А в Ла Скале идет премьерная серия «Пахиты»Пьера Лакотта. Впервые за сто лет вижу Николетту Манни и Тимофея Андреященко в разных составах. Зал продавать на незнакомое название тяжело, видимо…

Игорь Стравинский о «Русских сезонах» в Берлине:

«Все симпатии [императора] Вильгельма были, естественно, на стороне «Клеопатры»[в программе она составляла па де де с «Петрушкой»]. Приветствуя Дягилева, он заявил ему, что пришлет своих египтологов посмотреть этот спектакль и на нем поучиться. По-видимому, он принял красочную фантазию Бакста за тщательное воссоздание исторической обстановки, а партитуру со всей ее мешаниной — за откровение древнеегипетской музыки».

Из книги
«Хроника моей жизни».

В преддверии вечера Анастасии Сташкевич и Вячеслава Лопатина сделала с ними интервью для «РГ». Пока что – только один кусочек того, о чем мы говорили.
Фото – Дамир Юсупов, «Диана и Актеон» из «Эсмеральды»
Премьеры Большого театра Анастасия Сташкевич и Вячеслав Лопатин станут героями творческого вечера, который пройдет в Концертном зале имени Чайковского 27 июня. Двадцатилетие их творческой жизни - праздник для балетоманов, потому что без этих артистов сложно представить современный российский балет: в репертуаре каждого - почти сотня партий, сотрудничество с ведущими российскими и зарубежными хореографами, участие во многих знаковых балетных проектах. Но свой личный вечер они представляют впервые.
Ваш вечер посвящен не только двадцатилетию вашей профессиональной жизни, но и 15-летию вашего личного дуэта. Помните, как он сложился?
Вячеслав Лопатин: Конечно. Мы знали друг друга со школы – учились вместе последний год в Московской академии хореографии. Собственно, Марина Константиновна Леонова, тогдашний ректор Московской академии хореографии, увидев меня на конкурсе "Ваганова-Prix", и предложила стажировку в академии, имея в виду партнера для Насти. Нас сразу поставили в дуэт, на выпускном концерте мы танцевали па-де-де из "Щелкунчика"…
В первые годы мы просто вместе танцевали, общались - но в театре у нас сначала были разные интересы. Настя была очень увлечена работой, ей было не до отношений. Все складывалось постепенно.
Все время вместе - и дома, и в театре. Вы не устаете друг от друга?
Анастасия Сташкевич: На самом деле, это огромная помощь, потому что работа у нас действительно непростая, много переживаний, много держишь внутри себя, и не всем в театре интересны твои проблемы. А Слава - человек, который всегда выслушает. И мне всегда очень важно его мнение, его замечания и профессиональные коррективы. У нас есть ритуал: после класса мы обычно идем вместе выпить кофе. И когда в буфете садишься на несколько минут за столик, как-то сразу становится спокойно и хорошо. Даже если мы просто, уставшие, сидим вместе и молчим. Обычно мы всегда ходим на спектакли друг друга, если танцуем врозь. И всегда друг друга поддерживаем.
Как появилась идея организовать такой творческий вечер?
Анастасия Сташкевич: Эта идея пришла в голову не нам, а продюсерам Анне Могилёвец и Елене Зарицкой из компании Concermania. Сначала они нас ею ошарашили: мы люди не медийные, не любим повышенного внимания к себе.
Вячеслав Лопатин: Но за время работы в театре столько было станцовано, столько пережито взлетов, падений, что это огромный опыт. И мы решили: хорошо все это с кем-то разделить.
Анастасия Сташкевич: Да, все так закрутилось: мы начали придумывать программу, создавать концепцию, приглашать людей. Все это оказалось очень не просто, но захватывающе. Сейчас мы изо всех сил готовимся, потому что это еще и очень ответственно. Нам очень помогают организаторы - у них какие-то потрясающие идеи, как все это оформить.
Вы всегда много танцевали вместе, но, кажется, еще больше - раздельно. Легко ли было составить совместную программу?
Анастасия Сташкевич: Программа - совместное творчество всей нашей команды. Мы оглянулись на прошедшие двадцать лет и поняли, насколько мы счастливые артисты. С тех пор, как в 2003 году поступили на службу в Большой театр, мы участвовали, наверное, в 95 процентах новых постановок театра. Нам все было интересно, мы никогда ни от чего не отказывались. В программе вечера мы попытались совместить классику и современность, основы нашего репертуара и какие-то невоплощенные мечты. Например, Слава, которого все привыкли в "Пиковой даме" Юрия Посохова видеть яркой старушкой-Графиней, на вечере будет Германом - мы исполним последнее адажио героя. Это была его маленькая мечта.
Вячеслав Лопатин: Да, я очень люблю хореографию Юрия Михайловича, и он дал согласие на этот эксперимент.
При этом ваше знаковое па-де-де Дианы и Актеона из "Эсмеральды" вы оставили коллегам?
Анастасия Сташкевич: Это совершенно сумасшедшее па-де-де, оно было ярким событием в нашей жизни. Но сейчас мы решили: когда-ты мы танцевали его хорошо, зачем делать это хуже?

