Не так давно Дмитрий Григорьев спросил меня, как я думаю, за кого в этом конфликте был бы Цой. Я ответил, что Цой, если только не был бы он съеден шоубиз средой, конечно, был бы за нас. Хотя такие переносы и неуместны, за покойников решать мы не станем.
Сегодня Андрей Рудалев очень точную и максимально убедительную цитату привел из Егора Летова, - вдогонку тем же разговорам.
Но все же, думаю, что главное - наша позиция, а не позиция наших очень славных и ярких современников, а для кого-то - предшественников
Чтоб подсластить пилюлю оппонентам, скажу, что не менее интересный мне Кормильцев был бы скорей всего "за них", точно был бы "за них". Туда его тащило все годы после конца Наутилуса.
https://www.tgoop.com/rudalev_andrej/3110

Есть такой Андрей Дмитриев. Не питерский. Поэт, с Донбасса. Говорят, что очень сложный характер. Говорят, что почти никого не любит (из других поэтов). Мы подобное видали, не слишком редкий, хотя и печальный тип.
Сейчас в тяжёлой ситуации. Вывез в Россию родителей, они скончались. Бедствует, если я правильно понял.
Я с ним не знаком. Имя услышал некоторое время тому назад, тексты прочёл сегодня. Вот стихи -


Андрей Дмитриев:

***
Это шахтный ствол, это клеть дрожит.
Это я спускаюсь, разинув рот,
в горном деле тёмный, что антрацит, –
услыхать струенье подземных вод.
Нам – довольно Пруста среди зимы.
Нам бы – лишь боярышника кусты...
Но придём к шахтёрам – просить взаймы,
исчерпав лексические пласты.
Чтоб, когда им скажут: «Всему хана.
Трепыхаться дальше – какой резон?», –
коногонки луч натыкался на
запредельный угольный горизонт.
Это мой Вергилий, седой шахтёр,
сапогами чавкая, месит грязь,
воспевая лаву и транспортёр,
лишь мужскою рифмою обходясь.
Горнякам знаком ядовитый газ
и взрывная взвесь распирает грудь.
Я хотел бы с ними нащупать лаз,
ускользнуть отсюда – куда-нибудь.
И когда всё станет огнём гореть,
их чумазый ангел проявит прыть –
на поверхность где-то поднимут клеть:
...и цветёт боярышник, так и быть

*
Шахтёрский город – поперёк пути кривого
из отмороженных варяг в худые греки.
Как всё запущено, дружок, как всё хреново.
И дым отечества теперь – не слаще редьки.
Ещё не убраны поля, но одиноко, – 
как если убраны уже. Скудеет личность.
Зато капустные ряды – само барокко.
Зато горняцкая среда – сама тактичность.
             ___
Я брёл по штрекам и сигал
                                            с каких-то сходней, – 
где люциферовым огнём грозит разруха,
сочится гибельный метан из преисподней
и мечет чёрную икру земное брюхо.
Я окончательно догнал: течёт недаром
конвейер угольный одним привычным руслом, – 
когда в чистилище стоял, объятый паром,
и кафель брал меня в расчёт – с мерцаньем тусклым.
И хохотали мужики в шахтёрской бане.
Им всё равно – что Элиот, что Эзра Паунд – 
и не приходится слова искать в кармане.
А забухать – хоть в огород, хоть в андеграунд.
Нам станет всем не до бумаг и фотографий,
когда степные города сойдут на убыль.
...И неразборчивый портрет впечатан в кафель,
как древний папоротник был впечатан в уголь.

