Подход, которому научили британские коллеги из образования, приезжавшие раньше в МАРШ, и который для меня является образцом командной работы, -- аргументированно поддерживать идеи других и пытаться дать им ход или развитие, особенно, если этот человек ответственен за этой часть работы (или это работа этого студента).

И только потом, уже исходя из этой цели критиковать / показывать, что мешает в существующем подходе. Не всегда получается, но база - здесь.

И на самом деле сходу понять, как именно можно развить то, о чем тебе рассказывают совсем не просто - в этом в принципе заключается главная сложность критика на презентации -- у тебя должно хватать включенности и бэкграунда, чтобы быстро, корректно, доброжелательно и конструктивно среагировать на то, что тебе показывают.

И эти уроки считаю для себя бесценными, поскольку они меня научили именно в этих ситуациях оставлять свой перфекционизм за дверью. И вообще сначала смотреть на людей и их живые реакции

Если закрытые сообщества - это те, которые вы не видите, то воображаемые сообщества или невидимый колледж - яркий пример - они и есть, и их нет

В Самокате вышла книга Димы Комиссарова и его жены Татьяны "Видимо-невидимо: как дружить с незрячими". Она посвящена их незрячему сыну Федору, тому, как он воспринимает мир. Для меня это огромная радость и гордость. Книгу Дима начал как диплом на онлайн-курсе в Британке в 2021, который я тогда курировал, и при поддержке моей, Ани Журко и Тани Иванковой сделал потрясающую вещь, мощный пример того, что я считаю небессмысленной творческой работой. Это социально важная, начатая в сильном личном опыте, точная в деталях, с точно отстроенным от задачи визуальным языком, остроумная и прочувствованная, вознаграждающая внимательного зрителя книга.
Лист про зоопарк разбил мне сердце.
Дима, спасибо.
#учени_цы https://samokatbook.ru/book/vidimo-nevidimo

И для меня это особенно важно сейчас - я не очень верю в-помощь-на-расстоянии, в благотворительность и прочее, и понимаю ограниченность своего пространства действия кругом живого общения. что-то не смогла, где-то ошиблась, где-то порушилось, человек обиделся. мир не совершенен, я несовершенна, это не попытка оправдаться. но принять это не очень просто, отойти, оставить ситуацию как есть, не делать из нее занозу. и пытаться дальше делать что получается - как лучшая форма надежды, как непростая форма веры себе, в себя и в других

seeing like a...

Это кажется было у кого-то из древних, но не могу вспомнить у кого - ты становишься тем, на что ты смотришь.

И здесь как раз работает формула - seeing like a - потому что смотря на что-то ты учишься хорошо это различать - смотря на радость - радость, наблюдая горе - горе и горечь, видя и проживая боль - будешь видеть болевые точки.

Но в реальности это сильное искажение взгляда, потому что в какой-то момент возникает риск, что ты видишь только то, что привык наблюдать. И в этот момент этот опыт начинает давать сдачи - ты невольно начинаешь воспроизводить привычные паттерны, даже если это последнее чего ты бы хотел.

И самый трудный вопрос - требующий большой ясности, внимания и аккуратности - как так изменить точку взгляда, способ смотреть, чтобы научиться видеть иное, чтобы видеть не болевые точки - а моменты их отсутствия и радости, не обиду - а мир, не раздражение - а ценность.

трудности перевода

и про антропологов-шутников-трикстеров

Режимы повседневных фотографий:

Пейзаж Ротко
Пейзаж Вермеера
Голландский натюрморт
Девочка с жемчужиной серёжкой
Кабаре Тулуз-Лотрека
Ночной дозор Рембрандта
...
продолжение следует

Кибер-феминистки против умных городов

Соблазнительная идея максимальной автоматизации городских процессов имеет свою темную сторону. Там, где речь о городском благе, возникает фигура ненасытной корпорации, получающей в свои руки множество данных и огромные финансовые ресурсы. Там, где цифровые инструменты видятся проводниками демократии, доступ к принятию решений оказывается для многих закрыт. Там, где говорят о безопасности и камерах, страдают представители расовых меньшинств. Стандарты, вписанные в технологии и алгоритмы, только кажутся объективными, а на деле они репрессивны и действуют в собственной логике, которая может быть далека от образа цифровой утопии.

