На фразе «заливаясь соловьями, словно кастраты», вспомнился фильм «Фаринелли-кастрат» 1994 года. Смотрела его когда-то в детстве, крутили по телеку. Помню, как завороженно слушала этот сгенерированный из тенора Дерека Ли Рагину и сопрано Евы Малас-Годлевской голос. Звучание было просто до мурашек. Видимо надо пересмотреть.

8½, 1963
Федерико Феллини
#кино #драма

В выходные посмотрела «Восемь с половиной» на показе в Третьяковской галерее. Про ленту Феллини говорить сложно. Слишком много слов ее окружило за эти годы. К тому же фильм больше загадка, чем понятое структурное полотно.

Поэтому я ограничусь тем, что на удивлении он странным образом совпал с прочтением «Солнечного Цирка» Кана. Сюжетно, если можно применить это понятие к фильму, они не особо совпадают, но вот карнавальностью и тоскующим внутри своей жизни героем - очень. Точно так же задаешься вопросом, где сон и где реальность. Грани между ними зыбкие у обоих произведений. Но суть отличается. В «Цирке» граф Франс тоскует и умирает внутри от слишком возвышенного отношения ко всему окружающему, нереальных ожиданий от других людей и безоговорочной веры в сказки. Тогда как Гвидо имеет успешную карьеру и на страдания обрекает себя исключительно своими собственными действиями. Его буквально штормит между работой и женщинами, долгом и безалаберностью, успехом и полным провалом. К тому же он живет на границе двух миров, о чем и хочет снимать свой фильм, о котором так и не рассказывает ни одному человеку из участников процесса. И в книге и в фильме есть несколько подтекстов, скрученные в узел линии историй. Но самое важное у обоих, на мой взгляд, карнавальная культура. Подача мира вокруг словно хаоса или бреда.

И этот момент безусловно тянет за собой работу Бахтина на тему и еще книгу «Homo ludens» Йохана Хейзинга (то есть человек играющий). Эти работы быть может не сильно близки к друг другу, тем не менее в них есть нечто созвучное. Игра ведь тоже может быть карнавалом и наоборот. А сверху еще требуется философия смеха и кажется будет прекрасный набор, дополняющий как «Солнечный цирк», так и «Восемь с половиной».

Кстати, в кино снова никто не смеялся. Одна я периодически хихикала то тут то там и недоумевала, почему все такие серьезные. Там же куча смешных моментов, как и в «Седьмой печати» Бергмана.

Перечитываю «Загадку Старого леса» Дино Буццати. Первый раз читала в Сапсане и текст улетел за 3 часа. Теперь растягиваю удовольствие и открываю новые стороны истории.

Кто что читает сейчас? Что интересненького есть?

Как вы разгружаете голову?

Последнее время информационная нагрузка просто колоссальная и мне иногда кажется, что я совсем не отдыхаю. Как будто голова постоянно работает и вбирает то текст, то лекцию, то аудио. Сон помогает, но не прямо идеально. В связи с этим начала задумываться, какие в принципе есть рабочие способы прямо выбросить все мысли из головы на время. Чтобы было ощущение чистоты.

Такое иногда можно достичь за счет книг. Но именно чтения глазами. И чтобы текст был хороший, всасывающий в себя и отключающий любые фоновые размышления. Аудио так не работает. Оно слушается, во-первых, только с теми книгами, где можно пропускать куски и глазами это было бы читать хотя бы отчасти, но больно. Во-вторых же, звук для меня лично несет скорее нагрузку, чем расслабление. Исключение классическая музыка, но она как будто уже зачастую высшая сфера звучания.

Недавно приятно удивило посещение выставки на Винзаводе. Я люблю искусство, но не могу сказать, что часто отдыхаю в процессе его изучения. А вот тут я прямо вышла с чистой головой, которая ощущалась как хрустальный шарик. В тот раз я бродила среди картин и инсталляций и чувствовала, что полностью погружена в контекст и словно плыву, а не шагаю. Не знаю, как она так сработала. Но свои тысячу рублей за вход отработала по полной.

