В ‘88 году на британском телеке вышло мокьюментари «More Bad News» от комик-группы The Comic Strip, новых классиков альтернативного юмора и наследников Монти Пайтон.

Гэг-документалка рассказывала о возвращении на сцену хэви-металистов Bad News, посланников грозного тяжеляка с черепами и начесом.

По закону жанра Bad News были пародийной рок-группой, но реалистичной настолько, что со временем The Comic Strip подтянули в проект Лемми из Motorhead и гитариста Queen Брайана Мэя. Не знаю, что происходило в студии, когда с гитарой зашел Джимми Пейдж, но пранк, очевидно, вышел из-под контроля.

Bad News, как могли, высмеивали патлатый хард-энд-глэм, выродившийся к концу ‘80-х в пыльную антресоль с тупорылыми клише и утрированными образами. Там же все боли всех групп: фронтмен-нарцисс убеждает молодых корреспонденток в своей гениальности, гитарист крушит номер гостиницы, басист ноет, что его никто не замечает, барабанщик заказывает 40 кружек пива.

Но в отличие от других фейк-докудрам приглашенные в кадр реальные музыканты не хвалят вымышленных рок-звезд, вспоминая общее прошлое, а наоборот, – видят в них ничтожеств. Так и говорят: «Самая уебищная группа во всем блядском мире».

Когда Bad News оказываются на одном фестивале с живыми легендами, у последних дико бомбит. Оззи Осборн готов удавиться: «Ну это же просто пиздец!». Основатель Scorpions Рудольф Шенкер закатывает в гримерке истерику: «Кто? Bad News?! Вот дерьмо!». Делить сцену с напомаженными эпигонами, мнящими себя большими артистами – с какой стати? Def Leppard видали современный шоу-биз в гробу: они годами гнули спину, с трудом пробивались наверх, а теперь какие-то позеры, сняв два клипа, крадут их славу.

Bad News были сатирой на коммерческий хэви-метал и его новых героев, продюсерские полуфабрикаты, за которыми нет ничего, кроме расчета и развода подростков. Они принимают героические позы, дают отпор силам тьмы и играют самые тяжелые риффы, но отведи от них камеру и заставь смыть грим – карета снова станет тыквой, лошади обратятся мышами, а кучер толстой крысой.

Через полтора месяца после премьеры «More Bad News» в Советский Союз приехали Scorpions. Все десять аншлаговых концертов группу разогревал новый проект Стаса Намина «Парк Горького», недавно записавший демо-альбом для потенциальных издателей в Америке. Еще через год на Фестиваль мира и музыки прилетел – в одном самолете с «Парком Горького» – Оззи Осборн. Еще через год красные рокеры будут косплеить Def Leppard.

Как назывался демо-альбом ПГ ‘88 года? «Hit Me With The News».

Очень сомневаюсь, что Намин, Маршал и Белов следили за The Comic Strip и видели Bad News, но примерно представляю, как Шенкер, Оззи, а за ними Бон Джови и Mötley Crüe смотрели на взявшихся из ниоткуда фрешменов, которые вдруг оказались рядом с кумирами миллионов и взаправду поверили, что могут не хуже.

Ни одного тура по стране, ни одного хита, ни одной премии – и сразу в пару к Scorpions с выходом на международную арену. Рок-боги подбирались к стадионным солд-аутам через десятки синглов, через отказы лейблов и оскорбления музыкальных критиков.

А кто такие «Парк Горького»? Это Bad News.

Для Оззи, Scorpions и других участников феста в «Лужниках» точно. И всех, кто видел Bad News по телеку, покупал их пластинки и иронично носил мерч. Особенно в те моменты, когда Bad News носились с красным знаменем в клипах, перепевали The Who и упоминали Чернобыль в конце трека.

Лучший сборник в истории горби-рока – «Red Wave» Джоанны Стингрей.

44% (69 из 156 голосовавших).

