Сколько веков травинки
ждали поэта, который
их назовет поимённо!..

Божьи коровки веками
ждали поэта, который
пятнышки их сосчитает.

Бог дожидался поэта
для задушевной беседы
и шутки на небесах.

Трилистник Яну Твардовскому

Новый подкаст

О теологии постмодерна беседуют философ Алексей Гагинский и богослов Александр Солонченко

Смотреть и слушать: YouTube, Яндекс Музыка, Apple Podcasts, ВКонтакте, другие площадки

00:00 вступление
00:37 что такое постмодерн? От премодерна к постмодерну
08:47 анекдот о постмодернизме
10:38 какой Богу умер?
15:25 Ницше промахнулся
17:44 теология постмодерна
25:21 пути православного богословия
29:03 как соотносятся язык и догмат?
39:08 что может дать эпоха постмодерна христианству?
44:48 XXI век — век Бальтазара
48:15 П. Флоренский как предтеча постмодернистской теологии
50:56 Булгаков — ведущий православный богослов XX в.
57:41 (Пост)неопатристика
1:07:03 Бог — это бытие vs. Бог без бытия?
1:11:41 какой должна быть теология будущего?

Если вам интересно то, что мы делаем, просим поддерживать нас донатами и/или репостом. Теоэстетика 2.0 существует только благодаря вам.

Поддержать Теоэстетику вы можете здесь

Священник утверждал, что нельзя любить женщину и не полюбить ночь, и звезды, и воздух, которым она дышит, и солнце, согревающее ее волосы.

Нельзя любить девочку и не полюбить полевые цветы, которые она приносит с прогулки, и дворнягу или кота, которых она таскает на руках, и даже ситец, из которого сшит ее передник.
Нельзя любить море и не любить горы;
нельзя любить летние дни и не любить дождь;
нельзя любить птиц и не любить рыб;
нельзя любить людей - всех или немногих - и не полюбить зверей полевых и зверей лесных;
нельзя любить зверей и не полюбить траву, деревья, кусты, цветы, вереск и мох.

И уже не так возвышенно, запросто, как бы мимоходом, священник прибавлял, что не может понять, как же это любят хоть что нибудь на свете, не любя Бога.

П. Геллико. Томасина

​​Параджанов, Мастроянни и Шушанна


Ночью Ираклий Квирикадзе вёл Марчелло Мастроянни с переводчицей к дому Параджанова. Окна были абсолютно тёмными. С остановившимся сердцем Ираклий толкнул дверь — она со скрипом открылась. Троица шагнула в чёрный проём, во мрак неизвестности. И тут в комнате вспыхнул яркий свет!
Сергей ждал дорогих гостей, накрыв роскошный стол и созвав своих друзей — человек тридцать. Здесь были художник, тёрщик тбилисской бани, архитектор, суфлёр оперы, парторг киностудии «Грузия-фильм», скупщик бриллиантов, врач, парикмахер...

Параджанов в эту ночь превзошел сам себя: стены дома могли обрушиться от хохота. Скоро переводчица была уже не нужна — ведь талант понятен на любом языке. В четыре часа утра Параджанов пошёл провожать Мастроянни по улице Котэ Месхи. Около старого тбилисского дома Сергей остановился под низеньким балконом. Шоу продолжалось. В очерке «Параджаниада» Ираклий Квирикадзе воспроизводит уморительный диалог, состоявшийся между двумя киногениями:
— Марчелло, здесь живёт твоя любовь. Она всю жизнь ждёт только тебя, Марчелло Мастроянни.
— Моя любовь? — переспросил Марчелло.
— Её звать Шушанна. Она девственница… Ей семьдесят четыре года!
Марчелло с ужасом посмотрел на Параджанова:
— Семьдесят четыре?
— Она хранила себя для тебя! Всю жизнь! И ты приехал!
Параджанов подставил к балкону бамбуковую лестницу, найденную во дворе, и поднялся по ней. Марчелло как загипнотизированный последовал за новым другом. Они оказались в спальне.
Лунный свет освещал кровать, на которой спала пышнотелая Шушанна.
Мастроянни вспомнил огромную Сарагину из фильма Феллини «Восемь с половиной»: за несколько монеток, которые ей дают мальчишки из католического колледжа, великанша танцует перед ними румбу на морском берегу, потрясает могучими бедрами, показывает необъятный зад.
Они подошли к кровати. Наклонившись, Сергей зашептал:
— Шушанна, ты всё спишь? Так и мечту проспишь! Открой глаза, детка!
Старая двухсоткилограммовая женщина открыла глаза, узнала Сергея и спросила:
— Что на этот раз тебе надо, осёл?
— О чем, Шушанна, ты мечтаешь? Ты любишь Мастроянни?
— Мастроянни? Да...
— Вот он! Бери его!
С этими словами Сергей без всякого почтения наклонил Марчелло и утопил его в огромных Шушанниных грудях.
Шушанна усомнилась:
— Настоящий?
Марчелло улыбался ей. Игра ему нравилась, но он чувствовал себя немного неловко. Однако сумел сказать по-русски:
— Шушанна, я лублу тебе!
Вглядевшись в лицо мужчины, Шушанна вдруг поняла, что это настоящий Мастроянни. Она завопила и прижала его голову к пылающей груди. Параджанов закрыл дверь спальни и, оказавшись на балконе, закричал, как средневековый глашатай:
— Шушанна Казарян теряет свою девственность! Я вынесу её простыню.

