Forwarded from Митин журнал
В начале 80-х годов юный филолог Жан-Филипп Жаккар приехал в Ленинград из Швейцарии, чтобы отыскать рукописи Хармса. Это ему удалось, и заодно он познакомился с персонажами культурного подполья. Только сейчас, через 40 лет, профессор Жаккар решил разобрать свой фотоархив и обнаружил сногсшибательные снимки. Пока еще далеко не все оцифрованы, но вот кое-что: Курехин, Цой, Каспарян и Густав, Сергей Летов, логово некрореалистов и я с Юфитом — видимо, это один из первых показов «Санитаров-оборотней». (Все публикуются впервые)
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
«Red Wave» – визитка Джоанны Стингрей, проект, с которым она заявила о себе как о продюсере и самом амбициозном пиар-агенте «красного рока» на Западе.
Это основа ее публичного статуса, фундамент репутации важного актора в кругах советского рок-подполья ‘80-х. По мнению многих, именно американский релиз «Красной волны» вызвал необратимые перемены на «Мелодии» – игнорировать успех и востребованность самодеятельных гитарных групп было уже невозможно. Благодаря Стингрей крепость всесоюзной фирмы грамзаписи пала, цензорам и худсоветам пришлось подстроиться.
«После “Red Wave” рок-пластинки пошли плотным косяком», подтверждают летописцы андеграунда. Причем если в Штатах из-за резонанса «Red Wave» о советских «неофициальных» группах узнали десятки тысяч человек, то в Союзе совокупный тираж пластинок «Аквариума», «Кино», «Алисы» и других команд разошелся среди десятков миллионов слушателей.
«Красная волна», таким образом, оказалась едва ли не самым мощным катализатором в легализации вчерашних маргиналов. Теперь им было доступно плюс-минус все то же самое, что и «официальным» рок-группам, не знавшим проблем с государством: студии звукозаписи, концертные площадки, эфиры на радио и телевидении. Непокорный советский рок, чьим манифестом за рубежом стал «Red Wave», победил.
Настолько впечатляющий результат превратил релиз в культовый, а саму Стингрей – в живую легенду, заслуженную и уважаемую рок-активистку с безграничным кредитом доверия. Безграничным – буквально: ни один герой отечественной рок-сцены не может похвастаться таким объемом печатной меморабилии, количество книг и альбомов Стингрей приближается к десятку. Издания объединяет зонтичный подзаголовок «Подлинная история русского рока».
Все это делает «Red Wave» самым ценным активом в каталоге Стингрей, позволяющим монетизировать примерно все, что связано с архивом перестроечного «красного рока». Пластинкой-граалем, значение которой со временем только растет: если поначалу она ни много ни мало «открыла Западу советский рок», то в последние годы – особенно после публикации воспоминаний и интервью Стингрей – «Red Wave» привел рок-музыкантов на «Мелодию» и обеспечил их первыми в стране клипами.
Схожим образом эволюционировал статус самой Стингрей: от начинающей певицы и авантюрного продюсера до общественного деятеля, достучавшегося до Горбачева, посланника мира и, что важнее для позиционирования, близкого друга Цоя, соавтора Гребенщикова и Курехина, самого щедрого жертвователя Рок-клубу.
Тем интереснее, что без последовавших за «Red Wave» изменений сам по себе релиз заметно теряет в весе: в нем нет оригинального материала, все песни были и остаются хорошо известными. От безликого рандомного сборника его отличает историческая роль, в достоверности и состоятельности которой не должно быть сомнений. Ведь иначе вся конструкция, приводящая в движение конвейерное производство и продажу «Red Wave»-артефактов, даст трещину. Окажется, что это надутый пузырь из подлогов, допущений, сплетен и алчности.
Чтобы этого не произошло, в защиту сакральности сборника вовлечены заметные фигуры: музыканты, критики, режиссеры, клипмейкеры и даже покинувшие мир политики. Это большой коллективный труд, позволяющий всем участникам процесса сохранить статус-кво и преумножить общественный и не только капитал.
Проблема в том, что практически всё, что известно о появлении, реализации и последствиях «Red Wave», не имеет убедительных подтверждений. Это пачка сфабрикованной хроники и домыслов, навязанных Стингрей и ее группой поддержки. «Документ эпохи», оглушительно противоречащий ее идеалам и всему, что породило золотой век советского рока. Визитка, ставшая банковской картой.
В то время как реальные герои подполья из тех, что записывали, фотографировали, снимали, распространяли и продвигали, по-прежнему остаются в тени, берут микрокредиты и умирают в нищете. Стингрей присвоила их заслуги и замкнула сложную и многолюдную историю перемен на себя.
Придется опрокинуть на этой улице грузовик с фактами и козырями, которые нечем крыть.
Это основа ее публичного статуса, фундамент репутации важного актора в кругах советского рок-подполья ‘80-х. По мнению многих, именно американский релиз «Красной волны» вызвал необратимые перемены на «Мелодии» – игнорировать успех и востребованность самодеятельных гитарных групп было уже невозможно. Благодаря Стингрей крепость всесоюзной фирмы грамзаписи пала, цензорам и худсоветам пришлось подстроиться.
«После “Red Wave” рок-пластинки пошли плотным косяком», подтверждают летописцы андеграунда. Причем если в Штатах из-за резонанса «Red Wave» о советских «неофициальных» группах узнали десятки тысяч человек, то в Союзе совокупный тираж пластинок «Аквариума», «Кино», «Алисы» и других команд разошелся среди десятков миллионов слушателей.
«Красная волна», таким образом, оказалась едва ли не самым мощным катализатором в легализации вчерашних маргиналов. Теперь им было доступно плюс-минус все то же самое, что и «официальным» рок-группам, не знавшим проблем с государством: студии звукозаписи, концертные площадки, эфиры на радио и телевидении. Непокорный советский рок, чьим манифестом за рубежом стал «Red Wave», победил.
Настолько впечатляющий результат превратил релиз в культовый, а саму Стингрей – в живую легенду, заслуженную и уважаемую рок-активистку с безграничным кредитом доверия. Безграничным – буквально: ни один герой отечественной рок-сцены не может похвастаться таким объемом печатной меморабилии, количество книг и альбомов Стингрей приближается к десятку. Издания объединяет зонтичный подзаголовок «Подлинная история русского рока».
Все это делает «Red Wave» самым ценным активом в каталоге Стингрей, позволяющим монетизировать примерно все, что связано с архивом перестроечного «красного рока». Пластинкой-граалем, значение которой со временем только растет: если поначалу она ни много ни мало «открыла Западу советский рок», то в последние годы – особенно после публикации воспоминаний и интервью Стингрей – «Red Wave» привел рок-музыкантов на «Мелодию» и обеспечил их первыми в стране клипами.
Схожим образом эволюционировал статус самой Стингрей: от начинающей певицы и авантюрного продюсера до общественного деятеля, достучавшегося до Горбачева, посланника мира и, что важнее для позиционирования, близкого друга Цоя, соавтора Гребенщикова и Курехина, самого щедрого жертвователя Рок-клубу.
Тем интереснее, что без последовавших за «Red Wave» изменений сам по себе релиз заметно теряет в весе: в нем нет оригинального материала, все песни были и остаются хорошо известными. От безликого рандомного сборника его отличает историческая роль, в достоверности и состоятельности которой не должно быть сомнений. Ведь иначе вся конструкция, приводящая в движение конвейерное производство и продажу «Red Wave»-артефактов, даст трещину. Окажется, что это надутый пузырь из подлогов, допущений, сплетен и алчности.
Чтобы этого не произошло, в защиту сакральности сборника вовлечены заметные фигуры: музыканты, критики, режиссеры, клипмейкеры и даже покинувшие мир политики. Это большой коллективный труд, позволяющий всем участникам процесса сохранить статус-кво и преумножить общественный и не только капитал.