Та еще репрезентативность, но какая есть.

Поздравляем победителя!

По такому случаю держите заметку о сборнике в американском Rolling Stone спустя два с лишним месяца после релиза (рецензии так и не последовало).

Ничего особо интересного, вы и так все знаете: Стингрей приехала в Союз, познакомилась с БГ, сходила на концерты, очаровалась ленинградской арт-тусовкой и решила выпустить музыку красных подпольщиков в Штатах.

Но одна занятная деталь в материале есть. О том, что к выпуску сборника Стингрей подтолкнул фест Live Aid!

Как вы помните, вернувшись из Ленинграда в Америку, девушка прожужжала все уши знакомым, какой классный в Союзе рок, как там весело тусуются художники, поэты и музыканты, и главное, – что они ровно такие, как на Западе. Стильные, современные и дико талантливые.

И тут, продолжает она в RS, летом ‘85 года проходит благотворительный фест Live Aid, где среди десятков артистов нашлось место и советской группе. Это был «Автограф». Не на сцене «Уэмбли», а в «Останкино», но трансляцию никто не отменял, и группу по всему миру увидели десятки миллионов. В том числе и приятели Стингрей, которых она донимала своим офигенным роком на серпе и молоте.

Приятели увидели вот это. Филармонический парт-рок с вокалистом в галстуке и пафосным инструменталом. «А, вот из-за чего ты так завелась? Понятно».

Стингрей взвыла. «Они были ужасны, так скучно». Она-то рассказывала про других! Свободных, независимых, «неофициальных». Пришлось оправдываться. Отсюда и идея релиза.

Так что поздравим заодно и «Автограф», это отчасти и их победа.

Для закрепления: «Red Wave» не открывал Западу красный рок, о «русском вторжении» в мир гитарной поп-музыки там и так писали. Стингрей предложила альтернативу «Автографу», «Магнетик бэнду» и «Машине времени», объявив их нерелевантными. Базовый курс рекламы и маркетинга: отстройка от конкурентов.

Черный пиар? Ну такой, красный.

‘88 год. Горби-рокеры лезут из всех щелей, заполняют собой эфир и не вылазят из телепавильонов.

Наблюдать за их потугами уже невмоготу. «Антикоммерческая Корпорация Околороковых Деятелей» описывает дух времени так:

Я смотрю на экран
В руке бутерброд
Параллельно программе
работает рот

И так всю песню. Перестроечный рок не стал костью в горле, им никто не подавился. Обычный музыкальный фастфуд. Осознав, что произошло, рижский «А.К.К.О.Р.Д» вскоре сменил «Анти» на «Абсолютно».

Вот вы едите под ютуб? «А.К.К.О.Р.Д» делал так 35 лет назад.

Неделя горби-пророка продолжается.

«Оркестр А» констатирует:

Постепенно меняется все
Перемены в этой стране
Изнутри и вовне
Этот уполз, тот выполз
Взлетел, выпал
Тот на свет
Этот – в тень
Все меняется, что ни день
Одно отменяется,
Другое вменяется.
Разброду на смену
Идет коалиция
Но неизменна милиция

Когда кто-то в очередной раз будет накидывать Козыреву за идеологический фундамент русского мира и разоблачать его внутреннего имперца, зовите на помощь Дядю Федора. Он помнит фест «Рок наш» '91 года.

В продолжение разговора Коли Редькина о том, почему мы так полюбили состаренную картинку в клипах.

Вот такую картинку и вот такие клипы, как у «Внезапного Сыча».

Это прямо ДНК. Или, по версии группы, «Девчонка Не Кислая».

Троицкий показывает британцам родину Башлачева и вплотную подходит к выводам «Кровостока»

Шило и Фельдману тогда было 20 лет.

В западных медиа горби-рок называли «музыкой перестройки», «звуками гласности»; про «ускорение» не было. Эх, такой soviet speed-rock потеряли!