... Ещё смотрите
https://www.tgoop.com/napolah/1767

Я сейчас напишу пост, после которого у меня станет ещё больше врагов, хотя их и так достаточно. Нынешняя война, как и многие знаковые события, актуализирует споры и заставляет вспомнить факты, о которых многие люди и страны предпочли бы забыть. Сегодня, просматривая дискуссию на полях одного дружественного мне телеграмм-канала, я взялся проверить цифры и погрузился в тему немецких депортаций после Второй мировой войны. Думал, потребуется идти далеко по источникам, но хватило часа. Обычно, когда говорят о "депортации народов", имеют в виду Советский Союз и папу Сталина. Но после войны из Восточной Европы было депортировано 12 - 14 миллионов (!) этнических немцев, лично не замешанных ни в каких преступлениях Рейха. По разным данным, погибло от 500 тыс до 2 млн человек. На цифре в 2 млн только погибших настаивает самый известный исследователь этой беды, бывший член Совета ООН по правам человека Альфред Морис де Зайас. (Очень не люблю играть в подобные цифры, но численность представителей ВСЕХ народов, перемещенных в СССР во время ВОВ, не достигает и 3 млн). Условия "европейской" депортации были чудовищны - концентрационные лагеря, полная конфискация имущества, бытовое насилие, этническая месть в её самой грубой форме. История помнит трагедию в Брно, когда немцев - половину населения этого города, в основном женщин и детей - мужчины были в плену - изгнали пешком в Австрию без воды и еды. Вдоль всей дороги длиной 55 км лежали тела умерших, глядя на которых брели обессиленные, всего лишенные люди (напомним, это была ещё далеко не социалистическая Чехословакия, а Чехословакия буржуазного президента Бенеша, только что прибывшего из Лондона и подписавшего декреты об изгнании немцев и венгров). По позднейшим данным, в эту ночь с 30 по 31 мая 1945 года погибло 5,2 тыс. ни в чем не повинных людей.... Таких событий, которые никак, кроме геноцида, назвать нельзя, были десятки - Устицкий расстрел, Пршеровский расстрел, далее везде. Кто там хочет ещё поговорить о Катыни? Да, и последняя подробность. Немецкое население в той же Чехословакии и других "европейских" странах должно было в первые месяцы после войны носить нарукавные повязки с буквой N. Конечно, Германией и именем Германии было совершено множество преступлений во время Второй мировой. Конечно, мир жесток. Конечно, горе побежденным. Тем более слава Великой Победе! Но насколько же мерзка либеральная риторика с её обвинениями против России и СССР.

PS. Только что прочитал десятки архивных документов 45-46 годов, в которых правительство СССР выражало крайнюю обеспокоенность неспособностью польских и чешских властей соблюдать гуманитарные нормы и простые человеческие правила при переселении немцев из своей зоны ответственности на территорию Восточной Германии, в будущую ГДР.

В продолжение темы. Честно говоря, к стыду своему я этого не знал. По декретам Бенеша по отношению к немцам были приняты дискриминационные меры, больше всего напоминающие законы Рейха о евреях. О нарукавных повязках с буквой N я уже написал. Далее. Все велосипеды, автомобили, мотоциклы и другие транспортные средства, принадлежавшие немцам, подлежали конфискации. лицам немецкой национальности запрещалось посещать публичные места и рестораны, немцы подлежали регулярной регистрации в районных органах внутренних дел и лишались свободы перемещения по стране, за пользование радио и телефоном немцы подлежали расстрелу, для посещения магазинов немцам отводились отдельные часы, разговоры на немецком языке на улицах карались смертным приговором, немцам было запрещено ходить по тротуарам и т.д. (Виктор Мельник "Депортация немецкого населения с территории Чехословакии в 1945 - 50-х годах; https://cyberleninka.ru/article/n/deportatsiya-nemetskogo-naseleniya-s-territorii-chehoslovakii-v-1945-1950-godah/viewer). При этом, напомним, в межвоенное время доля немецкого населения в той же Праге колебалась от 30 до 60%. Я думаю, не будет преувеличением сказать, что примерно такую судьбу готовят русским украинские националисты - причем при поддержке своих западных симпатизантов - в том случае, если мы не победим.
И ещё один очень говорящий документ: "- В период оккупации Силезии русскими людям там жилось хорошо, они не нуждались в продуктах питания и т.д. А с июля месяца, когда на их место пришли поляки, все пошло колесом. В Бреслау поляки выгнали немцев из квартир, крадут мебель и бесплатно заставляют выполнять непосильную работу… Родственников умерших грабили прямо на похоронах, отнимая у них помимо платья даже цветы и венки… - из письма П.Рихтера кардиналу К. фон Прайсингу, епископу Берлина, 22.03.1946 г.; (https://rvio.histrf.ru/activities/news/rvio-opublikovalo-dokumenty-o-massovoj-deportacii-nemcev-iz-poslevoennoj-polshi)