Проблема в том, что практически всё, что известно о появлении, реализации и последствиях «Red Wave», не имеет убедительных подтверждений. Это пачка сфабрикованной хроники и домыслов, навязанных Стингрей и ее группой поддержки. «Документ эпохи», оглушительно противоречащий ее идеалам и всему, что породило золотой век советского рока. Визитка, ставшая банковской картой.
В то время как реальные герои подполья из тех, что записывали, фотографировали, снимали, распространяли и продвигали, по-прежнему остаются в тени, берут микрокредиты и умирают в нищете. Стингрей присвоила их заслуги и замкнула сложную и многолюдную историю перемен на себя.
Придется опрокинуть на этой улице грузовик с фактами и козырями, которые нечем крыть.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Случайное появление «Короля и Шута» на Фесте мира летом ‘89 года в виде группы «Нюанс».
Проклятый старый дурдом.
Проклятый старый дурдом.
Выходу пластинок неофициальных рок-групп на «Мелодии» предшествовал не только релиз «Red Wave» в Америке, но и общественные дискуссии в Союзе.
Миллион разговоров на телеке и в прессе, зазвучавших с приходом гласности еще громче, на одну тему – что такое «молодежная музыка»? Точнее, как так вышло, что это в основном «эстрада, диско и рок», а не старые-добрые классика и фольклор. Должна ли та же «Мелодия» в первую очередь просвещать и развивать вкус, а не удовлетворять спрос на модные течения и учитывать тот простой факт, что меломаны – не музыковеды и обычно слушают произведения любимок не в филармонии, а дома.
В конце концов у всех ли авторов и исполнителей непременно должно быть музыкальное образование, обязан ли гитарист знать ноты, может ли певец полагаться на один лишь талант или без вокальной студии не обойтись?
А как же Высоцкий? А Утесов? А Вертинский? А Шульженко? Неужели в самой большой стране мира не найдется несколько гениальных самоучек. И что такого, если самодеятельные группы сначала играют в свое удовольствие, становятся локальными звездами и перебираются из студенческих кафе в дома культуры? Может, стоит поощрять их достижения? Например, выпускать на большую аудиторию – на фестивали, в радиоэфир, отдельным номером на концерте прим.
И совсем в лоб: если человеку дано писать песни и он хочет играть музыку, может, в Союзе композиторов и Союзе писателей это как-то переживут?
За два с лишним года до «Red Wave» в молодежной газете «Смена» предлагали: «Наверное, в уставе Рок-клуба нужно предусмотреть пункт о записях, и предварительно музыканты должны обязательно показывать материал в совете клуба. Но настоящим решением проблемы станет создание в клубе студии звукозаписи».
Еще через год – интервью с Макаревичем в журнале «Собеседник» под загом «Меняется звук, меняется слог». Тогда же на «Мелодии» выходят пластинки «Автографа» и «Диалога» – арт-роковых групп с песнями-сюитами на патетические стихи разрешенных поэтов. Однако в интервью музыканты проговариваются, что при всем уважении к Шостаковичу они, так уж вышло, росли на рок-н-ролле и слушали не только отечественную музыку. Об этом же писали и критики: как же здорово новое поколение сочетает актуальный звук гитар и синтов с классикой, традициями и духовностью. Симфо-рок – почему нет? Или джаз-рок, тоже отлично. А когда все и сразу, но упоминать стиль «фьюжн» впадлу, то пусть будет «синтез-рок».
В начале ‘86 года винилом могли похвастаться не только «Земляне», Стас Намин и другие обезжиренные милахи, приписанные к Госконцерту или таежной филармонии, но и те самые любительские группы. Сначала в Эстонии, типа прог-рокеров «Синопсис», затем «Горизонт» – группа, на минутку, художественной самодеятельности при Чебоксарском заводе промышленных тракторов (!). «Интеллектуальный» рок – круто, дайте два. Накиньте к этому, как тот же «Автограф» топил за то, что у них не коммерческая музыка и им не чужды песни протеста, правда, не внешнего, а внутреннего. И, кстати, они за гуманизм и мир.
И совсем разъеб, который не стоит недооценивать. «Мелодия» впервые издала две пластинки The Beatles по лицензии EMI – абсолютно официально, по контракту и с роялти. Обозреватели «Мелодии» ликуют, но не без ложки дегтя: жуков не существует уже 15 лет, долго же вы их мариновали. И понятный вывод: а можно издавать классных парней и девчат, когда они в самом соку и на пике?
У «Машины времени» выходит винил «В добрый час».
Главное настроение насчет гитарного музла – рок многолик, а советские группы не хуже западных, особенно если позволить им раскрыть свой потенциал и поделиться с ними студийными временем, взять в ротацию.
Весной, за два месяца до выхода «Red Wave», Гагаринский райком комсомола Москвы и газета «МК» проводят фестиваль «Панорама-86», в котором наваливают тяжеляка вроде «ЭВМ» плюс новой волны от «Рондо» и самодеятельного «Браво». И, вы не поверите, к концу года все попали на пластинку-гигант по итогам феста.
Где-то в промежутке «Мелодия» готовит к выпуску записи «Черного кофе», «Круиза», «Секрета» – и, да, «Аквариума».
Без какой-либо связки с «Red Wave».
Миллион разговоров на телеке и в прессе, зазвучавших с приходом гласности еще громче, на одну тему – что такое «молодежная музыка»? Точнее, как так вышло, что это в основном «эстрада, диско и рок», а не старые-добрые классика и фольклор. Должна ли та же «Мелодия» в первую очередь просвещать и развивать вкус, а не удовлетворять спрос на модные течения и учитывать тот простой факт, что меломаны – не музыковеды и обычно слушают произведения любимок не в филармонии, а дома.
В конце концов у всех ли авторов и исполнителей непременно должно быть музыкальное образование, обязан ли гитарист знать ноты, может ли певец полагаться на один лишь талант или без вокальной студии не обойтись?
А как же Высоцкий? А Утесов? А Вертинский? А Шульженко? Неужели в самой большой стране мира не найдется несколько гениальных самоучек. И что такого, если самодеятельные группы сначала играют в свое удовольствие, становятся локальными звездами и перебираются из студенческих кафе в дома культуры? Может, стоит поощрять их достижения? Например, выпускать на большую аудиторию – на фестивали, в радиоэфир, отдельным номером на концерте прим.
И совсем в лоб: если человеку дано писать песни и он хочет играть музыку, может, в Союзе композиторов и Союзе писателей это как-то переживут?
За два с лишним года до «Red Wave» в молодежной газете «Смена» предлагали: «Наверное, в уставе Рок-клуба нужно предусмотреть пункт о записях, и предварительно музыканты должны обязательно показывать материал в совете клуба. Но настоящим решением проблемы станет создание в клубе студии звукозаписи».
Еще через год – интервью с Макаревичем в журнале «Собеседник» под загом «Меняется звук, меняется слог». Тогда же на «Мелодии» выходят пластинки «Автографа» и «Диалога» – арт-роковых групп с песнями-сюитами на патетические стихи разрешенных поэтов. Однако в интервью музыканты проговариваются, что при всем уважении к Шостаковичу они, так уж вышло, росли на рок-н-ролле и слушали не только отечественную музыку. Об этом же писали и критики: как же здорово новое поколение сочетает актуальный звук гитар и синтов с классикой, традициями и духовностью. Симфо-рок – почему нет? Или джаз-рок, тоже отлично. А когда все и сразу, но упоминать стиль «фьюжн» впадлу, то пусть будет «синтез-рок».
В начале ‘86 года винилом могли похвастаться не только «Земляне», Стас Намин и другие обезжиренные милахи, приписанные к Госконцерту или таежной филармонии, но и те самые любительские группы. Сначала в Эстонии, типа прог-рокеров «Синопсис», затем «Горизонт» – группа, на минутку, художественной самодеятельности при Чебоксарском заводе промышленных тракторов (!). «Интеллектуальный» рок – круто, дайте два. Накиньте к этому, как тот же «Автограф» топил за то, что у них не коммерческая музыка и им не чужды песни протеста, правда, не внешнего, а внутреннего. И, кстати, они за гуманизм и мир.
