О том, почему недавнее 10-летие лейбла «Гост Звук» – важный этап развития нашей электроники или краткая история российской сцены:

Весна! (всегда хотелось так начать текст). Сквозь градообразующие московские тучи все чаще проглядывает теплое солнце. Юбки стали короче, лужи глубже. Любителей электроники ждет особо греющее событие – возрождение лучшего клуба страны, Arma17, который в конце апреля заработает вместо «Мутабора». Еще одним ярким событием могло бы стать празднование десятилетия лейбла «Гост Звук», правда, пока его резидентов раскидало по Европе и праздника не будет. Но и безо всяких эвентов ясно, что это одно из самых значимых электронных объединений в РФ. Благодаря «Госту» в середине 2010-х заметно вырос средний уровень наших продюсеров, ну и как следствие – увеличился интерес на Западе к тому, что за хаус и техно выпускают в России.

Чтобы лучше понять, как «Гост» влиял на развитие сцены, давайте нырнем в историю. В середине нулевых из всех российских электронщиков реальный интерес у европейцев вызывал лишь дуэт SCSI-9. Выехала группа на экспериментах с самым востребованным поджанром – тек-хаусом. Чуть ближе к 2010-м появились дебютные релизы новых заметных авторов: Easy Changes, Нины Кравиц и Anton Zap. Собственно, они и стали самыми успешными продюсерами из РФ начала 2010-х. Вскоре признания добился и Филипп Горбачев. Однако это индивидуальные успехи. Если говорить об объединениях, которые выпускают музыку – к 2014-му в стране не было ни одного лейбла, который стабильно бы издавал наших авторов, интересных и россиянам, и европейцам. Да и вообще за всю историю был лишь один такой лейбл: Art-Tek, закрывшийся в 2003-м.

Все изменилось под влиянием москвича по имени Ильдар Зайнетдинов, который запустил «Гост Звук». Ильдар с юности сходил с ума по электронике, влюбившись в нее под влиянием игры GTA, где звучала куча хауса, в том числе Тео Пэрриш. Влечение к новой музыке оказалось таким сильным, что Зайнетдинов не просто стал диск-жокеем (low808), но и основал лейбл. Причем, в отличие от других новых издателей (Трип, System108, Nervmusic, Arma), Ильдар сконцентрировался на авторах из СНГ. Ему казалось куда органичней работать с творчеством ближайшего окружения, а не с иностранной музыкой. И вот, в марте 2014-го, Ильдар выпустил первый альбом – работу петербуржца Алексея Никитина, или Nocow. Тираж был влет раскуплен, карьера Леши пошла вверх. Дальше он выпускался на сильнейшем немецком лейбле Rekids, потом на Figure, а потом у всемирно известного Тиги.

Другим ранним релизом «Госта» был альбом Yalta популярного ныне Павла Милякова (Buttechno). Как многим известно, сейчас пути лейбла и Павла кардинально разошлись, но размолвка не отменяет того, что взлет Милякова произошел благодаря «Госту». Павел начал работать с лейблом, не имея особого веса, и еще до войны превратился в музыканта, треки которого любят Игги Поп и Four Tet. Еще при поддержке Зайнетдинова на свет появились выдающиеся альбомы Lapti, Flaty, Кузьмы Палкина, а также Vtgnike (Винтажнайка), который после сотрудничества с Ильдаром вообще издался у великого Николаса Джаара.

Уже через пару лет после запуска «Гост Звука» за ним следила масса критиков и селекторов. Немцы из Бергхайна пригласили москвичей провести у них лейбл-найт. Pitchfork выпускал рецензии на альбомы. А журналисты Resident Advisor составили профайл «Гост Звука». Это был первый и пока что последний случай, когда британцы детально писали о нашем лейбле, но в последний момент текст завернули из-за ухудшения отношений ЕС и РФ. После войны «Гост» вообще оказался в кризисе, но преодолел трудности и продолжил работу. С тех пор объединение выпустило еще шесть пластинок и сейчас уверенно входит в тройку лучших электронных лейблов России. Так что его 10-летие – самая настоящая веха для сцены. И хотя на европейском уровне иногда появляются ложные обвинения в неполиткорректности облика лейбла, уверен, что небоскреб из этого вранья в один весенний день просто развалится. На то она и весна.

Какие тексты канала прочитать, чтобы разобраться в истории важных музыкальных институций:

• Как появился один из самых значимых журналов об авангардной музыке: британский The Wire

Как развивался журнал Rolling Stone, на страницах которого вышла книга «Страх и ненависть в Лас-Вегасе»:
• Часть 1
• Часть 2

• История создания независимого радио NTS, перевернувшего музыкальное интернет-вещание

• Как радиостанция NTS перестала быть независимой

• Почему в России не осталось медиа об электронной музыке

• Как распадаются англоязычные СМИ об электронной музыке

• Каким образом упаковщик компакт-дисков развалил музыкальную индустрию 90-х

• С чего начинался самый кассовый музыкальный фестиваль: Coachella

• История маленького шведского стартапа Spotify, ныне - главного продавца музыки в мире

• Как Spotify забивает соцсети бесплатной рекламой с помощью ежегодной промокампании Wrapped

• Как Spotify следит за психологическим состоянием пользователей и продаёт эту информацию рекламодателям

• Почему камерные офисные концерты Tiny Desk стали культовым явлением музиндустрии

#промо

На днях стартовал образовательный курс о средневековой музыке от известного композитора и лектора Анны Виленской.

Рассказы Анны о классике набирают сотни тысяч просмотров, так что в увлекательности материала можно не сомневаться. Другой вопрос: зачем вам вообще нужно что-то знать о музыке средних веков?

Дело в том, что все курсы музыкальной литературы обычно начинаются с композитора 18 века Иоганна Баха, что немного несправедливо, будто он появился ниоткуда и сразу бах — и давай писать свои фуги и мессы. Естественно, его сочинения были бы невозможны без наработок прошлого. Ведь еще задолго до Баха люди придумали аккорды, тональности и вообще написали массу интересных произведений. Поэтому даже если вы уже изучали историю музыки, то курсе Виленской все равно найдется много удивительного и нового. А если не изучали, то это отличный способ начать интересоваться предметом.

Для курса Анна и команда «Страдариума» создали больше ста иллюстраций, перерисовали старинные ноты так, чтобы вы их поняли и прочитали, сделали десяток мемов, благодаря которым можно запомнить все персоналии. Это трип из 7 лекций, по ходу которого вы узнаете, какие произведения писали ученики одной из самых старинных музыкальных школ мира, Нотр-Дама, проследите появление таких базовых понятий как минор и мажор, а еще поймете, действительно ли саундтреки «Игры Престолов» и «Скайрима» имеют отношение к средним векам.

