Из Анн Шутценбергер: во французском есть выражение «плохо вылизанный медведь» - ours mal léché, когда речь идёт о плохой социализации

Open-call: Чикагская школа и полевые эксперименты
Тематический номер журнала "Городские исследования и практики"

Приглашенные редакторы номера – Ната Волкова (МВШСЭН), Марат Невлютов, к. арх. (МАРШ).

В российском и русскоязычном научном мире вряд ли существует тесная ассоциативная связь между Чикагской школой социологии и экспериментальными подходами в социологии. Тем не менее, подобная перспектива активно развивается в последние 5 лет в европейской и американской социологической мысли – из ключевых текстов можно назвать статью 2020 года Нортье Маррес и Дэвида Старка «Put to the test: For a new sociology of testing» и книгу Тани Богузц (Tanja Bogusz) «Experimentalism and Sociology: From Crisis to Experience» 2022 года. Оба текста так или иначе отталкиваются от классической статьи Роберта Парка «Город как социальная лаборатория», однако показывают, что характер этой лаборатории и тестов в ней отличается от сложившейся традиции лабораторных тестов: это полевые тесты / тесты в естественных условиях, направленные на проверку гипотез в сети повседневных отношений и практик.

Переосмысление наследия Чикагской школы социологии в эксперименталистском ключе включает ее в давние дебаты, которые ведут социологи второй половины ХХ века с Поппером о том, является ли социология эмпирической наукой или же ее удел оставаться в мире культуры и идей. Из этой перспективы иначе видятся и работы Чикагской школы, ставшие классическими и фокусирующиеся на различных крайностях социальной жизни и ее окраинных территориях – преступности, притонах, уличных бандах и гетто. Пограничный характер этих историй позволяет исследователям представлять их как естественный эксперимент с социальными нормами и условиями существования социального порядка, подвергая сомнению саму его возможность.

Исходя из двух описанных подходов – переосмысления наследия Чикагской школы в рамках развития экспериментальных практик в социологии и классических работ Чикагской школы социологии – мы приглашаем к участию в номере авторов с текстами, которые касаются полевой практики социологии, связанной с городом или с пространственным развитием, или с переосмыслением уже существующей традиции Чикагской школы социологии.

Полные тексты ждем к 1 марта 2025 года на мейлы - chestrek@gmail.com, mnevlyutov@gmail.com, предварительно до 30 декабря готовы рассмотреть резюме текстов до 300 слов, чтобы согласовать тему и общее направление текста.

Номер планируется 2 / 3 в 2025 году, ВАК (обещают, но пока нет), входит в список рекомендованных журналов ВШЭ

Собрала список лучших, по моему мнению, текстов, вышедших в Теллере за этот год. Тексты идут в рандомном порядке, так что начинайте с любого, не ошибетесь.

Итак:

Ностальгия по медиа. Как аналоговое фото помогает обживать цифровое пространство

Пощёчина, нокаут, смерть. Как вирусные видео запустили новый вид спорта

Оптимизация близости. Любовь, дружба и воскрешение мертвых в эпоху ИИ

От бедного образа к среднему. Как происходит трансформация цифровой образности в интернет-эпоху

Театр продуктивности. Саботаж возвращения в офисы и будущее удаленной работы

От спиритических сеансов до ChatGPT. Краткая история автоматического письма

От «Элизы» до «Реплики». Как люди перестали доверять себе и полюбили «эмоциональные машины»

Терапевтический поворот. Как Россия перестала бояться и полюбила поп-психологию

Зомби-медиа. Что говорят исчезнувшие технологии о настоящем и будущем

Как технологии определяют характерное звучание тех или иных артистов и как гаджеты становятся их соавторами

«Богатым — „Оземпик“, бедным — бодипозитив». Как препарат от диабета стал медийным феноменом