И совсем разъеб, который не стоит недооценивать. «Мелодия» впервые издала две пластинки The Beatles по лицензии EMI – абсолютно официально, по контракту и с роялти. Обозреватели «Мелодии» ликуют, но не без ложки дегтя: жуков не существует уже 15 лет, долго же вы их мариновали. И понятный вывод: а можно издавать классных парней и девчат, когда они в самом соку и на пике?
У «Машины времени» выходит винил «В добрый час».
Главное настроение насчет гитарного музла – рок многолик, а советские группы не хуже западных, особенно если позволить им раскрыть свой потенциал и поделиться с ними студийными временем, взять в ротацию.
Весной, за два месяца до выхода «Red Wave», Гагаринский райком комсомола Москвы и газета «МК» проводят фестиваль «Панорама-86», в котором наваливают тяжеляка вроде «ЭВМ» плюс новой волны от «Рондо» и самодеятельного «Браво». И, вы не поверите, к концу года все попали на пластинку-гигант по итогам феста.
Где-то в промежутке «Мелодия» готовит к выпуску записи «Черного кофе», «Круиза», «Секрета» – и, да, «Аквариума».
Без какой-либо связки с «Red Wave».
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
'90-й год, админ телеграм-канала разыграл пластинки горби-рокеров и их друзей, собирается высылать.
«Все, что я знаю о выпуске “Белого альбома”, говорит об обратном», – отвечает Андрей Гаврилов на мой вопрос, правда ли, что «Мелодия» взялась за «Аквариум» из-за «Red Wave».
Гаврилов в те годы – автор аннотаций к пластинкам «Мелодии» и статей в ее журнале, член Клуба филофонистов. Он не входил в худсовет фирмы, не имел права голоса, но мог присутствовать на собраниях.
Это он летом ‘86 года убедил худсовет «Мелодии» рассмотреть к выпуску записи «Аквариума» и передал кому надо заветную кассету. Послушали, завертелось.
Один вопрос сторонникам теорий Стингрей: если минкульт или сам Горбачев нагнул «Мелодию», чтобы те быстро оформили ленинградских бунтарей, то почему пластинку «Аквариума» не приняли на первом же худсовете? Ведь спустя неделю был второй, тот самый, где была задействована тяжелая артиллерия – Вознесенский и Пугачева, против которых не попрешь. Из Кремля приходит указ, а пыльные пиджаки демонстративно бастуют, так?
О том, как Гребенщиков последовательно шел к винилу как минимум полтора года, в подробностях было здесь. А пока снова Гаврилов, из его статьи в «Мелодии» к выходу «Белого альбома»:
Об Аквариуме высоко отзывались поэты А. Вознесенский, Е. Евтушенко, композитор А. Петров, писатель А. Житинский, а также «Литературная газета», «Аврора», «Советская культура», «Собеседник», «Московский комсомолец», «Советская Россия», «Известия», «Ленинградская правда», «Смена» и другие газеты и журналы. Песни «Аквариума» не раз звучали по Ленинградскому и Всесоюзному радио, Ленинградскому и Центральному телевидению, они использованы в различных кинофильмах и театральных постановках.
Зацените соломку, которую подстелил автор: «Аквариум»-то, кстати, и не совсем так чтобы рок. В смысле рок, но:
Среди гитар, различных ударных, клавишных – флейта, виолончель, скрипка. Одно время был и фагот. Все это кажется теперь естественным. Однако вначале это поражало. Отечественная рок-группа с флейтой и виолончелью?! Впрочем, сами музыканты не спешат называть себя «рок-группой». Может быть, они и правы. Музыкальные интересы ансамбля охватывают и народную музыку, причем, не столько южных и восточных народов, что было одно время модно среди рок-коллективов, сколько музыку русскую, северную, кельтскую. «Наша цель, – сказал Гребенщиков в одном из недавних интервью, – движение в сторону возобновления русской певческой традиции».
Ну и на всякий пожарный:
Ни один, пожалуй, отечественный ансамбль не достиг такого органического сплава поэзии и музыки, как «Аквариум».
По тому же алгоритму с кило рекомендаций на «Мелодию» заводили и первый релиз разрешенной, давно встроенной в культурный ландшафт «Машины времени». Ловите, из той же «Мелодии»:
Среди советских рок-групп «Машина времени» занимает особое место. Ни один коллектив не имел такого числа постоянных и верных поклонников. Если молодежная аудитория, в общем, сразу приняла рок, то именно «Машине времени» принадлежит заслуга в том, что и у более старших слушателей к нему появилось серьезное отношение. (...) Первое место на тбилисском фестивале «Весенние ритмы-80», две песни на пластинке лауреатов фестиваля, музыка к театральным постановкам, кинофильм «Душа» – все это подготовило почву к «официальному» признанию. Пластинки ансамбля мы ждали давно – много лет, и ее выход заполнит существенный пробел в отечественной эстрадной дискографии.
Кто автор? Гаврилов.
Как и позже у «Аквариума», это был сборник, а не альбом, и «Мелодия» составляла его на свое усмотрение. И тут Гаврилов с ноги: «Необходимо, наверное, начать выпускать целиком программы ведущих рок-групп, а не просто наборы песен». Так и случилось. Худсоветы по-прежнему забирали старье, но уже цельно, альбомами – «Ночь», «Энергия», «Смотри в оба».
К лету ‘86 года «Аквариум» разогнался настолько, что никакие трамплины в виде «Red Wave» ему не сдались. Он только что взял гран-при на фесте в Рок-клубе, как батя залетел на первый фест Московской рок-лаборатории. Юные боги.
Ровно так же, как БГ обменивался письмами и записями с Боуи до знакомства со Стингрей, «Аквариум» был готов штурмовать «Мелодию» до выхода «Red Wave».
Гаврилов в те годы – автор аннотаций к пластинкам «Мелодии» и статей в ее журнале, член Клуба филофонистов. Он не входил в худсовет фирмы, не имел права голоса, но мог присутствовать на собраниях.
Это он летом ‘86 года убедил худсовет «Мелодии» рассмотреть к выпуску записи «Аквариума» и передал кому надо заветную кассету. Послушали, завертелось.
Один вопрос сторонникам теорий Стингрей: если минкульт или сам Горбачев нагнул «Мелодию», чтобы те быстро оформили ленинградских бунтарей, то почему пластинку «Аквариума» не приняли на первом же худсовете? Ведь спустя неделю был второй, тот самый, где была задействована тяжелая артиллерия – Вознесенский и Пугачева, против которых не попрешь. Из Кремля приходит указ, а пыльные пиджаки демонстративно бастуют, так?
О том, как Гребенщиков последовательно шел к винилу как минимум полтора года, в подробностях было здесь. А пока снова Гаврилов, из его статьи в «Мелодии» к выходу «Белого альбома»:
Об Аквариуме высоко отзывались поэты А. Вознесенский, Е. Евтушенко, композитор А. Петров, писатель А. Житинский, а также «Литературная газета», «Аврора», «Советская культура», «Собеседник», «Московский комсомолец», «Советская Россия», «Известия», «Ленинградская правда», «Смена» и другие газеты и журналы. Песни «Аквариума» не раз звучали по Ленинградскому и Всесоюзному радио, Ленинградскому и Центральному телевидению, они использованы в различных кинофильмах и театральных постановках.
Зацените соломку, которую подстелил автор: «Аквариум»-то, кстати, и не совсем так чтобы рок. В смысле рок, но:
Среди гитар, различных ударных, клавишных – флейта, виолончель, скрипка. Одно время был и фагот. Все это кажется теперь естественным. Однако вначале это поражало. Отечественная рок-группа с флейтой и виолончелью?! Впрочем, сами музыканты не спешат называть себя «рок-группой». Может быть, они и правы. Музыкальные интересы ансамбля охватывают и народную музыку, причем, не столько южных и восточных народов, что было одно время модно среди рок-коллективов, сколько музыку русскую, северную, кельтскую. «Наша цель, – сказал Гребенщиков в одном из недавних интервью, – движение в сторону возобновления русской певческой традиции».
