Луна 84. Ислам Ханипаев. Трилогия.

Сюжет:

Тюрьма на Луне. Мужчин и женщин разделяет только высокий сетчатый забор под напряжением. Пытки, издевательства над заключёнными, убийства. Но не потому что так всегда, а потому что очередная корпорация "Амбрелла" (спойлер: гиперактивных зомбаков не будет. Будет один мутант но ооочень злобный) руками садиста с твёрдыми задатками талантливого психолога - душеведа, в качестве начальника тюрьмы, ставит над заключёнными сложный социально - психологический эксперимент не "на грани", а далеко за пределами онной.

В тюрьму попадает "молодой, но из ранних" хакер и проходит все этапы становления от мальчика - ботанчика до мужа с максимально прокаченным скиллом. А заодно и узнаёт что эта тюрьма, явление вторичное и как всегда "...но что-то пошло не так".
На этом про сюжет прекращаю, ибо продолжение, как его ни крути, будет одним большим и толстым спойлером.

Теперь много критики. По большей части не конструктивной))

В трилогии много физической и моральной боли. Трагедий и подвига. Любовь побеждает всё и всех (а как же иначе то?)
Но есть одно "но". Сам сюжет с тюрьмой может прочувствовать и оценить до конца только тот, кто там побывал. С обеих сторон двери в камеру. Но с точки зрения того, кому не побывать посчастливилось, всё выглядит слегка гипертрофированным и слишком плотным в негативных сюжетных моментах на каждую страницу трилогии, в части касающейся.
Вообще давить на эмоции автор умеет. Мужчинам приготовиться скрипеть зубами и сжимать кулаки, а женщинам хлюпать носом и стирать тушь с лица.

А ещё автор хорошо умеет открывать карту за картой на "карточном столе" своей трилогии и делать интересные сюжетные ходы. Ну это на мой взгляд, конечно...

Фантастика в данной трилогии выступает в качестве фантика и мизерной горстки арахиса в шоколадной конфете. Но программистам, наверное будет читать интересно. И даже не программистам. Я вот определённые специфические моменты прочитывал, даже не пропуская, ибо всё описано легко и доступно.

Автор - руками, ногами, мозгами и речевыми аппаратами героев, подробно исследует такую категорию человеческого мироощущения и мотиватора поведения, как страх. Не очень подробно, но довольно любопытно с т.з.человека не погружённого в дебри профессиональной психологии. Этих уже ничем не удивишь)).

Сама причина почему всё пошло не так, очень логично и правдоподобно выписана, но...на фоне всех страданий героев трилогии она кажется какой-то слегка карликовой, не впечатляющей. Хотя, повторюсь, очень узнаваемой, в принципе. И не очень карликовой в принципе, тоже. Как там сказано кем-то и где-то "войны начинались и из-за меньшего" Тут конечно не война, но по сути верно.

Концовка "это по нашему!" Не хэппи-энд и не факинг-энд, а открытый финал. Но не "на подумать" читателю, а сильно "на переживать" напоследок.

В общем и целом, если на ваши эмоции давить трудно и бесполезно, то всю трилогию прочитаете легко и быстро. Если полезно - периодически будете прерываться на скрипение зубами и хлюпанье носом.

Рискнёте?

Автор отзыва - Грей

А вы бы хотели провести как-нибудь совместные чтения в Zoom?
А то что мы все по старинке - буквами пишем.
Да - 👍
Нет - 👎

Без шуток, что-то последнее время погода реально как с ума сошла. То жара, то холод.

Доброе утро!

Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке. Шарль де Костер.
Почему я решила обратиться к этому роману-легенде, к этой, как её называют, "Фламандской библиии"? Последние пару месяцев моё внимание занимали фламандские художники Северного Возрождения. Чтобы лучше понять их картины, мне захотелось освежить в памяти историческую обстановку XVI века и я вспомнила о Тиле, книге, которую читала ещё в школьные годы.
Уленшпигель в переводе означает Сова и Зеркало - Мудрость и Комедия. Так традиционно воспринимался этот герой народной легенды. Но Костер написал своё "Предисловие Совы", где раскрывает имя героя как - "ваше зеркало", зеркало отражающее глупость, коварство и преступления. Своей книгой он обличает "чёрных Сов реакции" и не только в эпоху Филиппа II.
Этот многоцветный роман написан с эпическим размахом о судьбах народа, о его трудной борьбе за свои права и свободу.
Начало книги сразу навевает мысли о Хадже Насреддине. Тиль тот же неугомонный бродяга, непоседливый, непримиримый к неравенству и угнетению, с тягой к справедливости. Он действует с таким же залихватским озорством, остроумно издеваясь над глупостью, жадностью, жестокосердием власть имущих и фанатичностью церковников и монахов. Но эта весёлая лёгкость быстро улетучивается, как только читатель окунается в повествование о леденящем душу ужасе испанской инквизиции. Более 100 тысяч замученных, повешенных, сгоревших и закопанных заживо в Нидерландах от рук инквизиции, которая вела неримиримую борьбу с приверженцами Реформации. Недаром, Совет, благословляющий изощрённые массовые пытки и казни и, утверждавший приговоры, в народе прозвали - Кровавым.
Это было время деспотического правления Филиппа II и его военачальника - герцога Альбы. Их "слоган" был: "Лучше буду королём на кладбище, чем над еретиками".

На страницах романа появляется нечистая сила, творящая зло. Она родом из фламандской легенды, как и Тиль. Костер уравнивает её с испанскими оккупантами и их подручными. К примеру, фигура предателя-рыбника одновременно являлась чёртом.

Чтобы ярче отобразить характеры героев, их сущность и антагонизм, Костер использовал интересный приём: Тиля и Филиппа он сделал антиподами и проводил параллели между их судьбами. И хотя, как я отметила, Уленшпигель из народной легенды 13 века, у Костера он и Филипп родились в один год. Если Тиль рос живым, любознательным, добродушным мальчишкой, любящим родителей, жалеющим животных, то Филипп - угрюмый, жестокий неуч, получающий удовольствие от садистских изуверств над животными, выросший в мрачного злобного фанатика на троне, залившего кровью и опустошившего Фландрию.
"В его глазах таилось злобное коварство и сверепая решимость. Неживое было у него лицо, словно деревянной была его голова, деревянными казались его тощие ноги и тело. Медлительной и невнятно была речь, будто рот у него был набит шерстью. Точно гиена обожал он трупы".
Тиля, автор показывает народным защитником, лихим гёзом, врагом иноземных насильников и каталических фанатиков. Однако, Тиль не стал у Костера забронзовевшим героем, он - живой человек со своими недостатками и ничто человеческое ему не чуждо.

Слова отца Тиля Клааса: "свобода есть величайшее из всех земных благ", глубоко западают в душу Уленшпигеля. Понимание этой истины, раздувает в нём неугасимое желание бороться за свободу своей страны. И в тяжкие минуты сомнений Уленшпигель повторяет: "Пепел Клааса стучит в моё сердце".
Конечно, главная идея романа - это народное стремление к свободе и независимости, протест против насилия властей и религиозных фанатиков. Вера в освобождение, торжество правды и справедливости. И воплощением этих стремлений в романе стал Тиль Уленшпигель.

Можно ещё многое сказать о других затронутых автором темах, об иных сюжетных линиях и персонажах, об историческом и сатирическом контексте романа и даже о довольно большом разнообразии кулинарных изысков, представленных на его страницах, но пусть те, кто заинтересовался, сами прочитают и составят свое мнение о книге.

Автор отзыва - Natalia Natalia

…есть еще один миф — лишь члены Союза писателей могли увидеть свои сочинения опубликованными. А другие, что называется, — побоку. Нет, это не так. Взять хотя бы Владимира Богомолова, которого прославил его роман «Момент истины», выдержавший в нашей стране более ста переизданий. Владимир Осипович не хотел быть членом Союза писателей из принципиальных соображений. Правда, характером он обладал непростым, что, возможно, и помогло ему состояться как писателю, так сказать, внесистемному. Другое дело, что его произведения нисколько не противоречили, образно выражаясь, линии партии.

