Время обеда и стол накрыт.

Первый русский бакалавр. Как сын московского дьяка попал в английскую историю

Сегодня День Российской науки. празднуется он в честь основания Императорской академии наук. Но у нас текст не про времена Петра I , а про ...

Иван Давыдов рассказывает удивительную историю «детей боярских», отправленных Борисом Годуновым учиться в Англию. За 100 лет до Петра и его реформ.

Итак, летом 1602 года четыре русских юноши сели вместе с английским послом Джоном Мерриком на корабль, уходивший из Архангельска, чтобы никогда больше не возвращаться в Россию...

https://teletype.in/@r-sever/dEbSiUCC86T

Но другу будет трудно без меня (2024)

19 февраля 1947 г. родился Лев Семенович Рубинштейн. Год назад в рамках наших Публичных лекций мы показали фильм-концерт, посвященный его памяти.

#фильм_с_похмелья

https://youtu.be/soWSpXfjJok?si=duKb1u5ECsHiDYsB

Это не совсем кино, именно фильм-концерт. Основанный на записи с презентации книги «Господь, прости Советскому Союзу!», посвященной поэме Тимура Кибирова «Сквозь прощальные слезы». Тогда, в далеком 2020-м, Лев Семенович исполнил советские песни разных лет, событие называлось «Дикие песни моей родины». Также в «Но другу будет трудно без меня» вошли отрывки из выступлений Льва Рубинштейна на наших Публичных лекциях и в проекте «Диалоги о стихах» (в 2022 и 2023 гг.).

История из дневников Клемперера.
В 1942-м евреям в Рейхе запретили держать домашних животных, всех наличных надо было сдать на утилизацию. У четы Клемпереров был кот Мушель, любимец, естественно, которому отдавали все мясо, раздобытое по карточкам, и всю рыбу.
После долгих раздумий они решили кота усыпить до того, как нацистское распоряжение вступит в силу. Подарить легкую смерть. Не было ведь гарантий, что «утилизировать» еврейское животное гестаповцы станут гуманно.
Мушелю отдали мясо и масло, оставшееся в доме. Радостный кот ел и не знал, что это последний ужин приговоренного. Потом его отвезли к ветеринару. Навсегда.
А через день их соседке, немке, жене еврейского банкира, пришла из Бухенвальда похоронка. Еврейская жена превратилась в арийскую вдову. И прав у нее сразу же стало больше, и она могла бы забрать Мушеля к себе, потому что кот ей нравился.
Но кот к тому времени уже погиб.
(В скобках: странно такое себе представлять, но и в 41-м, и в 42-м тем, кто оставался на воле, из концлагерей присылали оповещения о смерти близких и даже урны с прахом; Клемперер регулярно об этом пишет. Знаменитый немецкий порядок в предельно извращенной, античеловеческой форме. Или вот – я всегда думал, что в первые годы войны немцы, контролировавшие Европу, жили припеваючи.
Но нет – дефицит, очереди, карточки, гнилая картошка, брюква, и все это не только евреев касается.)
Сидел вчера на кухне, пересказывал эту историю Кате. И тут явился Тихон, кот, кстати сказать, довольно-таки тучный. Завалился на спину, подставил пузцо для поглаживаний и восхрюкотал. И было это грустно. И очень
смешно.

Записка о путешествии в Россию Жана Соважа Дьеппского, в 1586 году

Иван Давыдов рассказывает о первом французе, приплывшем в Россию через Архангельск, и его записках об этом путешествии.

А так же этим текстом мы открывали нашу рубрику о приключениях иностранцев в России. Так уж вышло, что саму рубрику мы уже давно тут ведем и опубликовали много замечательных историй про то, как иностранцы видели Россию. А этот первый текст со вступлением к рубрике публикуем только сейчас.

Кажется, так даже прикольнее

https://teletype.in/@r-sever/f7LKlWgPqt0

«Девелопер купил историческое здание тюрьмы «Кресты» в Санкт-Петербурге.

Стройхолдинг «КВС» победил на торгах по продаже комплекса. Знаковый архитектурный объект ждет реставрация, он «станет уникальным общественным пространством, в котором прошлое и будущее соединятся в новом формате», сообщается на сайте нового собственника здания».