У людей все очень по разному. Думаю об одной простой истории, произошедшей буквально в пятницу. Я вернулся из Москвы, после нашего с ИК выступления. Почти не спал два дня - поезд был Ласточка, пятичасовой утренний. Поспал дома часа два-три, и тут звонит ДГ. Встретимся, поболтаем? Я плюю на сон, еду на Малую Морскую. Там, в грузинском кафе на углу с Гороховой, возле Старой Вены, сидят ДГ с Арсеном, чай пьют. Угостился чаем, съел кусок хачапури с тыквой. Разговор как-то петлял. Не о том, не так, не сегодня. Потом у ДГ с Арсеном была очередная премьера их музыкально-поэтияеских представлений с местными авангардными композиторами. Валера Земских там третий, но мы практически не разговариваем.
Сначала не думал, но поехал, послушал. Музыка откровенно вторичная и на мой взгляд плохая по замыслу, стихи - в стиле поэтов, тема - море. Бы.л синтез искусств - элемент театра. Двое молодых ребят, парень и девушка, которые читали текст и двигались. Не наркотиками, это было бы про прикол и провокацию, а просто двигались по сцене перед музыкантами. Так что ни провокации, ни прикола
Я вспомнил Скрябина. Он мечтал сдвигать ось времён.
Когда все кончилось, я ушел. На чужом пиру это было похмелье. На выходе встретил Надю Воинову. Поговорили зло и весело. Может прочту у них лекцию в январе-феврале о войне как великой исправительнице имён (тема философа Варавы). Надя позвала на вечер памяти Сосноры, в Маяковку. Я сообщил, что Соснора не мой герой. И пошутил. Надя рассмеялась. И в итоге заметила, что теперь тоже на Соснору не пойдет, раз я так. Но пошла наверняка, уверен. Что ей делать в пятницу вечером.
Тут вышел Арсен, и мы двинулись к метро. Верней он шел, а я ехал. Недалеко от Исаакия встретили Кияницу. И мы с Кияницей отправились пить кофе. Говорили о литературе и страсти человеческой. Интересно.
В итоге я приехал домой и через некоторое время созвонился с Донецком. Спросил про Горловку, которая в начале недели попала под тяжелый обстрел с жертвами. Полгорода без электричества.
Подруга рассказала, что была в Горловке как раз в тот день, когда я был в Москве, и среди всего прочего - ещё одну историю. Как украинский дрон влетел к старикам пенсионерам в квартиру (напомню, дроны управляемы, и все, что дрон делает, оператор видит на экране). Этот дрон влетел к старикам в квартиру, женщину убил прямо на кухне, а старика тяжело ранил. В реанимации человек.
И я в очередной раз понял, что во мне это все плохо сочетается. Нет, я сам недавно написал эссеюшку во Взгляд, как противник ненавидит наш мирный тыл, как наша комфортная жизнь в тылу ему - по его признанию - кость в горле. Сам Зе это специально говорил, и не раз.
Но вот у меня раз за разом что-то слетает с орбит. А ведь не попса и пьянка. Музыка, подражающая шелесту волн с упорством минимализма, прекрасные в сущности разговоры с красивыми женщинами и вдохновенными мужчинами, а там Горловка, те старики...
Бред, конечно.

О предыдущем посте. Выношу из комментариев, чтоб не было непонимания. Да я разве против разговоров, общения, дружеского, товарищеского, случайного? Я за все за это, за лёгкие встречи и томительные расставания, улыбки и обмолвки, перекуры и выпивки, флирт и далеко уводящие очарования. За жизнь в полноте для тех, кто живой, тем более это временно. И доя людей, кто там на юге, это важнейшая часть жизни, которую никто не отменял. За границей войны. На дверях многих кафе в Донецке стикер - с оружием не входить. И ставят оружие в гардеробе. Дело просто в моем пойманном ощущении несоответствия, именно личном, именно в данную минуту, о чем я и написал. О дистанции, которая живёт во мне, даже не в объективном пространстве. Я не политик, не стратег, не государственный муж и даже не пасынок государства, но сын своего пространства и очевидец своего времени. Теперь модно говорить, что у каждого свой взгляд, и взгляд очевидца извращает реальность, в отличие от... Но мне отпущено это время и дан язык, чтоб оставить свидетельство. Одно из. В этом я чувствую свое единственное призвание. Остальное - само собой.