Витамин C(uteness). О чем говорит мода на трогательных животных в соцсетях

Что такое некономика и как миллионы кошек приводят в чувство экономику Японии

Пираты, анархисты и хакеры. Краткая история интернет-утопий

«Выйти из интернета». Почему это стало привилегией и кому она доступна

Первому игроку приготовиться. С чего начать путешествие по метавселенным

Цифровая вера: религиозные, эзотерические и деструктивные сообщества обживают метаверс

От Лооса к Ле Корбюзье. Как архитектура стала медийной

У меня есть любимая метаформа "мобильной техники", то есть, техники, которая путешествует между различными странами, правовыми культурами и принципами социальной организации. Одно из основных открытий связанных с этим концептом относится к Элен Верран, которая в середине 1990х годов написала статью, которая на русский не переведена и не так чтобы широко известна, - об отстаивании коренных жителей Австралии своего права на свои земли, которые были заняты переселенцами из Европы еще в 18 веке.

Верран показывает как утроены разные представления об организации пространства у европейских австралийцев и коренных австралийцев: для первых оно объективное и универсальное, для вторых изменчивое и субъективное. И между этими двумя представлениями - пропасть, если не считать одного небольшого "но": по своей структуре эти представления синонимичны, но кардинально различаются вплоть до непримиримого конфликта по сути.

Фактически в этой ситуации "понаехавшие" европейские австралийцы - это и есть мобильные акторы, которые пытаются встроиться в новую среду, но поскольку сделать этого не могут вступают с ней просто в конфронтацию, завоевывая ее и подчиняя себе.

У STS есть и более мягкие примеры подобного встраивания, как например идея анемии или насоса для подкачки воды, которые существуют одновременно в европейском и африканском пространстве, но существенным образом различаются, хотя и сохраняют общий принцип действия. Здесь в отличие от истории с австралийцами изменяется один и тот же объект, поэтому он остается единым и между версиями возникают противоречия, но не явный конфликт.

Почему эти истории так важны? в ситуациях "глобальности" или скажем так "пост-глобальности" число переносимых объектов чрезвычайно велико, но их переносят каждый раз непроблематично, как будто они остаются одними и теми же. Но нет - каждый перенос влечет за собой изменения, и чем более он дальний, тем глубже различия

И один момент - вся история про переносы и мобильности принципиально анти-теоретическая, про наблюдение за руками практика и максимально образные описания. И здесь возникает огромная лакуна - текст по типу поста выше с точки зрения этой традиции предельно ученический и провинциальный, поскольку он пытается схватить то, у чего можно увидеть лишь следы, но не полностью явление. А текст претендует на знаточество, которого нет и быть не может - только отношения, субъективность и наблюдение

Моё нормальное состояние, спокойствие среди бурь и авралов. Но когда входишь в непривычные и кажущиеся высокими сферы, может сносить, особенно когда вокруг неблагополучно. Но входишь выходишь из этих сфер, потом снова заходишь и уже как-то перестаешь дёргаться, и возращаешься то, исходное состояние - внимательного наблюдения.

Спокойствие, только спокойствие - главная заповедь наблюдателя. Иначе ничего не поймёшь и не увидишь - только шум на радарах

У меня с детства перед глазами обложка его "Социологии культуры", хотя я тогда вообще не понимала, что такое социология и что моя жизнь с ней так плотно переплетется

Печальные новости: умер Л.Г. Ионин. Он был Прометеем отечественной социологии и принёс нам много такого, без чего теперь себя и помыслить странно. Он не был моим учителем и вообще я происхожу из другого "научного рода", но первым импульсом и значимым образцом в моей научной самоидентификации в свое время стала именно ионинская "Социология культуры". Неизвестно, прочитал бы ли я о проблемах социологии культуры у Ю.Н. Давыдова и пошёл бы ли учиться к А.Ф. Филиппову, если бы до этого я не зачитал до дыр эту поворотную для меня книгу.

