‍Нас раскрыли! Выкладываем карты на стол.

Пока мы собирали информацию о ситуации на рынке труда, налаживали связи между работниками разных предприятий и писали о скрытых сокращениях в крупных компаниях, собственники не сидели на месте.

Внезапно оказалось, что мы — ЦИПсО.

Читать далее

Существует расхожее мнение об том, что роспуск Коммунистического Интернационала в 1943 году был вынужденной уступкой Сталина западным союзникам, без помощи которых Советскому Союзу было бы значительно тяжелее противостоять Германии. 

Между тем, согласно дневнику Георгия Димитрова, ставшему достоянием публики в 2003 году, идея роспуска Коминтерна была впервые высказана Сталиным еще 20 апреля 1941 года, во время застолья после просмотра в Большом Театре концерта таджикских артистов.

В тот момент Сталин, видимо проанализировавший последствия выхода из Коминтерна американской компартии (она покинула КИ в 1940 году чтобы не попасть под принятый в США “акт Смита”, немного напоминающий наш закон об “иноагентах”), пришел к выводу о перспективности преобразования компартий разных стран из секций Третьего Интернационала в национальные партии (название не будет играть никакой роли, главное чтоб была коммунистическая программа и марксистский анализ), независимые от Москвы и решающие свои собственные национальные задачи без вмешательства какого-либо зарубежного центра.

Ибо международная революция, в ожидании которой Ленин и создавал Коминтерн, так и не произошла и теперь на повестке дня стояло не всемирное низвержение капитализма, а “национальные задачи для каждой страны”.

И если даже “освобождение” компартий от опеки Коминтерна противоречит ведомственным интересам самого Коминтерна (впрочем, как и позиции самого Сталина образца 1928) - ничего страшного. 

“Не держитесь за то, что было вчера” © бодхисаттва Иосиф Виссарионович.

За годы войны Сталин не просто укрепил своё мнение насчет бесполезности Коминтерна как “штаба мировой революции” (который, откровенно говоря, за 24 года своего существования не достиг особых успехов нигде, сколько не менял свою тактику слева направо и обратно), но и сделал вывод о том, что Маркс с Лениным так же были не правы, когда в своё время фантазировали насчет возможности централизованного управления революционным движением разных стран.

Опять же, в дневнике Димитрова описано кулуарное заседание Политбюро в кабинете Сталина 21 мая 1943 года, на котором было зачитано постановление о роспуске Коминтерна. Старенький товарищ Калинин вызвал всеобщий смех, обеспокоившись о том, что “враги используют этот шаг”, предложив перенести центр Коминтерна в Лондон (???).

Мудрый Сталин разъяснил “всесоюзному старосте”, который так ничего и не понял в свои годы, реальное положение вещей:

“Опыт показал, что и при Марксе и при Ленине, и теперь невозможно руководить рабочим движением всех стран мира из одного международного центра. Особенно теперь, в условиях войны, когда компартии в Германии, Италии и др[угих] странах имеют задачи свергнуть свои правительства и проводить тактику пораженчества, а компартии СССР, Англии, Америки и др[угие], наоборот, имеют задачи всемерно поддерживать свои правительства для скорейшего разгрома врага. Мы переоценили свои силы, когда создавали К.И. (Коммунистический Интернационал) и думали, что сможем руководить 
движением во всех странах. Это была наша ошибка. Дальнейшее существование К.И. — это будет дискредитация идеи Интернационала, чего мы не хотим”.

Иными словами, 70 лет 25 лет мы шли не туда и теперь настал момент отказаться от провальной идеи, допустив формальную независимость от Москвы национальных коммунистических партий. Каждая из которых должна концентрироваться на своих национальных задачах (и, что логично вытекает из этого, идти по своему национальному пути к социализму).

Таким образом, не требования союзников стали результатом роспуска Коминтерна, но разочарование Сталина в несвоевременной идее международного пролетарско-революционного централизма.

Поэтому бюрократический аппарат Коминтерна разобрали, однако не все нити управления зарубежными партиями были перерезаны. Многие организационные функции Исполнительного Комитета Коминтерна перекочевали в Международный отдел при ЦК ВКП(б), который возглавил тот же самый Димитров.