Программа курса и цена – здесь.

erid: LjN8K25pb

О том, как техно, рейв и танцевальная музыка становятся плохими символами протеста:

Вряд ли кто-то будет отрицать, что западная танцевальная сцена политизирована. Если музыкант говорит, что его быстрое и агрессивное техно — это элемент сопротивления, а сам он отстаивает права меньшинств, то его чаще зовут с концертами. Еще он получает положительные рецензии прессы. Если продюсер не выражает позицию, а скорее транслирует, что он просто музыкант, выполняющий свою работу, то рискует подвергнуться критике, инициаторы которой убеждены, что танцевальная музыка – инструмент борьбы за справедливость. Не даром активисты постоянно обновляют список российских электронщиков, не осудивших войну. Но вера в то, что при определенных условиях танцы в дорогом клубе ведут к переменам, мало кому поможет. Давайте разберем почему.

25 лет назад техно действительно было музыкой сопротивления. Скажем, детройтский дуэт Underground Resistance писал бескомпромиссную электронику: их сингл Message to the Majors распространялся с текстовым обращением, которое заканчивалось словами «дорогие детройтские менты, увидимся в аду». Дуэт избегал публичности и выпускал музыку независимо. Но уже с середины 1990-х один из его основателей, Джефф Миллс, начал сольную карьеру и его поведение оттенило протесты Underground Resistance. К примеру, в 2021-м Миллс отправился играть на гос-фестиваль в Саудовскую Аравию после убийства журналиста в саудовском посольстве в Стамбуле, объяснив это тем, что выступление может «как-то изменить» ситуацию в стране. Это не радикализм, а обычная погоня за баблом.

В то же время привычка по умолчанию связывать техно с борьбой за справедливость привела к тому, что компания Red Bull, владелец которой поддерживал Трампа и критиковал ЕС за помощь мигрантам, легко создала бренду гуманистический облик среди «модной» молодежи, спонсируя вечеринки, клубы и проводя лекции со звездами. У рейверов выстроилась устойчивая цепочка ассоциаций: техно и хаус имеют радикальные/расовые/ЛГБТ корни, а раз Red Bull выступает за техно, то и поддерживает эти ценности. Да ни фига подобного – единственное, что он по-настоящему поддерживал 30 лет – это богатого консервативного австрийца, который хотел закрыть границы.

Сейчас индустрия танцевальной музыки находится на пике: капитализация впервые превысила $10 млрд, а это значит, что для некоторых пришло время озолотиться на ее ценностях. Их используют все от водки Smirnoff, спонсирующей гендерно-равные фестивали, до певицы Бейонсе, которая в 2022 году выпустила поп-хаус-альбом Renaissance, после чего журналисты New York Times сравнили певицу с Иисусом, назвали спасителем диско/хаус культуры и заступником расовых/других меньшинств. Но единственное, что Бейонсе спасла – это традицию наживаться на творчестве маргинализированных сообществ, которую запустила Мадонна хитом Vogue еще в 1990-х, когда начался расцвет электроники.

Ну а «сознательные» рейверы и пресса вроде Resident Advisor (RA) стараются культивировать у людей на танцполах идентичность борцов за правду, ведь это помогает оправдать гедонизм, дать ощущение значимости происходящего и заломить ценник спонсорам. Критики больше не критикуют музыку – найдите на RA хоть одну негативную рецензию. Они обсуждают нравы. В таких условиях квир/социально-ответственные/черные диджеи превращаются в священников, которые предлагают отпущение грехов. Спасение души для тех, кто может оплатить проходку. В свою очередь, музыканты, не осудившие войну в Палестине/Украине, к сцене часто не допускаются поскольку не подвергались гонениям, а возможно вообще их поддерживают.

Конечно, идея отделять искусство от политики кажется глупой. Но не менее глупой оказалась идея связать техно с борьбой и параллельно рекламировать корпорации, притворяясь, что их деньги идут на благие цели. Здравый смысл подсказывает, что если ты правда выступаешь за перераспределение привилегий и благ, то Red Bull не даст тебе денег. Поэтому восприятие рейва как инструмента протеста становится утопичным, а дамоклов меч можно держать чуть пониже.

О том, в чем прикол лютого 8-часового альбома классиков электроники, дуэта Autechre, который они записали для радио NTS:

«Дирекция NTS до последнего не понимала, что мы хотим сделать у них в эфире, – объяснял один из участников Autechre 52-летний британец Шон Бут, – Раньше мы писали им диджейские миксы, нас даже звали ведущими, но как-то не тянуло постоянно ставить чужую музыку. А потом мы накопили материала на восьмичасовой альбом. Идея представить такую глыбу на радио показалась заманчивой». В результате в начале 2018-го дуэт взвалил на 2-миллионную аудиторию NTS монолит из абстрактных звуков. Кажется, это была самая амбициозная в мире иллюстрация идей довольно важного композитора и теоретика XX века – немца Карла Штокхаузена. Давайте разберемся в чем эти идеи заключались.

Сначала вспомним, что благодаря Autechre на свет появился поджанр Intelligent Dance Music (да, знаю, факты общеизвестные, но потерпите). То есть “неглупая танцевальная музыка”. Произошло это 30 лет назад, когда UK захлестнуло волнами хауса и техно, а власти такой злокозненной музыки испугались и приняли «Акт общественного порядка». Он запрещал публичное прослушивание «звуков, в значительной степени характеризующихся последовательностью ритмов». То есть всю танцевальную электронику. Тогда находчивый дуэт Autechre, сочинявший клубные хиты, выпустил альбом Anti, ритмы которого менялись от такта к такту. Получился IDM. На сегодня этот термин расплылся. Если его и можно упаковать в короткое определение, то в идеале это электроника, которая постоянно меняется. В ней отсутствуют повторения. Единой остается лишь текстура. Природа объектов. Скажем, у морского берега текстура из песка, воды и камней. У древесно-стружечной плиты – из волокон. У IDM из цифровых скрипов и визгов. Представьте, как камера медленно плывет по пейзажу свалки, элементы которой не повторяются, но в то же время однородны. Вот визуальный эквивалент IDM.

Хотели этого Autechre или нет, но с 1994-го они заложили в основу творчества идеи радикального немецкого композитора Штокхаузена. Он считал, что мы, люди, дозрели до того, чтобы уйти от цикличной музыки, любовь к которой обусловлена нашими биоритмами. Именно цикличную ритмизированную музыку человечество и слушает больше 2 тысяч лет – это вся существующая попса, народная и церковная музыка, а еще почти вся классика и электроника. Штокхаузен уверял, что раз прогресс XX века позволил нам создавать новые звуки, то пора делать композиции, в которых нет пошлых припевов и вообще повторений. Мыслитель верил, что с помощью уникальных звуков биоритмы перестроятся и человек достигнет просветления.