Я знал его не очень близко, хотя в гостях был и с удовольствием переписывался. Леонид Григорьевич обладал совершенно особенным, нетривиальным обаянием. Возможно, это глубоко неверное впечатление, но мне казалось, что он немного играл "трикстера", который всегда говорит потрясающие вещи, знает и думает больше, чем говорит и сторонится коммитментов, приберегая прямую речь, мысль и верность истине для читателя. Для кого-то это не звучит как комплимент, но в контексте отечественной социологии, где солидарность и взаимное признание часто заменяли содержательную работу, мне это глубоко импонировало. Мне он виделся одиночкой, который всегда обращается только к читателю, через головы любых собеседников. Когда он однажды неожиданно предложил мне опубликовать нашу с ним переписку, сдавать назад было не комильфо, хотя я сразу понял, что в диалоге с "трикстером" ты всегда выглядишь простовато. Но это тот случай, когда разговор важнее впечатления. Я буду перечитывать его письма, а благодаря академическому озорству Леонида Григорьевича и вы тоже можете, если захотите: https://www.journal-socjournal.ru/index.php/socjour/article/view/5716/5854

«Линии» Ингольда хорошо показывают смысл текста, который кажется упрощенным или популярным в современном контексте и дают ход к другим способам работы с «легкими» текстами.

Для Ингольда текст - это не полностью высказанная мысль, а нотация, которая помогает вспоминать и воспроизводить в речи или мысленно полный образ. Не перегружать читателя заумными и зубодробительными конструкциями, но и не снижать планку.

Мастерство, стандарт, которому хочется соответствовать

Когда Дон Кихот сражается с ветряными мельницами, думая что это великаны, все удивляются на Дон Кихота, но никто не задаётся вопросом, как чувствуют себя мельницы, которые вдруг кто-то начал обвинять неясно в чем.

плохие и хорошие объекты

С точки зрения Беньямина или Лэша «плохой» объект, то есть неправильной или искажённой формы, - это мертвый объект.

Но это не значит, что хороший объект или товар (goods) должен быть идеальной формы, а то что он должен обладать подвижностью, о чем и говорит Каллон с коллегами в "Экономике качеств" - то есть быть чувствующим и эмоциональным.

Объект может быть неправильным, диким или странным, не достаточно нормальным, но не должен быть застывшим (still), неподвижность - иллюзорна

​​​​​​​​​​​​​​На YouTube-канале «Лектория кочевников» выложена запись лекции «Социальные исследования городского регулирования».

🎤 Спикер: Ната Волкова. Руководитель проектов BISAM Central Asia, преподаватель.

Как (не) работают нормы.

✅ Мы привыкли, что если есть нормы, они должны соблюдаться. Однако социальные исследования показывают: есть серьёзные различия между правом и его применением. Это как переход улицы на красный свет: если никого нет – почему не пройти? Нормы могут существовать, но не работать.

✅ Бывает движение и в обратную сторону: жизнь порождает нормы. Например, активизм 1990-х в Нидерландах сделал видимым индустриальное наследие и привел к созданию регламентов по его сохранению. Опыт работы с парками и вовлечением жителей середины 2010-х в Казани стал основой для нового формата проектов благоустройства.

✅ В «Лектории кочевников» мы подробно разобрали различные примеры городского регулирования – как исторические, так и современные. Поговорили и о социологии правоприменения, и о собственно праве, регулирующем города. Оно ведь тоже – не каменные скрижали, а подвижное и гибкое.

📍 Ссылка на лекцию: https://youtu.be/a403rOfQFao

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​❗️Смотрите нас, ставьте лайки, комментируйте, подписывайтесь, задавайте вопросы!

Говорила про город и регулирование осенью, записали)

но важно только это (Куинджи)

О дистанциях и личных стилях

В литературе о межкультурной коммуникации часто и много говорят о различии в личной дистанции - у жителей севера и юга, у европейцев и американцев, в Азии и в Африке и так далее. Если поскрести, например, Льюиса или Холла как классиков этого направления эти различия имеют сильные основания в концепции ориентации на другого Вебера и дистанции при ориентации / степени близости у Шюца.