Пока что думаю как учиться переключаться, чтобы досуг ощущался как вот та выставка в абзаце выше. Нуждаюсь в этой легкости и свежести. Делитесь своими лайфхаками на этот счет, пожалуйста, может мне тоже что-то подойдет.

Небо над Берлином, 1987
Вим Вендерс
#кино #фэнтези

Когда ребенок был ребенком… а когда это было? Так давно и кажется такой неправдой, ведь камера следует за взрослыми людьми, которые уже не испытывают былого восторга от жизни. Их мир треснул, страна поделена на части, ткань бытия надорвана. А за всем этим безмолвно наблюдают ангелы из своего черно-белого мира, где нет никаких чувств, лишь бесконечно течет время вне прошлого и будущего в вечном настоящем.

Фильм Вендерса как будто не стремится очаровать и увлечь. Полотно кадра просто медленно течет, наблюдает и слушает мысли людей, недоступные вне кадра в реальной жизни. Это ода и Берлину, который безусловно становится одним из главных героев ленты, и Ангелам, кружащим над ним. Они следуют за жителями города, слушают их мысли, стараются успокоить. Но эти прекрасные крылатые создания не в силах спасти, лишь горькое «Нет» вырывается из уст Кассиэля в страшный момент. И эта беспомощность, в которой невозможно ни помочь ни почувствовать, сдвигает некую точку. Вечное создание влюбляется в земную девушку, как некогда Ангелы в Библейском сюжете, и сходит со своего пьедестала в бренный мир.

Эту черту Вендерс подводит цветом. Насыщенные краски, море звуков и красная кровь звучат музыкой жизни. Здесь бывший Агнец Божий Дамиэль с восторгом пятилетки обнаруживает множество ощущений и чувств. Главное из которых ведет его по пятам любимой девушки, выискивающей лицо из сна в проходящих мимо людях. И так мы узнаем, что среди людей бродят посланники Бога, пожертвовавшие вечностью ради тех мгновений, которые способна подарить лишь человеческая жизнь.

Лента Вендерса говорит со зрителем на каком-то ином диалекте языка. В ней сквозь очень банальные избитые фразы проступает нечто более масштабное. Как будто нужно пробраться за них и почувствовать меж строк, меж кадров тот богатый поэтический слой, упакованный в киноленту. И да, это может случиться не с первого просмотра. Возможно, «Небо над Берлином» встрепенется внутри лишь через несколько дней и тогда второй раз уже будет совсем другим. Он будет настоящим.

Думаю сегодня о том, что хотелось бы такую поэтичную оду Москве. И многим другим нашим городам. Не приукрашенную, не слащавую, не однобокую. А такую цельную, разнообразную и кипящую жизнью. Может кто-нибудь снимет однажды. Или уже снял и мне просто нужно порыться в старом кино чуть тщательнее.

Хотела начать книгу на английском, но вместо этого втянулась в «Татарскую пустыню» Буццати после его «Загадки Старого леса». Кажется, что она поглощает меня так же, как Крепость главного героя.

У меня оказывается есть книга «Города в кино», 2013 года. Это сборник статей, где авторы проходятся по разным фильмам, в которых представлены портреты городов.

И еще есть «Звуковой образ города». Надо их как-то вместе прочитать, чтобы со всех сторон. И еще сверху художку про города. Фантастику, например, вроде «Dream London».

Можжевеловое дерево, 1990
Ничка Кин
#кино #фэнтези

У этого фильма не самая радужная история. Сняла его Ничка Кин в 1986 году, а показать смогла только в 1990 на фестивале Sundance. Встречен он был хорошо, но не смотря на это пролежал на полке вплоть до 2018 года, когда его реставрировали в 4к и вновь представили публике на AFI Fest, затем выпустили в ограниченный прокат в 2019 году. Сейчас фильм легко можно найти в сети в хорошем качестве. Но Ничка Кин этого уже не узнает. Ее не стало в 2004 году и свое творенье в прокате режиссер не застала. Тем не менее лента наконец-то начала жить и поражать зрителя своей атмосферой.