ВЗГЛЯД / Споры среди своих не должны работать на противника :: Автор Андрей Полонский
https://vz.ru/opinions/2024/11/17/1297712.html

Убежден, что красно-белые споры ничему не служат, кроме как очень эффектной попытке вновь, в очередной раз, расколоть мыслящих людей в России. Нынешняя годовщина адмирала Колчака - тому прямое подтверждение. Но пристрастие к Ленину и ненависть к Колчаку - для русского патриота такой вид извращения, которому я даже названия подобрать не могу. Или просто плод незнания некоторых фактов, стремления закрыть на них глаза.
На этом я замолкаю, убежденный, что подобного рода полемику давно пора оставить академической аудитории.

Прочитал у о.Стефана (Станислава) Красовицкого, поэта, которого многие ровесники ставили выше Бродского - и священника - сперва РПЦЗ, а потом бесчисленных "истинно-православных" иерархий, о том, что капитан "Бигля" Роберт Фицрой, сам тоже вполне себе исследователь и метеоролог, прочитав книгу своего пассажира Чарльза Дарвина и осознав, чему нехотя поспособствовал, впал в депрессию и резанул себе по горлу бритвой. Сперва не поверил, подумал, очередной конспирологический миф. Проверил. Правда.
Забавная подробность к около научным спорам.

Неужели жив,? И как их земля носит...
Ой, простите, сорвалось ненароком. Это, конечно, удивительно глубокое название, и - так хочется сказать - идеально точно выражающее положение этих людей относительно России, - но не стану, это не мои слова, не моя мысль, просто чистая провокация господина автора с говорящей фамилией Стреляный.
Когда же уже, когда приставка прибавится... - тьфу, опять с языка сорвалось, случайно, но естественно.
https://www.tgoop.com/rudalev_andrej/3131

Канал "стихотворная история" https://www.tgoop.com/historicverse набирает подписчиков и симпатизантов. Возможно, это прообраз будущей антологии, возможно, книга книг, возможно, просто пустячок на ветру времени.
В любом случае, 200 человек - для всемирной сети пылинка, а для только что обустроенного дома, где Клио встречается с Эвтерпой, Полигимнией и Каллиопой, а иногда к ним заходит Эрато - вполне себе достойное число.
Присоединяйтесь!

Завтра иду в филармонию на "Новороссию". Само по себе это знаковое событие. Где-то неделю тому назад премьера была в Луганске. Люди выходили потрясенные. https://www.tgoop.com/sashakulikova2505/50

Поставил в "Стихотворную историю" стихи нескольких русских поэтов; одних уже нет с нами, другие - рядом, на той же земле. И подумал, что все эти двадцать лет нового века у меня - за границами нашей Кастоправды и распавшегося Сговора - была своя картина современной русской поэзии, современного русского словоряда, где преображение языка олицетворял Карпец, мифотворческое сознание будоражил Олег Фомин, и так далее, и тому подобное. Теперь главное - никого не забыть.

Дмитрия Молдавского стихотворение. Очень легло к ночным мыслям и разговорам. https://www.tgoop.com/moldavskiydm/1148

А вот и полная запись беседы Андрея Полонского и Игоря Караулова в Бункере на Лубянке.

Спектакль Новороссия превзошел все мои ожидания. Это был реальный синтез искусств, который меняет мир. Я был с Сашей Андером (Настя, увы, болеет), мы вышли потрясенные, даже, несмотря на отвратную погоду, остановились перекурить у моего велосипеда. Сразу так разойтись казалось невозможным.
С чисто формальной точки зрения было чрезвычайно интересно, что в классический синтез поэзии, музыки, изображения и сценического движения удивительно естественно вплелась публицистика, причем в ней не было ничего нарочитого. Она там не поставлена специально, а органически присутствует, как часть тела спектакля.
Если кто-то думает, что в этом спектакле есть стремление чего-то кому-то доказать, кого-то в чем-то убедить, так нет. Он обращён городу и миру как свидетельство и послание не только о настигшей нас всех истории, но об универсальной человеческой участи.
В целом, - может диктовал зал, - но подумалось, что эта вещь с ее великолепной музыкой и выверенной интонацией в чем-то подобна Ленинградской симфонии Шостаковича для людей во время предыдущей войны. Она вселяет надежду и укрепляет уверенность.

Андрей Коробов-Латынцев:

Просто не знаю, чем бы я занимался в этой жизни, если бы не философия.
Всё остальное: наука, война, писательство,  преподавательство и проч. - только лишь упражнения в философии.
По сути, ценность философии для философа именно в этом - она дает возможность дышать и делать, когда твоя жизнь, казалось бы, поражена какой-то жуткой духовной проказой.
Философия должна спасти философа, иначе он не прилипнет к ней, иначе она будет иметь факультативный статус. 
Не бежать в философию от чего бы то ни было, но спастись ею, освободиться благодаря ей, мыслить и жить с ней. Потом уже - говорить, проповедовать или преподавать, писать статьи или книги, защищать диссеры и проч.