И хотя отдел этот формально утратил статус идейно-политического центра “международного коммунистического движения”, фактически Димитров продолжал наставлять зарубежных коммунистов в их нелегких делах. Исходя, прежде всего, из геополитических интересов самого СССР. Уже даже не пытаясь прикрывать эту линию “болтовней о мировой революции” (как оторванную от реальности риторику назвал сам Димитров в послании французским коммунистам после 22 июня 1941, когда нужно было резко отказаться от восприятия Второй Мировой как межимпериалистической войны), перспектива которой, - после стольких лет неустанной борьбы, - чрезвычайно потускнела.

И хотя в 1947 году разгорающаяся Холодная война с Западом вынудила Москву восстановить международный орган координации компартий в виде Коминформбюро, выглядел этот новый “интернационал” весьма блекло (как по количеству партий-участниц, так и по идейному влиянию) и в общем безостановочно деградировал прямо с момента своего основания, значительно уступая куда более успешному международному и формально некоммунистическому коалиционному проекту - Движению сторонников мира/Всемирному совету мира. 

Собственно, к тому моменту благородный “мир между народами” (без какой-либо вызывающей привязки к политико-экономическому строю) и заменил в качестве генеральной цели утратившую былой блеск и больше не вызывающую доверия ни у кого “мировую социалистическую революцию”; даже официальное международное издание Коминформа именовалось не иначе как “За прочный мир, за народную демократию!”. 

Бэдкомедиан выпустил ролик про деградацию ВКонтакте.

https://www.tgoop.com/TheBadComedian/1420

Ситуация интересная, но она возникает не впервой. В общем-то мы имеем классическую проблему монополии, сросшейся с государством. Она ни с кем не конкурирует, ведь у нее нет конкурентов. Она не нуждается в прибыли, ведь она всегда может компенсировать убытки за счет государственного бюджета. Она не нуждается ни в каком обратном отклике, ведь она самодостаточна.

Множество западных экономистов давно бьют тревогу по поводу таких предприятий. Хайек, Мизес, Фридман, Стиглер, Беккер и другие. Сегодня им вторят Илон Маск и его команда, когда критикуют неэффективность государственных расходов в США.

Не важно какие цели они преследуют. Важно, что у монополий действительно нет тормозов. Они присасываются к бюджету и тем самым теряют всякий стимул к самосовершенствованию. Им не интересно делать такой продукт, который будет нужен людям.

Это не значит, конечно, что они никогда ничего не делают для людей. Это значит, что между потребителем и бюджетом они всегда выберут последнее. Они кормятся за счет кулуарной политики и коррупции, а не за счет своей конкурентноспособности.

Ситуация с ВКонтакте ставит перед нами действительно актуальную проблему — возможно ли избежать подобной деградации, если национализировать всё под чистую? Кто будет банкротить общественное предприятие, если оно будет вести себя, как ВКонтакте? Как определить, когда надо банкротить, а когда можно продолжить субсидирование?

В годы существования СССР эти вопросы не воспринимались всерьез. Считалось, раз СССР существует, то эти проблемы не играют решающей роли. Но когда сам СССР рухнул под тяжестью бюрократизации и неэффективности расходов, когда аналогичные проблемы мы видим сегодня в США, России и Китае, то подумать над их решениями всё же стоит.

🔥🔥🔥Обращение иноагента Андрея Рудого к подписчикам "Вестника Бури" после обыска.

Максимальный репост, товарищи.

#вестникбури

Два десятка лет назад терроризм наводил на людей ужас. Россия истекала кровью Норд-Оста и Беслана. Американцы оплакивали погибших 11 сентября. Западной Европе тоже приходилось нелегко. Про другие страны и говорить не приходится.

Раньше казалось, что где-то там далеко сидят злодеи с длинными бородами, планирующие атаки на мирное население, жертвой которых может стать любой. Террористы пугали своей неизвестностью и непредсказуемостью.

Сегодня многое изменилось. Террористов перестали бояться. Многим из них приходится выдумывать фантастические казни и пытки, чтобы произвести впечатление, но того, что было раньше уже не вернуть.

Террористы стали частью общественной жизни. Они перестали быть чем-то экстраординарным. Многие из них уже давно ни от кого не скрываются. Они ездят на международные конференции, встречаются с дипломатами, дают интервью авторитетным изданиям и ведут колонки в социальных сетях (например, талибы или ХТШ, недавно захватившие власть в Сирии).