Хорошо, что есть кибер-феминистки -- они всегда готовы поломать репрессивные системы и открыть возможности там, где цифровые сервисы и IT корпорации их закрывают. Хак за хаком, они стремятся создать альтернативу технологиям, в которых работают закрытые неподконтрольные алгоритмы и применяются классификации, ведущие к неравенству. Майя-Ли Войт наблюдала за такими коллективами «хак-феминисток» в Германии и Австрии и написала для статью «We build this city on rocks and (feminist) code: hacking corporate computational designs of cities to come» (2023).

Только представьте: самодельный домике на дереве где-то в модном районе Берлина на самом деле важное пространство цифрового города, ведь именно там хакерши собираются и коллективно ломают системы, создавая возможности для преодоления неравенства. Майя-Ли исследовала несколько подобных коллективов и рассказала о том, как «хакнуть код» превращается в «хакнуть патриархальный порядок».

Примеры в статье, кажется, не самые показательные: среди них создание некоммерческой анонимной платформы для видеозвонков (альтернативы Zoom) и критический арт-проект, в котором хакерши создают безопасное гибридное онлайн/оффлайн пространство для слома гендерных бинарностей. Вероятно, многие проекты остаются невидимыми, хотя и ярче отражают пути решения задачи дать уязвимым группам возможность участия и доступа. Но все же с надеждой ждем расширения сфер интереса хак-феминисток. Как насчет поломок систем уличного слежения? Имитация оплаченного билета для тех, у кого совсем нет денег? Взлома рекламных баннеров для демонстрации на них полезной информации? Если у вас тоже есть идеи, поделитесь в комментарииях :)

А что касается Германии, вангуем появление безмерно благодарных мигрантов, которым хакерши наколдуют бота для записи на прием в миграционную службу 🫶

О том, что такое кибер-феминистская урбанистика, можно послушать еще и в подкасте с участием Майи-Ли. Подкаст очень нагруженный, но вдруг вам приглянется что-то из множества затронутых внутри тем?

Друзья, важное объявление: я больше не работаю в «Теллер блоге». Это был насыщенный год. Под занавес моей работы главным редактором удалось выпустить два великолепных текста: Ани Щетвиной про алгоритмический фольклор в современных исследованиях медиа и Димы Никитина об эмоциональных машинах и «Элизе» Джозефа Вейценбаума.

Сколько невероятно крутых текстов вышло за этот год и с какими фантастическими авторами мне удалось познакомиться и поработать. Аня Щетвина, Ваня Неткачев, Катя Крылова, Ольга Кай, Катя Киселева, Илья Смирнов, Маша Глухова, Максим Мирошниченко, Дима Никитин, Алексей Алехин, Ната Волкова, Маша Нестеренко – всем вам хочется сказать огромное спасибо за работу, участие и, в особенности, за согласие писать для проекта на самом старте, до запуска обновленной версии сайта. Работа проделана огромная, за этот год мне вместе с коллегами удалось выпустить больше 50 крутых текстов.

Пока я взяла передышку в связи с академическими делами, но, что называется, «открыта новым предложениям». Интересуют прежде всего исследования и работа с текстами.

По всем вопросам можно писать в личные сообщения @katyakolpinets

Медиа о социальных проблемах "Такие дела" выпустило огромный этнографический очерк "Рынок, который нельзя закрывать" аспирантки факультета антропологии Европейского университета в Санкт-Петербурге Олеси Меркуловой про повседневную жизнь Преображенского рынка, последнего в Москве традиционного базара, который ещё не подвергся хипстеризации и не стал модным фудкортом с небольшой зоной продажи дорогущих овощей (как, например, Даниловский рынок).

Олеся Меркулова уже несколько лет занимается изучение Преображенского рынка и сложных городских конфликтов, которые с ним связаны. Более того, как и положено настоящему антропологу, она активно занималась включенным наблюдением, устроившись работать на рынке торговкой пирожками (!). Так как пирожки часто покупают другие торговцы, это помогло ей завязывать новые знакомства.

Повод для написания статьи довольно-таки грустный - Преображенский рынок снова планируют то ли закрывать, то ли "реконструировать, чтобы придать современный вид" (формулировка, которая не сулит ничего хорошего). В статье описывается, что так долго Преображенский рынок смог продержаться в Москве из-за необычной имещественной коллизии, связанной со старообрядцами - в 1993 году городские власти в рамках возвращения религиозной собственности передали старообрядческой общине в бессрочное пользование ансамбль Преображенского старообрядческого монастыря — территорию в восемь гектаров, включающую три гектара Преображенского рынка. И с тех пор монастырь и рынок как бы живут в "коммуналке": они не очень рады соседству и часто конфликтуют друг с другом, но этот необычный юридический статус до последнего времени защищал бывший колхозный рынок от уничтожения или джентрификации.