Идеи Штокхаузена по большей части оказались безумны. Мы продолжаем жить естественными биоритмами в эпоху вечных повторов, все известные песни склеены из 3-4 аккордов – взгляните на Топ-100 от Яндекса. Но некоторые люди все-таки полюбили творческий метод Штокхаузена, а значит и жанр IDM. Конечно, с помощью IDM человек не достигнет просветления, зато может адаптироваться к абстрактным музыкальным формам и получать от них удовольствие. Точно так же, как благодаря фильмам Параджанова или Линча может получать удовольствие от необычных сюжетов.

Если включить Autechre неподготовленному человеку, то он в ужасе убежит. Возможно, правильно сделает. Чтобы привыкнуть к массе новых звуков, нужно в них повариться. Вот британцы уже 30 лет и создают все новый IDM. При этом до 2018-го Autechre не выпускали альбомов длинней 2 часов, а радикальное содержание требует радикальных форм. Поэтому скопив за 10 лет тысячи кусочков дроуна, хип-хопа, электро и блип техно группа обратилась к прогрессивной станции NTS и целый месяц ездила по мозгам ее слушателей 8-часовой работой. Получилась деконструкция 40 лет истории электроники, которая учит людей адаптироваться к острым формам. Мелодичные части тут редкость. Теряешься в такой музыке, как шестилетний ребенок в огромном городе. Но, поговаривают, что жизнь неравнодушных к электронике делится на «до» и «после» прослушивания Autechre NTS Sessions.

О том, как конфликт России и Запада изолирует российскую электронную сцену:

Нынешнее поколение электронных продюсеров вязнет в работе на внутренний рынок, хотя в довоенное время охотно гастролировало по Европе. К примеру, взять известного и опытного техно-музыканта Александра Матлакова, он же Unbalance, который раньше ездил в Германию, Испанию, Чехию, Венгрию… В общем – много куда. С 2022-го Unbalance сохранил хорошую продуктивность, выпустил четыре мини-альбома, но в ЕС так ни разу и не сыграл. В схожей ситуации оказались многие живущие на родине электронщики. Неслабо сократились гастроли PTU, Ishome, AntonZap и даже Kedr Livansky, о музыке которой, тем не менее, продолжают писать европейские издания вроде Dazed&Confused и Resident Advisor.

Между тем, судя по примеру чиллрейв дуэта Geju, жить в РФ и сохранять крупные международные туры все-таки можно. В графике на 2024-й у коллектива значатся и выступления дома, и в Португалии/Голландии/Германии, не говоря об Азии. Но это скорее исключение. Западные концерты наших электронщиков, если все-таки и случаются, то ограничиваются одним шоу в год, как это видно по примеру Александры Балыковой, известной как Errortica. Сегодня она выходит в число самых успешных продюсеров/диджеев, живущих в РФ, при этом за 2024-й лишь раз выступала в Европе. Тут надо отметить, что прямо сейчас Errortica уехала в тур по Китаю. Тенденция гастролировать по Азии – еще один тренд. Чуть раньше туда ездил Raumtester, до этого – Никита Забелин. В общем, сотрудничество с Западом идет по нисходящей, а с Азией растет.

Кстати сказать, помимо сокращения гастролей снижается и количество музыки, которую продюсеры выпускают на западных лейблах. Три известных музыканта из РФ на условиях анонимности рассказали каналу, что c 2022-го стали реже получать предложения от зарубежных издателей.

Логичным образом, среди амбициозных электронщиков давно наметилась тенденция уезжать в Европу. Музыканты отправляются туда в расчёте, что облегчат себе процесс дистрибуции, получения выплат и выступлений, ведь западная сцена более развита. Получается, само собой, не у всех, но давайте пробежимся по удачным примерами: Soft Blade, Moa Pillar, Karolina BNV, HMOT, Simple Symmetry, Lipelis, Odopt, Maruwa, Varya Karpova и десяток других имен.

Кто-то из переместившихся скрывает из профилей информацию о происхождении, указывая вместо РФ, скажем, Германию или Францию, но открытое декларирование того, что ты из России не противоречит успеху. Допустим, главная восходящая звезда нашей электроники в глобальном масштабе, Владимир Дубышкин, график которого уже пару лет может соперничать по насыщенности с графиком руководителей иных стран, после переезда спокойно оставил на страницах данные о том, что он россиянин. Точно так же, как Филипп Горбачев. Так же, как Нина Кравиц.

Из этого можно вывести, что европейские клубы и лейблы, главным образом, решают иметь ли дело с нашими электронными музыкантами не по национальному признаку, а по тому, где они, музыканты, находятся. Во-первых, в силу репутационных потерь, которые возникают, если кто-то поднимает шум из-за присутствия артиста, живущего в стране-агрессоре. Во-вторых, из-за дорогих билетов и виз - доставить продюсера из Москвы в Париж втрое дороже, чем из других неевропейских стран. Вот и выходит, что российская электроника оказывается на отшибе, откуда с трудом вылезала последние тридцать лет.

Но процесс изоляции, к счастью, тормозят старые связи, которые сохраняют и промоутеры, и музыканты. Благодаря им на крупные события продолжают ездить диджеи из США/Франции/Румынии, плюс случаются поездки наших музыкантов на Запад, а на зарубежных лейблах выходят новые альбомы. И это, без сомнений, явление хорошее. Приятно осознавать, что в каких-то случаях дружба оказывается важнее политики и других обстоятельств. Как, собственно, дружбе и положено.

По просьбе «Гоши на дискотеке» диджей Марина Casper рассказала об альбомах, которые сильно на нее повлияли:

• 4Hero – Parallel Universe | «В 94-м британская группа 4Hero взяла агрессивный, жесткий саунд обычного джангла и стала делать его более легким и приджазованным. Получился альбом Parallel Universe, который нарушил все жанровые нормативы и стал образцом интеллигентного джангла, удивившего любителей электроники. Кстати, 4Hero часто сэмплировали абсолютно непредназначенный для джангла соул-джаз. То есть сентиментальную музыку. Вот и получились танцы со слезами на глазах. Вообще у меня давно ощущение, что если трек минорный, то это плюс 100 к харизме. Грусть в паре с танцевальным ритмом - волшебная штука».

• Basic Rhythm – Electronic Labyrinth | «Такие альбомы расширяют рамки дозволенного в музыке, как ночь – нормы людского поведения. Правда, то же можно сказать о других релизах английского лейбла Planet Mu, на котором он появился. В 90-е его музыканты были среди тех, кто формировал звучание жанра IDM (умной танцевальной музыки), а позже акцент Planet Mu сместился на басовую электронику. Но для меня этот лейбл, прежде всего, важен IDM-альбомами, скажем, его основателя μ-Ziq. А недавний релиз музыканта Basic Rhythm – иллюстрация того, что электроника бывает дико танцевальной даже без строгих ритмов».