Тем временем все могло называться вапще интенсив-рок. Потому что на уровне доктрины и официальной идеологемы:

Гласность – это ‘87 год.

Перестройка – ‘86-й.

Ускорение – 85-й.

А раньше не было Горбачева, и на этом вопрос закрыт.

Ну почти.

В ‘84 году в высоких кабинетах была принята программа «Интенсификация-90», формализующая планы по развитию экономики на очередную пятилетку.

‘90 год виделся ее кураторам рубежным: черта, за которой все случится, и страна наконец заживет. Вырастет эффективность производства, научно-технический прогресс обновит рабочие места, квалифицированные кадры избавятся от рутины.

«Комплексное и масштабное развитие всех отраслей промышленности», примерно такие установки. Майские указы за 30 лет до.

Сотни предприятий, десятки министерств и ведомств включились в программу – в смысле взяли обязательства, что успеют, и ‘90 год станет прорывным.

В Ленинграде по такому случаю собрали целую выставку, переносящую обывателя прямиком в будущее – где все будет. Передовые автоматизированные цеха, робототехника, без пяти минут искусственный интеллект. Целый теледок сняли о том, как восьмиклассники идут в ПТУ, чтобы в будущем управлять роботами.

Надо только подождать.

В ‘90 году группа «Знаки препинания», участвующая в советско-датском неккинге, спросила, что с лицом, потомки? Как там, всех роботов приручили? Горби-рок в первых строчках Billboard? В смысле стоим на месте?

Британские меломаны не подсели на советскую новую волну не только из-за ее вторичности и языкового барьера – у них была своя красная волна.

Свои – английские, ирландские, шотландские – группы, симпатизирующее левым идеям, социальной справедливости и рабочему классу. Свои верные ленинцы, коммунисты и революционеры.

И не где-то в подполье, а на тех же лейблах типа Rough Trade, где ковались новые звезды. Например, разогревающие The Smiths шотландцы Easterhouse выпустили пластинку «Contenders», в которой, как минимум, два трека тянули на красное знамя. Один – про Ленина в Цюрихе (именно оттуда он сорвался в Петроград делать революцию), о важности веры в свои идеи и умении ждать. Второй – «Get Back to Russia» – о спорах с местными, когда на любую критику английских реалий слышишь злобный наброс «Ну и вали к своим русским!». На каждый довод – обвинения в предательстве. Они пели: «Любой, кто задает вопросы, – агитатор, пособник». Узнали, согласны?

Там же, в «Get Back to Russia», было про красоту весеннего Ленинграда и как там, наверняка, хорошо. Кажется, еще чуть-чуть, и Easterhouse подали бы заявку в Рок-клуб.

Не поверите, у них даже свое движение «красных» рокеров было. Почти что «четыре подпольные рок-группы», даром что больше и официально признанные.

За год до «Red Wave» в Англии обсуждали «Red Wedge». «Красный клин» объединил музыкантов левых взглядов, уставших от Тэтчер и готовых помочь лейбористам на предстоящих парламентских выборах. В первую очередь сплотить оппозиционные силы и повести на избирательные участки тех, кто не может спокойно смотреть на кризис и упадок.

«Красный клин» пушили фолк-рокер, социалист Билли Брэгг, фронтмен The Jam Пол Уэллер и голос Bronski Beat Джимми Самервилл. К концу ‘85 года в их мероприятиях участвовала дюжина самых разных артистов: от Шаде и Prefab Sprout до Элвиса Костелло. Потом был тур с комиками и шоуменами, их было не остановить.

Несмотря на звездный статус и соответствующие райдеры, участники «Клина» катали автобусные туры и селились не в апартаментах, а где придется. Иногда там, куда позовут фанаты. Спонтанный гиг в лофте на окраине? Легко! Чтобы склонить на свою сторону модную молодежь, которую могли отпугнуть образы потных работяг и чумазых шахтеров, Брэгг подтягивал открытых геев типа Тома Робинсона. Чтобы не встать в один ряд с расистами и ультрапатриотами – слал лучи поддержки мигрантам и пел вместе с темнокожими. Смотрите, мы не старорежимные деды, у нас открытое сознание и ноль предубеждений.

