Есть очень распространенный сюжет в делах о взыскании убытков.

Поставщик просрочил поставку оборудования покупателю, а тот - будучи подрядчиком - не установил его вовремя на строящемся объекте.

Из-за этого срок сдачи результата работ подрядчик пропустил и заказчик удержал из гарантийной суммы неустойку за просрочку.

Спрашивается: может ли покупатель взыскать по правилам об убытках эту сумму с поставщика?

На первый взгляд, ответ очевиден, да, может.

По существу это конечно же, убытки, которые покупатель понес из-за неисправности поставщика. Поэтому тот должен их возместить. В некотором смысле эти убытки должны "рикошетить" на него.

Но я как-то в одном из своих дел столкнулся вот такой интересной проблемой.

По ст. 15 ГК убытки - это или (1) расходы, которые понесены или будут понесены для восстановления нарушенного права, или (2) повреждение или утрата имущества, или (3) неполученные доходы.

Очевидно, что неустойка, удержанная кредитором по другому договору, не подпадает ни под одно из этих понятий.

Хорошо, что сейчас в ГК есть общее правило о возмещении позитивного интереса (обновленная ст. 393): возмещение убытков в полном объеме означает, что кредитор должен быть поставлен в такое положение, как будто бы нарушения не было. Это помогает преодолеть ригоризм общего определения убытков, данного в ст. 15 Кодекса.

Но в моем деле было усложнение. В договоре стороны установили, что упущенная выгода не подлежит возмещению, просрочивший должник обязан возместить только реальный ущерб. А он-то как раз и определен в ГК как или "утрата или повреждение имущества", или как расходы по восстановлению нарушенного права.

Грамматически "рикошетные" убытки не подпадают под это определение. Хотя по существу это конечно же реальный ущерб.

Этот казус в очередной раз иллюстрирует тезис о том, что любые определения в законе вредны.

Но проблемы "рикошетных" убытков на этом не заканчиваются.

Отличный материал про сложности взыскания этого вида убытков сделал для Шортрида Александр Гуна (магистр права, РШЧП).

Читать - здесь.

Кроме того, Александр ведет очень симпатичный канал о гражданском праве Постглоссатор, который я с удовольствием читаю.

А вы взяли отпуск между майскими праздниками?

👍 — да;
♥️ — нет;
🧐 — что такое отпуск?


@lawyers_mem

У Екатерины Шульман недавно проскочила интересная мысль: правосудие это слишком серьезное дело, чтобы доверять его только юристам.

Правда, важен контекст: у нее эта мысль была озвучена второй. Первой была такая: война это слишком серьезное дело, чтобы доверять ее только военным. А третья такая: да и вообще власть это слишком серьезная штука, чтобы доверять ее одному человеку.

Фраза про войну - это цитата то ли Талейрана, то ли Клемансо, то ли Бриана. Фраза про власть, насколько я понял, это отражение собственных политологических взглядов Е. Шульман.

Поскольку я не военный аналитик и не политолог, то меня заинтересовала именно мысль о правосудии. Давайте её и обсудим.

Сама Е. Шульман, развивая мысль о том, что правосудие слишком серьезное дело, чтобы доверить его только юристам, приходит к довольно очевидному выводу. Для здоровья правосудия именно поэтому так важен суд присяжных. То есть, иными словами, участие обывателей в отправлении правосудия.

Почему это важно?

Потому что юристы, вовлеченные в отправление правосудия на постоянной основе, неизбежно подвергаются нескольким видам профессиональных деформаций (а вовлечение общественного элемента может эти деформации нивелировать).

Первая - это деформация, связанная с тем, что судья через некоторое время после постоянного пребывания на острие социальных конфликтов начинает видеть в любом истце жулика (ведь в норме люди стремятся избегать конфликтов, то есть, стремятся избегать попадания в суд), в любом привлекаемом к административной ответственности - нарушителя, а в любом подсудимом преступника (ведь правоохранительные органы просто так время тратить не будут, если привлекают, значит, есть за что).

Отсюда вырастает вторая деформация: склонность скорее верить представителям государства, чем частным лицам.