• Шарль Гуно – Фауст | «Первая музыка, которая осела у меня в сознании: вальс из оперы Фауст французского композитора Гуно. Классика 19 века. Мама часто играла его на пианино. Вообще эта опера была дико популярна по всему миру и долго оставалась в репертуарах Мариинки и Большого. Поэтому неудивительно, что мама – фанатка классики – что-то оттуда играла. Я слабый знаток оперы, но, кажется, в этой нестандартное чередование инструментальной музыки с пением. А вальс – пример того, как единая пьеса может быть дико разной по настроению. Всегда ей очень сопереживаю, хотя может это просто из-за того, что вещь из моего детства».

• LFO – Frequencies | «Эталон звучания первого доморощенного английского жанра электроники - блипа (bleep), который произошел от смешения детройтского техно и ямайского даба. В основе жанра густой бас плюс тонкие, полупрозрачные звуки синтов. Данный альбом дуэта LFO появился в 91-м на тогда еще малоизвестном лейбле Warp Records, который заработал за пару лет до этого при небольшом магазине винила. К моменту выхода Frequencies лейбл был на грани банкротства, но релиз оказался сверхуспешным и спас Warp. Хочу добавить, что я заинтересовалась блипом благодаря подкасту "Планетроника” Ника Завриева, за это Нику отдельное спасибо!».

• Yves Tumor – Heaven to a Tortured Mind | «Никогда не устаю от этого альбома, хотя его невозможно воспринимать в режиме фонового прослушивания. Он забирает на себя все внимание. В саунде доминирует властный рок, богатый на грохот барабанов и гитарные соло. В отличие от предыдущих релизов американца Ива Тюмора, на которых он хулиганил и ставил эксперименты с эмбиентом, инди и нойзом, на этом у него образ рок-звезды-искусителя. Вообще стайл Ива многим напоминает Принца, если бы тот жил сегодня. И для меня альбом Heaven to a Tortured Mind – это образец того, как звучит лучшая рок-музыка 2020-х».

• Massive Attack – Protection | «Отцы трип-хопа, который пресса поначалу называла “эмбиент-хип-хоп” поскольку в нем были те же биты, просто более заторможенные и басовые. При этом Massive Attack не держались за рамки жанра, так что на их втором по счету альбоме, Protection от 94-го, все разнообразно: есть и дроун, и шугейз, и R&B. Но звучит все невероятно целостно. Меня всегда тянет слушать его не по трекам, а от начала и до конца. В общем, если хотите прочувствовать, что такое Massive Attack, лучше включить Protection, или дебютный Blue Lines, а не их поздние вещи. Потому что именно ранние предсказали облик бит-музыки на десятилетие вперед».

О том, как исчезли негативные рецензии на альбомы или почему сегодня не принято критиковать музыку:

Одна из самых известных заповедей – не судите, да не судимы будете. Она помогает людям установить себе рамки дозволенного не только в соответствии с уголовными статьями, положениями ПДД или налоговым кодексом, но и в согласии с правилами, созданными кем-то абсолютно неосязаемым. Благодаря ей дети понимают, что лучше не делиться c окружающими всем, что приходит в голову, а взрослые учатся вырабатывать толерантность. Конечно, как и любая другая заповедь, эта тоже постоянно нарушается. Без нареканий ей следуют только авторы музыкальных блогов и медиа, что привело к удручающим результатам – сегодня даже посредственные релизы встречаются с придыханием.

Убедиться в этом несложно. Призываю вас зайти в популярные музыкальные паблики и найти хотя бы парочку рецензий с критикой, а не с восторгами. Будь то самый известный блог о российских альбомах «Родной Звук», или успешный канал «Тихое Место», где мелькают рецензии на хитовые западные релизы, или канал единственного состоятельного музыкального медиа из РФ – The Flow. Их ревью богаты на хвалебные эпитеты и фразы а-ля «перед вами один из самых мощных/сильных/ярких альбомов года». После таких текстов возникнет ощущение, что все музыканты гениальны и улучшать в их творчестве вообще нечего.

Тут надо сказать, что наиграно-позитивный тон музыкальной прессы – проблема не только российская. Если зайти на популярнейший западный сайт с рецензиями, Pitchfork, и глянуть последние 20 ревью, то оценка ниже 7 из 10 будет только у двух альбомов. Хуже всего издание оценило (6.5) недавнюю компиляцию записей классика кантри Джонни Кэша, но в тексте вообще нет попытки объяснить, что не так с музыкой. И это рецензия Pitchfork, задающего планку качества для всего мира. У более нишевых медиа, скажем, издания об электронике Resident Advisor, рецензии еще скучней. С 2019 года RA отказался от шкалы оценки альбомов, а еще закрыл возможность комментировать тексты. Теперь в них сплошной вал позитива. Так же дела обстоят в Mixmax и DJ Mag.

Почему это плохо? Дело в том, что внимательный, эмпатичный разбор недостатков музыки куда лучше помогает людям ориентироваться в ней, чем позитивные тексты. Само искусство тоже выигрывает от конструктивной критики. Подчеркну, что суть такой критики не в том, чтобы просто так ругать чье-то творчество, а в том, чтобы указать на реальные промахи. Тут надо сказать, что в российских музыкальных блогах негативные рецензии все-таки встречаются, но очень редко, скажем, в каналах PRNRP или «Новая музыка, максимально коротко». То есть на весь рунет есть два автора, способных на критику.

Конечно, всеобщий подход «пишем только хорошее» можно обосновать. Ведь зачем критиковать неудачные альбомы, если можно говорить только о нормальных? Это справедливо в отношении рецензий на музыку начинающих авторов, о ней странно писать в ключе: «парень, о котором вы никогда не слышали, выложил треки, которые вам не понравятся». Но если речь идет об альбомах звезд: Нины Кравиц или Земфиры, Муджуса или Хаски, то почему бы не оценить их объективней?

Тем не менее вместо критики блогеры и медиа говорят об альбомах, как о покойниках – либо хорошо, либо ничего. Хотя музыка точно заслуживает более тщательного разбора, чем несколько позитивных строчек. Другой вопрос – насколько затраченные на критику усилия в итоге окупятся? Похоже, люди отвыкли читать полноценные рецензии, а если и готовы их воспринять, то скорее в форме видео – таких, как записывает один легендарный американский блогер. Текстовые ревью вызывают меньше энтузиазма, поэтому мышца «критического мышления» не используется. Критику проще сделать вид, что вся музыка прекрасна, хоть это частенько бывает контрпродуктивно и ужасно скучно.

Если вы окажетесь на развилке выбора в том, что делать в Москве субботним вечером, 6 июля, то нижеследующее наверняка поможет принять верное решение. А, скорее всего, и не одно:

Предлагаю вам отправиться на 10-летие лейбла «Гост Звук». Это специальный во всех смыслах вечер, даже не вечеринка, не просто веселье ради веселья, нет – важное событие в контексте современной культуры. Ведь без «Госта» нельзя представить облик российской электронной музыки. Программа насчитывает больше 20 выступлений, на сцену выйдут ключевые резиденты лейбла: Flaty, Lapti, Nocow, Vtgnike, OL, Кузьма Палкин, low808.