Само слово терроризм всё чаще используется для оправдания политических репрессий, нежели для реальной классификации людей как террористов или их пособников (например, Кагарлицкий сидит в тюрьме за оправдание терроризма).

Происходящее может показаться ужасным или вызывать омерзение, а мне же кажется, что это закономерный итог взлета и падения международного терроризма, как явления. Помимо того, что выяснилось, что и с террористами можно вести дела, на первый план стали выходить государственные противоречия и конфликты. А эти уж любым террористам дадут прикурить так, что мало не покажется.

Еще по поводу ВК и Ютуба. Мне кажется, что уничтожение низового блогерства следует рассматривать в контексте общего подавления свободы слова и репрессий.

Дело не в переделе рыночка, как говорил Бедкомедиан на подкасте у Ануара, а именно в подавлении низовой инициативы. Собственно, об этом говорилось на том же подкасте, но не придавалось этому большого значения.

Проблема в том, что в ближайшее время улучшений в России не предвидится. Старение населения, дефицит рабочей силы, мигранты, санкции и война создают неадекватную нагрузку на бюджет и социальную напряженность. Пока что нефть еще помогает, но полагаться на высокие цены на энергоносители и теневой флот невозможно.

Естественно, что отцы нации не видят в этом ничего хорошего. Они смотря на историю цветных революций и понимают, что потенциально их могут свергнуть, а фактически обязательно попробуют сделать это. Поэтому надо давить любую низовую организацию. Без нее никакого эффективного сопротивления быть не может.

Даже если представить для России наилучший сценарий с достижением важных геополитических интересов в ходе войны на Украине, встанет вопрос о демобилизации сотен тысяч военных и насыщении оружием населения. Нельзя допустить самоорганизации на почве социальных обид и разочарований от войны.

В общем с какой стороны ты не подлезай, а независимых блогеров надо уничтожить, доходы с рекламы и систему донатов надо уничтожить. Государству нужны блогеры, которые действуют строго в соответствии с темником и беспрекословно меняют свои взгляды и риторику. Таким людям будут напрямую платить из бюджета. Остальные идите к черту. И весь ваш малый бизнес пусть идет к черту. Наверное, так они думают.

Новый год, пожалуй, единственный по-настоящему народный праздник в России, потому что государственное влияние в нем сведено к минимуму. Этот праздник наш, низовой, семейный, личный, а не их, отеческий, патриотический, бюрократический, партийный. Мы сами хотим этот праздник, а не нам навязали его, поэтому это истинный день народного единства. Удачи всем в новом году!

О роли государства.

Принципиальная ошибка марксизма-ленинизма заключается в неверной оценке исторической роли государства. Клаузевиц сказал, что война — это продолжение политики иными средствами. Позже эта идея преобразовалась в марксистский постулат о том, что внешняя политика является продолжением внутренней.

Из этого следовало, что для изменения внешней политики достаточно изменить экономическое устройство государства. Считалось, что вывоз капитала ведёт к империализму, переделу мира и войнам, а устранение этого явления и создание плановой экономики способны преодолеть подобные тенденции (Ленин). Однако эта концепция игнорирует тот факт, что государство не существует в вакууме. Все они являются частью международной политики, обладающей собственной логикой.

Марксисты сами нередко оправдывали те или иные спорные действия СССР словами: «А что ещё оставалось делать, если кругом враги?». Конечно, враги есть, и это обстоятельство неизбежно влияет на государственную политику.

С момента, как был осуществлен раздел мира между великими державами, с того момента, как на карте мира не осталось серых пятен, внешняя политика стала главенствовать над внутренней, определяя её (Гобсон, Гильфердинг). Иными словами, с того момента внутреннее экономическое устройство отдельно взятого государства перестало определять его внешнюю политику.

Сегодня экономические интересы реализовываются в качестве суммарной политики всех государств. Но по отдельности над экономикой господствуют межгосударственные отношения. Экономика отдельно взятого государства стала определять лишь форму этих отношений, но не сами эти отношения.

Поэтому СССР фактически унаследовал все паттерны внешней политики Российской империи. Он не мог сделать этого иначе, потому что его внешняя политика более не зависела от внутреннего устройства. В политике СССР мы видим ту же самую борьбу за Босфор и Дарданеллы, за обладание Польшей и за незамерзающие проливы на Дальнем Востоке (всего совпадений намного больше). Но только вместо царя, православия и национализма мы получили вождей, марксистско-ленинскую доктрину и Коммунистический интернационал.