Но кажется, в этих концепциях очень сильно не хватает параметра темпоральности, поскольку дистанция в стиле взаимодействия вещь подвижная и изменчивая - ты можешь быть очень близко, но в очень коротком режиме, можешь быть чуть подальше - но более устойчиво и постоянно, можешь менять эти дистанции резко и часто, можешь накладывать разные режимы друг на друга.

То, что верно для разговора, верно и для исследований, ведь исследования в какой-то степени это предельно формализованная и бюрократизированная форма разговора (значит ли спрос на исследования, что увеличивается дистанция с пользователями?). Так определяется личный исследовательский стиль:

-- может быть сложно модерировать интервью, потому что хорошо отражаешь собеседника и пускаешь его близко (именно пускаешь, а не притягиваешь и не подходишь), это помогает увидеть какие-то вещи его глазами,

-- может быть хорошо умеешь наблюдать и смотреть со стороны и фиксировать это в дневнике, но взаимодействие будет более резким,

-- может быть хорошо схватываются общие структуры ситуации и выстраиваются связи с другими, видишь общее, но тогда детали уже не так важны,

-- может быть видишь и любуешься отдельными деталями и не хочется подниматься до общей картины и отбрасывать что-то важное.

Но если кто-то скажет, что у исследователя есть свой личный стиль - эта мысль покажется крамолой - мы же про объективность, тогда придется переопределять понятие объективности - и метод окажется таким же делом вкуса как выбор шарфа или шляпы.

про нормализацию текста

Разбираюсь с текстовым сетевым анализом и автоматизированным анализом текстов - и вопрос цены нормализации: что надо сохранить от структуры текста? От вариативности слов? От грамматики - синтаксических связей? Потому что смысл в наложении этих натуральных сетей и социально-смысловых

26 декабря в 19:00 в архитектурной школе МАРШ состоится презентация и обсуждение книги Ричарда Сеннета «Умо-зрение. Устройство и социальная жизнь городов»

Почему при встрече в городе с незнакомым человеком мы опускаем взгляд? Этим вопросом задается Ричард Сеннет в своем исследовании истории городского планирования. Анализируя разнообразные урбанистические объекты, а также произведения искусства, автор показывает, как формировался страх открытости перед незнакомцем, как возводилась непроницаемая стена между внутренней и внешней жизнью и как в связи с этим менялась физическая структура города и архитектура. В «Умо-зрении» Сеннет формулирует принципы искусства открытости и симпатии: он показывает, какими способами можно справиться с многосложностью и многообразием городского существования, как создать пространство, в котором можно без страха увидеть другого и открыться его взгляду.

Участники дискуссии:

Сергей Ситар — архитектор, архитектурный критик, дизайнер и куратор архитектурной школы МАРШ
Ната Волкова — архитектор, городской планировщик, исследователь и журналист, редактор книжной серии Studia Urbanica.
Иван Тарасов — социолог, независимый исследователь.
Ксения Николаева — социолог, MА in Urban Studies, руководитель бюро территориальных исследований, преподаватель Шанинки.
Марат Невлютов — архитектор, редактор книжной серии Studia Urbanica, исследователь, журналист, кандидат архитектуры, преподаватель школы МАРШ.

Вход свободный, по регистрации.

26 декабря, 19:00 | Архитектурная школа МАРШ | Москва, улица Нижняя Сыромятническая, дом 10, стр. 2

Марат фактически открыл мне Сеннета как Фуко, который говорит о городе, и научил любить его - особенно ранние - тексты. Теперь Марат отредактировал перевод Сеннета и собирает нас поговорить о книге - присоединяйтесь и вы, всем будем рады

Шагал