Это обычно подкрепляется таким рассуждением: частные лица действуют в своем частном интересе, они ради него и соврать могут, и документы подделать и много чего еще. А у государственного органа собственного интереса вроде бы как и нет, он действует (в теории) в интересах всего общества. Поэтому ему и веры больше. Да и вообще, что судьи, что прокуроры, что следователи, что полиция - люди государевы, из одного бюджета кормимся, общее дело делаем.

Помните чудовищную сентенцию бывшего председателя Мосгорсуда Егоровой: у суда нет оснований не доверять слову госоргана? Это максимально яркая иллюстрация этой деформации.

Ну и наконец, третья деформация: это психологическое выгорание из-за постоянного пребывания среди конфликтующих сторон. Невозможно много лет ежедневно разрешать дела и не очерстветь.

Из него проистекает равнодушие к людям, к их делам, их бедам и проблемам. Собственно, это и есть равнодушие к самой идее правосудия как механизма справедливого разрешения социальных конфликтов. Вспомните, какой процент судей имеют потухшие глаза и отстраненный вид? Подавляющее большинство. Им наплевать на справедливость, для них разрешение дел это скучная ежедневная обязанность. Важно исполнять ее в срок и так, чтобы вышестоящий суд не отменил твой акт.

(Если я еще что-то забыл про профессиональную деформацию судей, добавьте пжст, в комментариях).

И на борьбу с последствиями этих трех бед профессиональных судей - юристов вроде бы как и направлен тот самый пресловутый общественный элемент в отправлении правосудия.

Но, я боюсь, что это не тот рецепт, который поможет. Привлечение обывателей в качестве присяжных - это сложное и дорогое удовольствие. Которое возможно только в каких-то очень важных делах, в которых речь идет о защите (или умалении) фундаментальных прав - жизни, свободы, здоровья. То есть, это серьезные уголовные дела и серьезные гражданские дела.

Но что делать с остальной массой дел, которая составляет 90-95% от всех судебных дел в стране? Не посадишь представителя общественности в каждый гражданский спор или административное дело. А ведь и там нужен и здравый смысл, и человеческое сочувствие, и понимание того, что справедливость важнее грамматического применения нормы закона.

(Кстати, довольно умно действовали римляне, очень своеобразно вовлекшие обывательский элемент в отправление правосудия. У римлян судья - это не юрист, а обыватель. Но для того, чтобы дело попало к нему на рассмотрение, истец должен сначала обратиться к юристу - претору - и получить у того юридическую формулу, по которой судья должен разрешить дело: "если будет установлено ..., то, судья, присуди. Не будет - оправдай").

Тут, конечно, можно впасть в модную крайность и сказать, что искусственный интеллект, который не подвержен тем трем деформациям, о которых я написал, может прийти на выручку несчастным homines sapientibus.

Но я пока не вижу оснований считать, что искусственный интеллект в сфере юриспруденции достиг хотя бы уровня троечника сильного юрфака. Кроме того, его вряд ли получится обучить всем особенностям мышления, которые свойственны подлинному судье. Поэтому робот-судья это точно не то, что может привнести что-то человеческое в отправление правосудия.

Поэтому нам придется искать другие пути улучшение правосудия. В первую очередь - стремиться конфигурировать судебную систему так, чтобы описанные три порока или вовсе были изжиты, или судейский корпус был минимально им подвержен.

Как это сделать - это и есть задача задач будущих преобразований нашего суда.

Давайте сделаем завтра в 19:00 по Москве стрим.

Эфир будет проходить здесь. Вопросы к стриму можно задавать в комментариях к этому посту. На них отвечу в первую очередь. Буду рад вопросам не только о праве.

О том, как правильно задавать вопросы, я когда-то писал здесь.

Никогда не интересовался заработками сотрудников английских юридических фирм.

Я в свое время довольно много насмотрелся на выставляемые ими счета, которые всегда впечатляли цифрами (обычно это всегда было в 3-4 раза больше стоимости услуг российских коллег). Поэтому могу предположить, что и зарплаты должны быть впечатляющими.

Но чуткий Гугл услужливо предложил прочитать новость в FT о том, что одна из лондонских юрфирм (Slaughter and May) сообщила, что не будет в этом финансовом году повышать зарплату молодым юристам (1-2 года после получения статуса солиситора, то есть, допуска в юридическую профессию) и она останется на прежнем уровне, 150.000 фунтов в год. В рублях это 16,5 млн. руб. Или1,4 млн. руб. в месяц. Речь идет о сумме до налогов.