В общем смехе он не закончил фразу. Восторженные крики разбуженных соседей подняли весь Сололакский квартал. На узкую улочку стали стекаться люди с бутылками вина, сыром и зеленью. Соорудили длинный стол и снова затеяли пиршество.
При свете тающей луны Марчелло слушал грузинское многоголосье, обнимал двух дородных пожилых соседок — своих беззаветных фанаток, купался в волнах народной любви и чувствовал себя счастливым. Он кричал: «В задницу все «Оскары»! Требую политического убежища! Остаюсь жить в Тбилиси!»

История из воспоминаний Ираклия Квирикадзе

Это не усталость, это другое

На юге Японии в префектуре Ямагучи есть необычная железнодорожная станция под названием Сейрю Михараси Эки.
Она расположена просто у обрыва реки и рядом ничего нет. У нее нет входа и выхода, попасть из неё никуда нельзя.
Здесь нет билетных касс, нет магазинов.
Единственный способ уехать отсюда, если вы решили выйти – дождаться следующего поезда.

У этой станции только одна функция: напоминать людям о важности остановки, иногда в жизни надо просто остановиться, задуматься и полюбоваться пейзажем…

Curae leves loquuntur, ingentes stupent.
"Только малая печаль говорит, большая - безмолвна" (лат.)

Чувство одиночества возникает в сердцевине любого серьёзного отношения к собственной человечности.

Это хорошо понимает человек, поверивший, будто он нашёл разрешение какой-то своей серьезной проблемы в ком-то или в чём-то, но этот кто-то или что-то исчезает, уходит или доказывает свою несостоятельность.

Л. Джуссани

* * *
Гаснет мир. Сияет вечер.
Паруса. Шумят леса.
Человеческие речи,
Ангельские голоса.

Человеческое горе,
Ангельское торжество...
Только звезды. Только море.
Только. Больше ничего.

Без числа, сияют свечи.
Слаще мгла. Колокола.
Черным бархатом на плечи
Вечность звездная легла.

Тише... Это жизнь уходит,
Все любя и все губя.
Слышишь? Это ночь уводит
В вечность звездную тебя.

Георгий Иванов

В среду, 26 июня, стало известно, что в возрасте 73 лет умер поэт Бахыт Кенжеев

Если мне и дано успокоиться –
сами знаете, где и когда.
"Перемелется". "Хочется-колется".
"Постарайся". "Не стоит труда".
В измерении, где одинакова
речь борца и бездомного, где
стынет время хромого Иакова,
растворяясь в небесной воде,
еще плещется зыбкая истина,
только приступ сердечный настиг
чайку в небе... La bella e triste. На
океан, на цикаду в горсти
месяц льет беспилотный, опаловый
свет, такой же густой, как вчера.

Сколько этот орех ни раскалывай –
не отыщешь, не схватишь ядра...
И шумят под луною развалины,
пахнет маслом сандаловым, в дар
принесенным. "Как ты опечалена".
"А чего ты еще ожидал?"
"Не сердись". Мне и впрямь одиноко,
как бывает в бесплодном труде
не пророку – потомку пророка,
не планете – замерзшей звезде...

Новый подкаст: "Цифровая теология: когда ИИ заменит Бога?"

Гость: кандидат богословия, священник Владимир Шмалий

Смотреть и слушать: YouTube, Яндекс Музыка, Apple Podcasts, ВКонтакте, другие площадки

00:00 — вступление
00:41 — состояние богословия в России
08:29 — что такое цифровая теология (digital theology)?
19:10 — как в теологии соотносятся традиция и современность
23:22 — опасности цифровой культуры
28:22 — возможна ли литургия онлайн
37:26 — онтологический статус искусственного интеллекта
39:51 — философский зомби, Пелевин, восстание машин
44:20 — перспективы и риски больших языковых моделей
48:15 — Digital Левиафан: почему верующие насторожены в отношении к технологиям?
50:52 — цифровая реальность как плоская онтология
52:59 — проблема иерархии и власти в цифровом пространстве
54:36 — проблема сакрального в цифровом пространстве
56:05 — цифровой гностицизм
59:44 — между технооптимизмом и технопессимизмом
1:03:47 — что читать по цифровой теологии?
1:06:11 — Искусственный интеллект — новый бог?
1:14:42 — междисциплинарность цифровой теологии
1:18:18 — какова природа цифровой эпохи

Если вам интересно то, что мы делаем, просим поддерживать нас донатами и/или репостом. Теоэстетика 2.0 существует только благодаря вам.