В результате подключились даже те, кому политика была до звезды, но сам движ нравился. Кто-то вроде кентов из Spandau Ballet, которых никто не представлял без синтезаторов и драм-машин, играл акустические сеты – как продолжение борьбы за правду жизни и символ открытости публике.

Постепенно концерты, где между песнями спрашивали не про настроение и желание спеть вместе, а про налоги, безработицу и обнищание, оказались настолько заметны, что стали попадать в вечерние выпуски новостей. И по делу: британские деятели поп-культуры, докладывал телек, «впервые открыто связывали себя с политической партией».

Площадки для выступлений становились всё больше. Когда в Ньюкасле к Марру неожиданно присоединился Моррисси, сцену окружила огромная толпа. The Smiths в городе!

Примечательно, что представителям самой лейбористской партии, особенно верхушке, Брэгг микрофон давал изредка – чтобы не превращать концерты в съезды. Никаких раздач членских билетов и акций профсоюза, никаких указаний по репертуару и гимна партии на коде. Тем более что участники «Красного клина» поддерживали лейбористов, скажем так, не во всем.

Как вы понимаете, долго так продолжаться не могло. Сначала музыканты стали дистанцироваться от штаба партии и опровергать слухи о щедрых жертователях, стоящих за проектом. Затем конфликты и обвинения разделили самих «клинских»: наиболее непримиримые требовали баррикад, умеренных устраивали разговоры о важном.

В ‘87 году лейбористы (опять) проиграли консерваторам, движение посыпалось. В ‘90-м «Красный клин» тихо распался и стал историей, полной смешных гастрольных баек и идеализма. Лучший мемориал собран здесь.

А еще остался док, поймавший красных рокеров на пике славы и возможностей: горящие глаза, планы, идеи.

И, конечно, лого и название, подрезанные с плаката Эля Лисицкого «Красным клином бей белых».

Будь в Советах свои лейбористы, Брэгг бы, наверное, пригнал и туда. Но в Ленинграде был только Рок-клуб и «Аквариум», что, впрочем, тоже не мало. И Брэгг пригнал!

Вот, например, поют Боба Марли.

– Я позволю себе сейчас рассказать, что написал о вашем концерте корреспондент газеты «Гардиан». Он все это назвал выражением «дивайн меднесс», что означает — «святое безумие», и он написал такую вещь, что в Ливерпуле до вашего приезда были и ирландские волынщики, и оперная певица, и африканские барабанщики — все. Для того, чтобы соединить всех на сцене и для того, чтобы все так бесшовно состыковать, нужен действительно большой талант. Наверное, им пришлось ждать именно того момента, когда к ним кто-то приедет, в данном случае им оказался человек из Советского Союза, там тоже была такая мысль, что все происходит под красным флагом. Но как вы относитесь к тому, что я вам сейчас рассказал?

– Во-первых, лестно слышать, что я талантливый человек (смех).

70 лет Курехину.

«Я думаю, что это, может быть, самая антивоенная в мире песня. Таких песен даже за кордоном мало найдется. Как антивоенная, она сделана просто беспрецедентно. Я не могу найти аналогии в западной музыке с таким содержанием, чтобы вот так был подан материал. Это песня достойна исполнения на любом международном форуме, ее поймут любые люди. Там есть чувство, оно совершенно доходит в любом возрасте, можно даже слов не понимать. [В ней] все правильно построено».

О какой песне «Кино» говорил Тропилло?

Говоря с заезжим челябинским рок-энтузиастом, Тропилло в '84 году имел в виду песню «Я объявляю свой дом», она же «Безъядерная зона».