчего же? Если самоубийство – это месть, то это месть не одному отдельному обидчику, это месть целому миру. Если я мщу миру и ответной мести не получаю, ибо получить её теперь не возможно, я оказываюсь победителем, господином по отношению ко всему миру, не способному более причинить мне зло, оттого суицид так соблазнителен. Прежде всего самоубийство манит тем, что это верный путь в небытие, лишенное всего связанного с бытием, включая его негативность в широком смысле, что, наверное, и делает всю картину такой желанной, но нахождение в небытие и возможность вырваться из жизни – своеобразный знак превосходства над теми, кто жив и кто поглощён в нескончаемой цепи зла, и теоретический я этого превосходства желаю, я желаю отомстить миру за то, что жить, как я хочу, мне не позволено, я желаю отомстить и оставить его ни с чем, я желаю господства над миром, неспособным более мне ничем ответить после смерти, оттого и лишаю себя жизни. Таким образом, самоубийство в данной философской системе выступает, как венец эгоизма, подкреплённого проблематикой рессентимента и апатией перед идеей невозможной свободой.
III. Самоубийство, как жертва
Чьё самоубийство было самым значимым для человека? Кобейн, Маяковский, Монро, Фрейд? Хотя это максимально субъективный вопрос, не имеющий одного единственно верного ответа, правильнее будет спросить: чьё самоубийство было первым нам известным? Речь идёт о самоубийстве нашего высоко почитаемого старика Сократа, упоминание которого никогда не будет out of context, потому что он, как тот же Лейбниц, говорил обо всём, о чём только мог, только лишь разница в том, что первый не написал ни строчки, а рукописи второго до сих пор с трудом разгребают в Германии (или во Франции? Мне срочно нужен update по ситуации коллаборации этих двух стран в вопросе писанины немца, писавшего исключительно на французском), обещая конец публикации его сочинений не ранее, чем в 2040 году – и снова мы отошли от темы (такая я неисправимая болтушка). Итак, конечно, Сократ себя не убивал, он не вешался, не травился (точнее, травился, но в качестве казни, назначенной судом) – одним словом, не лишал себя жизни собственными руками, скорее, он это сделал чужими. В этом плане его очень любят сравнивать с Иисусом (Советую почитать труд господина Фредерика Ленуара «Сократ, Иисус, Будда: Три мастера жизни», однако, к сожалению, перевода на русский мною найдено не было, но если вы владеете одним из 10 языков, указанных по ссылке, на которые была переведена работа, милости прошу! Остальным в качестве альтернативы оставляю в файле pdf отличную книгу по истории философии Карла Ясперса, первую в серии «Великие философы»), по этой логике можно считать, что вторым по хронологии значимым самоубийством было самоубийство Христа. Вспомним, что Сократ был приговорён к смертной казни – обвиняли его в нечестии и развращении молодёжи. Речь не о педерастии: это-то как раз было вполне стандартной практикой. На современный хорошо (но печально) известный в наших реалиях лад это бы звучало, как «пропаганда нетрадиционных ценностей» (опять же, не относящаяся к теме ЛГБ), выражавшаяся в злословии против существующего в то время государственного аппарата, его критика, а также перманентные приставания к прохожим, что им очень-очень досаждало, особенно старшему поколению, ибо неприятно выслушивать от незнакомого бородатого старика в одеяле, что ты всю жизнь жил в неведении и что на деле ты никчёмный дурак, который себе много чего вообразил, а не юрист с соответствующим образованием. Диалог Платона, носящий имя Критона, указывает на добровольное свершение логического самоубийства, отказа от спасения во имя идеи. У Сократа была возможность избежать наказания не только на этапе потенциального побега, когда к нему прибежал Критон, подкупивший стражников ради спасения друга, но и на этапе самозащиты, поскольку, во-первых, он отказался от адвоката, а, во-вторых, он вёл себя, впрочем как и вне стен суда, слишком вызывающе и самодовольно для человека на пороге смертной казни. Такое самокомпрометирующее поведение связано с убеждением о том, что абсолютные понятия и идеалы должны стоять выше личных интересов. Иными словами, Сократ не противится происходящему, даже наоборот, его провоцирует, но не из общего состояния усталости, апатии и непреодолимой тяги к небытию или же к более приятной жизни после смерти в мире идей, а, подобно Иисусу, он умирает за идею, за весть миру, иными словами, и Иисус Христос, и Сократ умирают, как бы в доказательство своего учения, в доказательство его возможно претворения в жизнь, поскольку побег из тюрьмы и неповиновение приговору означали бы отказ от его собственного учения, в котором эти события недопустимы для того, чтобы звать себя человеком, звать себя гражданином. За истину можно и умереть, он за неё и умирает с улыбкой на лице. И с одной лишь этой точки зрения самоубийство считается допустимой жертвой – это самоубийство, самопожертвование на благо полиса, выполнение его долга.