Для глаза молодого русского юриста (особенно не из Москвы) цифры впечатляющие.

Но дальше мне стало любопытно, во что же превращается эта сумма при английских налогах и жизни в Лондоне.

Я попросил ChatGPT рассчитать сумму, остающуюся от этой зарплаты после уплаты налогов, получилось 91.000 фунтов чистыми. Это 7.600 фунтов в месяц.

Арендная плата за квартиру с одной спальней в более-менее приличном районе в Лондоне и коммунальные платежи это 3-4 тыс. фунтов в месяц.

То есть, на руках остается где-то около 3,5-4 тыс. фунтов. Из которых надо оплачивать еду, транспорт, поездки в отпуск, развлечения (а Лондон это один из самых дорогих городов мира). После этого у молодого юриста на руках скорее всего ничего не останется.

PS. Очень интересно будет послушать коллег, которые живут в Лондоне и смогут подтвердить или опровергнуть этот расчет.

Запись вчерашнего двухчасового стрима доступна на бусти.

Ссылка - здесь.

Спасибо за интересные вопросы!

Интересно, появится ли в праве ЕС «первый санкционный индийский пакет»?

Судья Берил Хауэлл в Округе Колумбия США признала неконституционным указ Трампа, направленный против юридической фирмы Perkins Coie и запретила федеральным органам власти применять этот указ.

В начале марта 2025 года президент США Дональд Трамп подписал исполнительный указ, который был направлен против юридической фирмы Perkins Coie LLP, известной своей работой на Демократическую партию, в том числе на Хиллари Клинтон в ходе президентской кампании 2016 года. Документ предусматривал отзыв у фирмы всех федеральных контрактов, лишение её сотрудников допусков к государственной тайне и запрет на доступ в правительственные учреждения. Всё это было подано под соусом «угрозы национальной безопасности».

В частности, фирма Perkins Coie в 2016 году, представляя Хиллари Клинтон как кандидата в президенты, наняла детективное агентство, которое подготовило отчёт о российских связях Трампа (the Steel dossier). Отчёт, как оказалось впоследствии, содержал недостоверную информацию. Именно на это досье Трамп ссылается в первом же параграфе своего указа.

В своем решении Судья Хауэлл указала, что действия бывшего президента грубо нарушают две поправки к Конституции:

- Первую – так как указ представляет собой форму государственного давления за политические взгляды и законную юридическую деятельность;
- Пятую – поскольку указ лишает Perkins Coie имущественных прав и правовой защиты без судебного разбирательства.

Также она отметила, что указ является репрессивной мерой, направленной исключительно на наказание юридической фирмы за её политические позиции и профессиональную деятельность, которую она осуществляла в рамках закона. Фирма, по сути, была наказана за то, что представляла клиентов, неугодных администрации Трампа.

Хауэлл также подчеркнула, что подобные действия подрывают независимость юридической профессии и разрушают доверие к правовым институтам. По её мнению, исполнительная власть не вправе использовать свои полномочия для сведения политических счётов, тем более — через наказание адвокатов. В решении содержится прямой упрёк в адрес Трампа за попытку политического давления и подрыв конституционных свобод.

«Никогда ещё ни один американский президент не выпускал таких указов, как оспариваемый в этом иске, подвергающий известную юридическую фирму санкциям, подлежащим исполнению всеми органами исполнительной власти – но по своей цели и результатам эти действия следуют сценарию, старому, как Шекспир, у которого читаем: «Первым делом мы перебьём всех законников» (Уильям Шекспир, «Генрих VI», часть 2, акт 4, сцена 2, строка 75).»

Источник этого текста и комментарий Сергея Будылина - здесь.

Неужели теперь президенту Трампу придется «объединить» суд округа Колумбия с судом штата Мэриленд (ради единообразия практики, разумеется) и под соусом переназначения судей в «новый» суд изгнать судью Хауэлл из судейского корпуса?

PS. И еще один комментарий. Собственно, именно это и есть настоящий Суд. С большой буквы «с». А не то, что было создано Вячеславовом «За постоянное переназначение да» Михайловичем Лебедевым.

Очередной выпуск Legal Drinks. Гость этого выпуска - Сергей Геннадьевич Пепеляев.

Поговорили об очень многом: теории налогового права, построении юридического бизнеса, преподавании права и проч.