Интересную книгу начала читать - «Повседневная жизнь советских писателей» Александра Васькина.
Про цензуру в СССР, про Союз писателей, про плюсы и минусы системы, про быт советских литераторов, про довольных и недовольных деятелей культуры.

Один из авторов, участник СВО, попросил у меня совета в выборе режиссера для экранизации своей книги.

Наверняка ты смотрела фильм "На западном фронте без перемен". Я бы хотел что-то в этом стиле.
Как считаешь, какие русские режиссеры смогли бы снять что-то подобное?

Но вы знаете, я в кинематографе не разбираюсь. Я и фильм по Ремарку не смотрела.
Может, вы подскажете автору?

Ни один автор не вызывает такие бурные эмоции, как Захар Прилепин. Кого-то он раздражает, кто-то его ненавидит, но большинство - любит, уважает и ценит.

С момента выхода его последней книги «Тума» каждый божий день в чате ее обсуждения. Это ли не признак настоящего писателя?

Сегодня Захару Прилепину исполнилось 50 лет. Юбилей! Желаем ему долгих лет жизни, неиссякаемого творческого вдохновения и новых ярких произведений!

То есть это у нас называется теперь "ложный поколенческий посыл"? Не чернуха чистой воды. А посыл ложный))
В одном согласна с Павлом Басинским - Чувствуется рука Школы писательского мастерства

Думаю, а дочитал ли Павел Басинский сборник Шипиловой до конца? Топтание на чувствах родственников погибших людей тоже «ложный поколенческий посыл»?

На сегодняшний день вся русская литература переведена и издана в Китае, во всяком случае, вся книжная классика - вы можете проверить это по литературным справочникам.

Литературовед, профессор Столичного педагогического университета (СПУ) Лю Вэньфэ

По словам Лю Вэньфэ русская словесность в КНР уже давно воспринимается не как зарубежная, а как своя: настолько сильны ее влияние и популярность в стране.

Российских классиков в Китае переводили неоднократно. Например, «Анну Каренину» Льва Толстого переводили более 50 раз. В этом году в КНР завершена работа над шеститомной историей русской литературы, последние тома которой увидят свет в конце 2026 года.

Аннотация представляет роман Гэвина Маккри «Сестры Мао» как историю трех женщин, вынужденных существовать в тени властных мужчин и борющихся за самореализацию и независимость. Однако, прочитав книгу, я пришла к выводу, что роман не столько о поиске места женщины в мире, сколько о фанатизме, радикализме и той тонкой грани, где личные убеждения сталкиваются с коллективными идеологиями.

Действие романа разворачивается в двух исторических и географических контекстах: Китай 1974 года и Европа 1968 года. Оба периода объединены общей темой - слепой преданностью идее, доведенной до крайности.

В Китае дряхлый Мао Цзэдун доживает последние дни, его третья жена Цзян Цин (бывшая актриса и вдохновительница Культурной революции) пытается сохранить свое влияние. В истории ее имя стало нарицательным как жестокой, циничной и хитрой женщины, пробивающей путь наверх любыми средствами. Но Маккри предлагает куда более глубокую трактовку. Его Цзян Цин - не честолюбивая интриганка, а фанатично преданная сторонница революционных идеалов. Ее жестокость - не проявление личной корысти, а следствие искренней, даже благородной веры в «Новый Китай». Цзян даже где-то жалко, несмотря на все ужасы, которые она натворила с помощью хунвэйбинов.

Параллельно в книге рассказывается, как в 1968 году в Европе молодежь сходила с ума. Описывается «красный май» во Франции, начавшийся с леворадикальных студенческих выступлений и вылившийся в демонстрации, массовые беспорядки и почти 10-миллионную всеобщую забастовку.
Две героини романа так же заражены протестным вирусом и пытаются разжечь костер радикализма в Англии. Сначала они поклонялись СССР, но после хрущевского разоблачения культа личности Сталина переключились на Китай. На самом деле, тогда в Европе было много маоистов, верящих в коммунизм и пытающихся добиться революции в своей стране.
Героини создают театр, ставящий хеппенинги - перформансы, где события или ситуации происходят при участии художника, но не контролируются им полностью. Однако очень скоро игра совсем выходит из-под контроля, и идеализм оборачивается опасностью.