Глупо ожидать от СССР другого поведения. Но столь же глупо требовать от России и Украины, Южной и Северной Кореи, Израиля и Палестины изменения внутри себя для устранения этих конфликтов. Они сложились в результате международных отношений. Их существование это не результат целенаправленной политики их правящих классов, а результат международного противостояния. Чтобы разрешить эти конфликты нужно, чтобы изменился весь мир. Они не могут измениться раньше того, что их создает.

Отсюда следует, что сама идея строительства социализма в отдельно взятом государстве по результатам XX века полностью обанкротилась. Однако не стоит обвинять СССР в этом. Лишь благодаря его опыту мы это и знаем. Этот опыт был необходим, чтобы двигаться дальше. Вот и всё.

Про Дугина и евразийство.

Россия с давних времён стремится к господству над Евразией. Однако это не следует понимать как стремление к прямой оккупации всех стран региона. Скорее речь идёт о вытеснении влияния морских держав, якобы чуждых континентальной политике.

Согласно военной доктрине России, претендующей на наследие аж Римской империи, в Евразии не должно быть государств, способных бросить ей вызов на суше.

Из этого вытекает концепция "срединной земли", якобы связывающей Европу и Азию. Согласно этой концепции именно России имеет право на континентальное господство. Отсюда же идёт противопоставление западному либерализму, который исторически ассоциировался сначала с Великобританией (до Второй мировой войны), а затем с США (после неё). Обе морские державы.

Тем не менее, если раньше идеология евразийства могла находить подтверждение, например, во времена раздела Польши или после Второй мировой войны, то сегодня её обоснованность вызывает сомнения.

В современных условиях очевидным лидером Евразии стал Китай. У России нет реальных оснований для предъявления претензий на главенство в Евразии. А если таких оснований нет, то и нужды в идеологии евразийства быть не может. Подобно марксизму-ленинизму или фашизму, евразийство осталось идеей далекого прошлого и более не отражает реальный расклад сил.

Дугин, как и другие идеологи прошлого века, по сути, игнорирует все случившиеся перемены. Его вера в потенциал России выглядит анахронизмом на фоне Китая. Россия вообще более неспособна воспринять ни одну великодержавную идеологию. Она выбыла из гонки за мировое и даже континентальное господство. Нужно придумывать что-то попроще.

Прочитал книгу Збигнева Бжезинского «Мировое господство или глобальное лидерство» (2006). Книга местами интересная, местами — не очень. Из интересного вот что.

Бжезинский пишет, что национальное государство — это, по сути, эффективная система пограничного контроля.

До XX века перемещение людей было относительно свободным. Люди ехали, куда хотели, не спрашивая разрешения. Миграция определялась не политическими решениями, а социально-экономическими условиями.

В XX веке появилась строгая система контроля за передвижением людей. Национальный паспорт стал символом утраты человечеством права называть Землю своим общим домом. Одним из последствий такого размежевания стал национализм, который, с гуманитарной точки зрения, представляет собой шаг назад по сравнению с Средневековьем.

От себя добавлю: размежевание людей, по-видимому, стало следствием экономического размежевания. Бжезинский правильно отметил связь таможни и национального государства. Я бы сказал, что таможня — это форма национального государства. Чем лучше государство контролирует свои границы, тем оно совершеннее.

Очевидно, что введение национальных паспортов и контроль за миграцией стали завершающим этапом формирования национального государства. Но начался этот процесс с введения таможенных пошлин и стремления контролировать экспорт и импорт товаров.

Первые таможенные пошлины появились еще в древности. Но так как вплоть до XIX большинство товаров производилось для собственного потребления, а не торговли, таможенному контролю не уделялось столько внимания.

Таможенный контроль, как унифицированная и эффективная система появился впервые в Англии и Франции. Он стал следствием защиты определённых производителей и торговцев, тесно связанных с государственным аппаратом.

Таким образом, слияние бизнеса и государства произошло не вследствие развития финансового капитала, как говорят марксисты-ленинцы. Оно было таким с самого начала. Только лишь благодаря этому слиянию и появились современные национальные государства. Войны, договоры, культура, язык и прочее определяли границы будущих национальных государств, но не причины их появления.

Иными словами, национальное государство и национализм — это идеальное отражение материального процесса под названием “производство на продажу”.