Чьё самоубийство было самым значимым для человека? Кобейн, Маяковский, Монро, Фрейд? Хотя это максимально субъективный вопрос, не имеющий одного единственно верного ответа, правильнее будет спросить: чьё самоубийство было первым нам известным? Речь идёт о самоубийстве нашего высоко почитаемого старика Сократа, упоминание которого никогда не будет out of context, потому что он, как тот же Лейбниц, говорил обо всём, о чём только мог, только лишь разница в том, что первый не написал ни строчки, а рукописи второго до сих пор с трудом разгребают в Германии (или во Франции? Мне срочно нужен update по ситуации коллаборации этих двух стран в вопросе писанины немца, писавшего исключительно на французском), обещая конец публикации его сочинений не ранее, чем в 2040 году – и снова мы отошли от темы (такая я неисправимая болтушка). Итак, конечно, Сократ себя не убивал, он не вешался, не травился (точнее, травился, но в качестве казни, назначенной судом) – одним словом, не лишал себя жизни собственными руками, скорее, он это сделал чужими. В этом плане его очень любят сравнивать с Иисусом (Советую почитать труд господина Фредерика Ленуара «Сократ, Иисус, Будда: Три мастера жизни», однако, к сожалению, перевода на русский мною найдено не было, но если вы владеете одним из 10 языков, указанных по ссылке, на которые была переведена работа, милости прошу! Остальным в качестве альтернативы оставляю в файле pdf отличную книгу по истории философии Карла Ясперса, первую в серии «Великие философы»), по этой логике можно считать, что вторым по хронологии значимым самоубийством было самоубийство Христа. Вспомним, что Сократ был приговорён к смертной казни – обвиняли его в нечестии и развращении молодёжи. Речь не о педерастии: это-то как раз было вполне стандартной практикой. На современный хорошо (но печально) известный в наших реалиях лад это бы звучало, как «пропаганда нетрадиционных ценностей» (опять же, не относящаяся к теме ЛГБ), выражавшаяся в злословии против существующего в то время государственного аппарата, его критика, а также перманентные приставания к прохожим, что им очень-очень досаждало, особенно старшему поколению, ибо неприятно выслушивать от незнакомого бородатого старика в одеяле, что ты всю жизнь жил в неведении и что на деле ты никчёмный дурак, который себе много чего вообразил, а не юрист с соответствующим образованием. Диалог Платона, носящий имя Критона, указывает на добровольное свершение логического самоубийства, отказа от спасения во имя идеи. У Сократа была возможность избежать наказания не только на этапе потенциального побега, когда к нему прибежал Критон, подкупивший стражников ради спасения друга, но и на этапе самозащиты, поскольку, во-первых, он отказался от адвоката, а, во-вторых, он вёл себя, впрочем как и вне стен суда, слишком вызывающе и самодовольно для человека на пороге смертной казни. Такое самокомпрометирующее поведение связано с убеждением о том, что абсолютные понятия и идеалы должны стоять выше личных интересов. Иными словами, Сократ не противится происходящему, даже наоборот, его провоцирует, но не из общего состояния усталости, апатии и непреодолимой тяги к небытию или же к более приятной жизни после смерти в мире идей, а, подобно Иисусу, он умирает за идею, за весть миру, иными словами, и Иисус Христос, и Сократ умирают, как бы в доказательство своего учения, в доказательство его возможно претворения в жизнь, поскольку побег из тюрьмы и неповиновение приговору означали бы отказ от его собственного учения, в котором эти события недопустимы для того, чтобы звать себя человеком, звать себя гражданином. За истину можно и умереть, он за неё и умирает с улыбкой на лице. И с одной лишь этой точки зрения самоубийство считается допустимой жертвой – это самоубийство, самопожертвование на благо полиса, выполнение его долга.