Поддержать Теоэстетику вы можете здесь

— «Константин Петрович, что есть истина?».

— «Милый мой друг Лизанька, истина в любви, конечно. Но многие думают, что истина в любви к дальнему. Любовь к дальнему, — не любовь. Если бы каждый любил своего ближнего, настоящего ближнего, находящегося действительно около него, то любовь к дальнему не была бы нужна.
…настоящие дела, — ближние; малые; незаметные».

Обер-прокурор синода К.П. Победоносцев в письме к подростку Лизе Пиленко (в будущем мать Мария Скобцова)

Неудобный святой

Молодой человек с трубкой в немецкой военной форме — не самый характерный образ православного святого. Александр Шмо­рель родился в 1917 году в Оренбурге, казнен в 1943 году в Мюнхене, — немецкий военнослужащий, один из основателей антифашистской группы “Белая роза”. В сущности, Александр Шморель — единственный канонизированный Православной Церковью воин-антифашист.
Почему же в стране, где только и говорят что о борьбе с фашизмом, нет общего почитания этого святого? Едва ли кто-нибудь видел икону святого Александра Мюнхенского в храме или церковной лавке.

На мой взгляд, тому есть причина. Его образ разрушает в пыль классическое патриотическое представление о том, что, когда страна ведет войну, когда гибнут “наши мальчики”, всякое сопротивление этой войне есть предательство, и всякий, кто ей сопротивляется, есть Иуда. Шморель раскачивает лодку, льет воду на мельницу врага, бросает вызов народному единству, дискредитирует армию, он — национал-предатель.

Прот. А. Кордочкин («Бог войны»)

И еще деталь о церемонии открытия Олимпийских игр в Париже. Очень много внимания критиков уделено сцене, якобы связанной с "Тайной вечерей". Постараюсь пояснить. Отсылка была не к "Тайной вечере" Леонардо да Винчи.

Речь шла о картине "Праздник Богов" голландского художника Яна Харменса ван Бильерта, созданной около 1635 года. Эта работа хранится в музее Магнина в Дижоне, Франция.

На картине изображено празднование брака Фетиды и Пелея богами Олимпа. В центре стола находится коронованный Аполлон, а не Христос, как в "Тайной вечере". На переднем плане лежит Вакх-Дионис, добавляя атмосферу праздника и веселья к сцене.

Эта картина является прекрасным примером искусства Голландского золотого века и демонстрирует мастерство ван Бильерта в передаче мифологических сюжетов.

Для ревностных хранителей фрески Леонардо да Винчи, еще раз: фреска “Тайная вечеря” не имеет никакого отношения к Парижу и церемонии открытия Олимпийских игр. Эта знаменитая фреска находится в Италии, в трапезной монастыря Санта-Мария-делле-Грацие в Милане.

А. Лушников

"Праздник богов"-это не название одной этой картины, а целый жанр, таких картин десятки, если не сотни у разных художников

Мне кажется, август янтарного цвета.

Цвета мёда и яблочного варенья. А ещё цвета зрелого винограда – сине-бордового, изумрудно-зелёного...
Август медленный и тягучий, как древесная смола, как полуденная нега. Его внутренняя тишина и ясность неспешно проступает сквозь слепоту лета, чтобы к осени обрести новый голос, созревший и глубокий.

Август бархатный, как крылья бабочки, как ночной шорох занавески, как лист бегонии на подоконнике. Кажется, что он почти лишён смыслов. Если бы не апрель, август был бы самым легкомысленным временем. Но тяжесть созревших плодов тянет его к земле, делает более значимым и весомым.

Август прозрачен, его воздух проницаем. Его звёзды ярче и ближе, чем когда-либо. Они смотрят в тебя до самого дна, молча, словно глаза вечности. Концентрация этой тишины порой становится невыносимой.

И чтобы разбавить эту тишину, приходится произнести слово. Оно зреет в тебе как гроздь винограда, как тёплая мякоть персика и абрикоса, как садовая роза, оплетающая ограду внутреннего сада. Оно наполняется соком и светом, силой и нежностью, единственным смыслом. И слово это Бог.

Елена Касьян