Полутруп выполз на реанимацию. (Это я о себе, если что.)
Если вам тоже надо- процедуру осуществят еще три раза: Новая сцена Большого театра, 28-го вечер, 29 июня утро и вечер.
Билетов - вагон на все показы, цена вопроса - от 400 (тариф для юных и престарелых) до 8 000 руб.

Внезапно. Всех ли сможете узнать? Фото - Дамир Юсупов.

Не успеешь еще руки с клавиатуры снять, а тебе уже @rakotansky пишет правильный ответ!

О первом томе хорошо (не всегда) темперированного Стравинского Мариинского театра на гастролях в Большом написала для «РГ».
Фото – Михаил Логвинов

Без оков классики
Балет Мариинского театра вернулся в Москву месяц спустя

Прославленная труппа вновь приехала в Большой театр (на этот раз на Новую сцену) с репертуаром, который сложно назвать для нее презентационным. Это вечер балетов Игоря Стравинского, собранный из трех одноактных постановок разных лет. Две из них – «Пульчинелла» и «Игра в карты» Ильи Живого – удерживаются в репертуаре с конца 2010-х, завершающие вечер «Танцсцены» на музыку Symphony in C – свежайшая премьера, осуществленная Вячеславом Самодуровым три месяца назад. Собранные в одну программу (в Петербурге их обычно представляют в другой конфигурации), они дали москвичам редкую возможность увидеть петербуржцев без любимых оков классики, при этом каждый из пяти показов представлял как минимум пару первостатейных звезд – в гастролях участвовали Виктория Терешкина, Екатерина Кондаурова, Рената Шакирова, Кимин Ким.
Открывающий московскую программу «Пульчинелла» – любимец хореографов, сто лет соблазняющий их игрой в классицизм, упруго собранной драматургией, подвижностью ритма, энергией и юмором итальянской комедии масок. Не устоял перед этими ингредиентами и Живой, выступивший не только хореографом, но и сценографом, в обеих ролях страстно влюбленным в Италию. Его спектакль прорисован как белоснежный театр на ослепительно-синем фоне, он сразу же рождает ассоциации с безупречным амальфитанским пейзажем. Театр начинается появлением в центре сцены Актера (Ислом Баймурадов, Сослан Кулаев), чей монолог на трогательном итальянском заводит игру в commedia dell’arte, только переходящую от слова к танцу. Историю Пульчинеллы и его подружки Пимпинеллы, обрамленную любовями и ухаживаниями Ковьелло с Пруденцей и Флориндо с Розеттой, Живой пересказывает традиционными соло, дуэтами и трио. Заводная, хихикающая и хохочущая, скачущая и кувыркающаяся музыка (к концу гастролей оркестр Большого театра под руководством петербуржца Арсения Шуплякова в ней вполне освоился) провоцирует хореографа на эскапады. Но петербургское воспитание не позволяет Живому искать пластические эквиваленты музыке. Он чинно, хотя и качественно, развел четыре пары кордебалета и три пары солистов. Даже Пульчинелла, при появлении отличающийся от остальных гротескной сломанностью линий, уже в середине первого соло возвращается к привычным премьерским виртуозностям. Тем не менее, личный пластический опыт позволяет Александру Сергееву и Филиппу Степину в заглавной роли, Елене Евсеевой, Ренате Шакировой и Виктории Терешкиной в образе его возлюбленной персонализировать своих персонажей.
Гораздо сложнее сделать это исполнителям «Игры в карты» – балета со сложной структурой и еще более запутанным сюжетом, морок которого хореограф простодушно сводит к любовному треугольнику. И здесь Живой ищет поддержку в привлекательном историческом контексте – на сей раз, эпохе венского бидермейера, эпохе кружения прекрасных вальсов. Балет в красно-желто-бирюзовых тонах, поставленный как бенефис Екатерины Кондауровой, и держится ее усилием –выразительностью, разнообразием актерских оттенков и красотой роковой красавицы. Впрочем, виртуозные соло подарены Джокеру – и Максим Изместьев с Ярославом Байбординым блещут техникой, но не имеют шансов сравниться с балериной харизмой.