И, конечно, Сергей Геннадьевич рассказал о своем любимом напитке.

Ссылка - здесь.

Начала мая выдалось каким-то очень плодотворным на видеоконтент.

Запись беседы с Орианой Полуновской (Институт адвокатуры, СПб) - посмотреть можно здесь.

Самый запомнившийся мне День Победы случился со мной в 1988 году.

Я тогда жил в Самаре, в Самаре же жили моя бабушка и дедушка, родители отца. Дед был фронтовиком, гвардии сержантом, служил в гвардейской реактивной минометной части, попросту говоря - на "Катюшах".

Он был наводчиком, то есть, разведчиком, переходившим глубоко линию фронта и сообщавшим минометным расчетам координаты нахождения вражеских соединений, по которым те потом открывали огонь. Дед ушел на фронт в 1942, прошел всю Великую Отечественную войну, воевал в японской кампании, демобилизован в 1946.

Как-то в майские праздники 1988 года мои мама и папа оставили меня на пару ночей у бабушки и деда. В Самаре относительно недавно (в 1987) открыли первые четыре станции метро, одна из которых находилась рядом с квартирой бабушки. Мне, девятилетнему мальчишке, было очень интересно посмотреть, что же получилось у самарских метростроевцев и мы пошли с дедом прокатиться на метро.

По дороге к станции я, видимо, связав прогулку с возможностью поболтать, попросил деда рассказать что-нибудь о войне. Я очень хорошо помню, как дед помолчал, немного поморщился, но начал рассказывать - всё, с самого первого дня призыва.

Мы дошли до станции, сели в поезд, проехали все четыре только что открывшиеся станции подземки, потом - обратно, потом - опять туда, потом - опять обратно. Иногда мы выходили на станциях и просто сидели на лавочках, а дед всё рассказывал и рассказывал.

И так часа четыре, наверное, или даже больше. Но дед так и не успел дорассказать до конца, до победы над немцами и Японией. Через какое-то время дед сказал: "Пойдем домой, бабушка нас, наверное, потеряла".

Мы вернулись, но на следующий день я опять попросил деда пойти погулять и покататься на метро. Дед согласился, и мы опять катались туда-сюда, выходя иногда на станциях, часа четыре. Дед закончил рассказ, и мы вернулись домой.

Увы, я сейчас очень плохо детали рассказа дедушки о войне. Я помню, как он говорил - тихим, грустным голосом, без каких-либо эмоций, и смотрел всегда как бы вдаль, немного отрешенно. Он вообще был человеком довольно флегматичным, но тут на него напала какая-то совершенно необычная даже для него отстраненность.

Больше он при мне никогда не вспоминал ни войну, ни фронтовые истории, ничего о том времени.

А 9 Мая, День Победы, да и вообще та война у меня с тех пор ассоциируется с отрешенным взглядом деда, его обстоятельным, неспешным рассказом. И еще - с запахом креозота. Каждый раз, когда я спускаюсь с метро и чувствую этот запах, он возвращает меня в май 1988 года.

Вот такое у меня восприятие Дня Победы.

Иногда я думаю, что бы сказал дед, видя то, во что превратился этот день: георгиевские ленточки в самых неожиданных местах нарочито напоказ, на машинах "можем повторить!", "на Берлин!" и проч.

Думаю, что просто грустно бы покачал головой и сказал бы: "Какое дурновкусие". И всё. А мне хочется, чтобы со мной навсегда остался в памяти мой дед и запах креозота.

На фото - мой дед, Анатолий Константинович Бевзенко, ему 22 года, фото сделано в Корее в 1946 году.

Всех с праздником, с Днём Победы!

Азбучная истина № 5. О понятии распоряжения

1. Распоряжение имуществом это действие, в результате которого правообладатель утрачивает наиболее полную юридическую власть над имущественным благом.

2. Правомочие распоряжаться входит в содержание права собственности как наиболее полного господства над вещами, в содержание права кредитора по обязательству (за некоторыми незначительными исключениями), в содержание права участника корпорации (за исключением случая необоротоспособности корпоративного права), в содержание обладателя исключительного права.

3. В результате распоряжения или полная власть над благом переходит в имущественную сферу другого лица, или устанавливается ограниченное право другого лица в отношении блага (право застройки, узуфрукт, залог, сервитут и проч.), или прекращается.