Ну и на всякий пожарный:
Ни один, пожалуй, отечественный ансамбль не достиг такого органического сплава поэзии и музыки, как «Аквариум».
По тому же алгоритму с кило рекомендаций на «Мелодию» заводили и первый релиз разрешенной, давно встроенной в культурный ландшафт «Машины времени». Ловите, из той же «Мелодии»:
Среди советских рок-групп «Машина времени» занимает особое место. Ни один коллектив не имел такого числа постоянных и верных поклонников. Если молодежная аудитория, в общем, сразу приняла рок, то именно «Машине времени» принадлежит заслуга в том, что и у более старших слушателей к нему появилось серьезное отношение. (...) Первое место на тбилисском фестивале «Весенние ритмы-80», две песни на пластинке лауреатов фестиваля, музыка к театральным постановкам, кинофильм «Душа» – все это подготовило почву к «официальному» признанию. Пластинки ансамбля мы ждали давно – много лет, и ее выход заполнит существенный пробел в отечественной эстрадной дискографии.
Кто автор? Гаврилов.
Как и позже у «Аквариума», это был сборник, а не альбом, и «Мелодия» составляла его на свое усмотрение. И тут Гаврилов с ноги: «Необходимо, наверное, начать выпускать целиком программы ведущих рок-групп, а не просто наборы песен». Так и случилось. Худсоветы по-прежнему забирали старье, но уже цельно, альбомами – «Ночь», «Энергия», «Смотри в оба».
К лету ‘86 года «Аквариум» разогнался настолько, что никакие трамплины в виде «Red Wave» ему не сдались. Он только что взял гран-при на фесте в Рок-клубе, как батя залетел на первый фест Московской рок-лаборатории. Юные боги.
Ровно так же, как БГ обменивался письмами и записями с Боуи до знакомства со Стингрей, «Аквариум» был готов штурмовать «Мелодию» до выхода «Red Wave».
Все пять частей декодинга и мордования «Red Wave» уже доступны в «Горби-рок Плюс»
Вслед за первым винилом «Аквариума» фирма «Мелодия» издала альбомы «Кино», «Алисы» и «Странных игр», говорится в хрестоматиях Стингрей. Так локомотив «Red Wave» закатил на «Мелодию» сразу всех участников легендарного релиза. Еще вчера их переписывали с катушек и кассет, сегодня у них есть пластинка.
Однако «вслед» растянулось на полтора-два года.
Сигнальный тираж «Белого альбома» вышел в конце ‘86-го. А что было дальше? Что вышло в ‘87-м? Ничего. В конце года дропнулись три песни «Алисы» и четыре песни «Кино» – и на этом всё. Полноценные альбомы, те самые пластинки-гиганты «Ночь», «Энергия» и «Смотри в оба» появились на прилавках осенью ‘88 года.
«После издания “Аквариума” рок-альбомы на “Мелодии” пошли плотным косяком. Причем, группы из “Red Wave” были выпущены в Союзе одними из первых», – объяснял мне Александр Устинов, автор трехтомника «Этот русский рок-н-ролл».
Первее некуда. Невероятно, но факт: ещё раньше вышли три пластинки «Машины времени» и дебютники «Пикника», «Тяжелого дня», «Августа», «Аттракциона», «Форума» и Кузьмина. Не говоря о релизах Кельми, Малежика и других кьют-рокеров. Даже у подрывных баламутов «Антис» вышел первый гигант.
И только потом у «Алисы», «Кино» и «Странных игр».
Нахрена нам враги, когда у нас есть такие друзья? Это что за фантастическая продюсерская работа? Что за невероятно успешный лоббизм и продвижение своих? Я уж молчу про телефонное право минкульта и Горбачева – громко же они, выходит, рявкнули. Или мы чего-то не знаем, может, еще до «Red Wave» в Америке издали «Пикник» и Криса Кельми, и потому с очередью такие расклады?
Если так выглядела помощь с легализацией ленинградских маргиналов через всесоюзную фирму-монополиста, боюсь представить, как выглядели препятствия. По факту куда больше сделал Александр Градский, когда раньше других стал таскать на радио «Юность» треки всех четырех групп – и не только их.
Когда я спрашиваю про двухлетний лаг уважаемых экспертов, мне отвечают: «Ну, советская система не быстро раскачивалась», «громоздкая бюрократическая машина “Мелодии” и минкульта», «по тем временам зазор не такой уж большой». Еще раз: хотели в ‘86-м, но смогли только в ‘88-м. Так или иначе будущие релизы точно были на карандаше, издали при первой возможности.
Списать всё на неповоротливость советской номенклатуры, как и на войну, проще простого, поди докажи обратное. Но почему тогда релизы конкретных четырех команд, бывшие на особом счету, не были изданы в обход плана и столько пролежали на полке?
И это притом что та же «Панорама-86» оперативно вышла в двух частях, с разницей в несколько месяцев. «Панорама-87» – уже в трех частях – тоже не пылилась ждуном. Ряд групп типа «Пикника» за это время успели договориться со студией «Мелодии» на перезапись пластинки, перезаписать, порешать с оформлением конверта и перейти под крыло какой-нить филармонии. Для релиза готовых пленок «Кино» и компании требовалось раз в десять меньше усилий: только напечатать винил на заводе. Что и было сделано, даром что звук «Энергии» доктора Кинчева чутка подредачили, типа ремастеринг.
Плюс раз советская бюрократия тормозила всех, пострадать от нее по определению должны были и другие рокеры. Скажем, «Зоопарк», чья пластинка «Белая полоса» тоже вывалилась из гнезда «Мелодии» только в ‘88-м. В интервью нашему любимому журналу «Мелодия» Майк Науменко признался, что не очень-то рад вестям с фирмы: позвонили, поставили перед фактом. «Если раньше “Мелодия”, ТВ, радио рок-группы вниманием не жаловали, то теперь говорят, предлагают: давайте записи, вас будут показывать, транслировать, тиражировать!».
Майку не передали, кого надо благодарить за царский подгон? Кажется, дело в другом, и стоит это зафиксировать.
«Red Wave» никак не ускорил выход пластинок четырех underground bands from the USSR и ничем не помог музыкантам. «Он, скорее, помог самой Джоанне – прославиться, попасть в американские СМИ, потом в советские. О ней же никто ничего не знал», – говорит мне архивариус Рок-клуба Андрей Бурлака.
Однако «вслед» растянулось на полтора-два года.
Сигнальный тираж «Белого альбома» вышел в конце ‘86-го. А что было дальше? Что вышло в ‘87-м? Ничего. В конце года дропнулись три песни «Алисы» и четыре песни «Кино» – и на этом всё. Полноценные альбомы, те самые пластинки-гиганты «Ночь», «Энергия» и «Смотри в оба» появились на прилавках осенью ‘88 года.
«После издания “Аквариума” рок-альбомы на “Мелодии” пошли плотным косяком. Причем, группы из “Red Wave” были выпущены в Союзе одними из первых», – объяснял мне Александр Устинов, автор трехтомника «Этот русский рок-н-ролл».
Первее некуда. Невероятно, но факт: ещё раньше вышли три пластинки «Машины времени» и дебютники «Пикника», «Тяжелого дня», «Августа», «Аттракциона», «Форума» и Кузьмина. Не говоря о релизах Кельми, Малежика и других кьют-рокеров. Даже у подрывных баламутов «Антис» вышел первый гигант.
И только потом у «Алисы», «Кино» и «Странных игр».
Нахрена нам враги, когда у нас есть такие друзья? Это что за фантастическая продюсерская работа? Что за невероятно успешный лоббизм и продвижение своих? Я уж молчу про телефонное право минкульта и Горбачева – громко же они, выходит, рявкнули. Или мы чего-то не знаем, может, еще до «Red Wave» в Америке издали «Пикник» и Криса Кельми, и потому с очередью такие расклады?