В общем, искренне и бескорыстно рекомендую не пропускать. Большинство подробностей о времени и локации вы узнаете, если пройдетесь по ссылке: https://gostzvuk10.ticketscloud.org/

По промокоду GOSHA скидка 25%

Всего доброго. И до встречи

О лучших электронных релизах первой половины 2024-го. Порядок не имеет значения, чего не скажешь о факте присутствия в списке:

• Donato Dozzy – Magda | Такая музыка внушает спокойствие. Эмбиент техно от живого классика электроники — 53-летнего итальянца Донато Доззи. Из звуков тут — переливы синтезатора, еле слышный вой ветра и шум воды. Из эмоций — даже не спокойствие, а блаженное оцепенение. Будто сидишь на скамеечке ж/д станции у морского берега. Красиво, влажно, чайки, пути, вагоны.

• Skee Mask – Resort | Разноформатный, но при этом крайне слитный альбом еще одного респектабельного европейца Skee Mask. За 15-летнюю карьеру он поработал с кучей поджанров: от психоделического IDM до минимала и драм-н-бейса. Здесь же Skee Mask концентрировался на эмбиент-составляющей, но иногда терял концентрацию, так что успел проявить вариативность.

• Monokle – Tricks | Печально-завораживающие, удивительные мелодии от петербургского электронщика, который живет и выступает в России. Несмотря на высокие темпы, музыка не лишена легкости, чего не так уж просто добиться, но Monokle как-то справился. Отдельно хочется порадоваться за лейбл Fuselab, на котором вышел релиз. В этом году там много всего удачного.

• Lacchesi – Based On A True Story | Все начинается с тихой мистерии, а продолжается гипер-быстрым техно. Вместе с тем это не техно-альбом в чистом виде, но пара композиций вписываются в строгие каноны жанра. К примеру, трек Someday, по сути, материал для пиковых моментов рейва. Или для безумной пробежки. Автор музыки, глава французского лейбла Maison Close – восходящая звезда европейской сцены.

• D. Dan – sequence.01 | Второй альбом списка из категории «быстрое техно». На этот раз от молодого американца с азиатскими корнями. Гипнотичные, неброские, но тянущие за собой в пляс композиции, саунд которых чем-то напоминает релизы классика жанра — Роберта Худа. В общем-то, как и предыдущий музыкант, D. Dan тоже считается одним из самых многообещающих персонажей западного техно.

• Ezmeralda – Ruido y Flor | Тишь да гладь. Альбом для любителей медитативной, малособытийной музыки. В общем, атмосферный эмбиент без мелодий и ритма. Но каким-то чудом в нем присутствует виртуозность. Совру, если скажу, что давно знаю автора – наткнулся на релиз недавно. Зовут его Николас Вальехо, он же Ezmeralda. Родом из Колумбии, выпустил всего три альбома. Зато уже замечен критиками Pitchfork, RA и Bandcamp.

• NUG – Bong Boat | Мутноватый эмбиент. Саундтрек для лаундж-зоны, в которой все немного тронулись умом от жары и влажности. Иногда через полупрозрачные текстуры прорывается ритм барабанов, но делает это лишь для того, чтобы снова уйти. Совместный релиз двух немецких авторов Florian T M Zeisig и Jordan Juras, изданный на лейбле любимого мной американского продюсера Huerco S.

• Deetron presents Soulmate – Drone | Швейцарский электронщик Deetron начал карьеру еще в 1990-х и до сих пор появляется на лучших фестивалях и лейблах. Его фирменный саунд – мелодичное техно. Но если речь заходит о сайд-проекте Deetron presents Soulmate, то в нем он уходит в более эмоциональное звучание. Конкретно этот мини-альбом – образец исполненной эйфории музыки. Звонкие ударные на 4/4, cэмплы пианино, несусветная радость.

• Владимир Дубышкин – Ivanovo Night Luxe | Ответ на вопрос, как выглядит самая востребованная танцевальная электроника от российских продюсеров. На своем дебютном альбоме тамбовец Дубышкин, собирающий огромные клубы по всему миру, устроил традиционную для него фантасмагорию, скажем, вплел сэмплы гармони и хитов Boney M в борзое, экстраординарное техно.

• Various Artists – Lost Paradise: Blissed Out Breakbeat Hardcore 1991-94 | Компиляция архивной электроники, которую хвалили многие издания. Восемь брейкбит-хардкор-треков от признанных британских музыкантов, все записаны в золотую эпоху рейва (91-94). Прежде всего, компиляция подчеркивает, что брейкбит-хардкор — жанр широкий и бывает разным, в том числе интеллигентным и вдумчивым.

О том, чем запомнился Outline 2024 (или как московское веселье пошло лесом):

Сзади парковка, впереди лес, через который пролегает тропка на электронный фестиваль Outline, что устраивают около Талдома, в 100км от столицы. Над тропкой горят огни. По тропке плывут фигуры. «У тебя, кстати, есть права?», - спрашивает один голос. «Какие у меня права, я черная женщина», - усмехается второй. Поднимаю глаза. Действительно черная женщина. Все идут к фестивалю, где давно гремят саундсистемы, но здесь, перед входом в лес, практически полная тишина. Практически – потому что слышны диалоги. А еще, если замереть, слышен еле заметный, но устойчивый звон. Словно в небе вибрирует гонг. Видимо, какая-то инсталляция.

Иду мимо кочек, пней и тумана. Навстречу по тропке люди. Сначала с неприятными лицами. Потом с приятными. Дальше – с очень приятными. Давно таких приятных лиц не видел. Через 20 минут оказываюсь у проходной. Кругом охранники: здравствуйте, раздвиньте руки, раздвиньте ноги, бутылочки оставляем. Веселье проходит в недостроенном детском лагере, работа над ним замерла в 70-х и здания кинули на этапе каркасов. Теперь их оживили для фестиваля. Не отдохнули дети – отдохнут любители яркого досуга в темных местах.

И вперед, и вперед по бетонной дорожке, на так называемый Мейн, слушать одну из лучших диджеек страны – Errortica. Но при входе на Мейн давка, на лестнице тоже давка, в самом зале давка. Нет, не будем слушать одну из лучших диджеек, валим.

Лес вокруг заполнен инсталляциями. Вот огромный 7-метровый гамак, вот светящаяся колонна, а вот старый телефонный автомат, люди даже пытаются по нему пообщаться: «Алло, это кто? Тоже человек с фестиваля, но в другой будке? Давай встретимся у чайной. Ну давай же, - долго уговаривает чувак, - Обещаешь? Точно? Ну супер», - вешает трубку и довольный идет в противоположную от чайной сторону.