Сюжет берет начало в сказке братьев Гримм о можжевеловом дереве. Там богатый мужчина, после смерти жены, приводит в дом новую женщину. Мачеха недолюбливает сына от первого брака и в какой-то момент отрубает ему голову крышкой сундука, разделывает, варит и потчует похлебкой отца. Ее дочка горюет о брате, собирает косточки и хоронит. На захоронении вырастает можжевеловое дерево, прилетает маленькая птичка, постоянно напевает песенку о злой мачехе, погубившей пасынка. И, конечно, добро торжествует, а зло наказано камнем по голове.

Фильм правда отходит от своего первоисточника. Он намного более лояльный к женщинам и в некотором роде даже пытается дать надежду на возможность светлого будущего. История начинается, когда мать двух сестер забивают камнями и сжигают за ведьмовство. Девушки вынуждены уехать в поисках более безопасного места. Старшая сестра Катла привораживает Йоуханна, недавно потерявшего жену. Кажется, что тут может начаться нормальная жизнь. Но сын мужчины, Йоунас, не хочет принимать мачеху. Ситуацию сглаживает ясновидящая младшая сестра Маргит. Только ее попытки оканчиваются неудачей и Катла решает избавиться от мальчика.

Фильм буквально наполнен бытовой магией и атмосферой деревенской хтони, ужас разлит в воздухе. Но это не что-то специально сконструированное, а страх за потерю базовых человеческих потребностях, на который накладывается страх перед ведьмовством и бытовой магией. Все это живет в черно-белых пустынных пейзажах Исландии, где постоянно дует ветер и природа так и норовит погубить человеческий мирок. На этом фоне черные глаза Бьорк, играющей Маргит, вглядывающиеся в бесконечный видения умершей матери, выглядят предвестником несчастья. Особенно момент, где мать оголяет грудь и вместо живой плоти там зияет черная дыра, завораживающая и привлекающая девочку прикоснуться к небытию. И чем чаще приходят видения Маргит, тем мрачнее становится ситуация в новообразованной семье, вплоть до момента, когда она остается совсем одна в этом заброшенном глухом месте.

Это кино вряд ли рассчитано на массового зрителя. Оно очень аутентично и самодостаточно. В нем видится рука женщины, глубоко погруженной в фольклор и сказки, и вместе с тем сочувствующей людям. Медленная отрешенность черно-белой картинки понравится далеко не всем, но шанс ему дать стоит. Фильм как будто явился предтечей многих популярных хтонических картин. В некоторых статьях его даже называют предваряющим появления «Мертвеца» Джармуша. Хотя это навряд ли так, ведь лента слишком долго была скрыта от глаз зрителей.

Кстати, про «Можжевеловое дерево» братьев Гримм Толкиен писал так: «С детства со мною остались красота и ужас гриммовского "Можжевельника" (Von dem Machandelboom) с его изысканным и трагическим началом, отвратительным каннибальским варевом, ужасными костями, веселой и мстительной душой птички, которая вылетает из тумана, окутывающего дерево. И все же главное, что сохранила память от этой сказки, – не красота и не ужас, а отдаленность, огромная бездна времени, даже несопоставимая с twe tusend Johr (двумя тысячелетиями). Без варева и костей – которые теперь часто скрывают от детей в смягченных обработках сказок братьев Гримм – это ощущение почти исчезло бы. Не думаю, что мне повредили сказочные ужасы, какие бы мрачные верования и обычаи древности их ни породили.»

Ну, если ему не повредили, то и нам можно. Поэтому для тех, кто хочет сказку прочитать – вам сюда.