Политика и религия. Часть 2

Во время обсуждения политического и религиозного в бразильских киломбо я рассказала своим латиноамериканским коллегам о том, что происходит сегодня в среде православных христиан в России в контексте войны, чем немало их впечатлила. Расскажу и вам, может быть, не все в курсе.

Война - событие, казалось бы, политическое, моментально было осмыслено как явление духовного порядка, и внутри религиозных общин дебаты велись не в политическом, а в богословском поле.

Для широкой, нецерковной, публики война не приобретала духовного измерения в первые дни и даже недели. После же выступления церковной администрации на тему "священной войны", когда такое измерение было спущено сверху, появился молниеносный ответ мастодонтов мирового православного богословия - Декларация об учении о "Русском мире".

Этот подробный разбор был подписан сотнями смелых людей, как и письмо священников против войны. Множество подписантов письма были так или иначе репрессированы церковной, а иногда и светской властью. Приговоры священникам, запреты в служении, разгром приходов. Дело не только в борьбе иерархии за огромный символический капитал, которым можно торговать на рынке влияния, но ещё и в необходимости справляться с мощнейшим сопротивлением, возникшем именно в религиозном сознании, а не политическом.

Скажу больше, религиозная оппозиция войне быстро консолидировались и выглядит сегодня более организованной и артикулированной, чем оппозиция светская. Церковная иер-архия встретилась с церковной ан-архией, другим мощным зарядом церковности, той самой экклесией, которая про самоорганизацию и горизонтальность:

- Группа Христиане против войны

- В многочисленных видео/дебатах/обсуждениях появились и лидеры мнений, например, религиовед Сергей Чапнин, монахиня сестра Васса Ларина, священник Андрей Кордочкин и многие другие.

- Набрал популярноть ресурс университета Фордхэм, на страницах которого люди из разных уголков мира и на разных языках сегодня размышляют о войне и Боге.

К сожалению, о многих сегодня не скажешь, это потом будут писать книги и мемуары о тихом служении тех, кто не кивнул, встретившись со злом. А пока мы можем размышлять над многогранностью человеческого/религиозного/политического.

Отдельную главу можно было бы написать о панихиде/запрете панихиды/борьбы за панихиду по Алексею Навальному в соборах, церквях и церквушках в городах и деревнях России и по всему миру, вот уж, действительно, космополитика, как она есть.

В общем, не Бразилией единой, всем мира.

Сняла на видео соседский кумкват.

Когда впервые его попробовала в свежем виде здесь в Аргентине, вспомнила одно наше питерское чаепитие. Дело было в ноябре, холодно, за окном классический серый дождеснег, а мы обсуждаем, что такое вот эти разноцветные шарики-сухофрукты, кумкват, которые мы едим.

Победила версия одной пожилой дамы, которая сказала, что кумкват (то есть сухофрукт) делается из разных цитрусовых: зелёный - из лайма, оранжевый - из апельсина и т.д., и сделать его можно при желании из чего угодно. Вот такой вот конструктивизм из северной столицы. Ну и что, что где-то в этих ваших солнечных краях этот кумкват растет на кустах, в моем сердце навсегда останется петербуржская версия.

Кумкват - это социальный конструкт!

Аргентинская антропологиня Рита Сегато написала важную для меня книгу "Нация и её Другие" о процессах, которые происходят при формировании нации и национальной идентичности.

У идентичности ведь как, есть всегда две стороны - она включает одних, но при этом исключает других. Кто будет включен в нацию? Кто станет "воображаемым собратом" (по Андерсону), а кто будет исключен из этих уз? И главное, кто это решает?

Как будто бы напрашивающийся ответ - те, кто живут на территории, на которой провозглашается национальное государство - те и нация. И вот здесь начинаются сложности.

Ведь нация мыслится не просто как "все люди из этого места", а как одна из важнейших идентичностей человека в современном мире, это не просто собрание рандомных людей. Нация, как правило, представляется в националистическом сознании как уходящая в века, связанная не только с землёй, но и с кровью, наследственной преемственностью, расширенным пониманием рода. Именно с этим связаны существующие идеологии, которые игнорируют реальные многовековые миграционные потоки и основываются на разных вариациях концепции "чистоты крови" (сейчас уже совсем неприлично именно эту фразу использовать, но процессы получения гражданства "по крови" какбэ намекают).