Всех причастных - с днем философии.

Ну вот, Южмаш. В 199... Хрен знает каком году, у шестого цеха начальника мы пили в домах, данных инженерам и специалистам Южмаша. В былые советские годы. Самогон. Но в конце концов он закончился, и мы полезли в винный погреб, под кухней.. Там стояли пятнадцати литровые канистры заготовленного с лета вина. Мы полезли за канистрой, а наши девушки остались сверху, на кухне. Мой товарищ, шестого цеха начальник, спал тогда исключительно с продавщицами книжных магазинов....
Полтора дня нас не было, и их не было для нас. Где и как, простите, отливали, неизвестно. Но в конце концов подняли канистру, барышни сидели на своих табуретках Потом обратили внимание на время.
Прости Господи нас всех, наследников великой страны, пытающихся вернуть детям хоть что то, что у нас было.
Речь не о бухле, если кто то способен услышать.

Товарищи и коллеги сокрушаются, что их не позвали в Минкульт на совещание с деятелями индустрии литературы, - как там было сказано. Приводят поколенческие схемы. Это, конечно, показательно. Дело в том, что в массовом обществе, которое окончательно пришло в страну после 90 года, существовало три потока искусства - один, связанный с советским наследием и его институциями, второй - имеющий отношение к шоу-бизнесу, и третий - как бы искусство внутри, свидетельство об эпохе, текст как послание. Этот третий иногда сочетался с первыми двумя (песни Аркадия Славоросова для Валерии и Салтыковой ещё в 90х или феномен "женских поэтесс" от Полозковой до Соломоновой в 10х были кричащим примером такого сочетания). Но сочетались плохо, неловко, самоочевидно нелепо.
Война и ее раскол спутали все карты. Они как бы легитимизировали и советское наследие, и шоу - нужен был элемент пропаганды, влияние на массовую аудиторию.
Но суть от этого не изменилась. Собственно текст, претендующий быть интересным как художественное произведение, живёт по своим законам, и после своего появления неминуемо существует только в малых группах. Должна завершиться эпоха, должны перестроиться внешние условия, чтоб понять, что патриотического, скажем, и не патриотического окажется интересным, когда схлынет пена дней.
Поколения же приходят и уходят. Старые и отступающие оставляют свидетельства, из которых складывается история. Не надо думать, что те, кто молоды сейчас, одни определят будущее. У них случится своя версия присутствия.
Мы ведь тоже были молоды в свое время, и, право слово, это длилось довольно долго и было весело.
А кого принимает госпожа министр - это ли не суета и пух лебяжий? Госпожа министр принимает тех, кто институализирован и ближе массовой аудитории. Это ее работа, верней, работа ее референтов. Наша госпожа министр к тому ж ещё не тривиальный человек. Из современных художников, надо думать, она любит тех, с кем и на ком росла, кого обсуждали в ее дружеских кампаниях. Их она не могла позвать на текущую встречу, это другие люди. Убежден, что Ольге Борисовне лично никак не нравятся тексты приглашенных ей литераторов. Да и читала она немногие. Это совсем о другом.
А в остальном - правда. Загнанных лошадей пристреливают. Но быть или не быть загнанными - вопрос самосознания. https://www.tgoop.com/karaulovnews/6964

Ненависть - это серьезнее, чем мы думаем. В дни войны, тем более почти гражданской войны, которая грозит обрушиться в ядерную, нам - и тем, кто как-то проясняет свое присутствие, и тем, кто молчит в тряпочку, приходится пропускать через себя невероятное количество обрушенной на нас ненависти. Хорошо, если удается воздержаться от ответки. Не думать о плодах, - как говорили в Гите.
И тем более нелепа ненависть внутренняя, которая тоже часто блуждает по нашим тылам. Нет ей ни понимания, ни оправдания с моей стороны.
Даже если мы обсуждаем не людей, а идеи, что, собственно, и следует обсуждать, пена у рта - отвратительная побочка. Говорящий неминуемо захлёбывается в ней, выглядит прискорбно, а часто и умирает. Впрочем, умирают все.