Выдвигаюсь на лайв итальянца Gaja, говорят, это что-то быстрое. И правильно говорят. Час проходит под бодрое техно свыше 160bpm. Суровое, но с прекрасным балансом драматургии. Звук на уровне. За такой концерт, в принципе, можно все простить. Бегу дальше сквозь теплую ночь. Вот человек с волчьей мордой, вот кто-то целуется верхом на белом единороге, вот группа голых людей в цепях и коже. Похоже, что Outline – редкий клочок земли, на котором наш человек может чувствовать себя свободно. Чудесный край. Московское веселье, каким оно было когда-то давно. Конечно, есть куча минусов – проблемы со связью, еще беда с туалетами, которая решается всеми с помощью кустиков, еще повсеместная реклама... Зато есть свобода и хорошая музыка.

Иду на так называемый Вудз, где играет румын Piticu. Играет, кстати, не ахти как, но танцующим весело. Лица их светятся. В темноте мигают цветные фигурки птиц. После сета многие сдаются, а я не ленивый, иду дальше (на самом деле очень ленивый, просто хочу еще слушать зарубежных гостей). Но тут память изменяет – с кем-то болтаю, куда-то карабкаюсь, что-то пью. Прихожу в себя к вечеру. На концерте Хаски. Рэпер выступает на сцене внутри циркового шатра, который хищно ухмыляется рядом острых флажков. Будто декорация к фильму ужасов. Хаски завораживает своим грувом. Он увлеченно коверкает слова, одни и те же фразы звучат по-разному: то «вижу страсть», то «ненавижу власть». Оказывается, и это в лесу можно. Народ пускается в остервенелую пляску. С точки зрения программирования фестивалю есть что улучшить, но сейчас все идеально – и музыкант, и место, и время.

Ошарашенный мощью постановки, бреду мимо Мейна, мимо какого-то танцевального перформанса, мимо сцены Вудз. Так сказать, по следам впечатлений. Хочется насладиться свободой еще раз. Ведь фестиваль кончится и снова начнутся охранники, менты, серьезные люди в общественном транспорте. К тому же трудно представить, как будет выглядеть Outline через год – его может испортить масштабирование и прочие обстоятельства. Но сейчас об этом думать необязательно. Пока есть силы – вперед по бетонной дорожке на сцены с хорошим звуком и музыкой. К людям, которые делают, что хотят. К свободе, которая возможна только в ночном лесу.

Зачем жечь миллион фунтов в камине или в чем прикол классиков электроники – британского дуэта KLF:

Ровно 30 лет назад, в августе 1994-го, участники группы KLF сняли со своего счета £1 млн (118 млн рублей по нынешнему курсу), уплыли на небольшой остров и сожгли чемоданы наличных в камине прибрежного дома. Они не оповестили прессу о том, что собираются делать, а по возвращению не объяснили, какие смыслы закладывали в свой номер. Но смыслы можно уловить, пробежавшись по истории группы, которая запомнились не только яркими выходками, но и, как минимум, тем, что способствовала росту эпидемии сэмлирования и придумала эмбиент-хаус.

К слову сказать, в первый год жизни этот дуэт Билла Драммонда и Джимми Коти носил заковыристое название Justified Ancients of Mu Mu (Оправданные Древние Му Му), заимствованное из постмодернистского романа. Там им обозначали группу приспешников хаоса. Так или иначе, первым релизом дуэта был скандальный трек All You Need Is Love от 1987-го. Создавая его, они без спроса сэмплировали массу поп-музыки: от Beatles до Run-D.M.C. и Beastie Boys. Журналисты назвали композицию «первым синглом, который реалистично передает социальный и музыкальный климат конца 80-х». Правда, суд постановил уничтожить пластинки за нарушение копирайта, но их к тому моменту уже раскупили.

Следом дуэт выпустил целый альбом, напичканный сэмплами хитов, скажем, песен группы ABBA. За это их опять засудили. Но группа опередила приставов и сожгла пластинки самостоятельно. Причем сделала это на родине ABBA. В Стокгольме. Пламя поедало винил, но необратимые процессы уже были запущены: творческий метод неочищенного сэмплирования, до того в основном распространенный в хип-хопе, стал куда популярней. Электронщики все чаше сэмплировали хиты – им показали, как из ветхой коммерческой музыки делать современную.

После этого дуэт принялся менять названия, выпускать один сингл за другим и в 1988-м, уже как KLF, представил трек What Time Is Love, залетевший в хит-парады по всему миру. Он же считается предвестником волны британского рейва. Что касается аббревиатуры KLF, то обозначала она Kopyright Liberation Front (Освободительный фронт копирайта).

К тому моменту главной характеристикой дуэта (помимо попытки саботировать всю индустрию звукозаписи) была удивительная резкость саунда. Тем не менее в 1990-м они выпустили тишайший пасторальный альбом Chill Out – коллаж из полевых записей, гула синтезатора, голосов, тувинского пения, ну и сэмплов Fleetwood Mac, Элвиса, Pink Floyd... Дуэт переосмыслил эмбиент, представления о котором не менялись с момента выхода первых пластинок Брайана Ино в конце 70-х. Свежее направление назвали эмбиент-хаусом, от убаюкивающего эмбиента оно отличалось большей диссоциативностью, обилием разных звучков и кое-какой перкуссией.

В итоге KLF вывернули наизнанку притягательную доступность поп-музыки. Умудрились сплести из ее кусочков и резкие бэнгеры, и мягкую психоделию. Создав еще несколько хитов, Билл и Джимми наигрались и 1992 году объявили о роспуске группы, а вдобавок уничтожили свой музыкальный каталог, так что большинства треков все еще нет на стримингах. Тем не менее, за 5 лет творческой деятельности Билл и Джимми заработали состояние.

И вот, в 1994-м, они уплыли на островок и сожгли £1 млн, снимая происходящее на камеру, а по возвращению молча показали публике видео. Та захотела их порвать. В эпоху, когда деньги стали коллективным смыслом существования, нашим богом, в моменте жест KLF был не понят. Но позже арт-критики заговорили о том, что, жертвуя своим миллионом KLF хотели дать надежду всем, кто унывает из-за чудовищной силы денег, превращающей талантливых художников в сволочей. Они намекнули, что, даже будучи звездами, можно отрицать единственный способ рынка классифицировать искусство и задумываться, следует ли вообще приравнивать коммерческих успех к творческому. Не говоря о том, что это пример сопротивления силе, вынуждающей людей убивать, предавать и разжигать войны. Пожалуй, сегодня довольно ясно, что 30 лет назад KLF подкинули дров в огонь нужной дискуссии.