А что же в Америке?

Мы уже с вами разбирали, как у оказавшихся в Америке испанцев быстро сформировалась собственная идентичность (креолы) и каковы были её особенности, которые потом во многом определили латиноамериканские национализмы. Мы также обсуждали, что коренные народы не вписывалась в то, как креольские элиты представляли себе нацию, что привело к политике аккультурации и целому направлению индихенизма в антропологии, то есть попытке растворить "индейцев" в нации, а именно лишить их этнической идентичности в пользу национальной.

Национальная идентичность в разных странах конструировались по-разному: где-то прототипом был условный метис-ранчеро (Мексика), кстати, это до сих пор стереотип "мексиканца", а где-то собственно сами "белые" элиты (например, Уругвай), которые создавали нацию по собственному образу и подобию.

Во всех этих случаях, как впрочем и в любом национальном проекте, довольно сильно игнорировалась реальность, что называется, "на земле". А как мы знаем, когда воображаемое сильных мира сего вступает в конфликт с реальным - это несоответствие решается насилием. Народная антропологическая мудрость: если у людей с хорошим воображением есть силовой ресурс, жди беды.

Рита Сегато рассматривает три страны, три разные стратегии формирования нации в государствах с этническим разнообразием и то, как они отразились на современных национальных идентичностях - в Аргентине, Бразилии и США.

Аргентинский вариант Рита называет "этнический ужас", то есть настоящую панику перед этническим. Прототип аргентинца - это европейского вида porteño (житель города-порта Буэнос-Айреса). Мы уже писали о геноциде коренного населения в рамках проекта "обеления" нации, которую к этому прототипу приближали.

Именно из-за такой стратегии, пишет Рита, в современной Аргентине существует жесткое разделение на столицу и, так называемую, "внутреннюю часть страны" (el interior del país), которая вообще-то и есть ВСЯ остальная Аргентина. За пределами столицы многим людям оказалось совсем сложно вписаться в созданный образ "аргентинца" - и коренным народам, и афроаргентинцам, и многим другим. Собственно именно поэтому в народной латиноамериканской молве об аргентинском расизме на континенте ходят легенды (а также мемы и стендап-юмор).

Ещё я вспомнила о движении "коричневых" в Аргентине. Моя одногруппница, аргентинка и жительница Буэнос-Айреса в нескольких поколениях, рассказала мне о многочисленных проявлениях расизма в её адрес на протяжении всей жизни из-за её чуть более темного оттенка кожи, и что никто ей не верит, что она из столицы. Она идентифицирует себя как "коричневая" (marrón) и борется за свою аргентинскость.

Сегато резюмирует: стратегия построения национальной идентичности в Аргентине - это отрицание собственного этнического разнообразия.

Какова же ситуация в Бразилии и США? Об этом - в следующих сериях!

"Я лакец, я дагестанец, я чеченец, ингуш, русский, татарин, еврей, мордвин, осетин", - так о себе как-то высказался самый привилегированный, властный и богатый русский мужчина.

Вспомнила об этой фразе, когда изучала бразильскую модель отрицания дискриминации, как её описывает аргентинская антропологиня Рита Сегато. Как известно, если мы все, то значит никто.

Нациеобразующий бразильский миф о трёх расах - европейской, африканской и индейской. Плавильный котел рас (не тот, который в США, о нём будет позже). Мы все в равной степени наследники трёх этнических/расовых корней нашей прекрасной Бразилии, к чему разговоры о дискриминации, если мы все едины в этом смешении и смешаны в этом единстве?

Бразильский антрополог Жоау Маркус Алем так же пишет о том, что несмотря на то, что этот миф был сконструирован в 1930-е годы и последовательно продвигался в пятидесятые в академии, он до сих пор плотно владеет умами бразильцев. Наверняка, те из вас, кто общался с бразильцами, от них об этом слышали, я - да. Ведь, что люди рассказывают иностранцам о своей нации? То, как они себе её представляют. Именно социальное воображаемое и есть то, что мы первым делом узнаем в новой стране или от новых иностранных друзей.