Прикладной служебности абсолютно лишены «Танцсцены» Вячеслава Самодурова. Хореограф, в последние годы работавший преимущественно с новой музыкой, впервые за десять лет вернулся к своему любимому Стравинскому. Он превратил в балет симфонию, написанную композитором в момент личного жизненного крушения и на пороге Второй мировой войны. Самодуров сделал зримыми, при этом многозначными, ее предчувствия и предсказания. За время, прошедшее со дня премьеры, сложносочиненный спектакль обрел отточенность, к которой всегда стремятся балеты Мариинского театра. А проложенный в «Танцсценах» путь от лучезарной беззаботности к реквиему стал строже и суше. Статусные звезды Мей Нагахиса, Надежда Батоева, Александр Сергеев, Рената Шакирова и Кимин Ким вылепили собственные портреты в предлагаемых обстоятельствах. Иначе выглядят взаимоотношения с текстом Самодурова артистов младшего поколения. Дарья Ионова, Роман Малышев, Александра Хитеева, Мария Чернявская, примкнувшие к ним опытные Филипп Степин, Максим Изместьев, Ярослав Байбордин и юная Алиса Баринова становятся частью общей бесстрашной танцевальной стихии. Это бесстрашие, обычно не свойственное хирургически-выверенному Мариинскому балету, в образ старейшей балетной труппы вносит новую краску.

Сегодня на маленьких лебедях с моего места был виден 21 телефон, снимавший даже без выключения яркости. Недалеко видела еще 3 с погашенными экранами ,но все равно пишущими. Я единственная баба-яга, кому эти деятели мешают смотреть? Надеюсь, всех их постигнет синдром девочки Мэгги и они будут оставаться во время балета дома.

