АРКТУС НАДЛОМЛЕННЫЙ

из цикла "Кентавры горят"

Будто в трон себя самого потоп – он в квадрокопытный топот
зарыт по торс на тропах бегущих строк. Покроем, 
собранным в дутый каменнородный круп от зноя –
в собственном громе нагрудном – обëрнутый трудным пóтом: 
вот он – раструб тромбонный пульсирующих губ. 

Как в подкову вбивается в поворот кентавр –
он гнут, как бывает кнут, крут – как бывает навар, 
как бывает крута тетива, угол выпущенной стрелы на вы, 
лëт еë, заточка еë, как трава, как бывает крута отрава –
внезапен, как смена ветра, как корень груб. 

Пульсируя у себя в бедре, раздаваясь словно бы 
волновые круги по воде – под валами дубовых крон
катит горновый, с верха самого вниз, регочущий ядровый сор –
рассыпчатый после слома и снова в сплетении собранный –
оставаясь собой, как собой остаётся куб. 

Плоть его голеней – глинянная ступень под землю, ткани его –
гофрированный ремень на эскизных колёсах времени. Он и
кодекс, перелистывающий себя в ночи – он тенью своей заслóнит
тени свечной листвы – пелиозом, стучащим вспышками молний боли. 
Угли за ним кочерга траектории расстроит в пушистый клуб. 

Собственный дым догоняя, он угадывает свои следы до
того как врезать копыта в саккады – до ярости. До борьбы
он был по эпюрам прочерчен в гробу, недовысчитан, слеплен абы
как. Металлом – отравлен, оправлен, отправлен, оплавлен, оставлен как выдох. 
Верх его теперь плавает в звëздах стыдных, низ – в расщелине держит Кабул.