Апофеозом становится последний хеппенинг, в котором героини задействуют детей, накачивают их наркотиками (!) и который только чудом не закончился трагедией. Это ужасающее событие подчеркивает главную мысль романа: слепая вера в идеал, стратегия «цель оправдывает средства» ведут к разрушению.

Мне роман «Сестры Мао» очень понравился. Пожалуй, это лучшее за последние лет пять произведение зарубежной литературы, что я читала.
Автор не навязывает своего мнения, а предлагает читателю самостоятельно проанализировать действия героинь и сделать свои выводы о главной мысли книги. Кроме фанатизма и темы женщин в тени «великих» мужчин, там еще много подтем, над которыми стоит поразмыслить. Например, воспитание детей, наркотики, открытый брак, влияние эпилепсии на личность, роль искусства в общественных процессах и др.
#сестрымао
#гэвинмаккри

Что вы думаете о книгах, где герои выживают вопреки логике? Например, после очевидно смертельных ран или ситуаций, где шансы на спасение близки к нулю? Или где ГГ сражается с кучей врагов в тысяче битв и цел, невредим? Или вроде как умирает, но потом волей автора воскресает через пару глав?

Не кажется ли вам это желанием угодить читателю? Вот Джордж Мартин точно не боится никого расстроить, убивает своих персонажей налево и направо, даже если они милы читателям. На мой взгляд, это делает его романы более правдивыми и эмоционально насыщенными. Мартин честно показывает, что смерть может быть неожиданной и несправедливой - как в жизни.

А «неоправданные выживания» героев, как мне кажется, лишают произведения глубины и реалистичности. Однако признаю, что сама в книгах и фильмах всегда ожидаю хороший финал для полюбившегося персонажа.
Вот такое противоречие 🤷🏻‍♀️

Сегодня День семьи, любви и верности!
Желаю всем гармонии, взаимопонимания, душевного тепла во взаимоотношениях с близкими.

В честь праздника собрала в одном посте семейные саги, о которых рассказывала в канале. Это один из моих любимых жанров.

Елена Катишонок «Жили-были старик со старухой»
История семьи староверов, переживших войны, разорение и потери, но сохранивших главное - семейные узы и традиции.

Василий Аксенов «Московская сага»
Эпическая трилогия о семье врачей Градовых, которые, несмотря на все испытания сталинской эпохи, сохраняют честь, достоинство и преданность друг другу.

Петр Проскурин «Судьба»
Роман о жизни села в Брянской области в начале 20 века. Охватывает период с тридцатых годов до середины Великой Отечественной войны. Главный герой - председатель только что образованного колхоза, разрывающийся между долгом перед семьей и любовью.

Наталья Нестерова «Жребий праведных грешниц»
Мощная семейная сага, рассказывающая о жизни одной семьи в Сибири. Революция, коллективизация, ссылки, Великая Отечественная война.. Любовь, отношения в семье, запутанные человеческие судьбы.. И все это на фоне красочного быта сибирской деревни с ее традициями, обычаями и местным колоритом.

Наталья Илишкина «Улан Далай»
В романе донские казаки: русские и калмыки. Разные по быту, по традициям, по вере, по менталитету. Но живущие бок о бок. Сюжет книги охватывает период с 1884 по 1957 годы.

Елена Минкина-Тайчер «Эффект Ребиндера»
Раскулачивание, ссылки, дело врачей и, как ни странно, любовь, которая оказывается страшнее войны и смерти. Роман больше чем семейная сага, поскольку охватывает историю сразу нескольких семей, объединенных узами брака, изменами и трагедиями XX века.

Сергей Кузнецов «Хоровод воды»
Герои - современные жители мегаполиса. У них нет практически ничего общего - только ушедшие поколения предков: каждый из них — часть одной большой семьи. Среди них - русский дворянин, ставший чекистом, и продавец обувного магазина, женщина-снайпер и когда-то талантливый, но спившийся художник, бизнесмен-аквариумист и ученый-шестидесятник.