4. Распоряжение заключается в совершении действия, с которым данный правопорядок связывает переход права или возникновение ограниченного вещного права. Например, распоряжение движимой вещью осуществляется путем передачи владения ею. Распоряжение недвижимой вещью, долей в капитале ООО или именными бумагами осуществляется путем обращения к регистратору с заявлением о внесении записи в реестр (и приобретает эффект при условии внесения записи в реестр) и т.д.

5. Принятие на себя обязательства совершить какое-либо действие с благом или воздержаться от совершения действия не является распоряжением. Поэтому, например, заключение договора купли-продажи или аренды не является распоряжением.

6. Распорядительное волеизъявление является самостоятельной юридической сделкой, отдельной от договора, породившего основание для распоряжения (купля-продажа, дарение, договора залога, соглашения об установлении сервитута и проч.). Однако это не означает, что распоряжение и договор, устанавливающий обязательство его совершить, не могут происходить одномоментно. Например, так происходит при продаже имеющегося у кредитора требования (если стороны не договорятся об ином) или при залоге движимости, принадлежащей залогодателю на праве собственности в момент заключения договора залога.

7. Распорядительное волеизъявление, будучи сделкой, может быть подвержено порокам (формы, содержания, воли, волеизяъвления). Это могут быть как пороки, которыми страдает договор, на основании которого совершено распоряжение (например, купля-продажа недвижимости была заключена под влиянием угрозы и подача заявления регистратору также происходила под влиянием угрозы), так и самостоятельные пороки распорядительного волеизъявления. Например, договор купли-продажи был заключен до ограничения дееспособности лица, а заявление о регистрации перехода было подано после. Во втором случае должно оспариваться только распорядительное волеизъявление.

8. Кроме того, имеется самостоятельное основание для недействительности распоряжения - отсутствие распорядительной власти лица над вещью, так как никто не может передать прав больше, чем имеет сам. В этом случае распоряжение ничтожно и не порождает юридических последствий. При этом договор, на основании которого было принято обязательство совершить распоряжение (например, купля-продажа), будет сохранять силу и сторона, обязавшаяся распорядиться, будет нести ответственность за нарушение этого обязательства (например, в виде неустойки, убытков и проч.).

9. Недействительность основания совершенного распоряжения может или влечь за собой автоматическую недействительность совершенного распоряжения (каузальная система), или сохранение его в силе, если у самого распорядительного волеизъявления отсутствуют пороки (абстрактность распорядительной сделки). Впрочем, последнее решение не означает, что при недействительности купли-продажи вещь сохранится у покупателя. Он должен будет ее возвратить собственность продавцу, так как она была приобретена неосновательно (без действительного договора купли-продажи), что недопустимо. Такое решение лучше защищает интересы последующих покупателей или залогодержателей, так как им нет необходимости изучать действительность сделок, по которым их контрагент приобрел право на имущество.

#азбучная_истина

10. Существует и другой подход, при котором распоряжение является эффектом заключенного обязательственного договора. При этом право на имущественное благо будет переходить в момент заключения такого договора (то есть, собственность на вещь перейдет к покупателю в момент подписания договора купли-продажи и проч.). Если проводить этот подход последовательно, он влечет за собой, например, невозможность заключения договора купли-продажи вещи, которая в момент заключения договора не принадлежит продавцу. Для того, чтобы создать обязательство передать право собственности на вещь, которая будет создана или приобретена продавцом в будущем, требуется заключение предварительного договора.


Дополнительное чтение:

1. Ван Влит Л. Сравнительно-правовые аспекты перехода прав на движимые вещи.

2. Егоров А.В. Распорядительные сделки: выйти из сумрака.

3. Крашенинников Е.А. Распорядительные сделки.

4. Скловский К.И. Сделка и ее действие.

5. Сакко Р. Переход права собственности на движимое имущество в свете сравнительного права.

6. Таламанка М. Купля-продажа между обязательственным эффектом и переносом собственности.

7. Трепицын И.Н. Переход права собственности на движимые вещи путем передачи и соглашения.

8. Тузов Д.О. О правовой природе традиции.

9. Церковников М.А. Приобретение права собственности на движимые вещи посредством соглашения: французский и российский опыт.

#азбучная_истина