Всем желаю чудесного дня и прекрасных выходных!🤍

Я ещё в первом классе это подметила, как и все его одноклассницы. Они по нему все школьные годы с ума сходили, а Мир... всегда меня выбирал.
«Моя Мия» называл.

я... в раздрае.
Думала, пережила, справилась. Но нет.

Наверное, мою боль может понять только та, что любила в девятнадцать. До хрипоты, до проклятого покалывания в ступнях. Когда жжётся в груди так, что нестерпимо.

Перед собой вижу — стоит молоденькая, яркая брюнетка. А в душе — волчица, одиноко воющая на Луну.
До жути.

— Меня не любишь? - повторяю сквозь сжатые пальцы.
— Мия, — надвигается Мир, и чувствую, как нежно убирает прядь волос за левое плечо. - Люблю, конечно. Как я тебя могу не любить?.. Как?..
— Не знаю, - огрызаюсь.
— Ты моё солнце. Я люблю тебя, даже не как сестру... Я слов подобрать не могу. Люблю тебя, как себя. Блядь.
— Что? — выкрикиваю.
— Мы же с рождения вместе. Ты всё обо мне знаешь, а я о тебе. Но я уже говорил...

Бесцветные глаза исследуют моё зарёванное лицо, спускаются ниже к блестящему платью на груди, потом поспешно возвращаются.
— Ты... и есть я... понимаешь?..
— Не понимаю, — трясу головой.
— Я так это воспринимаю.

Всем желаю чудесного дня!🤍

— У вас с ним всё серьёзно?
— Это не твоё дело. — Пытаюсь его с себя столкнуть, но не получается. Раньше он был полегче. Разъелся, качок хренов.
— Всё, что касается тебя, моё дело, — рычит он.

— Почему я должна отвечать на такие вопросы?
Потому что я переживаю, — поясняет, облизнув нижнюю губу. - У тебя не голова, а боеголовка. Хрен знает, чё ты ей придумаешь.

Это же он.
Громов!
Мой Громов!

Тот, с кем мы в деревне от бабушки прятались, чтобы она домой не загнала раньше времени, а потом засыпли в стоге сена от усталости.
В обнимку.
Он тот, кто защищал меня.
Всю сознательную жизнь защищал ото всех. Любой в радиусе нескольких километров знал: Алиеву трогать нельзя. И точка.

Просто... она не понимает степени моей решимости.
И никто не поймёт.
Дело ведь не в сексе.

Я просто хочу видеть одну вредину... Видеть рядом с собой каждый день своей жизни

. Я... задолбался бороться сам с собой.
Вот и всё.

— Знаешь, что такое оргазм, Карамелина?..
— Оргазм? — нахмуриваюсь иронично. Это что-то
для глаз? Да?

— Я люблю тебя. Я так тебя люблю, Мир.
Крепко-крепко шею обнимаю.
— Я тебя тоже... Люблю, - хрипит он, зарываясь в моих влажных волосах.
— Как себя? — спрашиваю, отчаянно замирая.
— Как не в себя...
— Как не в себя?.. Это что значит?.. - Отклоняюсь и заглядываю в его лицо.
— Это значит пиздец как. Измаялся весь. Думал, сдохну, позавчера.

— Хочу, чтобы ты стала Громовой. Ты сказала, что желаешь подождать. Повстречаться. Но мне плохо без тебя. Хочу вместе засыпать и просыпаться, не знаю, что там ещё делают...
— Тебе лишь бы засыпать и просыпаться, - смеюсь, стирая набегающие слезинки.
Под грудью словно фонтаны бьют. Столько эмоций,
что стоять спокойно тяжко.
— Ты... станешь Громовой?

Я любил Мию всегда. С детства. Просто по-разному.
Наш союз - это крепко выстроенная десятилетиями
конструкция, в которой есть всё

. Мне хочется её защищать и оберегать с трёхлетнего возраста, потом она стала мне интересна как друг, затем мне было невыносимо видеть её с другим и знать, что она не моя и никогда моей не будет... И я захотел её трахнуть до зубного скрежета... тогда, в деревне. А ещё она родила мою дочь - самую красивую девочку на свете.
Важны ли в нашей семейной конструкции все эти моменты по отдельности?
Да, конечно.
Но если хоть одно случилось бы не в нужное время, наша семья бы не была такой крепкой. Вот и всё.