Но конечно самое прекрасное в статье Олеси Меркуловой - невероятно колоритные антропологические зарисовки из жизни торговцев Преображенского рынка, в основе которых включенное наблюдение исследовательницы. Это вереница ярких историй и необыкновенных судеб, описание как практик солидарности и взаимопомощи, так и конфликтов и ксенофобии. Как на рынке отмечают дни рождения, как взаимодействуют с бездомными, как сплетничают, как ругаются, как флиртуют...

Это и правда пятизвёздочный текст, невероятно обаятельный и душевный, не пропустите!

Через пару недель работы на рынке я стала замечать, что не только я наблюдаю за окружающими, но и за мной наблюдают. В какой-то момент начинаешь циркулировать в этом сообществе, в обрывках чужих фраз и оценок: «Зачем сапоги носишь? Дождь давно прошел! Ноги испортишь», «А чего без кофты в такой холод?»

Продавцы часто обращались ко мне абсолютно неожиданно, без повода, но с такой личной интонацией, будто мы давно общаемся и дружим: «Азиза хвалит тебя дома. Говорит, что хорошо девочка работает», «Я вижу, что ты очень стараешься хоть какую-то копейку получить. Пусть у тебя все получается». То и дело спрашивают: «Как дела, солнышко?»

«Нравишься ты мне, на дочку мою похожа», — говорит мне продавец из Азербайджана и показывает фото дочки — совершенно восточной внешности. На мой удивленный взгляд поясняет: «Такая же худенькая и в очках».

карьерный консультант = консультант по каменоломням

Из Анн Шутценбергер: во французском есть выражение «плохо вылизанный медведь» - ours mal léché, когда речь идёт о плохой социализации

Open-call: Чикагская школа и полевые эксперименты
Тематический номер журнала "Городские исследования и практики"

Приглашенные редакторы номера – Ната Волкова (МВШСЭН), Марат Невлютов, к. арх. (МАРШ).

В российском и русскоязычном научном мире вряд ли существует тесная ассоциативная связь между Чикагской школой социологии и экспериментальными подходами в социологии. Тем не менее, подобная перспектива активно развивается в последние 5 лет в европейской и американской социологической мысли – из ключевых текстов можно назвать статью 2020 года Нортье Маррес и Дэвида Старка «Put to the test: For a new sociology of testing» и книгу Тани Богузц (Tanja Bogusz) «Experimentalism and Sociology: From Crisis to Experience» 2022 года. Оба текста так или иначе отталкиваются от классической статьи Роберта Парка «Город как социальная лаборатория», однако показывают, что характер этой лаборатории и тестов в ней отличается от сложившейся традиции лабораторных тестов: это полевые тесты / тесты в естественных условиях, направленные на проверку гипотез в сети повседневных отношений и практик.

Переосмысление наследия Чикагской школы социологии в эксперименталистском ключе включает ее в давние дебаты, которые ведут социологи второй половины ХХ века с Поппером о том, является ли социология эмпирической наукой или же ее удел оставаться в мире культуры и идей. Из этой перспективы иначе видятся и работы Чикагской школы, ставшие классическими и фокусирующиеся на различных крайностях социальной жизни и ее окраинных территориях – преступности, притонах, уличных бандах и гетто. Пограничный характер этих историй позволяет исследователям представлять их как естественный эксперимент с социальными нормами и условиями существования социального порядка, подвергая сомнению саму его возможность.

Исходя из двух описанных подходов – переосмысления наследия Чикагской школы в рамках развития экспериментальных практик в социологии и классических работ Чикагской школы социологии – мы приглашаем к участию в номере авторов с текстами, которые касаются полевой практики социологии, связанной с городом или с пространственным развитием, или с переосмыслением уже существующей традиции Чикагской школы социологии.

Полные тексты ждем к 1 марта 2025 года на мейлы - chestrek@gmail.com, mnevlyutov@gmail.com, предварительно до 30 декабря готовы рассмотреть резюме текстов до 300 слов, чтобы согласовать тему и общее направление текста.

