Forwarded from БИЛЛИ •
Рассказать о лидере апрельского топа упоминаний, зине «Выходные данные», редакция БИЛЛИ попросила кураторок зина Аню Кузнецову, Дашу Кускову, Машу Якушко и Анару Хайрушеву*:
Когда мы делали зин, то не думали, что он может стать настолько популярным. Наша коллежанка, занимающаяся распространением, рассказывала, что независимые книжные сначала брали «Выходные данные» скорее в знак дружеской поддержки и солидарности — никто не мог предсказать продажи. Но когда первый тираж разошёлся за неделю, стало понятно, что мы попали в болевую точку индустрии.
«Выходные данные» — локальная история, подсвечивающая опыт женщин, которые работают не только в независимых книжных, но и в крупных корпорациях на начальных и средних позициях, и хорошо ориентируются в литературном ландшафте. Поэтому зин и продавался в независимых книжных — в торговых сетях он бы лежал грузом.
Судя по отзывам, которые мы получаем, основные читател:ьницы зина имеют схожий опыт с авторками текстов. Например, в «Подписных» «Выходные данные» выложили с пометкой: «эту книгу хотят ВСЕ работники „Подписных изданий“».
С одной стороны, это то, к чему мы стремились: женщины, работающие с книгами, почувствовали себя более видимыми. С другой стороны, нам не кажется, что «Выходные данные» изменили что-то в сознании людей с властью в литературном поле и неолиберальными взглядами в их капиталистическом и даже патриархальном изводах. Забавно видеть комментарии о неверно выбранной стратегии сопротивления и «истеричности» зина, ведь мы хорошо помним, кто придумал термин «истеричка» и в каких целях он использовался.
Когда мы делали зин, то не думали, что он может стать настолько популярным. Наша коллежанка, занимающаяся распространением, рассказывала, что независимые книжные сначала брали «Выходные данные» скорее в знак дружеской поддержки и солидарности — никто не мог предсказать продажи. Но когда первый тираж разошёлся за неделю, стало понятно, что мы попали в болевую точку индустрии.
«Выходные данные» — локальная история, подсвечивающая опыт женщин, которые работают не только в независимых книжных, но и в крупных корпорациях на начальных и средних позициях, и хорошо ориентируются в литературном ландшафте. Поэтому зин и продавался в независимых книжных — в торговых сетях он бы лежал грузом.
Судя по отзывам, которые мы получаем, основные читател:ьницы зина имеют схожий опыт с авторками текстов. Например, в «Подписных» «Выходные данные» выложили с пометкой: «эту книгу хотят ВСЕ работники „Подписных изданий“».
С одной стороны, это то, к чему мы стремились: женщины, работающие с книгами, почувствовали себя более видимыми. С другой стороны, нам не кажется, что «Выходные данные» изменили что-то в сознании людей с властью в литературном поле и неолиберальными взглядами в их капиталистическом и даже патриархальном изводах. Забавно видеть комментарии о неверно выбранной стратегии сопротивления и «истеричности» зина, ведь мы хорошо помним, кто придумал термин «истеричка» и в каких целях он использовался.
*Instagram принадлежит компании Meta, признанной экстремистским сообществом на территории РФКогда мы делали чатик с девочками, которые потом написали для нас тексты — никто не предполагал, что эта идея вообще получит большой отклик у аудитории. Мы хорошо понимали, что концептуально зин рассчитан на слишком маленький сегмент рынка. Но про это и так уже много сказано.
Я тогда только уволилась из издательства, была в глубоком раздрае и думала, что больше никогда не буду работать с книгами. Но сейчас это звучит смешно — я вернулась на предыдущее место буквально неделю назад.
Зин (и для меня, и для девочек, которые для него писали) оказался терапевтичным — мы наконец-то смогли (хором) сказать то, что у нас столько лет болит. И что мы так любим. И делаем изо дня в день.