Красивая новость, конечно, умеют излагать мастера-копирайтеры. Прошлое и будущее соединятся в новом формате, значит.
Ну-ну. С таким прошлым интересное получится будущее. Клетчатое.
Понятно, что на самом деле откроют фудкорт и какой-нибудь правильный музей. Боевой и трудовой славы ФСИН, например. Или музей Молотова. Чем Петербург хуже Мариуполя.
А все равно ведь красиво звучит.

А вот и регулярная Афиша. Очень много интересного, кстати, за пределами Москвы. И не только в Петербурге. Есть куда поехать, ну или в нашей афише прочитать, посмотреть картинки и порадоваться.

https://teletype.in/@r-sever/Vtk5IpWp2jk

«- Как вы думаете, предводитель, - спросил Остап, когда концессионеры подходили к селению Сиони, - чем можно заработать в этой чахлой местности, находящейся на двухверстной высоте? Ипполит Матвеевич молчал. Единственное занятие, которым он мог бы снискать себе жизненные средства, было нищенство, но здесь, на горных спиралях и карнизах, просить было не у кого.
Впрочем, и здесь существовало нищенство, но нищенство совершенно особое-альпийское: к каждому проходившему мимо селения автобусу или легковому автомобилю подбегали дети и исполняли перед движущейся аудиторией несколько па наурской лезгинки; после этого дети бежали за машиной, крича:
- Давай денги! Денги давай!
Пассажиры швыряли пятаки и возносились к Крестовому перевалу.
- Святое дело,- сказал Остап, - капитальные затраты не требуются, доходы не велики, но в нашем положении ценны».

Ну, конечно, мы просто не могли вспомнить про этот пассаж из «Двенадцати стульев». Тем более, что сегодня пятница, и время нам просить, а вам – жертвовать. Доходы, - повторим не без вздоха, не велики, но в нашем положении ценны.

Кстати, если подумать, редакция мегапортала «Север» чем-то похожа на отца Федора из бессмертного романа. Тоже бродим по Руси, тоже ищем сокровища (правда, мы даже нелепее, чем отец Федор, мы ищем сокровища духовные), и тоже находим в основном страдания и беды.
Если не хотите помочь – то просто продолжайте читать. А если хотите – номера карт ниже.

Сбербанк: 5469 3800 7744 0823
Банк “Точка”: 2204 4502 4047 5324

на картинке: хотя... ну тут и так все понятно. Господа! Же не манж па сис жур

Президент квартиры Анатолий за работой.

Я проснулся, почитал новости, понял, что поверить в это невозможно, и что этого не может быть, и что это происходит на самом деле.

Умылся, выпил кофе, позвонил – поскольку пребывал в некоторой озадаченности – людям, с которыми у меня были дела. Спросил, есть ли у нас теперь дела. Нужно ли делать то, о чем мы договаривались в иной вселенной. Оказалось, что нужно.
Я вышел из метро на Таганке. Мне показалось, что прохожие с их обыкновенной суетой выглядят немного более, что ли, серыми, чем обычно. Но соответствовало ли это ощущение действительности – судить не берусь.
Напротив, через площадь – мурал на стене. Активисты движения «Юнармия» что-то дарят актеру Лановому. Актер Лановой счастливо улыбается.
Я застыл и очень долго смотрел на актера Ланового. Я не сразу вспомнил, что меня ждут, что я, возможно, уже начинаю опаздывать, что надо идти. Но вспомнил и пошел.
И много разного всего с тех пор случилось. Три года, как-никак. Но на самом деле я и до сих пор там стою.