К слову, именно со слов аргентинских знакомых/соседей/друзей в эмигрантских чатах на русском какое-то время активно тиражировались идея, что аргентинцы очень толерантные и совсем не расисты. Меж тем это давно известное аргентинским антропологам явление: да, говорят они, в Аргентине очень сильно распространен расизм и при этом он вообще не отрефлексирован - аргентинцы, как правило, не считают себя расистами.

Вспомним, что аргентинская модель отрицания дискриминации, описанная Ритой Сегато, это отрицание собственного этнического разнообразия, "мы тут все белые, какой расизм". Очень интересно, что антропологическое наблюдение может полностью противоречить национальному воображаемому.

В Бразилии ситуация с отрицанием похожа, с той лишь разницей, что неравенства "нет" не потому что "мы все белые", а потому что "мы все смешанных кровей, все из одного плавильного котла". Тот факт, что при этом есть реальные чернокожие люди, которые ежедневно сталкиваются с расизмом, серьезными образовательными и карьерными препятствиями, просто оставляется за скобками. Если светлокожим элитам нужно называть себя африкано-индейцами, чтобы сохранялся статус кво, выгодополучателями которого они являются, то тут, как говорится, называйте меня хоть Оксаной.

Жоау Алем написал работу о практике введения компенсаторной политики (или аффирмативных действий) в бразильских университетах в период с 2004 по 2007 годы, которая заключалась в введении стипендий и квот для дискриминируемых по расовому и этническому признаку групп. Он также описал широкую общественную дискуссию вокруг этого вопроса.

Что меня отдельно убило, так это то, насколько риторика и левых, и правых исходила из мифа о трёх расах как из базовой реальности и была едина в своем отрицании конкретной расовой дискриминации, основанной на телесности. То, как человек выглядит, говорит, как ходит, двигается, одевается - вот, на чем основывается такая дискриминация. И тут ни революцией, ни рынком ничего не сделаешь. Одни тела и способы проявляться считываются как более ценные, как лучшие, а другие - как худшие, менее ценные. Иерархизация тел, речи, движений, мимики.

Логично, что такие аффирмативные действия сталкиваются с одной ОЧЕВИДНОЙ проблемой. Кому давать квоты, как определять, кто чернокожий, а кто нет?? Это ж опять расизм получается.

Решили опираться только на самоидентификацию, ну понятно, что тут все резко стали себя идентифицировать как афробразильцы, даже Ваня из Ростова. Что делать?

А решение оказалось простым, что называется, спроси антрополога. Оказалось, что общество прекрасно ЗНАЕТ, кто у них чёрный, кто коричневый, а кто нет, иначе ни о какой дискриминации и речи бы не было. Поэтому если человек сам себя определяет как negro или pardo, и третьи люди тоже его так определяют, значит, он и есть тот, кому нужна поддержка в виде квоты.

Ну вот мы и добрались до финального поста нашего цикла о разных моделях организации этнического и расового в национальном по мотивам книги аргентинской антропологи Риты Сегато "Нация и её Другие".

На всякий случай поясню, что и под "расовым", и под "этническим" понимаются не какие-то биологические категории, оставшиеся, надеюсь, в 19 веке, а исключительно их использование, то есть интерпретация, людьми.

Итак, что мы пока имеем:

Есть распространенный во многих странах Латинской Америке миф о метисации, то есть идея, что все со всеми как-то равномерно смешались и появился национальный прототип - эдакий условный "метис". Как мы уже обсуждали, такая попытка всех привести к одному знаменателю игнорирует реальные проблемы расовой и этнической дискриминации и осложняет жизнь всем, кто в этот выдуманный стереотип не вписывается.

Бразилия в этом смысле скорее тоже относится к этой категории со своим мифом о трёх расах. А вот у Аргентины иначе - здесь царствует представление об этнической нейтральности в стране.

Сегато приводит в пример ещё и третью страну - США, чья модель основана не на попытке создания воображаемой однородности как в Бразилии или Аргентине, а наоборот на сегрегации. Расовое в этой модели ведёт себя как этническое, это чётко очерченная группа, которая встроена в иерархию других таких же групп. На её (иерархии) вершине - группа, условно обозначаемая как White Anglo Saxon Protestant, белые евро-американцы, в общем.