Увидела у коллеги Валентины Бонелли, что в Нерви вовсю идет Международный балетный фестиваль.
Нерви – это божественно красивое местечко, по сути, пригород Генуи, знаменитое променадом над Лигурийским морем с потрясающими закатами, элегантным ресторанам прямо у кромки воды и роскошным парками. В одном из них, с видом на море, и проходит с 1955 года балетный фестиваль. Он возник на волне бурного роста послевоенной экономики и театрального энтузиазма. В Зальцбурге царили опера и классическая музыка, в Экс-ан-Провансе - драма, Нерви выбрал для себя балет – вероятно, памятуя о том, что некогда именно в Италии родилось понятие профессионального театрального танца. Да и что лучше отвечало представлениям о dolce vita, как не спектакли все еще царивших в Европе постдягилевских балетных компаний с их компактными пересказами классических постановок и роковыми красавицами-балеринами? Благодаря этому скромное курортное местечко недалеко от Генуи, в наши дни уже втянутое в большую городскую агломерацию, почти полвека оставалось местом сбора самых выдающихся танцовщиков и слетавшихся на их выступления балетоманов.
Небольшая открытая сцена, перед которой прямо на траве расставляли кресла для зрителей, приспосабливалась и под гала-концерты, и под спектакли. Алисия Алонсо, Серж Лифарь, Марго Фонтейн, Морис Бежар, Карла Фраччи, Паоло Бортолуцци – в Нерви видели всех персонажей балетной энциклопедии ХХ века. Но, кажется, в ХХ веке фокус был на русском балете: здесь выступал и Большой театр со спектаклями (!), и отдельные солисты – завсегдатаями были Плисецкая Максимова и Васильев, Владимир Тихонов. Из Нерви и знаменитая совместная фотосессия Рудольфа Нуреева и Эрика Бруна – Марио Порчиле, настоящий демиург этого фестиваля, оказался одним из первых импресарио, кто сразу же после "прыжка к свободе" предложил контракт беглецу из СССР.
Тем не менее, в конце 1990-х – начале 2000-х фестиваль в Нерви после долгих конвульсий приказал долго жить – интерес в Италии к балету, как мне кажется, упал тогда к плинтусу. Но несколько лет назад фест попытались реанимировать, я присутствовала при этом странном мероприятии. В программе была программа Сергея Полунина, а у нас – паблик-ток с мэром Генуи, насколько помню. Из этого разговора мне стало ясно, что Генуя и фест – примерно мартышка и очки. Люди хотели перехватить туристов у Венеции и Флоренции, но кроме этого теоретического желания ничего у них не было.
Судя по программе, которую вижу сейчас, там что-то принципиально изменилось. Во-первых, у фестиваля появился художественный руководитель года. И сейчас это Якопо Белусси, уроженец Генуи, проведший карьеру у Ноймайера и, судя по всему, хорошо ориентирующийся в европейском балетном рынке и имеющий связи в немецких балетных кругах. Фестиваль в Нерви длится месяц, в этом году – с 28 июня по 27 июля. При этом его театральная программа стартовала только вчера. А до этого начались мастер-классы (их запланировано 9!) для разного уровня подготовки участников, показы кинофильмов (все стартовало идущим сейчас в прокате фильмом о Джоне Крэнко) и огромное количество встреч-разговоров с балетными людьми.
Собственно балетная программа началась гастролями Парижской оперы. В программе, которую показывают вчера и сегодня, – Обер, «В ночи», «Юноша и смерть», фрагменты «Раймонды» и «Парка». Билеты – от 22 (для молодежи) до 82 евро. И на сегодняшний вечер они еще есть в продаже!
9 июля выступит Балет Киля, который привозит «Walking Mad» Йохана Ингера (многие, наверное, видели этот спектакль в Театре Станиславского) и «Посвящение Эцио Боссо» Ярослава Иваненко, тоже экс-солиста Гамбургского балета.

Потом Королевский балет Великобритании дважды покажет программу – посвящение Эштону, а Люсия Лакарра и Мэтью Голдинг – «те самые» «Утраченные письма». Штутгратский балет анонсирован с двумя показами «Ромео» Крэнко (с трудом воображаю себе этот непростой балет на камерной парковой сцене), а молодежка из Мюнхена – с программой из Ноймайера-Килиана-Гекке и др. Финал – гала-концерт с участием Кассандры Тренери, Иды Преториус, Ксении Овсяник, Мэтью Болла, Якоба Фейферлика, Алии Таныкпаевой (она еще танцует!) и др.
Программа, как минимум, достойная внимания. Надеюсь, что организаторы придумали и что-то со зрительными рядами. В тот год, когда приезжала я, смысл покупать билеты был только в первый ряд, дальше шли места без подъема, и море позади сцены было видно гораздо лучше, чем то, что происходило на сцене. Правда, народ был расположен скорее приятно общаться, чем изгибаться всякими загогулинами ради искусства.

Нерви - это вот так.