- Про что будет твоя книга? – спросила мама.
- Ну, если допишу, - я задумался. – Про города, которые я люблю. Про людей, которые с этими городами как-то сложно связаны. Вернее, про древнерусские книжки об этих людях. В общем, я и сам не знаю до конца, хотя три четверти текста уже готовы. Что-то такое околохудожественное. Но не художественное.
- Не художественное, - повторила мама разочарованно.
Она хочет роман. Читает романы, прочла бы и мой. Хотя мой бы ей не понравился. Я иногда что-то такое обдумываю, но едва ли: сил осталось немного, времени – и того меньше. Да и не жалко. Разве без меня мало на свете книжек?
- Ты не хочешь написать роман про Ермишь? Исторический, - с надеждой.
Ермишь – это наш родной поселок, Рязанская область, бывшая Тамбовская губерния. Мама теперь часто пускается в воспоминания, ей кажется, что нет ничего важнее, да и права она, конечно. Как-то раз – давно – она начала рассказывать историю любви графини, которой принадлежало одно из соседних сел, и военнопленного австрийца, который в этом селе перед революцией каким-то образом оказался. Я предложил ей записать эту историю, она при следующей встрече предъявила мне целую исписанную тетрадку. Тетрадка и теперь у меня, и я все прочел, хотя дело это непростое: мама – врач с огромным стажем, почерк у нее соответствующий. Слов много, но содержательно – только констатация факта любви. Случился роман у красавца-австрийца с графиней, и в годы молодости моей мамы что-то об этом еще смутно помнили. Проверил – баронесса она была, а не графиня.
Вообще, я обязательно запишу на диктофон ее рассказы. Клянусь.
- Я не хочу написать роман. Но я очень хочу записать твои рассказы.
Она начинает перечислять покойных родственников, которые могли бы рассказать больше.
- Ну я все-таки твои запишу.
- Ну хоть так.
У мамы умерла ее любимая кошка. Стремительно – лимфома. Мама в печали. И у меня не получается ее утешить. И даже прочие ее кошки не могут ее утешить.

Увидел заголовок: «Цены на лосось в России рискуют вырасти».
Задумался: что это, что здесь? Искреннее восхищение
бесшабашностью цен на лосось, их легкомысленной храбростью? Или наоборот, предупреждение, скрытая угроза: «Сестренки, цены, не растите, к чему вам этот бессмысленный риск?»
Не могу определиться с ответом.

(Всем, конечно, важно знать)
- Опять за дуру меня держат.
- Что случилось?
- Да прилегла отдохнуть на пять минут, встала, а они галопом на кухню. Мысль, видимо, такая: раз я полежала на кровати, значит, была ночь, ночь кончилась, наступило утро и пора выдавать корм.

- Ну, есть в их рассуждениях своя логика.
Чуть позже слышу крики:
- Тихон! Тихон, немедленно выйди из ванной!
Тут требуется пояснение. Природа настолько очистилась (помните эту дурацкую фразу из тех времен, когда казалось нам, будто живем мы тяжело и плохо?), что в квартиру стали изредка захаживать тараканы. Тысячу лет их не видел, думал, вымерли, а они не вымерли. Появляются они почему-то в ванной, лаз там, что ли, от каких-нибудь умеренно чистоплотных соседей, не знаю.
И по причинам, мне до конца не ясным, в Тихоне (а кот он, кстати сказать, довольно-таки тучный) внезапно проснулась страсть к изучению живой природы. Он пробирается в ванную, сидит там и ждет, когда придут тараканы. Не ловит их по счастью, не ест, просто любуется.
Я к этому увлечению толстячка отношусь спокойно – у каждого свой телевизор, в нашем тоже тараканы, да еще и говорящие, - а вот Катя в гневе. Выгоняет кота из ванной, ведет с ним воспитательные беседы.
- Тихон, прекрати пучить глаза и делать вид, будто ты ни в чем не виноват. Я знаю, что ты опять ходил к своим тараканам. Человека не так уж просто обмануть, Тихон! Люди вовсе не такие тупые, как ты думаешь.
Тихон продолжает пучить глаза и делать вид, будто он ни в чем не виноват.

Ну и раз такое дело, то вот вам Тихон, друг тараканов. Кстати сказать, довольно-таки тучный.