Итак, делаем следующие выводы. Сократ смерти не боялся, поскольку умереть телом не так страшно, как умереть духом, вдобавок, существование на этой земле, в отличие от жизни после смерти, лишь отдаляет философа от познания истины, при всём этом смерти он не желал. Несмотря на доводы выше, самоубийство для Сократа всё-таки остаётся последним и нежелательным планом «Б», выполнение которого должно быть мотивировано идеей, долгом перед полисом. Самоубийство может быть оправдано только лишь в одном случае, если оно заключается в служении общественному благу.
IV. Самоубийство, как исключительное право совершенного духом мудреца
В качестве ещё одного аргумента в частичную пользу самоубийства выдвигается философия стоицизма. Если вы не знаете, в чем заключается суть стоицизма, я постараюсь кратко пробежаться с вами через этот темный лес. Итак, простыми словами, стоицизм – это учение о том, что сокрушаться над тем, что нам неподвластно, лишено всякого смысла и уж тем более пользы. К сожалению или к счастью, человек далёк от владения полной свободой. Мы не выбираем свою красоту, свои способности, когда родиться и родиться ли вообще, так же, как и не выбираем наше будущее, прошлое и настоящее – это от нас не зависит или мало от нас зависит. Есть ли тогда смысл переживать из-за обстоятельств совершенно случайных? Стоицизм заключается в осознании того трагического положения, на которое обречён человек. От человека не зависит практически ничего или, по крайней мере, слишком мало – в большинстве своём, причины той или иной ситуации находятся вне человека, поскольку человек рождён на свет без какой-либо защиты от жизненных случайностей – в этом и заключается весь трагизм нашего существования. Мы совершенно беззащитны, и с нами может случиться буквально всё, что угодно. Однако стоицизм не отрицает того, что всё-таки есть кое-что, от нас зависящее, – это желание поступать правильно, поступать соответственно уму-разуму. Именно это соответствие с разумом, иными словами, эта рациональность и характеризует стоическое мышление. Таким образом, появляется разница между тем, что зависит от человека, а, значит, оно попадает под категории «хорошо» или «плохо», и тем, что от человека не зависит, что, следовательно, подобной этической оценке поддаваться априори не может. Если событие не может характеризоваться, как хорошее или плохое, значит, оно и не должно вызывать какую-либо реакцию и суждение у субъекта. Для того, чтобы успешно отличать одно от другого, стоицизм подразумевает обязательное изучение трёх разделов философии: этика, логика и физика. Последняя из них имеет именно этическую цель, так как позволяет делить события на те, что человеку неподвластны, и те, над которыми какую-то власть мы всё же имеем, и поступать соответственно этому делению. Помимо этого, человеческая рациональность основывается на природной рациональности, то есть человеческое желание поступать правильно. в соответствии с законами, диктованными разумом, является же на деле чуть ли не фундаментальным правилом, интериоризированным каждым живым существом. Стоицизм предполагает рациональность мира, видение, противоположное эпикурийской физике, основанной на том, что атомы сочетаются в исключительно случайном порядке – там, где есть случайность, рациональности быть не может. У стоиков нет движения без причины, соответственно, всё то, что происходит, имеет свой импульс и свою причину, что делает мир логичным и рациональным, однако логичность этого мира влечёт собой непредотвратимость тех или иных событий. Хочет человек этого или нет, события случаются так, как должны случиться, согласно этой логике – здесь мы снова возвращаемся к концепту судьбы и отсутствия какой-либо свободы. И если есть судьба, не продиктованная каким-либо высшим существом вроде Бога, а продиктованная логичностью мира, согласно которой происходит то или иное событие, могут ли тогда эти события быть расценены, как удачные или неудачные?