Я чувствую и вижу, как сообщество — с разными интонациями — обращает внимание на наш проект. За всеми комментариями, положительными и отрицательными, я поняла только одно — всем есть, что сказать. Были разные отзывы: поддерживающие и болезненные, были едкие и насмешливые. Но люди говорят. О работе, самих себе и своем пути. И это воодушевляет. И я начинаю думать, что это всё — и моя дурацкая идея одним осенним вечером — было не зря.
Я тогда только уволилась из издательства, была в глубоком раздрае и думала, что больше никогда не буду работать с книгами. Но сейчас это звучит смешно — я вернулась на предыдущее место буквально неделю назад.
Зин (и для меня, и для девочек, которые для него писали) оказался терапевтичным — мы наконец-то смогли (хором) сказать то, что у нас столько лет болит. И что мы так любим. И делаем изо дня в день.
Я чувствую и вижу, как сообщество — с разными интонациями — обращает внимание на наш проект. За всеми комментариями, положительными и отрицательными, я поняла только одно — всем есть, что сказать. Были разные отзывы: поддерживающие и болезненные, были едкие и насмешливые. Но люди говорят. О работе, самих себе и своем пути. И это воодушевляет. И я начинаю думать, что это всё — и моя дурацкая идея одним осенним вечером — было не зря.
Forwarded from Литература и жизнь
Юрий Массин — судья Второго Западного окружного военного суда в Москве
Екатерина Денисова — прокурорша
Владимир Карпук — главный свидетель обвинения, актёр и режиссёр
Роман Силантьев — эксперт, историк и религиовед, конспиролог, специалист по несуществующей «деструктологии»
Галина Хизриева — экспертка, старший научный сотрудник лаборатории несуществующей «деструктологии», по мнению портала «Голос Ислама», «одна из ведущих профессиональных исламофобок России»
Елена Замышевская — экспертка, самопровозглашённая специалистка «по Колумбайну и Скулшутингу» (орфография авторская)
Светлана Мочалова — экспертка-криминалистка ФСБ
«Никита» — анонимный свидетель обвинения, экс-сотрудник фестиваля «Любимовка»
Запомним имена этих людей, только что безо всяких оснований посадивших в тюрьму двух человек.
А ещё запомним имена Вениамина Смехова, Константина Райкина, Олега Меньшикова, Льва Закса, даже Александра Розенбаума — и десятков других людей, которые выступили в суде и за его пределами в защиту невиновных Жени Беркович и Светы Петрийчук.
Екатерина Денисова — прокурорша
Владимир Карпук — главный свидетель обвинения, актёр и режиссёр
Роман Силантьев — эксперт, историк и религиовед, конспиролог, специалист по несуществующей «деструктологии»
Галина Хизриева — экспертка, старший научный сотрудник лаборатории несуществующей «деструктологии», по мнению портала «Голос Ислама», «одна из ведущих профессиональных исламофобок России»
Елена Замышевская — экспертка, самопровозглашённая специалистка «по Колумбайну и Скулшутингу» (орфография авторская)
Светлана Мочалова — экспертка-криминалистка ФСБ
«Никита» — анонимный свидетель обвинения, экс-сотрудник фестиваля «Любимовка»
Запомним имена этих людей, только что безо всяких оснований посадивших в тюрьму двух человек.
А ещё запомним имена Вениамина Смехова, Константина Райкина, Олега Меньшикова, Льва Закса, даже Александра Розенбаума — и десятков других людей, которые выступили в суде и за его пределами в защиту невиновных Жени Беркович и Светы Петрийчук.
последнюю неделю пытаюсь объяснить некоторым людям, что цвета, которые мы видим на экране, и цвета, которые будут при печати - разные
оказалась в меме, в котором мне неделю говорят, что "черный недостаточно черный"
оказалась в меме, в котором мне неделю говорят, что "черный недостаточно черный"
даша через ё
последнюю неделю пытаюсь объяснить некоторым людям, что цвета, которые мы видим на экране, и цвета, которые будут при печати - разные оказалась в меме, в котором мне неделю говорят, что "черный недостаточно черный"
если вдруг вы переживали, люди наконец-то все поняли, и я могу отправлять файлы в печать. ура.