Если так выглядела помощь с легализацией ленинградских маргиналов через всесоюзную фирму-монополиста, боюсь представить, как выглядели препятствия. По факту куда больше сделал Александр Градский, когда раньше других стал таскать на радио «Юность» треки всех четырех групп – и не только их.
Когда я спрашиваю про двухлетний лаг уважаемых экспертов, мне отвечают: «Ну, советская система не быстро раскачивалась», «громоздкая бюрократическая машина “Мелодии” и минкульта», «по тем временам зазор не такой уж большой». Еще раз: хотели в ‘86-м, но смогли только в ‘88-м. Так или иначе будущие релизы точно были на карандаше, издали при первой возможности.
Списать всё на неповоротливость советской номенклатуры, как и на войну, проще простого, поди докажи обратное. Но почему тогда релизы конкретных четырех команд, бывшие на особом счету, не были изданы в обход плана и столько пролежали на полке?
И это притом что та же «Панорама-86» оперативно вышла в двух частях, с разницей в несколько месяцев. «Панорама-87» – уже в трех частях – тоже не пылилась ждуном. Ряд групп типа «Пикника» за это время успели договориться со студией «Мелодии» на перезапись пластинки, перезаписать, порешать с оформлением конверта и перейти под крыло какой-нить филармонии. Для релиза готовых пленок «Кино» и компании требовалось раз в десять меньше усилий: только напечатать винил на заводе. Что и было сделано, даром что звук «Энергии» доктора Кинчева чутка подредачили, типа ремастеринг.
Плюс раз советская бюрократия тормозила всех, пострадать от нее по определению должны были и другие рокеры. Скажем, «Зоопарк», чья пластинка «Белая полоса» тоже вывалилась из гнезда «Мелодии» только в ‘88-м. В интервью нашему любимому журналу «Мелодия» Майк Науменко признался, что не очень-то рад вестям с фирмы: позвонили, поставили перед фактом. «Если раньше “Мелодия”, ТВ, радио рок-группы вниманием не жаловали, то теперь говорят, предлагают: давайте записи, вас будут показывать, транслировать, тиражировать!».
Майку не передали, кого надо благодарить за царский подгон? Кажется, дело в другом, и стоит это зафиксировать.
«Red Wave» никак не ускорил выход пластинок четырех underground bands from the USSR и ничем не помог музыкантам. «Он, скорее, помог самой Джоанне – прославиться, попасть в американские СМИ, потом в советские. О ней же никто ничего не знал», – говорит мне архивариус Рок-клуба Андрей Бурлака.
Вышел последний номер журнала Weekend. За долгую историю было в нем и про горби-рок:
«В конце 1980-х кажется, что одним из таких символов России для Запада становится сам русский рок: после падения железного занавеса интерес к музыкантам из СССР огромен, всех куда-то везут и предлагают контракты, перестройка выносит вчерашний советский андерграунд на пик мировой моды. Для самих музыкантов это поворот настолько же неожиданный, насколько и естественный: ты всю жизнь слушал Дилана и Донована или The Cure и New Order, пытался играть как они – и вот, оказался с ними в одном культурном пространстве.
Московские модники из "Центра" в клипе на песню "Навсегда" (снятом в Брюсселе) выглядят так же, как актуальные группы из Глазго или Лиона, французские продюсеры сделали им «фирменный» нововолновый звук, гитарный рифф, на котором держится трек, – явная отсылка к партии ситара из "Paint It Black" The Rolling Stones. Все опознавательные знаки недвусмысленно сообщают: мы свои.
Меж тем для Европы музыка из России – все равно экзотика, новые The Cure с русским акцентом никому не нужны, интересны как раз спутник и блины. И музыкантам "горби-рока" приходится корректировать систему навигации: так появляются гитары в форме балалайки, фотографии на фоне Василия Блаженного и футболки с серпом и молотом»
Из колонки Юрия Сапрыкина, целиком здесь.
«В конце 1980-х кажется, что одним из таких символов России для Запада становится сам русский рок: после падения железного занавеса интерес к музыкантам из СССР огромен, всех куда-то везут и предлагают контракты, перестройка выносит вчерашний советский андерграунд на пик мировой моды. Для самих музыкантов это поворот настолько же неожиданный, насколько и естественный: ты всю жизнь слушал Дилана и Донована или The Cure и New Order, пытался играть как они – и вот, оказался с ними в одном культурном пространстве.
Московские модники из "Центра" в клипе на песню "Навсегда" (снятом в Брюсселе) выглядят так же, как актуальные группы из Глазго или Лиона, французские продюсеры сделали им «фирменный» нововолновый звук, гитарный рифф, на котором держится трек, – явная отсылка к партии ситара из "Paint It Black" The Rolling Stones. Все опознавательные знаки недвусмысленно сообщают: мы свои.
Меж тем для Европы музыка из России – все равно экзотика, новые The Cure с русским акцентом никому не нужны, интересны как раз спутник и блины. И музыкантам "горби-рока" приходится корректировать систему навигации: так появляются гитары в форме балалайки, фотографии на фоне Василия Блаженного и футболки с серпом и молотом»
Из колонки Юрия Сапрыкина, целиком здесь.
Весной ‘87 года в московском «Литературном кафе» прошла встреча на высшем уровне. Редакция журнала «Мелодия» свела вместе композиторов, поэтов, журналистов и музыковедов – чтобы все они слушали гендира «Мелодии» и других начальников.
Собирались обсудить современную музыку, но перемыли кости любительскому року. Дико показательная дискуссия. Ловите хайлайтсы:
И.о. главреда журнала Павловский: Безусловно, далеко не все то, что делают рок-музыканты, можно принять. Но молодые люди ждут откровенного разговора о волнующих проблемах на языке понятной им музыки.
Редактор студии грамзаписи «Мелодии» Лушин: Фирме необходим особый совет экспертов по рок-музыке из специалистов, которые глубоко разбирались бы в проблеме, были способны на объективную ее оценку, могли видеть перспективу молодежного движения.
Композитор Журбин: В последнее время наблюдается некая кампания довольно странного толка. От композиторов уже зрелого возраста, имеющих свой стиль, свое творческое лицо, требуют, чтобы они писали в роковой манере. Зачем и кому это нужно?
Начальник отдела рекламы «Мелодии» Шапиро: Почему в молодежной прессе постоянно противопоставляют рок-группы и вокально-инструментальные ансамбли? Причем не просто противопоставляют, а музыка для ВИА как жанр уничтожается вообще. Не иначе, как с изрядной долей иронии, о ней там не говорится.
Руководитель эстрадного отделения Института им. Гнесиных Овчинников: Средства массовой информации зачастую ошибочно трактуют перестройку в искусстве так: было нельзя, а теперь можно все. И валом валит откровенно плохая музыка откуда только возможно. В одной куче очутились и плевелы и зерна – высокопрофессиональное творчество и весьма слабая самодеятельность.
Музыковед Шелыгин: На примере прекрасного издания «Антология советского джаза» слушатели могут судить, что это за явление, проследить его эволюцию. Почему бы фирме не предпринять подобное в создании антологии рок-музыки, куда вошли бы наиболее интересные советские и западные ансамбли?
Гендир «Мелодии» Сухорадо: Пластинка предъявляет к ансамблю особые требования музыкальной грамотности, яркости и убедительности. Но сегодняшняя неподготовленность того или иного коллектива вовсе не означает, что через год или два путь на фирму ему закрыт.
В общем, ветер перемен подул, но еще несильно.
Ровно поэтому четверка игроков «Red Wave» ждала сектора «Приз» на барабане «Мелодии» еще полторашку лет. Пока вдруг один умник из Совета Ленинградского рок-клуба не додумался сделать спецзаказ «Мелодии»: напечатать мизерным тиражом ряд пластинок для учебных нужд. Позже руководитель Ленинградского отделения «Мелодии» прочухал, что заказывать можно не мизер, а тонну – надо только оформить еще более специальный спецзаказ под предлогом развития фонотеки Рок-клуба.