В качестве ещё одного аргумента в частичную пользу самоубийства выдвигается философия стоицизма. Если вы не знаете, в чем заключается суть стоицизма, я постараюсь кратко пробежаться с вами через этот темный лес. Итак, простыми словами, стоицизм – это учение о том, что сокрушаться над тем, что нам неподвластно, лишено всякого смысла и уж тем более пользы. К сожалению или к счастью, человек далёк от владения полной свободой. Мы не выбираем свою красоту, свои способности, когда родиться и родиться ли вообще, так же, как и не выбираем наше будущее, прошлое и настоящее – это от нас не зависит или мало от нас зависит. Есть ли тогда смысл переживать из-за обстоятельств совершенно случайных? Стоицизм заключается в осознании того трагического положения, на которое обречён человек. От человека не зависит практически ничего или, по крайней мере, слишком мало – в большинстве своём, причины той или иной ситуации находятся вне человека, поскольку человек рождён на свет без какой-либо защиты от жизненных случайностей – в этом и заключается весь трагизм нашего существования. Мы совершенно беззащитны, и с нами может случиться буквально всё, что угодно. Однако стоицизм не отрицает того, что всё-таки есть кое-что, от нас зависящее, – это желание поступать правильно, поступать соответственно уму-разуму. Именно это соответствие с разумом, иными словами, эта рациональность и характеризует стоическое мышление. Таким образом, появляется разница между тем, что зависит от человека, а, значит, оно попадает под категории «хорошо» или «плохо», и тем, что от человека не зависит, что, следовательно, подобной этической оценке поддаваться априори не может. Если событие не может характеризоваться, как хорошее или плохое, значит, оно и не должно вызывать какую-либо реакцию и суждение у субъекта. Для того, чтобы успешно отличать одно от другого, стоицизм подразумевает обязательное изучение трёх разделов философии: этика, логика и физика. Последняя из них имеет именно этическую цель, так как позволяет делить события на те, что человеку неподвластны, и те, над которыми какую-то власть мы всё же имеем, и поступать соответственно этому делению. Помимо этого, человеческая рациональность основывается на природной рациональности, то есть человеческое желание поступать правильно. в соответствии с законами, диктованными разумом, является же на деле чуть ли не фундаментальным правилом, интериоризированным каждым живым существом. Стоицизм предполагает рациональность мира, видение, противоположное эпикурийской физике, основанной на том, что атомы сочетаются в исключительно случайном порядке – там, где есть случайность, рациональности быть не может. У стоиков нет движения без причины, соответственно, всё то, что происходит, имеет свой импульс и свою причину, что делает мир логичным и рациональным, однако логичность этого мира влечёт собой непредотвратимость тех или иных событий. Хочет человек этого или нет, события случаются так, как должны случиться, согласно этой логике – здесь мы снова возвращаемся к концепту судьбы и отсутствия какой-либо свободы. И если есть судьба, не продиктованная каким-либо высшим существом вроде Бога, а продиктованная логичностью мира, согласно которой происходит то или иное событие, могут ли тогда эти события быть расценены, как удачные или неудачные?
В конечном итоге, как бы мы не рассматривали самоубийство, через какую бы призму мы не смотрели, нигде подобный акт не расценивается, как желательный и уж тем более как обязательный. Ни одна философия не увенчается словами «убей себя, как можно быстрее, и лишь тогда ты обретёшь покой и счастье», даже ни одна философия пессимизма таким не может похвастаться (например, тот же Шопенгауэр предлагает просто-напросто смириться и принять свою пассивную позицию по отношению к миру – как говорится, learn to not care in order to not care)! Так, суицид запрещается по отношению к Богу, как воплощение зла и отказа от воссоединения с Богом, порицается, как самая эгоистичная месть, но при этом допускается в качестве жертвы, но лишь во благо общества, как доказательство и укрепления идеи или учения, но даже если оно и разрешается той или иной философской системой, то только лишь отдельной малой группе лиц, чей уход из жизни будет достаточно мотивирован. Самоубийство выступает либо как действие, категорически запрещённое, либо как подвиг, уготованный лишь исключительным героям и мудрецам.