Интересно, что здесь ни о каком смешении как раз речи нет, а наоборот категории основываются на представлении о "чистоте" крови. Так как доминирующая категория "белых" представляется как "чистокровная" (вспомним, что именно в США были всякие правила определения расовой принадлежности "по одной капле крови"), то и другие категории - и расовые, и этнические - тоже отстраиваются, как если бы они были "чистокровными", то есть имеющими конкретные границы.

Сегато обращает внимание на эту особенность в национальном воображаемом в США - создание групп, которые участвуют дальше в нации в строго выстроенном иерархичном порядке (от себя добавим - и борются за свои права и за свое участие в национальном этими же очерченными группами). Кроме категории White American имеем Afro American, Native American, Hispanic American, Asian American.

Интересно, что тут есть динамика, но она не меняет, а наоборот закрепляет национальную модель, так как действует в её логике. Выделяемые во второй половине XX века Italian Americans, Irish Americans или Greek Americans сейчас уже относят к группе белых американцев (хотя уверена, что это поле для дебатов, которых, думаю, немало). При этом сегодня появляются все новые и новые группы, потому что с одной стороны модель диктует принадлежность к какой-то расово-этнически понятной категории, а с другой - у нас как бы реальная жизнь на дворе. Так появляются категории biracial, Asian Hispanic, Afro Asian и так далее.

В заключение хочу сказать, что всегда опасаюсь использовать иноземные категории применительно к разным локальным контекстам (например, категорию "белые" в России, как любят делать некоторые деколониальные спикеры) и сторонюсь идей простого импортирования чужой повестки. Мне кажется, Рите Сегато удалось показать, почему!

Насколько по-разному формируется представление наций о самих себе, насколько разные отношения между группами выстраиваются внутри наций и насколько внимательным нужно быть к каждому локальному контексту. Вдумчиво, аккуратно, ура антропологии!

✨Человек никогда не думает в одиночку.✨

Эдуардо Рестрепо, колумбийский антрополог

Разговор о "противоречивом и табуированном" в современной России - это явно не конференция о какашках. 😂😂😂

Но восхищает поистине панковский активизм Европейского университета. Вы нам закрываете факультет политических наук, а мы вам тогда - научную конференцию про говно!!! Я так считала анонс конференции, по крайне мере. Аплодирую стоя.

❗Друзья, если вы хорошо владеете испанским и хотите изучать латиноамериканскую антропологию, то сейчас будет очень важная информация для вас, где бы вы ни жили❗

Я расскажу вам о невероятной программе, которую я сама как раз скоро заканчиваю.

Итак, в Латинской Америке кроме магистратуры есть еще один вид программ postgraduate (то есть после основного высшего образования - бакалавриата). В каких-то странах он называется diplomado, в каких-то - diplomatura. Это более короткое и более узкоспециализированное обучение, чем магистратура.

Та дипломатура, о которой пойдет речь в этом посте, длится один учебный год и называется «Антропологические теории Латинской Америки и Карибского бассейна». Как я уже писала, в большинстве латиноамериканских университетов учат в основном западной антропологии, а эта программа посвящена именно латиноамериканской антропологической мысли и практике. Программа полностью онлайн. Она проходит на платформе чилийского университета Alberto Hurtado, диплом выдается от этого универа.

При этом организаторы дипломатуры – антропологи со всей Латинской Америки. По каждому предмету – два преподавателя из разных стран. Аргентина, Бразилия, Боливия, Венесуэла, Колумбия, Коста-Рика, Мексика, Чили, Эквадор, в общем, разнообразие обеспечено. Скажу без стеснения, создатели и организаторы программы – это крупные величины латиноамериканской антропологии, известные и уважаемые академики. Когда мои одногруппники в UBA слышат о том, у кого я учусь в дипломатуре, они по началу не верят, так как это авторы большей части их библиографии. Кроме того, на пары приходят и гостевые лекторы, чьи работы мы читаем. Расхваливаю программу не просто так – если вас интересует латиноамериканская антропология из первых уст, лучшего места вы не найдете.