Вопрос о том, был ли в СССР социализм или нет, не имеет никакого значения.

Дело в том, что спор о социализме в СССР это не спор о социализме вообще. Это спор о том, следует ли априори приписывать СССР какие-либо положительные или отрицательные качества. Те, кто утверждают, что в СССР был социализм, делают это, чтобы оправдать или осудить советские практики. Те, кто отрицают его существование... делают тоже самое. Таким образом, предмет исследования испаряется, и обсуждение теряет всякий смысл.

Если мы действительно хотим изучать СССР, то следует анализировать его детально, избегая обобщающих определений, которые неизбежно приводят к предвзятости.

Чтобы понять СССР, нужно начать с исторических проблем, с которыми он столкнулся. СССР возник на руинах Российской империи: разрушенная войной экономика, межнациональные конфликты, огромные территории с неразвитой инфраструктурой. Такие проблемы унаследовал СССР от Российской империи, и это предопределило его будущий характер.

Главная задача, стоявшая перед руководством СССР, — это восстановление экономики и проведение индустриализации, чтобы предотвратить дальнейший распад страны. Для этого необходимо было объединить общество путем его унификации, что не удалось Российской империи.

Необходимость унификации объясняется потребностью в развитии промышленного производства. Разнородное общество порождает множество конфликтов: национальных, религиозных, сословных, языковых, профессиональных и других. Всё это мешает состыковать работу предприятий, разбросанных географически.

Унификация должна была упростить структуру общества, чтобы обеспечить его экономическое и государственное сплочение. Иными словами, вместо того чтобы тонуть в социальных конфликтах, общество должно было сосредоточиться на строительстве экономики и государства.

Если взглянуть на историю СССР с этой точки зрения, становится очевидно, что он пытался достичь тех же самых целей, что и Российская империя, но принципиально другими методами. Основа для объединения общества была совершенно иной, но задачи оставались прежними — экономический рост через укрепление и унификацию государства.

Не важно, как мы определяем систему в СССР — социализм, капитализм, деформированное рабочее государство, тоталитаризм и так далее. Важно понять, какие исторические проблемы стояли перед его экономикой и обществом. Вы не перепрыгните рамки объективных потребностей развития экономики.

Вы можете сотни раз называть себя самыми преданными сторонниками социализма и рабочего класса, но делать вы будете то, что требует дальнейшее развитие экономики, а не классы. Классы это производное от экономического развития, а не наоборот.

Россия начала войну в крайне неблагоприятный исторический период. Урбанизация населения снижает уровень рождаемости, а улучшение инфраструктуры, санитарных условий и так далее увеличивает продолжительность жизни. Таким образом, война началась на фоне демографического перехода.

Стабилизация численности населения приводит к невозможности дальнейшего экономического роста без повышения производительности труда. Однако вместо того, чтобы начать беречь трудовые ресурсы, Россия оказалась в ситуации их беспрецедентного разбазаривания.

Война сокращает число трудоспособных граждан. Молодые мужчины гибнут и становятся инвалидами. Это вызывает рост числа потребителей социального обеспечения (вдовы, сироты, инвалиды), что дополнительно увеличивает нагрузку на бюджет.

Война усиливает и без того негативные экономические тенденции. Бюджетные расходы увеличиваются, темпы экономического роста замедляются. Со временем для поддержания текущего уровня потребления будет требоваться всё более высокая цена на нефть и газ. В противном случае будет нарастать социальная и политическая нестабильность. Западные партнеры незамедлительно воспользуются этим, чтобы попробовать сместить власть.

Дополнительно обостряется проблема миграции. Чем больше мигрантов прибывает, тем сильнее их внутренние связи, тем меньше необходимость ассимиляции, тем слабее социальная сплочённость населения в целом. Доминирующая нормы, язык и культурные традиции ослабевают, вызывая рост недовольства со стороны коренного населения. Иными словами, мигранты не могут замещать рабочую силу бесконечно. У миграции есть пределы.

Как итог, я думаю, что Россия утрачивает свое самое главное экономическое преимущество — дешевую рабочую силу. Сфера услуг станет дороже, предприятия с низкой производительностью труда обанкротятся, налоговые поступления сократятся. Но вместе с этим есть вероятность, что дорогая рабочая сила даст больше стимулов для внедрения технологий. Россия потихоньку превратится в старушку Европу, но только намного беднее.