Номер планируется 2 / 3 в 2025 году, ВАК (обещают, но пока нет), входит в список рекомендованных журналов ВШЭ

Собрала список лучших, по моему мнению, текстов, вышедших в Теллере за этот год. Тексты идут в рандомном порядке, так что начинайте с любого, не ошибетесь.

Итак:

Ностальгия по медиа. Как аналоговое фото помогает обживать цифровое пространство

Пощёчина, нокаут, смерть. Как вирусные видео запустили новый вид спорта

Оптимизация близости. Любовь, дружба и воскрешение мертвых в эпоху ИИ

От бедного образа к среднему. Как происходит трансформация цифровой образности в интернет-эпоху

Театр продуктивности. Саботаж возвращения в офисы и будущее удаленной работы

От спиритических сеансов до ChatGPT. Краткая история автоматического письма

От «Элизы» до «Реплики». Как люди перестали доверять себе и полюбили «эмоциональные машины»

Терапевтический поворот. Как Россия перестала бояться и полюбила поп-психологию

Зомби-медиа. Что говорят исчезнувшие технологии о настоящем и будущем

Как технологии определяют характерное звучание тех или иных артистов и как гаджеты становятся их соавторами

«Богатым — „Оземпик“, бедным — бодипозитив». Как препарат от диабета стал медийным феноменом

Витамин C(uteness). О чем говорит мода на трогательных животных в соцсетях

Что такое некономика и как миллионы кошек приводят в чувство экономику Японии

Пираты, анархисты и хакеры. Краткая история интернет-утопий

«Выйти из интернета». Почему это стало привилегией и кому она доступна

Первому игроку приготовиться. С чего начать путешествие по метавселенным

Цифровая вера: религиозные, эзотерические и деструктивные сообщества обживают метаверс

От Лооса к Ле Корбюзье. Как архитектура стала медийной

У меня есть любимая метаформа "мобильной техники", то есть, техники, которая путешествует между различными странами, правовыми культурами и принципами социальной организации. Одно из основных открытий связанных с этим концептом относится к Элен Верран, которая в середине 1990х годов написала статью, которая на русский не переведена и не так чтобы широко известна, - об отстаивании коренных жителей Австралии своего права на свои земли, которые были заняты переселенцами из Европы еще в 18 веке.

Верран показывает как утроены разные представления об организации пространства у европейских австралийцев и коренных австралийцев: для первых оно объективное и универсальное, для вторых изменчивое и субъективное. И между этими двумя представлениями - пропасть, если не считать одного небольшого "но": по своей структуре эти представления синонимичны, но кардинально различаются вплоть до непримиримого конфликта по сути.

Фактически в этой ситуации "понаехавшие" европейские австралийцы - это и есть мобильные акторы, которые пытаются встроиться в новую среду, но поскольку сделать этого не могут вступают с ней просто в конфронтацию, завоевывая ее и подчиняя себе.

У STS есть и более мягкие примеры подобного встраивания, как например идея анемии или насоса для подкачки воды, которые существуют одновременно в европейском и африканском пространстве, но существенным образом различаются, хотя и сохраняют общий принцип действия. Здесь в отличие от истории с австралийцами изменяется один и тот же объект, поэтому он остается единым и между версиями возникают противоречия, но не явный конфликт.

Почему эти истории так важны? в ситуациях "глобальности" или скажем так "пост-глобальности" число переносимых объектов чрезвычайно велико, но их переносят каждый раз непроблематично, как будто они остаются одними и теми же. Но нет - каждый перенос влечет за собой изменения, и чем более он дальний, тем глубже различия

И один момент - вся история про переносы и мобильности принципиально анти-теоретическая, про наблюдение за руками практика и максимально образные описания. И здесь возникает огромная лакуна - текст по типу поста выше с точки зрения этой традиции предельно ученический и провинциальный, поскольку он пытается схватить то, у чего можно увидеть лишь следы, но не полностью явление. А текст претендует на знаточество, которого нет и быть не может - только отношения, субъективность и наблюдение

Моё нормальное состояние, спокойствие среди бурь и авралов. Но когда входишь в непривычные и кажущиеся высокими сферы, может сносить, особенно когда вокруг неблагополучно. Но входишь выходишь из этих сфер, потом снова заходишь и уже как-то перестаешь дёргаться, и возращаешься то, исходное состояние - внимательного наблюдения.

Спокойствие, только спокойствие - главная заповедь наблюдателя. Иначе ничего не поймёшь и не увидишь - только шум на радарах