Одна из распространённых претензий к слабой теологии Джона Капуто строится на буквальном понимании первой части его тезиса “Бог не существует, а настаивает”. То же самое относится к критике Тиллиха за Бога над Богом, или Мариона – за Бога без бытия. Достаётся и Ричарду Керни за тезис “Бог не есть и не не есть, но может быть”. Все эти примеры ослабления теологического мышления массовый верующий отторгает, считая их признаками атеизма авторов. Что значит он не существует? С какой стати у него нет бытия? Как можно одновременно не существовать и что-то делать при этом?

Разобраться в этом нам поможет важнейшее из искусств, то есть кино, а точнее фильм “Матрица”. Существует ли Морфеус для мистера Андерсона, будущего Нео, внутри Матрицы? На первый взгляд, конечно, существует, он же там действует и даже призывает его: “Wake up Neo...” Но в то же самое время он на самом деле находится в корабле за пределами Матрицы и существует именно там. А кто тогда в Матрице? Какая-то проекция? А может быть он сам? Может быть.

Бытие человека в Матрице иллюзорно, об этом герои говорят прямо. При этом, умерев в Матрице, человек умирает и за её пределами. Реальностью в Матрице обладают только программы – агент Смит, Меровинген, Персефона, Близнецы и проч., реальность же людей – быть телами в коконах с питательной средой. Для непробуждённых жителей Матрицы все герои фильма внутри неё, безусловно, существуют. Но с точки зрения тех, кто пробудился, уже нельзя дать такого однозначного ответа.

Если бы мистеру Андерсону сказали, что Морфеус не существует, а настаивает, то он бы подумал, что вы сошли с ума или пытаетесь ввести его в заблуждение. Но для Нео этот тезис уже обретает смысл. Более того, он сам теперь начинает действовать в Матрицы, не существуя там.

Постметафизическое богословие сродни пробуждению от уютных и успокаивающих иллюзий метафизики – призыв к возвращению в реальный мир.

Нашу индустрию экспириенсов наконец захватил вал исследований разного объема и уровня проработки, так что буду потихоньку их выкладывать. Первым идет исследование монреальской студии Habo. Выкладываю executive summary, потому что само исследование, естественно, на французском — кто же в здравом уме в Монреале будет с вами на английском разговаривать mais oui!

Но если вы знаете французский или решите закинуть исследование в ChatGPT для каких-то своих целей, то вот и оно.

Но если вы знаете французский или решите закинуть исследование в ChatGPT для каких-то своих целей, то вот и оно.

Еще одно шикарное исследование — отчет по аудиториям иммерсивных экспириенсов от Immersive Experience Network, локального британского коллектива, объединяющего профессионалов в основном креативного толка с уклоном в театр. Я дружен с одной из соосновательниц, Шиной Пател; на очередной сходке, которые стараюсь не пропускать, познакомился с еще одной, Джоанной Бакнелл из Бирмингемского университета — они большие молодцы и всей душой болеют за наш сектор.

Исследование объемное и подробное, чувствуется академический подход: и сегментация аудиторий, и мотивация посещений, и практические советы по использованию результатов, и чего здесь только нет. Короче, бери и вставляй в любую свою презентацию для инвесторов, в слайд "Для кого мы это делаем".

Понятно, что обзор сделан по местной британской аудитории, но в целом уверен, что примерно такие же результаты будут в любом пост-индустриальном обществе со сходной социальной структурой.

Мы прерываем наши умствования, чтобы сообщить: у Музея Лондона ребрендинг, их новый логотип — Голубь и Его Говно в Блестках. Повторяем: Голубь и Его Говно в Блестках. Кстати отличное название для паба: Pigeon and Splat.

Если это не лучший в мире ребрендинг для музея, то я уже даже и не знаю. Буквально сегодня пил кофе с коллегой на улице, и ровно посреди разговора на стол — шлеп! — приземлилось. Смотрю наверх: он, родимый.

Вот история, как этот логотип придумывали (спойлер: с помощью лондонцев и туристов).

Так, говно залетело, продолжим с вагинами: Флоренс Шехтер, основательница и бывшая директриса лондонского Музея Вагины, открыла консалтинг имени себя и мощно выпустила практическое руководство So You Want To Build A Museum. И ей можно верить: она с нуля запустила, скраундфандила и несколько раз перенесла из локации в локацию тот самый Музей Вагины с посещаемостью за 100к человек в год.

Так что берите и делайте свои музеи, руководство вот.

Продолжаем про исследования, но пока без туалетного юмора. Еще один шикарный ресурс — сегментация культурных аудиторий Audience Spectrum от британского Audience Agency. Как обычно для нашей Юкеши, исследование настолько дотошное, что может вам рассказать про вашу аудиторию вплоть до адреса дома.

Но интересно не это, а сами сегменты, которые (как и инфу из Audience Report от IEN) хоть прямо сейчас бери, делай из них Audience Persona и ставь в презентацию. И опять-таки, эти сегменты с изящностью совы на глобусе натягиваются на другие пост-индустриальные страны Запада.