Это был один и тот же человек, его звали Андрей Тропилло. Опальный звукореж, под которого начали копать еще до выхода «Red Wave» и дали тихо перебраться из Дома юного техника в Рок-клуб, возглавив фиктивную студию звукозаписи, которой там так и не появилось. В итоге самые внимательные меломаны могли заметить, что пока весь рок и около него выходил на «Мелодии» в серии C60 («Эстрада, танцы, джаз»), альбомы «Кино» и других корешей Тропилло вышли в серии C90.
Держите кусок из рецензии «Мелодии» на альбом «Странных игр»: «Фирма “Мелодия” выбрала для пластинки программу “Смотри в оба” 1985 года. Почему? Скорей всего потому, что ее звукорежиссером стал Андрей Тропилло, который, собственно, и принес на “Мелодию” свои работы с “Аквариумом”, “Телевизором”, “Алисой”, “Зоопарком” и вот – со “Странными играми”».
(Отсюда, кстати, ответ, почему у «Кино» в '88-м на виниле вышел альбом «Ночь», а не гремевшая тогда «Группа крови»: ее писал не Тропилло, у него не было мастер-лент.)
Или кусок из интервью Гаврилова: «Тропилло, положив не один год жизни, выпустил несколько пластинок Ленинградского рок-клуба. Помню, “Мелодия” была не в восторге от этой идеи, рады только слушатели».
Если бы не Тропилло, вчерашний андер Ленинграда не зафорсила бы даже перестройка. Реально ускорил процесс он, а не «Red Wave».
Собирались обсудить современную музыку, но перемыли кости любительскому року. Дико показательная дискуссия. Ловите хайлайтсы:
И.о. главреда журнала Павловский: Безусловно, далеко не все то, что делают рок-музыканты, можно принять. Но молодые люди ждут откровенного разговора о волнующих проблемах на языке понятной им музыки.
Редактор студии грамзаписи «Мелодии» Лушин: Фирме необходим особый совет экспертов по рок-музыке из специалистов, которые глубоко разбирались бы в проблеме, были способны на объективную ее оценку, могли видеть перспективу молодежного движения.
Композитор Журбин: В последнее время наблюдается некая кампания довольно странного толка. От композиторов уже зрелого возраста, имеющих свой стиль, свое творческое лицо, требуют, чтобы они писали в роковой манере. Зачем и кому это нужно?
Начальник отдела рекламы «Мелодии» Шапиро: Почему в молодежной прессе постоянно противопоставляют рок-группы и вокально-инструментальные ансамбли? Причем не просто противопоставляют, а музыка для ВИА как жанр уничтожается вообще. Не иначе, как с изрядной долей иронии, о ней там не говорится.
Руководитель эстрадного отделения Института им. Гнесиных Овчинников: Средства массовой информации зачастую ошибочно трактуют перестройку в искусстве так: было нельзя, а теперь можно все. И валом валит откровенно плохая музыка откуда только возможно. В одной куче очутились и плевелы и зерна – высокопрофессиональное творчество и весьма слабая самодеятельность.
Музыковед Шелыгин: На примере прекрасного издания «Антология советского джаза» слушатели могут судить, что это за явление, проследить его эволюцию. Почему бы фирме не предпринять подобное в создании антологии рок-музыки, куда вошли бы наиболее интересные советские и западные ансамбли?
Гендир «Мелодии» Сухорадо: Пластинка предъявляет к ансамблю особые требования музыкальной грамотности, яркости и убедительности. Но сегодняшняя неподготовленность того или иного коллектива вовсе не означает, что через год или два путь на фирму ему закрыт.
В общем, ветер перемен подул, но еще несильно.
Ровно поэтому четверка игроков «Red Wave» ждала сектора «Приз» на барабане «Мелодии» еще полторашку лет. Пока вдруг один умник из Совета Ленинградского рок-клуба не додумался сделать спецзаказ «Мелодии»: напечатать мизерным тиражом ряд пластинок для учебных нужд. Позже руководитель Ленинградского отделения «Мелодии» прочухал, что заказывать можно не мизер, а тонну – надо только оформить еще более специальный спецзаказ под предлогом развития фонотеки Рок-клуба.
Это был один и тот же человек, его звали Андрей Тропилло. Опальный звукореж, под которого начали копать еще до выхода «Red Wave» и дали тихо перебраться из Дома юного техника в Рок-клуб, возглавив фиктивную студию звукозаписи, которой там так и не появилось. В итоге самые внимательные меломаны могли заметить, что пока весь рок и около него выходил на «Мелодии» в серии C60 («Эстрада, танцы, джаз»), альбомы «Кино» и других корешей Тропилло вышли в серии C90.
Держите кусок из рецензии «Мелодии» на альбом «Странных игр»: «Фирма “Мелодия” выбрала для пластинки программу “Смотри в оба” 1985 года. Почему? Скорей всего потому, что ее звукорежиссером стал Андрей Тропилло, который, собственно, и принес на “Мелодию” свои работы с “Аквариумом”, “Телевизором”, “Алисой”, “Зоопарком” и вот – со “Странными играми”».
(Отсюда, кстати, ответ, почему у «Кино» в '88-м на виниле вышел альбом «Ночь», а не гремевшая тогда «Группа крови»: ее писал не Тропилло, у него не было мастер-лент.)
Или кусок из интервью Гаврилова: «Тропилло, положив не один год жизни, выпустил несколько пластинок Ленинградского рок-клуба. Помню, “Мелодия” была не в восторге от этой идеи, рады только слушатели».
Если бы не Тропилло, вчерашний андер Ленинграда не зафорсила бы даже перестройка. Реально ускорил процесс он, а не «Red Wave».
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Не дай бог во Франции никто не заметил профессиональное и разнообразное топтание Тихомирова. Не лягушка лапкой потопала!
22 из 24 треков, вышедших на «Red Wave», были записаны на студии Тропилло. Еще два – «Город» и «Проснись» – писал его ученик Алексей Вишня.
Были ли у них права на «Red Wave» и полагались ли им отчисления с продаж? Получали ли они что-нить от мерча Стингрей в последние годы, уже после выхода ее мемуаров и фотоальбомов про подлинную историю русского рока?
Отвечает Джоанна:
«Вишня и Тропилло никогда не упоминались, и я тоже не задавалась этим вопросом. В моем понимании западные инженеры или люди, которые записывают альбом, обычно им не владеют. Так что мне даже в голову не приходило интересоваться, кому он принадлежит. Это были андеграундные группы и их музыка. Я понимала, что они имели право передать ее мне, и они это сделали. Ни Вишню, ни Тропилло никто не упоминал».
И в самом деле, кто это такие? Взять Тропилло: обставил студию Дома юного техника списанным с «Мелодии» оборудованием, на свои (а не спонсоров или родителей) деньги купил пульт, ревербератор, компрессор, микрофоны, магнитофон, провод, разжился инструментами, наколдовал звукоизоляцию и годную акустику – и в одиночку бесплатно записал те самые треки, угодившие без его желания на «Красную волну». Звукорежиссер? Да. Продюсер? Только на конвертах магнитоальбомов.
А Вишня? Этот вапще работал из дома, хипстер-фрилансер, записал на своей технике за свои деньги альбом «Это не любовь». Как итог, два трека уплыли вместе с «Волной». И чего теперь, их надо отдельно указывать, что-то им платить?
Музыка принадлежит авторам-исполнителям, проект – продюсеру.
В своей первой книге «Стингрей в Стране Чудес» Джоанна уделила «Red Wave» несколько десятков страниц, подробно расписывая любую мелочь. Место Тропилло в книге не нашлось. Его попросту там нет.
Естественно, его не было и в числе одаренных. «Кино» получили портастудию, «Игры» и «Алиса» – по басухе, «Аквариум» – модные ништяки. Угадайте, кто получил дулю?