Алексей Черкасов, Полина Москвитина «Сказания о людях тайги»
В глубине Сибири обосновалась старообрядческая община старца Филарета, куда волею случая попадает мичман Лопарев
- бежавший с каторги участник восстания декабристов. В общине царят суровые законы, и жизнь здесь по плечу лишь сильным духом...
Годы идут, сменяются поколения, на фоне исторических катаклизмов начала
XX в. проживают свои судьбы герои и их потомки.

Филипп Майер «Сын»
История американской семьи проходит на фоне значимых исторических событий: Гражданская война между Севером и Югом, техасский нефтяной бум, Мексиканская революция, Первая и Вторая мировые войны…

Джонатан Франзен «Перекрестки»
На примере одной семьи автор показывает все смятение, эмоциональный подъем и этический кризис начала 70-х годов Америки.

Абрахам Вергезе «Завет воды»
Повествование романа охватывает почти весь двадцатый век. Тут Индия и под англичанами, и независимая. Но всегда одинаково противоречивая: жестокая и волшебная.

Джон Стейнбек «К востоку от Эдема»
История об американской семье в Калифорнии начала 20 века, целая одиссея через поколения, в которой автор пытается интерпретировать библейскую притчу о Каине и Авеле через призму современности.

Новая патриотическая литература «Вторгается ночь"

Представьте, вы просыпаетесь 24 февраля 2022 года. Ваша супруга уехала, забрала все сбережения и сбежала в заграницу.
Предыдущая жизнь - закончена. Что делать?

Именно с этим вопросом сталкивается главный герой книги - Володенька. С этого начинается его путешествие.

В целом, у Коваленко получилось создать роман-путешествие. Из теплого сна, сна 10-ых годов, антирусского мышления, вас бросают в ледяную воду 2022 года. История снова хватает людей и заставляет играть по своим правилам. Театр человеческой истории разверзается. Истерика, март 2022.

Но в чем главное достоинство книги «Вторгается ночь» - это взгляд со стороны обычного человека. Герой романа - не солдат, не политик, а обычный человек, которому надо сделать сложный выбор. Кем стать? Выбрать эмиграцию и попытаться вернуть прошлую, призрачную жизнь? Или переоткрыть Родину, осознать себя русским и остаться со страной?

Коваленко шикарно соединяет весь опыт предыдущей традиции литературы сомнения - Селин, Кортасар, Вулф, Лимонов. Но вместе с этим, Коваленко и переизобретает жанр, смешивает улицу, драки, знакомство с магазином Листва, опытом зарубежной жизни, боевых действий с философскими эссе о России и, ее судьбе и человеческой жизни.

Все это создает уникальное, новое полотно, центральным в котором мысль о том, что человек без страны, без Родины - пуст. Что личное изменчиво, а мы все - не носители 150 ситуативных гендеров, а часть больших, тысячелетних процессов.

И кроме России, у нас нет другой судьбы.

А уже 12 июля, кстати, будет презентация в Москве и 13 июля в Петербурге.

А ниточки рвутся, уходят печали,
Прощай, дорогая, пока,
Я все отпускаю в небесные дали,
Где всякие там облака,

Как пелось однажды в мудрейшей из песен,
Все в небо идет по трубе.
И буду я грустен, и буду я весел,
Но все это не по тебе.

И песню «Дорожная» трубы играют,
Тревожно гудят поезда,
И больше не будет тебя, дорогая,
В сердечке моем никогда.

Я, может быть, буду как мертвый Лимонов,
А может, как Летов, живой,
Бомжом, террористом, звездой миллионов,
Но это уже не с тобой.

Ах, было такое прекрасное лето,
Я вижу его наяву,
Мне нравится жечь, я сжигаю все это,
Мне нравится жить, я живу.

Мне нравится жечь, я все это сжигаю,
Привычки мои таковы.
Иди из моей головы, дорогая,
Иди из моей головы.

Я в поезде, едущем к самому краю,
В сердечке стучит колесо,
Я все запрещаю, я все закрываю,
Я все забываю, я все…

Александр Пелевин.

Это стихотворение из книги Владимира Коваленко «Вторгается ночь», о которой я вам сегодня писала. Саша Пелевин там фигурирует в качестве второстепенного героя: выступает в питерском клубе «Ионотека».
И читает этот прекрасный стих.