При этом учиться на программе могут и люди без антропологического образования, среди моих одногруппников много людей с другим бэкграундом. Состав студентов тоже разнообразный – есть и молодежь, и преподаватели университетов, и доктора антропологии. Пока все кроме меня – из Латинской Америки, всего нас одиннадцать. Сказала директору программы, Росане Губер (Аргентина), что хочу написать про них пост, так как среди русскоязычных есть хорошо говорящие на испанском люди, которые изучают Латинскую Америку. Росана просила передать, что будет очень рада всех вас видеть на курсе! У самой у нее украинские корни, она очень много знает про наш регион и досконально разбирается в современном контексте.

Программа новая, идет только второй год — это проект группы антропологов, про которую писала ранее. Я думаю, у него большое будущее, аналогов этому пока просто нет.

Теперь детали:

📌 Учёба с апреля по ноябрь, написание итоговой работы - еще пару месяцев.

📌 Три пары в неделю, по аргентинскому времени с 19:00-21:00 в пятницу и с 12:00-14:00 и 15:00-17:00 в субботу.

📌 Учёба ОЧЕНЬ интенсивная, нагрузка сильная, постоянно нужно много читать и писать.

📌 Запись на программу до марта 2025.

📌 Языковые сертификаты не нужны. Комментарий лично от меня: не судите свое знание испанского слишком строго – если вы понимаете, о чем говорят на лекции, и можете читать, хорошо писать и говорить, то записывайтесь. Ниже будет ссылка на видео, чтобы вы поняли, насколько вам комфортно – примерно так и будут проходить все занятия.

📌 У каждого студента будет индивидуальный тьютор, который поможет с написанием итоговой работы, определением её темы, и т.д.

Задавайте вопросы в комментах, не стесняйтесь! Или пишите напрямую по ссылке:

📎 Ссылка на программу с еще большим количеством деталей (стоимость, названия предметов, преподаватели)

📎 Ссылка на беседу о программе и ее презентацию в Колумбии (Росана, Хуан Карлос, Хайро и Маурисио – преподаватели дипломатуры)

П.с. Если у вас вдруг (вдруг!) возникла мысль, что это какая-то проплаченная реклама, гоните её от себя - постим и репостим только во славу науки!

В предыдущих постах мы посмотрели на то, как внутри наций располагаются расовые и этнические группы на примере трёх разных моделей (Аргентина, Бразилия и США).

Очень интересно, зная это, читать работы о латиноамериканских мигрантах в США, как они встраиваются (или не встраиваются) в новые для себя категории, а потом ещё и привозят их обратно в свои страны.

Вспомнила два материала на эту тему:

1. Текст о детях таких мигрантов, студентах университетов, приехавших в Аргентину на полгода по студенческому обмену. То есть их родители уезжали из Латинской Америки в США как трудовые мигранты, а их дети уже поехали в обратном направлении на небольшой срок и в статусе студентов университета. С ними беседовали аргентинские антропологи, пытаясь разобраться, как и кем они себя ощущают, какими категориями мыслят. Интересно, что, говоря на испанском, ребята относили себя к одним категориям (часто по странам, откуда из родители), а на английском - к Hispanic или Latino.

Источник: Fernando Fischman, "El “sueño americano” revisitado desde América Latina. Estudiantes de intercambio “latinos”en reflexión"

2. На Ютубе как-то смотрела доклад, в котором бразильская исследовательница, получившая PhD в США, рассказывала о том, что быть black в Бразилии и в США - это две большие разницы. И у нее было исследование среди тех, кто вернулся в Бразилию и, получается, дважды переосмыслил те категории, в которых оказывался в этих двух странах. К сожалению, я не смогла найти этот доклад сейчас, как ни искала, больше года назад его смотрела. Я тогда на нем тренировала синхронный перевод, просто нагуглила, что попалось, поэтому даже не у кого спросить имя авторки, т.к. было ни по учебе, ни по исследованию. 😭

Но зато приложу тогда в комментах пдфку первого текста, это тоже был доклад на конференции, его удалось откопать не только в недрах своей памяти, но и на просторах интернета.

Книжный магазин Ateneo в старинном здании театра 1919 года, Буэнос-Айрес ❤️