В ‘21 году издатель Олег Коврига и Тропилло решили выпустить свои винилы «Кино» на основе оцифровок с оригинальных пленок, записанных Тропилло. Как выяснится позже, чтобы помочь великому и ужасному звукорежу закрыть два кредита.
Однако продавать пластинки пришлось из-под полы, потому что правообладатели каталога «Кино» в лице «Первого Музыкального Издательства» были против и угрожали судом. И вапще переизданиями «Кино» давно и плотно занимается лейбл Masсhina Records. А кто такой Тропилло, напомните, плиз?
Весной этого года Тропилло умер. Деньги на его похороны пришлось собирать всем фейсбуком. У тех, кто помладше, вновь встал вопрос – а это кто?
Они читали книги и интервью Стингрей, залипали над фотками из ее архива, открывали для себя самодельные клипы «Аквариума», «Кино», «Странных игр» и «Алисы», но никогда не встречали там ни странного усатого дядьку, ни его фамилии.
Не было его и в буклетах, конвертах и мерче «Red Wave». Потому что это проект Стингрей, и она ничего никому не должна.
Зато русский рок бесконечно обязан ей. Она сделала его международным феноменом, вывела из пустыни магнитоальбомов на широкую дорогу профессиональной звукозаписи и пластинок – и подарила всем нам.
Надеюсь, когда-нить известная серия книг будет переиздана как «Подленькая история русского рока». Оттереть продюсера записей от релиза, пропустить его имя в длиннющем списке благодарностей, где нашлось место даже Уорхолу и Коле Васину, лишить прав и за следующие почти сорок лет не вкинуть ни цента тому, без кого на «Красной волне» не было бы треков и кто нуждался в помощи и деньгах перед смертью – это дно.
История появления и влияния «Red Wave» – клубок вранья, мании величия и самовнушения человека, который хотел быть в центре событий и до сих пор настаивает, что мир вертится вокруг него. Это бред-вейв. Наверное, в нем нет ничего плохого, пока это не наносит вреда реальным творцам истории. В случае с «Волной» проблемы начались с первого дня: «Вишню и Тропилло никто не упоминал».
Кстати, кто это? Я знаю только Джоанну Стингрей.
Были ли у них права на «Red Wave» и полагались ли им отчисления с продаж? Получали ли они что-нить от мерча Стингрей в последние годы, уже после выхода ее мемуаров и фотоальбомов про подлинную историю русского рока?
Отвечает Джоанна:
«Вишня и Тропилло никогда не упоминались, и я тоже не задавалась этим вопросом. В моем понимании западные инженеры или люди, которые записывают альбом, обычно им не владеют. Так что мне даже в голову не приходило интересоваться, кому он принадлежит. Это были андеграундные группы и их музыка. Я понимала, что они имели право передать ее мне, и они это сделали. Ни Вишню, ни Тропилло никто не упоминал».
И в самом деле, кто это такие? Взять Тропилло: обставил студию Дома юного техника списанным с «Мелодии» оборудованием, на свои (а не спонсоров или родителей) деньги купил пульт, ревербератор, компрессор, микрофоны, магнитофон, провод, разжился инструментами, наколдовал звукоизоляцию и годную акустику – и в одиночку бесплатно записал те самые треки, угодившие без его желания на «Красную волну». Звукорежиссер? Да. Продюсер? Только на конвертах магнитоальбомов.
А Вишня? Этот вапще работал из дома, хипстер-фрилансер, записал на своей технике за свои деньги альбом «Это не любовь». Как итог, два трека уплыли вместе с «Волной». И чего теперь, их надо отдельно указывать, что-то им платить?
Музыка принадлежит авторам-исполнителям, проект – продюсеру.
В своей первой книге «Стингрей в Стране Чудес» Джоанна уделила «Red Wave» несколько десятков страниц, подробно расписывая любую мелочь. Место Тропилло в книге не нашлось. Его попросту там нет.
Естественно, его не было и в числе одаренных. «Кино» получили портастудию, «Игры» и «Алиса» – по басухе, «Аквариум» – модные ништяки. Угадайте, кто получил дулю?
В ‘21 году издатель Олег Коврига и Тропилло решили выпустить свои винилы «Кино» на основе оцифровок с оригинальных пленок, записанных Тропилло. Как выяснится позже, чтобы помочь великому и ужасному звукорежу закрыть два кредита.
Однако продавать пластинки пришлось из-под полы, потому что правообладатели каталога «Кино» в лице «Первого Музыкального Издательства» были против и угрожали судом. И вапще переизданиями «Кино» давно и плотно занимается лейбл Masсhina Records. А кто такой Тропилло, напомните, плиз?
Весной этого года Тропилло умер. Деньги на его похороны пришлось собирать всем фейсбуком. У тех, кто помладше, вновь встал вопрос – а это кто?
Они читали книги и интервью Стингрей, залипали над фотками из ее архива, открывали для себя самодельные клипы «Аквариума», «Кино», «Странных игр» и «Алисы», но никогда не встречали там ни странного усатого дядьку, ни его фамилии.
Не было его и в буклетах, конвертах и мерче «Red Wave». Потому что это проект Стингрей, и она ничего никому не должна.
Зато русский рок бесконечно обязан ей. Она сделала его международным феноменом, вывела из пустыни магнитоальбомов на широкую дорогу профессиональной звукозаписи и пластинок – и подарила всем нам.
Надеюсь, когда-нить известная серия книг будет переиздана как «Подленькая история русского рока». Оттереть продюсера записей от релиза, пропустить его имя в длиннющем списке благодарностей, где нашлось место даже Уорхолу и Коле Васину, лишить прав и за следующие почти сорок лет не вкинуть ни цента тому, без кого на «Красной волне» не было бы треков и кто нуждался в помощи и деньгах перед смертью – это дно.
История появления и влияния «Red Wave» – клубок вранья, мании величия и самовнушения человека, который хотел быть в центре событий и до сих пор настаивает, что мир вертится вокруг него. Это бред-вейв. Наверное, в нем нет ничего плохого, пока это не наносит вреда реальным творцам истории. В случае с «Волной» проблемы начались с первого дня: «Вишню и Тропилло никто не упоминал».
Кстати, кто это? Я знаю только Джоанну Стингрей.
Итоги неутешительны.
Теперь Джоанна Стингрей фабрикует данные, вещая с трибуны американского Музея архивов времен холодной войны.
Зато долгожданное открытие и развязка истории: нашелся человек, поделившийся инсайдерской инфой насчет «Мелодии», павшей под натиском «Red Wave».
Сегодня вечером.
Теперь Джоанна Стингрей фабрикует данные, вещая с трибуны американского Музея архивов времен холодной войны.
Зато долгожданное открытие и развязка истории: нашелся человек, поделившийся инсайдерской инфой насчет «Мелодии», павшей под натиском «Red Wave».
Сегодня вечером.
20 лет назад, зимой 2004 года, Стингрей впервые приехала в Россию после возвращения в Америку в середине ‘90-х. Еще не было мемуаров, сотен интервью, культа «Red Wave» – только долгая память в узком кругу.
Просто прочитайте, с чего начинался репортаж русского Rolling Stone, посвященный ее камбэку, и сразу все поймете:
В России Джоанну Стингрей помнят как чудаковатую иностранку со странной прической, произносящую со смешным акцентом легендарное «Не надо мусорить». Про пластинку «Red Wave», которая появилась 15 лет назад и показала, что в Стране Советов существует рок-н-ролл, сейчас вспоминают только те, для кого еще были актуальны слова «коммунизм» и «великое будущее всех трудящихся». Прежде всего, о «коммунизме», «Red Wave» и «трудящихся» помнит сама Джоанна Стингрей, складывающая почти нереальные сказки-страшилки о том, как ее и Гребенщикова «вел» с одного из рок-клубовских концертов настоящий агент КГБ.