Издание Resident Advisor опубликовало колонку уважаемого критика Кирана Пресс-Рейнольдса, в которой тот утверждает, что лидеры западной электронной сцены тормозят развитие новых жанров. По его словам, вместо инноваций индустрия консервативно воспроизводит одно и то же звучание. Из-за этого престижные фестивали превращаются в ночь сурка, в которой участвуют одни и те же продюсеры хауса, техно, транса и драм-н-бейса.

«Глядя на лайн-апы сегодняшних фестивалей, которые могли быть возможны и 10 лет назад, нельзя догадаться, что прямо сейчас танцевальную музыку разрывает от новых направлений вроде танзанийского singeli и бразильского байле фанка, krushclub и клубно-звучащего гиперпопа, sextrance и современного джерси клаба. Эти направления фактически отсутствуют на европейской и американской сцене», – пишет Пресс-Рейнольдс. Не могу сказать, что полностью согласен, хотя бы потому что гиперпоп проекты вроде 100 gecs все-таки попадают в эфиры Boiler Room. Но направление мысли увлекательное, а к аргументам стоит прислушаться.

Для начала – в качестве примеров того, как нужно реагировать на инновации – Рейнольдс предлагает взглянуть на рэп-фестивали, организаторы которых не занимаются так называемым гейткипингом и рады новому. Поэтому на афишах наряду с известными именами Playboi Carti и Chief Keef присутствуют персонажи вроде юного Lazer Dim 700, трэп которого звучит так будто его разогрели в микроволновке. Само собой, на электронном Dekmantel такого гостеприимства не встретишь.

Но дело не только в фестивалях. О новых жанрах мало пишут в медиа, а лейблы не хотят выпускать их пионеров. Получается, что западная индустрия электроники – некогда самая футуристичная – стала медленной, неповоротливой и не хочет реагировать на передовой саунд, возникающих в разных уголках мира. Лучше всего это заметно по реакции ЕС и США на бразильский байле фанк. На родине его продюсеры давно стали звездами и собирают миллионы прослушиваний, делают вирусные Тик-Токи, а один попал на стартовую страницу все того же Resident Advisor. Но звать таких звезд с шоу и печатать их на Западе никто не торопится, хотя именно за счет бейле фанка и его поджанров в электронике виднеются новые горизонты.

Опрошенные Рейнольдсом лейбл-менеджеры сообщили, что западной публике нужно время, чтобы привыкнуть к новым звукам. Пока она не готова. Хотя бы судя по тому, что недавняя компиляция бейле фанка от влиятельного NTS-радио не всколыхнула интереса к жанру.

Кстати, единственный лейбл, периодически выпускающий бейле фанк, на который обращает внимание западная пресса - Nyege Nyege Tapes. Также через него остальной мир узнает о происходящем с электроникой в Уганде, Мали, Мадагаскаре и прочих экзотических местах.

Внимание к другим институциям пока на поверхностном уровне. Даже авторы авангардного журнала The Wire не торопятся вникать, скажем, в новую электронику Танзании. Да и букеры популярных фестивалей (Tomorrowland, Ultra) стараются организовать посетителям предсказуемый, понятный рейв-опыт. Не хотят рисковать деньгами и представлять жанры, по сравнению с которыми габбер прозвучит седативно. Поэтому пионеры малоисследованных направлений, скажем, “онлайн-джампстайла” продолжают жить в Тик-Токе и Soundcloud. Кстати, этот последний тезис Киран подкрепил ссылкой на вирусный трек русского проекта vyrval.

Что забавно: самым ярким примером “замалчивания” новых жанров критик назвал отношение прессы к дико популярному в РФ фонку: «Саунд современного фонка вращается вокруг рэп-битов с металлическим привкусом и басами, выкрученными за границы бытия – это как техно после года в тренажерном зале – пишет Рейнольдс, – В Восточной Европе это базовая музыка для вечеринок (…) Но, несмотря на популярность фонка, его волшебников не встретишь на Dekmantel, а их историй не найти в блогах». Писал ли сам Пресс-Рейнольдс раньше о фонке – не знаю, врать не буду. Но у нас о нем написано достаточно.

На минувшем фестивале «Сигнал» в Николо-Ленивце охранники до смерти избили человека. Очень много вопросов к организаторам. Все подробности собраны тут.

О том, какие тексты канала прочитать, чтобы понять тренды электронной сцены:

• Как техно уходит из андеграунда в мейнстрим, а мейнстрим приходит в бастионы техно-музыки

• Почему звездные диджеи больше не хотят диджеить

• Как техно, рейв и танцевальная музыка становятся плохими символами протеста

• Зачем Западная индустрия тормозит развитие новых электронных жанров

• Как конфликт России и Запада изолирует российскую электронику

• Почему имидж диджеев и продюсеров становится не менее важен, чем их музыка

Добрый день (перетекающий в не менее добрый вечер). Обращаю ваше внимание, что достойнейшая контора парусного спорта «Сила Ветра» запускает 6-дневный фестиваль приятной музыкальной нагрузки. Обеспечат эту нагрузку два десятка диджеев, которые будут ежедневно (начиная с сегодня) выходить в эфир с просторов природного резервата Строгинская пойма. Расписание ищите здесь. Поиграю и я. В четверг, в 17.00.

Таким образом, вас ждет серия закатных дж-сетов на фоне большой воды. С одной стороны ничего сенсационного, но с другой, что еще нужно для счастья мудрому человеку кроме водной глади и приятной музыки? С теми, кто подключится к трансляции – увидимся в эфире, а с теми, кто приедет к воде – у нее и под небом.

О том, почему новая документалка об отце эмбиента – Брайане Ино – имеет миллиарды сюжетных линий:

В 1975-м юный британец Брайан Ино и его товарищ по учебе, художник Петер Шмидт, придумали карточный набор «Обходные стратегии». Суть была в том, чтобы собрать сотню коротких правил, которые помогают творцам преодолеть ступор. На лицевой стороне каждой карты значилось напутствие вроде «Прими свою ошибку за скрытое намерение»; «О чем ты действительно сегодня думаешь? Используй это»; «Повторение — тоже форма изменения». Получился набор шаблонов по нешаблонному мышлению, то есть крайне характерный для Ино прием. Ведь гений Брайана в том, что он придумал записывать альбомы с помощью оригинальных систем.

Да-да, человек, разработавший понятие эмбиент-музыки, насоздававший новаторских работ и спродюсировавший кучу знаковых альбомов, скажем, релизы Дэвида Боуи, Talking Heads и Devo, обожал генерировать искусство набором правил. «Любые ограничения являются частью каркаса, на котором вы создаете композицию. В том числе каркасом служит любая некомпетентность», — объяснял он прессе.