Проснулся почему-то в Петербурге, рядом мама, я задумался – раз уж здесь, надо в музей какой-нибудь сходить, вспомнил про Музей академии художеств, а мама говорит – туда с улицы-то не пускают, особое место, пропуск нужен. Для меня Петербург – это мамины рассказы из детства, ей следует верить, она понимает, что здесь и как, но все же полез в интернет, чтобы проверить, так ли: действительно, сарай какой-то из неструганых досок на фотографиях и охрана на входе.
Ну, думаю, и черт с вами, второй раз проснулся в темноту, вокруг никого, горло забито чем-то вроде цемента, ни вздохнуть, ни откашляться, тоже не понравилось, надо, значит, еще куда-нибудь просыпаться.
С третьей попытки проснулся дома, все вроде как обычно, буду считать, что это и есть реальность. Реальностей три, и задрав хвосты, они вопят дурными голосами, требуя выплат кормом.
В общем, простудился, кажется, вот что.

Торжественная встреча кошки Муси в администрации Ялты.
(Если вы вдруг не в курсе, хотя этого просто не может быть: история кошки Муси на пару дней затмила в отечественных СМИ вообще все; даже о подвигах Трампа писали меньше, но на всякий случай – Муся десять лет жила при музее «Ласточкино гнездо» и радовала туристов, а потом приехал странный человек из города Петербурга и сбросил Мусю с сорокаметровой скалы. Однако через пару дней ее нашли живой, альпинисты сняли кошку с обрыва, и каким-то чудом, похоже, она даже серьезных повреждений не получила.)
Надеюсь, дальше – Кремль, а в итоге Мусю протащат в Думу и будет у нас хотя бы один вменяемый и симпатичный депутат.

Имперская палата литературы


Оказывается, до Мединского, которого сегодня избрали председателем Союза писателей России, организацию возглавлял главный редактор журнала «Советский воин» Николай Иванов.

Вспомнил без всякого повода две истории. Первая – про то, как я не стал наркоторговцем.

Я учился, кажется, на первом курсе, на выходные приезжал к родителям, в маленький подмосковный городок. Там у меня, естественно, были друзья, и один из друзей как-то спросил:
- Скажи, а можно найти в Москве покупателя на большую партию наркотиков?
Я очень озадачился. Оказалось, он в комнате умершей бабушки обнаружил какое-то загадочное вещество и решил, что это наркотики, при помощи которых покойная снимала боль.
Мы пошли к нему, он достал из шкафа неприятный серый ком. Мне, конечно, хотелось выглядеть специалистом.
- Наверное, это гашиш! – сказал я. – Будем искать покупателя.
В подмосковном городке знакомых наркоманов хватало, но они явно ничего не могли продать. Могли только употребить. Пришлось подбирать посредника в университете, тоже, конечно, сомнительного, но это все-таки Москва! Вдруг и правда выведет на настоящих мафиози. Он согласился показать товар правильным людям.
Мы приготовились разбогатеть. Сидели в воскресенье у друга дома, любовались серым этим комком, который, как мы надеялись, превратится скоро в зеленые доллары. И тут в комнату вошла его мама:
- Ты зачем мумие-то из шкафа вытащил? – спросила она. – Суставы болят что ли? Рановато.
Так вот и закончилась моя карьера наркобарона.
Вторая – из времен более поздних. Я ехал на работу, поднялся на «Пушкинской» по эскалатору, и тут меня тормознул милиционер. Да, еще не господин полицейский, а товарищ милиционер. Товарищ милиционер сиял от счастья.
- Молодой человек, у вас паспорт с собой?
У меня был с собой паспорт.
- Мы, кажется, барыгу взяли крупного, – похвастался он. – Историческое дело. Килограмм двадцать товара. Понятым будете.
Меня и еще одного случайного прохожего привели в милицейский загончик (неприметная дверь в стене, крохотное помещение, стол, стулья). Там еще один борец с преступностью и очень грустный восточный человек. И большой бумажный мешок. Вскрытый. С серовато-белым порошком.
Тот милиционер, который меня привел, достал из кармана ножик-выкидушку. Залихватски его раскрыл, и – как в кино, - взял на кончик немного порошка. Слизнул.
Мы все, включая грустного восточного человека, смотрели на героя с искренним интересом.
- Ну?
- Кажется, цемент, - сказал он. Улыбка погасла, и словно бы стало темней в закутке.
Второй сунул в мешок палец, облизал.
- Точно, цемент.
Я опустил глаза. На мешке большими буквами написано было: ZEMENT.