Моё же мнение, дорогой аноним, таково: не каждая приоткрытая Вам дверь есть выход из комнаты, а даже если дверь всего одна, то, не забывайте азы философской мысли, которым я вас учила, все пять человеческих чувств обманчивы (возражения не принимаются, как доказательство, привожу пример галлюцинаций – ваши чувства гарантом объективной реальности не являются), и на деле дверь не одна. Откройте глаза и ушки шире, возьмите, наконец, в руки молоток – проломите стены и постройте выход сами, если не находите уже готовый. Не давайте этой суке-жизни ввести вас в заблуждение и переиграйте эту бессовестную злодейку, ведь я в Вас верю :)
Моё же мнение, дорогой аноним, таково: не каждая приоткрытая Вам дверь есть выход из комнаты, а даже если дверь всего одна, то, не забывайте азы философской мысли, которым я вас учила, все пять человеческих чувств обманчивы (возражения не принимаются, как доказательство, привожу пример галлюцинаций – ваши чувства гарантом объективной реальности не являются), и на деле дверь не одна. Откройте глаза и ушки шире, возьмите, наконец, в руки молоток – проломите стены и постройте выход сами, если не находите уже готовый. Не давайте этой суке-жизни ввести вас в заблуждение и переиграйте эту бессовестную злодейку, ведь я в Вас верю :)
iaspers-velikie-filosofi-1.pdf
5.7 MB
Как и обещала оставляю файл с книжкой Ясперса для тех, кто заинтересован
Я полноценно возвращаюсь в строй (победа!). Целую каждого и каждую, хорошего окончания недели!
Forwarded from sleepy
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Современная хоррор-философия на тыквенный спас (halloween edition !!!)
Подборка книг и статей об ужасе философии и о философии ужаса
Слизь, монстры, пузырчатость, многоножки и субстанции, темнота, пустота, будущее, неудачи и прочее – сверхъестественный и интеллектуальный типы ужаса
При нажатии на ссылку начнётся скачивание pdf файла с книгой/статьёй
«Философия ужаса» – Ноэль Кэрролл
«Нечто : Феноменология ужаса» – Дилан Тригг
«Безумная спекуляция и абсолютный ингуманизм: Лавкрафт, Лиготти и weirding философии» – Бен Вудард
«Динамика слизи. Зарождение, мутация и ползучесть жизни» – Бен Вудард
«ХРИСТИАНСКО АРИСТОТЕЛЕВСКИЕ ИСТОКИ ФИЛОСОФИИ УЖАСА» – А. В. Заньковский
«Ужас философии» – Юджин Такер(мой фаворит!!!)
- Том 1 : В пыли этой планеты
- Том 2 : Звездно-спекулятивный труп
- Том 3 : Щупальца длиннее ночи
«Исследование ужаса» – Леонид Липавский
Подумываю над постом о концепте субстанции в философии в связи с поднятым шумом вокруг нового боди-хоррора «Субстанция», Вас бы заинтересовало ? Ответьте, пожалуйста, в анонимном боте @obstysbot – буду рада прочитать Ваше мнение! Буду ждать!
Подборка книг и статей об ужасе философии и о философии ужаса
Слизь, монстры, пузырчатость, многоножки и субстанции, темнота, пустота, будущее, неудачи и прочее – сверхъестественный и интеллектуальный типы ужаса
«Философия ужаса» – Ноэль Кэрролл
«Нечто : Феноменология ужаса» – Дилан Тригг
«Безумная спекуляция и абсолютный ингуманизм: Лавкрафт, Лиготти и weirding философии» – Бен Вудард
«Динамика слизи. Зарождение, мутация и ползучесть жизни» – Бен Вудард
«ХРИСТИАНСКО АРИСТОТЕЛЕВСКИЕ ИСТОКИ ФИЛОСОФИИ УЖАСА» – А. В. Заньковский
«Ужас философии» – Юджин Такер
- Том 1 : В пыли этой планеты
- Том 2 : Звездно-спекулятивный труп
- Том 3 : Щупальца длиннее ночи
«Исследование ужаса» – Леонид Липавский
Подумываю над постом о концепте субстанции в философии в связи с поднятым шумом вокруг нового боди-хоррора «Субстанция», Вас бы заинтересовало ? Ответьте, пожалуйста, в анонимном боте @obstysbot – буду рада прочитать Ваше мнение! Буду ждать!
Forwarded from w.belle
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
something from a teenage girl mind
всех любителей философии, собравшихся на этом канале, поздравляю с праздником философии!
Forwarded from obstacle
Можете пожалуйста рассказать, что изучают на предмете философия? В чем суть, в чем сложность?