Своей некомпетентности Брайан особо не стеснялся. Выходец из семьи бедного почтальона, бесплатно попавший в арт-школу, он не имел музыкальных навыков, но с радостью участвовал в разных группах. К 1970-му Ино попал в коллектив Roxy Music, двигавший глэм-рок в сторону постмодерна. На сцене Ино наобум крутил ручки забавного синтезатора, наводя такого гула, что глэм-рок обретал ни на что не похожий оттенок и уже спустя пару лет у звучания появилась куча последователей. При этом Ино увлекался идеями авангардистов (Рейха, Кейджа), экспериментировал с пленочной записью и очень экспрессивно одевался, чем бесил лидера коллектива Брайана Ферри. Так что, выпустив c Roxy Music две пластинки, он начал сольную карьеру.

Так вот, слова для первых альбомов Брайан сгенерировал с помощью вырезок из своих блокнотов, а уже на третьей по счету работе, Another Green World (1975), применил метод случайной генерации к мелодии — попросил группу музыкантов наиграть разных пассажей, отталкиваясь при выборе нот от случайных чисел (из-за чего один гордый гитарист швырнул в него банкой пива). Сам же Ино к инструментам не притронулся. Да, надо сказать, что в звучании Another Green World проявилось желание Брайана уйти от рока к более разреженной музыке, скорее похожей на звуковые ландшафты, чем на законченные композиции. Это важный нюанс.

В том же 1975-м Ино записал легендарную пластинку Discreet Music, задействовав кольцо из пяти устройств. Причем он только и успел, что скоммутировать технику и нажать две клавиши – дальше зазвонил телефон, Брайан полчаса разговаривал и не слышал, как гул синтезатора расходится по системе. Так появился один из важнейших эмбиент-релизов 20 века. К слову, движение Ино к музыке без ритма было обусловлено тем, что в 1975-м он попал в аварию и долго лежал в больнице, врачи которой ставили еле-слышимые арфовые мелодии. Так у Брайана зародилась концепция эмбиента — спокойной музыки, создававшей фон для размышлений, то есть функционального искусства. Полезное дело, да и записывать нетрудно.

Конечно, со временем Брайан научился играть на многих инструментах, но еще лет тридцать исследовал эмбиент и генеративное искусство. Ино нравилось придавать творческой мысли движение, а дальше наблюдать куда она катиться. Но проделать это с кино долго не получалось.

И вот, в середине 2024-го, вышла посвященная ему документалка Eno, созданная с помощью программы, которая сгенерировала 52 квинтиллиона (1 квантиллион = миллиард миллиардов) сюжетных линий. Перемешивая и видоизменяя около 30 часов свежих интервью и 500 часов хроники из архива Брайана, киношники получили динамический фильм, который никогда не примет одну и ту же форму. Что было единственным форматом, на который согласился Ино. Видимо, в очередной раз хотел показать, что случай и система могут заменить вдохновение. И если ингредиенты подобраны правильно – дать удивительный результат.

Нашли что-то полезное? Подписывайтесь

О том, как выпущенный без стримингов и промо альбом Diamond Jubilee гитариста Cindy Lee напомнил миру, что успеха можно достичь, забив на все правила:

Если природу триумфа Diamond Jubilee попробовать описать в трех словах, то лучше всего подойдет: вопреки всем обстоятельствам. Альбом был выложен на Youtube, как единая 2-часовая колбаса звука, без промо, поддержки лейблов и даже анонсов в соцсетях. К слову, соцсетей у его автора, 38-летнего канадца Патрика Флегеля (он же Cindy Lee), вообще нет. Но за лето его работа набрала больше миллиона прослушиваний. Редакция Pitchfork поставила ей высочайший балл среди всех отмеченных ей релизов за последние 4 года, билеты на тур Флегеля по 27 городам раскупили, а еще альбом попал в шорт-лист престижной награды Polaris Music Prize.

И это при том, что звучит Diamond Jubilee архаично – включив его, вы будто настраиваетесь на вещание потусторонней рок-радиостанции. Или даже нескольких разных станций, потому что в саунде есть и классический рок, и психоделик-диско, и туманный синти-поп. Если что и объединяет песни Diamond Jubilee – это высокая лиричность, обычно свойственная поп-музыке. Тут стоит уточнить, что проект Cindy Lee, от имени которого выпущен альбом – не первое детище Патрика Флегеля, и звучание работы ощутимо выбивается из его дискографии.

Изначально Флегель прославился как создатель канадской пост-панк группы Women, состоявшей, ироничным образом, из четырех парней. За свое недолгое существование (2007-2011) они выпустили два альбома, полных диссонирующих, но вместе с тем тонких песен, которые журналисты сравнили с мрачноватой андеграундной гитарной музыкой 1980-х. Звучание Women оказало свое влияние на западный независимый рок, но из-за нескольких драк на сцене и внезапной смерти одного из участников проект распался. После этого Флегель работал с несколькими группами, а кроме того, внезапно примерил на себя образ дрэг-перформера. То есть стал наряжаться в женскую одежду и развлекать публику танцами в клубах родной Канады.

И вот, в 2017 году, Флегель соединил образ дрэг-королевы с музыкальным творчеством, запустив сольный проект Cindy Lee. Первые релизы вышли шумными, психоделичными, но не лишенными красивых аллюзий на поп-мелодии 1960-х. На концертах Патрик надевал синий парик, красился, носил высокие ботинки а-ля Нэнси Синатра и виртуозно играл на гитаре. Как писали критики NPR, в наши дни редко встретишь музыканта, который обладает столь же высоким мастерством, как Патрик Флегель, и при этом не претендует ни на коммерческий успех, ни на чопорную респектабельность. По словам самого Патрика, для него главное в творчестве – возможность выражаться именно так, как он хочет. И до недавнего времени он делал это через музыку, в которой нойз доминирует над гармонией.

Но в 2024-м Флегель вильнул в сторону гармонии, выпустив Diamond Jubilee. Все песни на альбоме посвящены расставанию, но звучание у них теплое и даже притягательное. Создается впечатление, что одинокие лунные ночи, смирение с тоской, поиск новых смыслов – для Патрика не менее романтичны, чем сама любовь. Многие вокальные партии на Diamond Jubilee записаны так, будто это альбом таинственной женской рок-группы из прошлого. Но даже в самых необычных своих проявлениях композиции сохраняют легкое очарование поп-музыки.

Сложно сказать, надеялся ли Флегель таким образом прорваться к широкой аудитории. Ведь если его предыдущие альбомы выходили при поддержке лейблов и появлялись на стримингах, то этот выложен в сеть так, как выкладывают видео с провинциальной свадьбы. То есть просто закинут на видео-хостинг. Кстати, правды ради, послушать его можно и в ВК, но, само собой, залит он туда нелегально. Что же касается странной механики выпуска, то ее, конечно, не стоит расценивать как визионерский ход. Вряд ли будущее музыки за такими релизами. Скорее это просто смелая выходка, которая напоминает, что заниматься искусством можно так, как вам нравится. И порой результат будет приятно удивлять.