А где про «Мелодию»? Где про легализацию подпольного рока? Неужели забыли?
Фух, нашлось, спустя две страницы, в одном предложении: «Получилось так, что инцидент [тайный вывоз пленок советских артистов и их издание в Америке] доставил массу неприятностей Стингрей, но сыграл на руку русскому року в целом – государственная фирма “Мелодия” стала ударными темпами печатать пластинки молодежных героев Москвы и Питера, а сама Джоанна оказалась одной из самых раскрученных персон времен перестройки».
Никаких прямых причинно-следственных связей, тем не менее «сыграл на руку». По традиции уточнил у автора материала Алексея Певчева, откуда дровишки. «Сейчас не помню точно, но что-то такое было, что после “Red Wave” здесь начался кипиш, возня чиновничья, а потом решили разрешить выпуск нашего рока».
На самом деле это ключевая манипуляция Стингрей, которую она отшлифовала на презентациях своих книг. Нагляднее всего это происходит в интервью англоязычным медиа, удивительных беседах, где картина позднесоветских реалий выглядит несколько, кхм-кхм, иллюзорно.
Схема проста и хронологически все верно: летом ‘86-го вышел «Red Wave», а уже осенью «Аквариум» на «Музыкальном ринге», аншлаговые концерты на самой престижной площадке Ленинграда, зимой – пластинка на «Мелодии», еще через год БГ выпустили в Штаты.
И все это после «Red Wave», но «после» не значит «из-за».
Однако на большую часть аудитории Джоанны эта манипуляция действует. Тем более когда подключается Александр Кан, реально серьезный знаток ленинградского арт-подполья и переводчик Стингрей. Они выступают на почетных собраниях с рассказами про вызванный «Red Wave» переполох в столичном минкульте – типа, как здесь, на площадке Музея архивов холодной войны в Калифорнии. Спекулятивная арка та же: guitar hero запрещали → вышла «Красная волна» → разрешили.
«Джоанна не только произвела революцию в русском роке, но и стала его самым плодовитым и преданным летописцем», – отмечает Кан.
Мне удалось разыскать человека, который первым указал на достижения Стингрей еще в далеком '91 году со страниц «Комсомольской правды»: «Начался скандал, связанный с выходом "Красной волны". Особенно возмущалась "Мелодия". Они позвонили в Ленинградский рок-клуб и предложили срочно издать пластинку точно с такими же песнями, что и в "Красной волне"».
По совпадению сенсационное откровение принадлежало полной тезке женщины, о приезде которой 20 лет назад рассказал русский Rolling Stone.
Меж тем если проблемы с узнаваемостью и авторитетом были уже в 2004-м, кто помнил Джоанну Стингрей или знал о ней еще спустя 15 лет? Выросло целое поколение, для которого ее фамилия – пустой звук. Так архивы издательству не продашь, ведь кто будет покупать эти книги? А вот если прикрутить к белой челке и черным очкам дипломы смелого альтруиста, друга Цоя и ангела-хранителя лучших советских рок-групп, то это меняет дело.
Вы знаете список этих чиназес-подвигов: подарила инструменты и технику, сняла первые клипы, проложила дорогу на Запад, заставила Горбачева расшевелить «Мелодию» – кто сделал для русского рока больше?
Эта переупаковка сработала на 1000%. Весной 2025 года у Стингрей выйдет восьмая книга.
Просто прочитайте, с чего начинался репортаж русского Rolling Stone, посвященный ее камбэку, и сразу все поймете:
В России Джоанну Стингрей помнят как чудаковатую иностранку со странной прической, произносящую со смешным акцентом легендарное «Не надо мусорить». Про пластинку «Red Wave», которая появилась 15 лет назад и показала, что в Стране Советов существует рок-н-ролл, сейчас вспоминают только те, для кого еще были актуальны слова «коммунизм» и «великое будущее всех трудящихся». Прежде всего, о «коммунизме», «Red Wave» и «трудящихся» помнит сама Джоанна Стингрей, складывающая почти нереальные сказки-страшилки о том, как ее и Гребенщикова «вел» с одного из рок-клубовских концертов настоящий агент КГБ.
А где про «Мелодию»? Где про легализацию подпольного рока? Неужели забыли?
Фух, нашлось, спустя две страницы, в одном предложении: «Получилось так, что инцидент [тайный вывоз пленок советских артистов и их издание в Америке] доставил массу неприятностей Стингрей, но сыграл на руку русскому року в целом – государственная фирма “Мелодия” стала ударными темпами печатать пластинки молодежных героев Москвы и Питера, а сама Джоанна оказалась одной из самых раскрученных персон времен перестройки».
Никаких прямых причинно-следственных связей, тем не менее «сыграл на руку». По традиции уточнил у автора материала Алексея Певчева, откуда дровишки. «Сейчас не помню точно, но что-то такое было, что после “Red Wave” здесь начался кипиш, возня чиновничья, а потом решили разрешить выпуск нашего рока».
На самом деле это ключевая манипуляция Стингрей, которую она отшлифовала на презентациях своих книг. Нагляднее всего это происходит в интервью англоязычным медиа, удивительных беседах, где картина позднесоветских реалий выглядит несколько, кхм-кхм, иллюзорно.
Схема проста и хронологически все верно: летом ‘86-го вышел «Red Wave», а уже осенью «Аквариум» на «Музыкальном ринге», аншлаговые концерты на самой престижной площадке Ленинграда, зимой – пластинка на «Мелодии», еще через год БГ выпустили в Штаты.
И все это после «Red Wave», но «после» не значит «из-за».
Однако на большую часть аудитории Джоанны эта манипуляция действует. Тем более когда подключается Александр Кан, реально серьезный знаток ленинградского арт-подполья и переводчик Стингрей. Они выступают на почетных собраниях с рассказами про вызванный «Red Wave» переполох в столичном минкульте – типа, как здесь, на площадке Музея архивов холодной войны в Калифорнии. Спекулятивная арка та же: guitar hero запрещали → вышла «Красная волна» → разрешили.
«Джоанна не только произвела революцию в русском роке, но и стала его самым плодовитым и преданным летописцем», – отмечает Кан.
Мне удалось разыскать человека, который первым указал на достижения Стингрей еще в далеком '91 году со страниц «Комсомольской правды»: «Начался скандал, связанный с выходом "Красной волны". Особенно возмущалась "Мелодия". Они позвонили в Ленинградский рок-клуб и предложили срочно издать пластинку точно с такими же песнями, что и в "Красной волне"».
По совпадению сенсационное откровение принадлежало полной тезке женщины, о приезде которой 20 лет назад рассказал русский Rolling Stone.
Меж тем если проблемы с узнаваемостью и авторитетом были уже в 2004-м, кто помнил Джоанну Стингрей или знал о ней еще спустя 15 лет? Выросло целое поколение, для которого ее фамилия – пустой звук. Так архивы издательству не продашь, ведь кто будет покупать эти книги? А вот если прикрутить к белой челке и черным очкам дипломы смелого альтруиста, друга Цоя и ангела-хранителя лучших советских рок-групп, то это меняет дело.
Вы знаете список этих чиназес-подвигов: подарила инструменты и технику, сняла первые клипы, проложила дорогу на Запад, заставила Горбачева расшевелить «Мелодию» – кто сделал для русского рока больше?
Эта переупаковка сработала на 1000%. Весной 2025 года у Стингрей выйдет восьмая книга.
Как Джоанна Стингрей (не) стала крестной мамой русского рока
Пролог. «Red Wave» как актив
Часть 1. Макаревич
Часть 2. Гаврилов
Часть 3. Градский
Часть 4. Тропилло
Часть 5. Стингрей
Эпилог. Маркетинговая легенда
@gorbyrock
Пролог. «Red Wave» как актив
Часть 1. Макаревич
Часть 2. Гаврилов
Часть 3. Градский
Часть 4. Тропилло
Часть 5. Стингрей
Эпилог. Маркетинговая легенда
@gorbyrock