Но это еще не все: я беседовал с одним из их сотрудников — к концу года они собираются запустить гайд по цифровому поведению каждого из сегментов. А это уже считай готовая маркетинговая стратегия и медиаплан для любого нового музея, выставки или иммерсивного аттракциона.

Очень люблю истории про непонятную херню, потому что это мой основной род деятельности и интересов.

Как-то на уроке математики мы получили серию задач о бесконечных множествах, нужно было доказывать про них разные штуки, разобрать серию примеров и теорем, которые усыпили мою бдительность, заставили думать, что это что-то интуитивно понятное, и привели нас к невинно выглядящему вопросу о множестве всех множеств. Я понятия не имел, к чему это всё идёт, и был парадоксом Кантора взят врасплох. И поймал в итоге тревогу, и какое-то время пытался этот парадокс как-то всё-таки разрешить, мою наивную первую интуицию — починить; ничего не получилось. Потом я подумал, что мне очень повезло — и этот растерянный ужас — опыт, который невозможно уже повторить. Если бы мне сразу сказали про парадокс Кантора, я бы, может, никогда бы не имел возможность его испытать. Годы спустя я жил в Петербурге прямо напротив дома на Ваське, где Кантор когда-то жил — и думал о том, что, может быть, его безумие мне немножко понятно.

Есть такой феномен, метастабильный полиморфизм кристаллов: у кристаллов есть разные способы собираться в решётки и они могут друг друга "заражать", заставлять другие кристаллы принимать ту же форму. Один такой под названием "гидрохлорид пароксетина" долгое время кристаллизовался в одной форме "ангидрата", но вдруг в конце 1984 года случайно сделали новую кристаллическую форму - полугидрат. После этого все новые кристаллы этой штуки начали формироваться в виде этого полугидрата. Как не бились в лабораториях, по всему миру получался лишь этот новый полугидрат. Воздух всей планеты был заражен новой формой, и к старой уже почти невозможно вернуться.

Так вот и с разными парадоксами, они вызывают ужас и безумие у одного поколения, привыкшего к препарадоксальному мышлению, но потом оказываются в культурном воздухе и становятся чем-то абсолютно нормальным, от чего невозможно вернуться назад. Это именно поколенческая история, потому что "идеи" в какой-то конкретной голове очень стабильны. "Наука движется вперёд исключительно похоронами", предлагает принцип Планка — научное сообщество адаптируется к новому мышлению сменяя поколение, а не меняя сами живые умы. Именно между поколениями проявляется метастабильность мысли.

То же можно сказать и про моральные и культурные изменения. В этом отличном обзоре рассматривается история этой идеи, "смены когорт" у Патнэма: Культуры не меняется, когда люди меняют свои старые идеи на новые — они меняются, когда люди со старыми идеями умирают, и их сменяют люди, выросшие с новыми. Хайековские "вторичные перекупщики идей" (люди типа меня и многих из вас) играют в этом процессе важную роль — они никого никогда не переубедят, но создают атмосферу, в которой "новые идеи", уже для следующего поколения, становятся чем-то само собой разумеющимся. Даже если эти идеи не нравятся, вернуться к миру без них не получится — можно только придумать еще какие-то другие, им противоречащие или от них защищающие.

Меня интересует в этом всём именно опыт парадокса. Есть парадоксы или открытия, что мне невозможно "пережить", скажем, я с удивлением наблюдал, как молодые люди радуются концептуальным достижениям модернизма или постмодернизма, вдохновенно повторяя, что "теперь" в творчестве можно всё, и сильно им завидовал, потому что с детства ощущал эту "свободу" как уже старую и довольно утомительную идею, а новой никакой у меня не было и нет. Так же я силился и не смог прожить, например, Кьеркегоровский парадокс про веру (зато про повторение у него отличный), и удивлённо завидовал тем, кто может.

Требую такое же видео, но с Пиотровским

Шикарные новости — после двухгодичного ремонта библиотека Института Варбурга теперь открыта для всех желающих (вроде меня). Раньше туда можно было только по спецзапросу. Это главное мировое собрание средневековых книг по оккультизму, герменевтике, магии, философии, экспириенс-дизайну, театральному делу, искусству памяти и прочей непонятной херне, которой я в целом и занимаюсь.

Мне посчастливилось пять лет жить в соседнем доме и даже пару недель поработать внутри над очередным Проектом, Который Не Взлетел, и пить кофе на площади Byng Place с моим хорошим знакомым Федерико Кампаньей, который был философом-резидентом института Варбурга. Ощущал себя средневековым алхимиком-подмастерьем, ведущим беседу с гранд-мастером.

Вот серия из его подкаста про этот институт.

Будете в Лондоне — обязательно зайдите просто посмотреть на книги.

На фото (авторства моей блистательной жены) я, в легком охуевозе от того, как у Hayward Gallery получается каждый раз делать сумасшедшие пространства просто расставляя арт по комнатам

Удивительно простой и приятный онлайн-интерфейс для музея — берешь коллекцию, прикручиваешь ChatGPT (или опенсорс-модель), и готово. Наглядно, понятно, разговаривает вполне человеческим языком (хотя я бы подкрутил настройки в сторону лаконичности). Еще один аффорданс онлайн-музея.